|
|
| |
Пост N: 2
Зарегистрирован: 30.04.07
|
|
Отправлено: 30.04.07 16:53. Заголовок: Re:
Два слова повисли в воздухе невыносимой ношей, отравляя воздух своей неотвратимостью и какой-то жестокой простотой. Холодный смех возвышавшейся напротив чёрной фигуры, казалось, заморозил стены и сковал всё тело, словно сам по себе был заклятием Petrificus Totalus. Джеймс застыл с воздетой рукой, с удивлением глядя на маленький ослепительно-зелёный огонёк, который начал разгораться на кончике тёмной палочки его заклятого врага. Краем глаза он видел, как почему-то повисла в воздухе небольшая маггловская мягкая игрушка, которую Мягколап недавно превратил в точную копию себя ("Теперь крёстный всегда будет его охранять, даже ночью!" - хвастался Сириус, на всякий случай, отодвигаясь подальше от кресла, в котором вязала Лили). Пса с хитрющей мордой Лили только что уронила с перил, убегая в гаррину спальню. И именно в эту секунду Джеймс неожиданно понял, что уже всё. Вот она, сияет в полумраке, такая маленькая, но неумолимая точка его жизни.
[align:center]* * *[/align]
Они с Лили старались не думать о том, как и когда это произойдёт. Они растили Гарри; смеялись, когда он неуклюже приземлялся на попу во время бесплодных попыток встать и самостоятельно дойти до кухни, где мама готовит ужин; умилялись, когда на коленях у крёстного сын упрямо пытался выговорить какое-то слово, понятное только ему самому. До последней минуты Джеймс жил с ощущением, что всё происходящее вокруг - это сон. Ужасный, отвратительный сон. И он вот-вот проснётся, вытрет холодный пот со лба, встанет и пойдёт в спальню, чтобы тихонько пригладить угольно-черные волосы сына, а тот, не просыпаясь, улыбнётся так нежно, что от счастья защемит сердце.
Обречённость порой не позволяла ему даже просто нормально дышать. Временами с болью в сердце он наблюдал, как внезапно мрачнеет Лили. В эти минуты она резко вставала, подходила к играющему на полу Гарри, не обращая внимания на протестующий писк, поднимала его на руки и изо всех сил прижимала к груди, бормоча что-то вроде: "Мы не позволим ему. Я и твой папа не дадим...". Месяц назад Джеймс заметил, каким взглядом после этих слов сын смотрит на Лили. И испугался. Нет, это невозможно. Ему же всего год, он ничего не понимает. Изо всех сил убеждая себя, что ему показалось, и что вообще всё это чудовищная ошибка, Джеймс усилием воли каждый раз заставлял себя жить дальше так, как будто ничего и не происходило.
И если бы не сны, у него это получалось бы намного лучше. Ночь за ночью Джеймс наблюдал, как высокая, тёмная, будто бы из тени сотканная фигура приближается к детской кроватке, которую он собирал своими руками и невероятно гордился тем, что она не развалилась, когда сомневающаяся Лили попробовала пнуть её ногой. Каждый раз он порывался броситься наперерез монстру, но его притягивали к стене внезапно выросшие из ниоткуда лианы. Он боролся, но их становилось всё больше и, задыхаясь, он просыпался с мокрыми от слёз щеками. Стараясь не разбудить Лили, Джеймс тихо вставал и шёл в детскую. В темноте, уже не борясь со слезами, он шептал спящему Гарри, что любит его и всегда будет с ним. Даже сейчас, глядя в глаза собственной смерти, он почему-то твёрдо знал, что выполнит своё обещание.
[align:center]* * *[/align]
В глаза внезапно ударил яркий свет, и Джеймс увидел, как он бежит между деревьев, сжимая в руках мамину волшебную палочку. Он оглянулся и увидел бегущую за ним маму, её тяжёлые, каштановые с сединой, волосы немного растрепал ветер. Она улыбалась, хотя и была немного встревожена. Маленький Джеймс, хитро сощурившись, махнул палочкой в сторону, и цветы на полянке вдруг ожили, превратившись в разноцветных бабочек, и закружились вокруг. Он сам удивился настолько, что открыл рот и сел прямо в траву, наблюдая за мелькающими быстрыми красочными пятнышками. Подбежавшая мама без труда забрала палочку, присела рядом с сыном и полувосхищённо-полуудивлённо спросила: "Как ты это сделал, герой Джимми?". Её глаза сияли, а плясавшие в них огоньки неожиданно превратились в искорки костра, возле которого он, шестилетний, сидел рядом с отцом.
Отец показывал ему самую старую из тетрадей, в которые с детства зарисовывал всё, что привлекало его взгляд. Джеймс спросил: "Папа, мне страшно. А вдруг с нами случится что-нибудь плохое?". Накануне погиб мальчик, его сосед, сквиб - он каким-то образом утащил у старшего брата волшебную палочку, чтобы попытаться колдовать, и… "Как сделать так, чтобы ничего плохого не случалось?". Отец помедлил. "Главное - это любить. Любовь это такая штука, которая может защитить от всего плохого на свете. Вот я люблю твою маму и тебя тоже, поэтому ничего страшного с нами никогда не произойдёт". Джеймс вдруг почувствовал, как сердце пронзила резкая боль. Неужели он недостаточно любил Гарри и Лили? Он хотел закричать, возразить, сказать отцу, что тот его обманул, но видение уже ускользнуло, сменившись знакомыми мрачными стенами одного из хогвартсовских ходов. И Джеймс уже знал, что именно сейчас произойдёт.
Худенький, неловкий подросток залез в туннель, запнулся о корень и тихо выругался. В ту же секунду откуда-то сзади донёсся нарастающий рык. Несомненно, это был рык зверя, увидевшего добычу. Джеймс вдруг понял, что тогда он этого почему-то не слышал. Иначе бы ни за что не решился перекинуться в человека. Но олень в тесном проходе просто не успел бы опередить волка, уже приготовившегося к прыжку. Он видел, как бежит изо всех сил, резко хватает побледневшего и ослабевшего Снейпа и прыгает с ним наружу. Ожившая ива занесла для удара одну из своих толстых ветвей, но два тела в черных мантиях уже кубарем катились в сторону. Ветвь резко приземлилась как раз на то место, где они только что находились, чуть не попав по носу раззадоренному Луни и заставив его метнуться обратно в туннель. Не имея возможности пробраться сквозь рассекающие воздух прутья, оборотень завыл. Снейп резко вскочил, с ненавистью глянул на Джеймса и побежал к замку. Джеймс прокричал ему в след: "Только кому расскажи, Сопливус, и в следующее полнолуние мы до тебя доберёмся!". Голос предательски сорвался в фальцет: "Ни слова! Ты понял, придурок?". Но Снейп уже был довольно далеко.
Джеймс отстранённо наблюдал за своим прошлым, а в груди всё росло и росло странное и непонятное чувство. Что это? Понять он не успел. Темп резко убыстрился, картинки начали сменять друг друга всё быстрее... Вот одиннадцатилетний Луни, смущённо берёт из его рук шоколадную лягушку в Хогвартс-экспрессе... Дамблдор, смотрит пронзительным взглядом прямо в душу и медленно говорит: "Не так давно я пошёл на встречу с одной претенденткой на должность преподавателя прорицаний"... Сириус, хохоча, повис у него шее и кричит на всю гриффиндорскую гостиную "Вези меня, Рогалис! Давай!"... Красный тюльпан, падает прямо на белую руку мамы, лежащей в гробу... Червехвост, дрожа, произносит слова заклинания хранителя... Лили, решительно поворачивается и быстро прижимается своими губами к его губам. Её открытые зелёные глаза сияют ярче и ярче, уже почти невозможно терпеть... Видение вдруг исчезает, как оборванная киноплёнка, а зелёный свет всё выбивает слёзы из глаз.
[align:center]* * *[/align]
Джеймс снова в своей прихожей, зелёная точка успела превратиться в луч, медленно, почти неуловимо, но приближающийся к его сердцу. Луч был ещё достаточно далеко, но внезапно Джеймс понял, что сейчас что-то произойдёт, и в ту же секунду почувствовал бьющий в лицо ветер. Маленькая фигурка, прильнув к метле, вертикально пикировала по направлению к земле за падающим непонятным шариком. Джеймс неожиданно стал командовать про себя: "Давай, давай, его ещё можно догнать... набирай скорость... Так… Хватай! А теперь резко древко на себя, тяни! Вот так". Фигурка легко вышла из пике и приземлилась. Сердце резко забилось, ведь к друзьям на земле, зажав в руке мраморный шарик, бежал не кто-нибудь, а Гарри. Его подросший сын. Джеймс хотел его рассмотреть получше, но не успел. Видение моментально рассеялось, на секунду вернув его в компанию самого отвратительнейшего существа на свете.
Не успев даже подосадовать, что толком не разглядел сына, Джеймс оказался перед каким-то зеркалом, в котором не увидел собственного отражения. Рядом с ним - Лили, красивая, как никогда прежде. Внезапно в зазеркалье из пустоты возник ошеломлённый Гарри. Он подошёл и забавно прижался носом к стеклу, жадно смотря на родителей. Лили улыбается, но по её щекам текут слёзы.
Лили, - вдруг понял Джеймс. Лили умрёт сразу после него. О боже. Но как же Гарри? Ему не давал покоя шрам на лбу сына, слишком необычный, чтоб быть случайным. Неужели то, что каркала эта прорицательница - правда? И Гарри действительно тот, который...
Они с Гарри смотрели друг на друга долго, целую вечность. Сердце готово было разорваться. Прямо перед ним стоит сын, в глазах - немая мольба. Такой близкий и такой невозможно далёкий. Такой любимый и такой одинокий. Джеймс не сразу заметил, что вместе с ними стоят его родители, бабушка с дедушкой и даже родственники Лили. И, как ни трудно было отрывать взгляд от Гарри, Джеймс смог встретиться взглядом с тем, кого вовсе не ожидал увидеть в такой момент. За спиной Гарри стоял Дамблдор. Нет, директор, вы не сделаете этого, вы не можете так поступить! Джеймс готов был закричать от отчаяния. Дамблдор, не выдержав его взгляда, отвёл глаза и поднял в воздух два пальца. Вскоре Гарри ушёл, и они с Лили бесконечно долго ждали его возвращения, прижавшись друг к другу, не говоря ни слова. Ещё два кусочка счастья, вырванных у безжалостной судьбы, и вот уже директор уводит его сына, на прощанье чуть заметно кивнув головой.
[align:center]* * *[/align]
Возвращение в реальность было слишком жестоким. Но последовавшее следом видение оказалось настолько быстрым, настолько невероятным и фантастическим, что Джеймс даже не понял, что всё-таки произошло. Гигантская слепая змея нависла над его сыном, с длинных зубов капала ядовитая слюна. Гарри, почему-то с большим мечом в руке, рядом с ней казался настолько крошечным и беззащитным, что внутри всё оборвалось. "Не-е-ет!" - Джеймс рванулся, направляя руку сына с мечом прямо в пасть чудовища, и опять провалился во мрак.
[align:center]* * *[/align]
Совершенно сбитый с толку, Джеймс почти забыл про зелёную молнию, проделавшую за это время уже приличный отрезок пути. Но он рассеянно заметил, что смешной и нелепый в этой обстановке, игрушечный плюшевый Сириус уже почти достиг пола. Темнота. Зелёный отблеск слегка высвечивает в углу непонятной мрачной комнаты заросшего и оборванного человека, прячущего лицо в грязных руках. Человек рыдает. Вдруг он распрямляется и смотрит Джеймсу прямо в глаза: "Прости меня, Рогалис, прости. Я не смог, я не справился...". Голос Сириуса срывается. Джеймс почувствовал, как по спине побежали мурашки - перед ним действительно Сириус, постаревший, измученный, исхудалый. Где они? Почему так холодно?
"Прости...". Голос вдруг твердеет, слёзы почти высохли и только истерические нотки выдают, что Мягколап всё-таки не до конца пришёл в себя. Прямой, открытый взгляд: "Он в "Хогвартсе", я знаю. Я клянусь тебе, я скоро выберусь отсюда. Я не дам ему погубить ещё и Гарри. Я умру за Гарри, если понадобится. Я клянусь, ты слышишь меня, Рогалис?". Джеймс хочет сказать, чтобы Сириус успокоился, спросить, в чём дело, и где они, но неумолимая сила уносит его, стирает картинку, возвращая к ненавистному лучу, который несёт смерть слишком медленно, мучительно медленно.
[align:center]* * *[/align]
Вновь наступившая темнота давила на него, сжимала со всех сторон, Джеймс изо всех сил рванулся вперёд и выскочил наружу, разбивая появившийся перед ним серебристый свет на гроздья ярких искр. Через несколько секунд копыта мягко опустились на траву хогвартского квиддичного поля. Ощущая странный прилив сил, он стрелой нёсся вперёд, по направлению к трём высоким фигурам в чёрных плащах на краю поля. Что-то вело его именно к ним. Подбежав, он рогами резко толкнул крайнего. Фигура как-то неестественно переломилась пополам, задела соседнюю, тоже разломившуюся, и все они почти одновременно рухнули на землю. Под плащами, к немалому изумлению Джеймса, оказались обычные подростки, выглядевшие так нелепо, что он расхохотался бы, если б смог.
[align:center]* * *[/align]
Он вернулся в темноту, но таинственный прилив сил не исчезал, а только нарастал, и когда он в следующий раз после нескольких попыток смог вырваться из давящей темноты, исходящий от него свет слепил даже его самого. Он мчался туда, где черными тенями мелькало не меньше сотни... дементоров! Они роились вокруг трёх лежащих фигурок, а один из них поднял капюшон и склонился – о нет! – над Гарри. С разбега Джеймс рогами отбросил тварь подальше и кинулся на остальных, явно напуганных его появлением. Расшвыривая кишащую кучу рогами, он на полсекунды забыл о лежащих позади него людях, и чуть не пропустил парочку дементоров, подбирающуюся к лежащим с другой стороны. Мягколап и какая-то девочка лежали без сознания, а Гарри мутными глазами смотрел в ту сторону, откуда он только что пришёл. Джеймс сделал несколько кругов, отгоняя дементоров от жертв, и эти чудовища, почувствовав пульсирующую в нём силу, неожиданно ринулись прочь. Повинуясь непреодолимому зову, он полетел обратно, копыта скользили по воде озера, почти не касаясь его. Он чувствовал себя чем-то вроде плотного света, концентрированного счастья и любви. Его душа - олень, его сила - любовь, его счастье - сын. Сын, который помнит, который любит его. И вот он уже стоит рядом с Гарри (Гарри?), который сквозь проступившие слёзы смотрит прямо ему в глаза и медленно протягивает руку. Джеймс чуть наклоняет голову и пытается сказать, что он всегда рядом, но картинка опять бледнеет, растворяется и потихоньку исчезает.
[align:center]* * *[/align]
Игрушка падает, зелёный луч ползёт всё быстрее, а Джеймс смотрит прямо в глаза тому, кто ещё не знает, что не ему праздновать победу. Джеймс пытается крикнуть прямо в ненавистные красные глаза:
"Мы ещё встретимся, а потом я буду ждать тебя там, где ты будешь уже просто ничем".
Слова шелестят в воздухе, они слишком быстры, чтобы их услышал адресат, но Джеймсу это не важно. Он уже готовится к этой встрече. Он слышит внутри себя прекрасную песнь, песнь феникса, которая становится всё громче, зовёт его, тянет куда-то в тёмный тоннель. Он снова рвался на помощь Гарри, в его голове сами по себе складывались слова, которые он должен сказать сыну, просто обязан. Он почти выбрался из туннеля, когда услышал голос Лили:
"Папа сейчас будет. Он хочет тебя увидеть... всё будет хорошо... держись...".
Джеймс сделал последний рывок, высвободил голову, плечи и вскоре упал на землю. Он находился внутри странного золотого купола, наполненного пением феникса. Вцепившись в палочки, соединённые яркой золотой нитью, друг напротив друга стояли Гарри и Вольдеморт. Гарри явно держался из последних сил, впрочем, как и его противник, явно не понимающий, что происходит. Поднявшись, Джеймс презрительно глянул в перепуганные красные глаза своего убийцы и направился к сыну. Он был спокоен, как никогда.
"Когда связь прервётся, мы сможем остаться всего лишь на несколько мгновений... но мы дадим тебе время... ты должен добраться до портключа, он возвратит тебя в Хогвартс... ты понял, Гарри?", - заученно он произнёс то, что должен был сказать. Его голос доносился откуда-то издалека, и он сам его не узнавал. От внезапно нахлынувшего избытка чувств перехватило дыхание.
"Да", - с трудом выговорил Гарри. А стоявшая рядом тень молодого парня прошептала:
"Гарри, отнеси моё тело назад, ладно? К родителям...".
"Обязательно", - ну конечно, его сын не мог сказать иначе.
Ждать больше было нельзя. Палочка Гарри уже почти выскальзывала у него из рук. Поэтому Джеймс зашептал сыну:
"Приготовься. Будь готов сразу бежать... давай...". И тут же до него донесся крик сына – "Сейчас!". Джеймс рванулся вперёд и оказался прямо перед лицом Вольдеморта. Купол исчез. "Я тебя предупреждал, что мы ещё встретимся" - шипел он прямо в ненавистное лицо. Его голос смешался с голосами других теней. Неумолимая сила тянула его куда-то, но Джеймс сопротивлялся, как мог. Уже испарились стоявшие рядом с ним старик, молодой парень и женщина. Почти исчезла Лили, и их голоса уже не мешали Вольдеморту услышать последнюю фразу Джеймса: "Я буду ждать тебя там". Налетевший вихрь в мгновение вернул его туда, где он стоял уже невозможно долго, в дом, который уже не был его домом. Его дом теперь был в душе его сына. В душе сына, который обязательно будет жить.
[align:center]* * *[/align]
Ожидание уже перестало быть мучительным. Холодный шёпот смерти окружал его со всех сторон. Картинки из будущего были всё короче. Джеймс ещё раз пырнул рогами пару дементоров, зажавших Гарри с каким-то толстяком в тёмном переулке, несколько раз продефилировал перед кучкой восторженных школьников и один раз – перед людьми, в которых без труда признал экзаменаторов, которым некогда блестяще сдавал СОВУ и ПАУК. Луч был уже рядом с его сердцем, когда, наконец, пропал в тени лестницы игрушечный Мягколап. В эту секунду Джеймс почувствовал, что случилось что-то непоправимое. Но он ждал своей секунды. И вот уже луч расцвёл смертоносным цветком на его груди, его сияние заслонило всё вокруг, стало очень тихо, ледяной смех больше не тревожил душу. Спокойствие разливалось внутри сладким сиропом. Джеймс почувствовал на плече чью-то руку. Обернувшись, он увидел Дамблдора. Чуть в отдалении ему улыбались Лили и Сириус.
"Пойдём, теперь всё будет хорошо. Гарри справится, а нам пора". И Джеймс ушёл за ними, не оглядываясь.
[align:center]* * *[/align]
Тишину дома в Годриковой Лощине нарушили глухой удар и быстрые шаги направившегося к лестнице Вольдеморта. Джеймс Поттер был мёртв, но на его губах осталась лёгкая улыбка.
|
- участник сейчас на форуме
