ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Целых два дня Сириус пытается решить проблему : как сообщить Гермионе, что сеансов никто не отменял ? Можно отправить сову. И что написать ? «Прости», - глупо, «Приходи» – еще глупее, «Милая Гермиона, я соскучился» – просто невозможно…Утро среды, зарядка в сквере, а он ничего не придумал. - Мистер Бёрк ! Мистер Бёрк ! Он упирается в человека, перегораживающего ему дорогу. - Мистер Бёрк ! Ах да, это арт-директор чего-то там.. - Мистер Бёрк, я прошу вас все-таки уделить мне немного времени. Все эти недели мы потратили на поиски подходящей модели, и неудачно, очень неудачно, но время поджимает, сроки давно определены… Просто прямо-таки судьбоносная речь. Время. Сроки… - Мистер Бёрк ! Пожалуйста, ненадолго, сегодня днем. Только тем, что его мысли крутятся вокруг совы и записки, можно объяснить сириусовскую расслабленность. - Я могу пожертвовать обедом. Все лучше, чем торчать в Министерстве, прокручивая в голове события злополучной субботы.
- О, мистер Бёрк ! Это замечательно ! Где я могу вас встретить ? Только часа, боюсь, нам не хватит – пробки. - Скажите, где мне надо быть, и я сам подойду. - О ! - Не «О», а адрес. Я опаздываю. - Да-да, - Лейн называет адрес. - В полдень вас устроит ? - спрашивает Сириус, припоминая свое расписание – там есть пара незанятых строк как раз вокруг обеденного перерыва. - Да, мистер Бёрк, да, - радостно отвечает Лейн. «Не выпрыгни из штанов, идиот», - думает Сириус и несется домой. …Насчет совы он так ничего и не решил.
В полдень, не опоздав ни на минуту, он, как порядочный маггл, стоит рядом с раздвигающимися дверями какого-то офисного здания и курит. На него пялятся входящие, хотя одет он более чем по-маггловски, в обыкновенный джинсовый костюм, а длинные черные волосы собраны в хвост и спрятаны под куртку. Наблюдать за снующими туда-сюда людьми интересно, и даже очень : в толпе преобладают молодые люди весьма, как бы это повежливее выразиться, размытой сексуальной ориентации, несмотря на всю их маскулинность, и девушки - такие, что на их фоне и Гермиона выглядела бы толстой приземистой коротышкой. Даже если давать поправку на каблуки, каждая из проходящих – как минимум с Сириуса ростом, а при мысли о длине их ног остается только нервно затягиваться. А лучше вообще смотреть в землю, потому что они, скорее всего, реагируют на его голодный взгляд, хотя он ни за что не согласился бы иметь дело с этими неестественными красавицами. Арт-директор выбегает из дверей и вцепляется в его рукав. - Вы пришли, замечательно. Пройдемте. В большом лифте душно: запахи пота и разнообразные духи, и эти чертовы мужские одеколоны, у Сириуса начинает болеть голова от такого ассорти, а Дэвид Лейн все не сводит с него глаз. - Почему вы так на меня смотрите ? - Пытаюсь понять, что в вас не так.
- Не так ? - Какое-то несоответствие… Не то, чтобы вы не выглядели на свои годы, мистер Бёрк, кстати, как вас зовут …? - Саймон. - Понимаете, Саймон…, - лифт останавливается, и они продолжают разговор в коридоре, - можно сказать, что вам действительно сорок лет, но при этом вы напоминаете… мальчишку…нет…молодого человека…лет двадцати. Я вспоминал вас, Саймон, потому что редко можно встретить такое сочетание возраста и обаяния. Собственно, поэтому я и пригласил вас. Я, в свое время, начинал с кастингов, умею и люблю оценивать людей со своей профессиональной точки зрения…. Так вот, Саймон, вы невероятны. Надеюсь, это не пропадет на фотографиях. Сириус хмыкает. - Это не комплимент, мистер Бёрк. Это весьма взвешенная оценка ваших внешних данных. Даже так. Перед тем, как распахнуть дверь, Лейн несколько фамильярным движением стягивает резинку с сириусовского хвоста, распуская волосы. Они входят в кабинет, где несколько человек, как по команде, поворачиваются к двери. - О да… - разглядывая Сириуса, тянет мужчина, восседающий за большим столом, заваленном бумагами и фотографиями. – Дэвид, я тебя понимаю. Ты, черт, опять угадал. - Давайте, я вам объясню ситуацию, мистер Бёрк, - поблагодарив говорящего улыбкой, продолжает Лейн. - Очень известная фирма, её название Вы узнаете, когда будете подписывать контракт, проводит рекламную акцию. Конечно, в первую очередь речь идет о продвижении на рынок её продукции, но есть некоторые моменты… Вы представляете себе демографическую ситуацию в стране ? Не сочтите это пафосом, но нация стареет, как и вся Европа, впрочем, производители должны ориентироваться на новые возрастные группы… Дарить им маленькие радости, так сказать. Девиз акции « Сорок лет – это начало новой жизни». Я думаю, мы сможем предложить Вам, наряду с многими известными деятелями, стать лицом этой рекламной компании. - Я не понимаю, почему вам не хватает этих самых деятелей ? - Мистер Бёрк, в нашем бизнесе очень важно найти новое, незатасканное лицо. Звезды тоже поучаствуют, конечно, но в данном случае нам нужен человек с улицы. Неизвестный в мире шоу- и фэйшн-бизнеса. Если мы сможем договориться, мистер Бёрк, Саймон, вы будете нашей главной ударной силой. - И что же я должен буду рекламировать ? - Сейчас Лейн вам расскажет, но сначала, если не трудно…Дэвид был весьма впечатлен вашими, как я понял, выдающимися способностями… Вы не могли бы продемонстрировать нам что-нибудь, мистер Бёрк ? Что-нибудь в таком роде ? - Способностями ? - Зарядка, - поясняет Лейн, протягивая ему журнал. На обложке тянет вверх и в сторону ногу смазливый коротко стриженый блондин. - Вы предлагаете мне изобразить йоко-гири ? - На ваш выбор, Саймон. Сириус отступает от Лейна на пару шагов. - Дэвид, главное – не шевелитесь. А то нарветесь на удар сами. Дэвид зачарованно смотрит на сириусовский ботинок, замерший в сантиметре от его, дэвидовского, уха. - Лучше, чем Ван Дамм… - У вас какой дан, Саймон ? - Я никогда не участвовал в соревнованиях. Это просто хобби. - Ничего себе хобби… - Ну, скажем так, самооборона…Так что вы предлагаете рекламировать ? - Мужское белье, мистер Бёрк. Сириус опускает ногу. Все было замечательно – до этого момента. - Я правильно понял …? - Трусы, мистер Бёрк. - Я ? - Да. - Трусы ? - Именно так. Плавки. Если быть точным. - В йоко-гири ? - Ну, это мы еще решим. - Это ВЫ решите. А я в этом не участвую.
Сириус подхватывает со стола свою резинку и, на ходу собирая волосы в хвост, идет к двери. - Мистер Бёрк ! - Саймон ! - Мистер Бёрк, - голос сидящего мужчины негромок, но легко перекрывает возгласы подчиненных, - что вас не устраивает в нашем предложении ? Съемка в рекламе противоречит Вашим принципам ? - Мне не нравится съемка в рекламе такого товара. - Во сколько вы оцениваете свое «не нравится» ? - Я могу взглянуть на проект контракта ? Лейн шуршит листками и показывает ему бумажку с цифрами. Он так и думал. Ох уж эти магглы – не хуже слизеринцев ! - Увеличьте это в четыре раза , - брезгливо кивает Сириус на договор. – Тогда мы сможем поговорить. - В четыре ? ! - До свидания, джентльмены, - он опять разворачивается. - Мистер Бёрк ! Вы что, консультировались с кем-то ? - Нет. Просто проанализировал свои потребности. Да, кстати, никаких этих ваших карточек и расчетных счетов в банке. Только наличные. И сразу после съемки. - Мистер Бёрк, у вас неприятности с полицией ? - Ни в коем случае. Можете считать, что я так …экстравагантен. - Фрей, - средних лет дама отводит взгляд от Сириуса и смотрит на шефа, - пока мистер Бёрк готовится к пробам, распечатайте новый контракт. И снимите деньги со счета…На текущие расходы. Мы заплатим вам аванс, мистер Бёрк… Слабая попытка связать вас обязательствами. Треть суммы прямо сегодня вас устроит ? - Более чем, - вежливо соглашается Сириус. - Сегодня мы сделаем пробную фотосессию, покажем её результаты заказчикам, если все пройдет благополучно - перейдем к основной. Лейн, проводите мистера Бёрка в гримерную и вызовите Алонсо. - Алонсо – это ? - Фотограф. Гений, просто гений, Саймон. Дверь из гримерной ведет прямо в студию. - Снимайте джинсы, Саймон… То есть, раздевайтесь совсем. И вот, - Лейн протягивает Сириусу упаковку с бельем – черные, синие, белые плавки. И отворачивается. - Какие ? - Пока неважно. Но я бы посоветовал синие – под цвет глаз. Все настолько абсурдно, что Сириус смеется, натягивая трусы. - Я действительно рад, что Вы согласились, Саймон. Несмотря на этот трюк с оплатой. - Трюк ? - Вы же даже не взглянули на контракт, когда решили потребовать прибавки. Но изначальная сумма и так была неплоха. А теперь – так запредельна для новичка. - Я не новичок и не старичок, Дэвид. Я, видите ли, штучный товар. - Это я уже понял, - улыбается Лейн. – Готовы ? Прошу. В студии – синие стены и белые экраны, и белые зонтики, и несколько штативов, и огромное зеркало, и люди. Слишком много людей. Он-то надеялся, что на съемке будут присутствовать фотограф, Лейн и он сам. - Только тон, - командует Лейн гримерше, и мягкая кисточка приятно скользит по его лицу, - подчеркните линию скул. - Отойдите к экрану, мистер Берк. – Лейн преобразился на глазах : он сух и точен. – Свет. Пока без ветра. Прожектора в лицо – это жарко, оказывается. Лейн встает перед ним и смотрит оценивающе : - Я думаю, мы попробуем обойтись без эпиляции, Саймон. - Эпиляции ???!!! - Вы достаточно смуглы, и … да, добавьте тон на ноги. Гримерша, милая женщина лет тридцати, опускается перед ним на колени. Держись, Сириус, скажи эрекции : «нет !», даже если эта дама воспользуется не кисточкой, а пуховкой или чем-нибудь подобным. Но получается еще хуже : женщина выдавливает крем из тюбика прямо на ладони и начинает аккуратно гладить его икры, потом – колени, потом поднимается выше, к бедрам…
Азкабан. Узкое зарешеченное окно и одиночество. Год, проведенный на Гриммаульд-плейс в компании Кричера. Хмури, старый маньяк, торжествующий над бледным переломанным Снейпом. Думать о чем-нибудь неприятном. Ужасном. Помогает, как ни странно. - Отлично. Спасибо, Сьюзен. - Добрый день, - здоровается входящий в студию странный тип. Прическа у него – даже Тонкс бы понравилось - короткие выбеленные пряди перепутаны с природными черными в тщательно продуманном хаосе. - О ! – тип замирает и смотрит на Сириуса как кот на сметану. – Это и есть твой красавец, Лейн ? Поздравляю ! - Повернитесь, Саймон…как же я забыл ? Лейн убирает волосы с его спины и говорит с гордостью – как будто он сам наносил эту розу на спину Блэка : - А это вам как ? - А вот с этого мы и начнем, - отвечает Алонсо, возясь с аппаратурой и не замечая шепота в студии. – Без ветра. Поестественнее, как вас там ? Саймон ? Перед съемкой в фас Сириуса озадачивают еще раз. - Бандаж подобрали ? – говорит Алонсо, дожидаясь, пока ассистент подготовит новый фотоаппарат. - Ему не нужен бандаж, Алонсо. Пожалуй, - Лейн беззастенчиво смотрит прямо на рекламируемые трусы, неприлично облепившие Сириуса, - после сорока не у всех еще все потеряно. Некоторым молодым моделям, Саймон, мы предлагаем бандажи, чтобы… -…чтобы они выглядели жеребцами, а не жеребятами, - смеется Алонсо. – В профиль, Саймон, - и тоже утыкается взглядом в сириусовский пах, - да, и тут ты, Дэвид, прав. Более чем прилично. - Попробуем кун-фу, Саймон ? - Боги мои, и кун-фу ? – Алонсо веселится все больше, - Дэвид, если он еще и гей, я его у тебя точно отобью. - Ну с этим вам, дорогие мои, не повезло, - Сириус смеется тоже. - Так. Замереть так. Смейтесь дальше, Саймон…Ветер ! – гудит вентилятор, волосы Сириуса невесомо парят вокруг его лица, и фотоаппараты Алонсо щелкают без остановки.
Домой Сириус Блэк возвращается, почти забыв, что сегодня среда, и Гермиона Грейнджер, может быть, снова захочет заняться его памятью. Век живи – век учись. Единственный вывод, который можно сделать из его …приключения. Почти час он изображал Мерлин-знает-кого перед магглами. Большого мужчину, у которого всё в порядке, который уверен в себе, и спокоен, и радуется жизни. Жизни после сорока. Хотя вот именно сейчас – почему бы не порадоваться ? Как же приятно сознавать, что энная сумма в старых добрых фунтах лежит в кармане куртки и ждет, когда Сириус конвертирует её в емкости с любимыми жидкостями. Что бы такого купить ? Зайти к Эмерсону, взглянуть на новые каталоги ? Восстановить линейку кальвадоса ? Реабилитировать ром ? Сириус понимает, что не хочет ничего из перечисленного. В конце концов, можно подождать, вновь обрести душевный покой, вернуть гармонию в их отношения с алкоголем, и вот тогда, осознавая всю значимость момента, потратить деньги с умом. А сейчас…что, он не найдет, что выпить сейчас ? А вдруг она все-таки придет ? От этой мысли хочется выпить еще больше, и он, от греха подальше, заваривает чай и сбегает в гостиную. И она действительно приходит, на этот раз почему-то через дверь. Они топчутся в прихожей, начиная диалог одновременно : - Сначала я хотела извиниться… - Прости меня, Гермиона, я был… Проехали, - весело говорит Сириус, и она, умничка, всё понимает с полуслова. Уже закрывая глаза, он понимает, что должен сказать ей то, о чем и думать-то не любит, на самом деле. - Я сказал тебе неправду, Гермиона. - Да ? – она явно пытается сообразить, к чему эта неправда относится. - Конечно, я жалел себя. Раньше. Просто мне неприятно об этом вспоминать. Больше всего я жалел себя тогда, в Годриковой Лощине, когда нашел Джеймса. Я даже не мог думать о том, что он погиб – стоял, как идиот, на улице с Гарри на руках, и все повторял : как я смогу без него ? Как он мог бросить меня ? Ведь он так нужен – мне. Она молчит, и Сириус добавляет быстро : - То, что ты видела – это все, что было …между нами. Он – поцеловал меня. А я – его. Только мой поцелуй ему уже был не нужен. Это было так обидно.
- Я поняла, Сириус. Не расстраивайся, пожалуйста, это может помешать… - Дай я договорю, хорошо ? А потом, в Азкабане… О, как я жалел себя в Азкабане ! Почти год, вот только не помню – второй или третий после ареста. Я просто купался в этой жалости. Бедненький Сириус – преданный всеми, лучший друг погиб, а ты сходишь с ума в этой адской дыре. - Преданный всеми ? - Тогда предательство Питера казалось мне меньшим злом, чем то, что сделал Ремус. Луни не поверил мне. Не поверил в меня. Понимаешь, я живу – а он не верит, лучше бы было умереть. - Ты спросил его потом ? - Нет. И никогда не спрошу. Я просто зарыл эту кость глубоко-глубоко, и забыл про неё, и думал, что никогда не найду больше то место, где она похоронена, пока ты… - Я не хотела. - Нет, ну когда-нибудь это все равно бы всплыло. Ты тут ни при чем. - Я могу поговорить с Ремусом. - Почему вы отреклись от своего друга Сириуса Блэка, профессор Люпин ? Так ? Не надо ворошить прошлое, Гермиона. Он давно простил меня, а я – его. - А он тебя за что ? - Та старая шутка со Снейпом в Хижине. И потом, он же во многом из-за меня уволился из Хогвартса. Противно понимать, что ты – эгоист. И походя разрушаешь судьбы друзей. А когда погибает друг, думаешь только о себе. Как же ! Это же я, Сириус Блэк ! Меня все так любили, и вдруг ты летишь в эту бездну …нелюбви, неверия и непонимания, и все пытаешься уцепиться за что-нибудь, а стенок нет, или – они гладкие, как стекло, и пальцы сползают… - Это в Азкабане ? - Да. Знаешь, что там страшнее всего ? Его, этого проклятого места, иррациональность. Ты привыкаешь к одной боли, а через пару дней получаешь другую, примиряешься с ней, а тебя уже караулит новая…Как будто кто-нибудь посильнее Вольдеморта, крутит тебя в руках как игрушку и нажимает на разные точки …нет, не кто-то, а что–то. Сам Азкабан, сам остров. - Genius loci ? - Скорее уж, Genius locо. По-испански. Безумный гений. Дементоры – это противно, конечно, но к ним привыкаешь, а вот к шуточкам пространства…Хорошая школа для эгоиста и разгильдяя… Всё, Гермиона, можешь начинать. Наверное, он говорит все это и с трудом останавливается, потому что не хочет видеть остров с поломанным тростником, но, когда её рука ложится на его лоб, Сириус слышит не заклинание, а протянутое с непередаваемой интонацией только одно слово : - Глупый… На этот раз он попадает в лес. Обыкновенный осенний усталый лес – с запахами прелых листьев, отдающей гнильцой холодной водой из речки, полуобнаженными деревьями, зябко кутающимися в остатки листвы, все неярко и приглушено, печально, как его жизнь – кроме одного яркого, вызывающе зеленого пятна вдалеке.
Он никак не может понять, что это : дерево ? кустарник ? - но добраться до этой живой зелени очень важно, просто необходимо, и он идет по скрипящим под ногами, скользким листьям, но никак не может приблизиться к цели. Это видение не так безмятежно, как предыдущие, ноющая тоска и одиночество проследовали за ним и сюда, хотя понимает это Сириус как-то отстраненно. Потому что в лесу все равно хорошо. - Что было на этот раз ? – спрашивает он улыбающуюся в кресле Гермиону. - Что-то потрясающее : твоя тренировка. - В Школе Авроров ? - Нет, в каком-то маленьком дворике. - Значит, у Ло Тьена. А почему ты смеешься ? - Я и не знала, что ты умеешь…так. - Теперь уже не умею. Если ты имеешь в виду шпагат. - Да. Я ничего подобного еще не видела. Но, Сириус, разве твои способности нельзя восстановить при помощи магии ? - Наверное, можно, но я не хочу. Иначе пропадет вся прелесть кун-фу. Я думаю, что мой учитель был весьма сильным волшебником, но он никогда не пользовался магией во время своих занятий. Ведь это самое интересное : запретить себе то, что для тебя естественно – как дыхание, например. И попробовать победить собственное тело. Оно же, знаешь ли, сопротивляется. - Больно ? - Первое время – конечно, но зато, когда начинает получаться, просто улетаешь. - Это я заметила, - улыбается Гермиона. - О ! Ты поняла, да ? Без всякой магии, самому, так отрываться от земли…Я пытался объяснить это и Гарри, и Рону, но эти молокососы видят только внешние эффекты. «А в этой позиции можно ударить, Сириус ?» , «А чтобы вырубить с одного удара, Сириус ?» «А как попасть по яйцам ?»…Ох, прости… Гермиона смеется : - Так что там с последним вопросом ? - Да проще двинуть коленом, я им так и сказал. Или вот роновская капоэра – там же все на земле, распластаешься – и вперед, идеальная борьба для слизеринцев. Никакого полета. - Странно, что в воспоминаниях нет твоего учителя. - Может, ты просто не добралась ? - Скорее всего.
И осторожно-осторожно, как по тонкому льду : - Ты не хочешь составить мне компанию вечером ? Просто посидеть, поболтать ? - Нет, спасибо, Сириус. Мне действительно надо заниматься. По-моему, я погорячилась с двумя факультетами одновременно. - Не успеваешь ? - Как-то вдруг перестала понимать, что я учу. Читаю-читаю, а смысл ускользает. - А какие-нибудь заклинания ? Для улучшения памяти ? Восприятия ? - Э нет, Сириус. Это как твоё кун-фу. Всё интересно самой. - Понятно. Я ломал тело, а ты – мозги. Будь осторожна, Гермиона, твой случай опаснее. - Спасибо за предупреждение, сэр. Я буду стараться, сэр. До субботы, сэр. - Не занимай вечер субботы. Пожалуйста, - ну вот ты и сказал это, Сириус. Что удивительно – никто не умер. - Я постараюсь, мистер Блэк, сэр, - Гермиона идет к двери. - Почему не камин ? Но она неопределенно пожимает плечами и выходит.
- А если я сделаю так ? - Да ! - А так ? - М-м-м-м… - Девочка моя хорошая, моя маленькая девочка…Если тебе что-то не понравится. Скажи… - Глу-упый… - Ох… - Это было действительно хорошо, Сириус… Сириус просыпается в поту. И не только в поту. Что остается делать в такие моменты ? Очищающие заклятья. Покурить. И выпить, выпить немедленно. Он уже привык к тому, что Гермиона так или иначе присутствует в каждом его сне, но то, что из невинных слов, произнесенных ею в добропорядочной реальности, можно сотворить такой эротический кошмар – это что-то новенькое. Впрочем, почему кошмар ? – размышляет Сириус, выбирая между «Будлз» и «Бэрнетс Уайт Сэтин». Никаких напитков золотистого цвета, свидетельствующего о выдержке в дубовых бочках. Кристально-прозрачный, освежающий и продирающий до костей джин. Гордость одинокого можжевелового куста, скрытность фиалковых корней и тайны кореньев дягиля – никакого соблазна, только горькое мужество. «Будлз». Рот сводит после первого глотка, но через минуту чувствуешь себя гораздо увереннее. И можно задаться следующим вопросом. А если бы она была случайной знакомой, кем-нибудь вроде тех рекламных девушек, ты бы задумывался ? Да ни минуты. Значит, надо просто представить, что вы познакомились…ну, скажем, месяц назад. Тогда гораздо честнее будет все-таки взять у Минервы Омут и отправить туда все, что ты помнишь о Гермионе Грейнджер. И начать с нуля. Пусть не будет девчонки, приносившей еду Бродяге, пусть не будет всего Хогвартса , и Ордена Феникса пусть тоже не будет. Ты капитулируешь, если сделаешь это, Сириус. Зато перестанешь считать себя извращенцем. Черт, почему, почему он всегда должен выбирать между плохим и очень плохим ? И вообще, спать надо в кресле. А еще лучше – перекинуться в собаку и провести замечательную ночь на коврике у двери. Да. Точно. Еще один стаканчик – и вперед, к черно-белым снам, чудным снам, где нет места никаким оттенкам коричневого.
…В субботу он опять бродит по лесу, начиная догадываться, что недостижимое зеленое пятно – это, скорее всего, можжевеловый куст, и совсем не удивляется такому открытию. В видениях такая взаимосвязь Гермионы и напитков не кажется ни притянутой, ни противоестественной, в видениях всё просто – в отличие от настоящей жизни. Ему спокойно, и чуть печально, поэтому возвращение в комнату и оказывается таким…шоком. Что-то изменилось. Непоправимо. Гермиона смотрит на него заворожено, встает из кресла, и он встает тоже, испуганный её остановившимся взглядом, и тут она протягивает руку и начинает расстегивать пуговицы на его рубашке. Все быстрее и быстрее.
Сириус отказывается понимать что-либо, и когда она тянет рубашку из брюк, и спускает её с плеч – он вообще боится пошевелиться. И тут она резко поворачивает его лицом к камину и вздыхает – громко и отчаянно, глядя на его спину. Её пальцы обжигают кожу не хуже тех, давних, ло тьеновских игл, пока она ведет ими по стеблю розы – выше, к бутону. Сириус чувствует уже пару дней, что цветок начинает распускаться – под кожей нежно и щекотно колышутся лепестки. Он стоит, голый по пояс, и рубашка черной кляксой выделяется на светлом ореховом паркете и тут… Тут пальцы исчезают, он слышит еще один вздох-всхлип, а затем – легкий шорох – и поворачивается. Гермиона стягивает свой свитер, под которым – он так и знал – нет никакого белья, только – её тонкое и напряженное тело. Он остолбенело смотрит на маленькую грудь с торчащими сосками, и на чуть выступающие над втянутым животом ребра, но она, не замечая, кажется, его ступора, поворачивается, в свою очередь, к нему спиной, привычным движением перекидывая волосы на грудь. Теперь он может рассмотреть рисунок, уютно расположившийся между уголком лопатки и узким плечом. Треугольник бабочки, застывшей со сложенными крыльями.
И тут, наконец, он слышит её тихую скороговорку. -…Когда мы с Роном расстались, мама решила, что мне надо развеяться, хотя, честное слово, мне было почти все равно, и повезла меня в Париж, и там, около Сорбонны, обыкновенной маггловской Сорбонны, я зашла в лавочку…просто так…мне хотелось всего лишь …отметить этот новый этап…а он…мне даже показалось, что он издевается…а потом…он нарисовал её и … Она опять всхлипывает и продолжает : - Он сказал, что я пришла поздно, на год позже … тебя … - Меня ? – повторяет Сириус, но тут последний фрагмент мозаики встает на место, - это был Ло Тьен, да ? Ты сегодня видела его ? Но Гермиона не отвечает – просто продолжает шептать. -…и он сказал, что у бабочки слишком мало сил…и поэтому она такая…такая…но, когда появится… Он осторожно касается плеча – пальцами, а татуировки – ладонью. Потом убирает руку, и, следуя за ней, бабочка медленно расправляет крылья. Гермиона, вероятно, чувствует движение под кожей, потому что пытается повернуться и посмотреть, но Сириус наклоняется и, перед тем как поцеловать еще что-то произносящие губы, говорит : - Тихо…Она летит… Он разворачивает её лицом к себе, и это – как сон, так она ожидаема и неожиданна, её грудь оказывается прикрыта волосами, но он пока боится прикасаться к ней, а гладит её по спине, почти как во время того их нелепого танца. Сириус почему-то вспоминает тот её первый шаг навстречу ему в Визжащей Хижине, только теперь она никого не защищает от убийцы Блэка, а наоборот, обнимает и вжимается в него всем своим худеньким телом. И оторваться от неё невозможно, проходит вечность, прежде чем он отодвигается и осторожно убирает волосы с её груди, и заплетает их неловкими пальцами в косу, а потом тянется к поясу её джинсов, и рука легко скользит внутрь, под слишком грубую в сравнении с её кожей ткань – там так тепло, так правильно, так давно все известно – откуда-то и почему-то. И тут она просто повторяет его движения. Звезды, острова и озера, горы и леса, люди и нелюди – все миры заключены сейчас в её ладони, творящей что-то невообразимое. Дело не в том, что она делает это умело и свободно, дело в том, что Сириус вообще перестает понимать, что происходит с ними. Ни один сон не сравнится с этой явью.
- Сириус-сириус-сириус, - выпевает она прямо ему в ухо, и в первый раз за несколько лет его – ах, такое звездное! – имя не вызывает у него ни раздражения, ни отчаяния. …так просто, как будто они делают это уже тысячу лет – настолько легко она угадывает все его желания, и тянется навстречу его руке… так страшно – потому что он кажется самому себе огромным и неуклюжим, а она …она слишком нежна и хрупка для него… так соблазнительно – сделать всё, что он себе представлял ночами, и опять страшно – вдруг ей это не понравится ? Не слишком ли много мыслей для секса, Сириус ? Это возрастное, наверное. И ты должен перестать рефлексировать всюду и всегда, даже когда под тобой прогибается её тело, и на её висках, прямо под волосами – светлые капельки испарины, и по твоей спине тоже стекает тонкая струйка пота, и ты сцеловываешь-слизываешь эти её солоноватые капли, похожие на слезы, а она улыбается, на самом-то деле, и хрипло произносит самые простые слова, вроде «еще», или «так», или «да» или – снова - «сириус-сириус», но от этого шепота все взрывается и в голове, и в сердце. - …А потом он чуть не умирает, потому что Гермиона неожиданно сдвигает ноги, и ему кажется, что он все-таки сделал что-нибудь не так, что ей больно или неудобно, но, на самом деле – это оглушающее впечатление, потому что ему становится тесно, еще теснее, так тесно, что сдерживаться больше нет никаких сил, но Гермиона сжимается еще сильнее, и сладко всхлипывает… И Сириус падает на неё, наплевав на все «осторожно-трепетно-медленно-печально», потому что сейчас он способен только на это – упасть и забыть, как дышать.
- Сириус Блэк ! Я ни на что не намекаю, но в двух шагах от нас расположена вполне неплохая кушетка… - Что вы, мисс Грейнджер ! Кушетка неприкасаема…Кушетка служит науке и предназначена исключительно для процесса проникновения… Не надо хихикать, мисс Грейнджер, для проникновения в мысли. - Легко вам говорить, мистер Блэк, это не ваш позвоночник скреб по полу в течение последнего получаса …
- Получаса ? - Хорошо, часа… - Как вам не стыдно фальсифицировать данные, мисс Грейнджер ! Я честно поддерживал вас… -…некоторое время, да ? А потом, мистер Блэк, вы занимались исключительно тем, что пытались впечатать меня в свой замечательный паркет… - Что, действительно больно ? Прости… - Глуууу-у-упый, - точь-в-точь как в его сне тянет она и легко толкает его, переворачивая на спину. – Твоя очередь, Сириус… - Гермиона, мне сорок лет, и, если ты думаешь, что я способен… - Я не думаю, я знаю…. – и её губы скользят по его животу и ниже, и он сжимается от предвкушения, но еще может произнести нервно : - Надо же ! Все делается старыми добрыми способами…Мне казалось, что за это время успели изобрести какое-нибудь заклинание для… Она только на мгновение отвлекается от своего упоительного занятия. - Сириус, заниматься любовью, применяя заклинания – это самая что ни на есть порнография, - и снова склоняется над его пахом. - Гермиона, если ты еще раз произнесешь слово «порнография», я кончу сейчас же…ой…зубы… - Перестань меня смешить …
- Ты останешься ? В принципе, наверху есть спальни. - В принципе, я знакома с планировкой твоего дома, Сириус. Но не останусь. - Почему, Гермиона ? Она ныряет под кушетку, достает оттуда свитер, долго встряхивает его, а потом говорит : - Мне надо подумать. Сириус продолжает лежать на полу, глядя на неё снизу – так еще интереснее, потому что до этого он никогда не видел её в этом ракурсе – ну, по крайней мере, в человеческом обличье. Она потягивается, поправляя волосы, вытаскивая их из-под свитера, и опять становится такой целеустремленной, такой правильной Гермионой, что, если бы не его собственная нагота, он бы решил, что опять спал и галлюцинировал. Ему становится неловко, он тянется за рубашкой, которая лежит рядом, трусы сейчас искать, судя по всему, бесполезно. Как он мог сомневаться ! «Гермиона, которой нужно подумать» гораздо привычнее и естественнее, чем «Гермиона, засыпающая на плече Сириуса Блэка». - Тебя проводить ? Она смотрит на него непонимающе, а потом хихикает. - О ! Сириус, ты так старомоден… Получил, галантный кавалер ? Девушки теперь добираются до дома сами. Вероятно, на его лице написано разочарование, потому что Гермиона опять садится на пол – прямо перед ним и объясняет, улыбаясь : - Ты хочешь, чтобы мы в обнимку вывалились из камина в женском общежитии ? Я всегда подозревала, Сириус, что у тебя далеко идущие планы, но чтобы так, в первый же вечер намекнуть на то, что тебе интересны и мои подруги тоже… Сириус смеется, потому что этот разговор фантастически глуп, прост, прекрасен, и целует её. - Я приду в среду. Пораньше. Он хмыкает. - И не забывай про легилименцию, Сириус, - с интонациями Мак-Гоннагалл говорит Гермиона перед тем, как шагнуть в камин. Все дни до среды Сириус разрывается между Министерством и съемками рекламы. Даже драгоценных непутевых учеников-авроров пришлось бросить на произвол судьбы и преподавателя по физподготовке – ничего, мальчикам полезны спарринги, а Стюарт проследит, чтобы обошлось без членовредительства. И Лейн, и Алонсо замечают изменения в татуировке, поэтому Сириус так спешит – пока распустилось только два лепестка, и бодро врет, что подправил картинку для пущей красоты. Алонсо недоверчиво качает головой, никакой татуаж не заживет меньше, чем за неделю, но если этот странный тип хочет вешать им на уши лапшу – за ради бога. И ради удовольствия наблюдать за Дэвидом Лейном, который сам на себя не похож в присутствии мистера Бёрка. Такое впечатление, что господина арт-директора заколдовали. Нет, конечно, он помнит о своих профессиональных обязанностях, но взгляды, которые он бросает на новоявленную модель, более чем красноречивы. Алонсо и сам бы не отказался провести с синеглазым веселым Саймоном пару вечеров, желательно, плавно перетекающих в томные ленивые утра, с запахами свежесваренного кофе, с прекрасными неторопливыми движениями божественного утреннего траха – пусть этот красавчик творит с ним, что хочет, Алонсо согласен на любой его каприз. Сириус догадывается о складывающейся конкуренции, но это его только забавляет. Потому что Гермиона теперь – это не только ночи, которые на удивление спокойны, это – и дни тоже. Пусть она лишь привкус, эссенция, запах, но без неё все остальное ничего не стоит.
…Сириус в сотый, наверное, раз расстегивает джинсы, демонстрируя то-самое-жизнеутверждающее-белье, но мысли его блуждают далеко – где-то у камина в собственной гостиной, где Гермиона раз за разом приподнимается над ним, и её волосы щекочут его лицо, когда она наклоняется, чтобы скользнуть губами по щеке и носу, а её грудь исчезает в его ладонях, а на её плоском животе, оказывается, есть нежный , почти незаметный пушок, и простое прикосновение к светлым волоскам приводит его к сладкой судороге… - Саймон, работаем ! Где вы витаете ? ! – орет Алонсо. - Простите, - Сириус снова натягивает джинсы. - Бесполезно, Дэвид. Давайте снимать со спины, иначе эти баннеры порвут на сувениры сексуально озабоченные климактерички. - Повернулся, Саймон. И поменьше вожделения, поменьше. - Ну, на спине-то вожделение незаметно ? - с надеждой спрашивает Сириус. Хорошо, что он не оборачивается и не видит взглядов арт-директора и фотографа, пока он, стараясь стоять ровно и не-сексуально, медленно, фиксируя движения, стаскивает джинсы. Пытка фотосессии заканчивается за полночь во вторник, и его зовут отметить окончание работы. « А не пошли бы вы, извращенцы…», - думает Сириус и вежливо отказывается. В среду выясняется, что кто-то – не иначе, как сам Мерлин – добавил к суткам еще, как минимум, десять часов. Потому что вечер не наступает вечность. Зато есть время, до черта времени, чтобы решить, говорить ли Гермионе о съемках. Он даже готов сказать, но, когда она входит и тоже произносит : - Мне надо кое-что рассказать тебе, Сириус… - нельзя не дотронуться до её руки, а дотронувшись – нельзя не поцеловать дрогнувшие губы, а поцеловав… Хотя на этот раз они-таки умудряются добраться до второго этажа с многочисленными безжизненными спальнями, и ввалиться в первую попавшуюся, и Сириус даже успевает порадоваться, что он успел поменять постельное белье везде – просто так, на всякий случай…потому что этот случай оказывается таким же фантастическим, как и первый раз. Потом он курит у окна, а Гермиона смешно морщит нос и сурово говорит, что это вредно… - Да-да, конечно, вредно, - легко соглашается он. - …но мне нравится, когда ты куришь. Вот так. - Сириус, ты помнишь про сеансы ? Ну-ка, ложись. - Что, прямо здесь ? Дай, я хотя бы оденусь. Она поводит плечом. - Зачем ? Иди сюда, - её рука приглашающе похлопывает по простыне, и он завороженно идет к этой тонкой ладони, которая сейчас снова накроет его глаза, и золотой осенний лес распахнется перед ним. Так теперь и проходят вечера, и даже ночи, потому что она все-таки остается у него – в занятиях любовью, воспоминаниях и бесконечных разговорах. Он настолько привык быть один, спать один, что в первую её ночь в его постели, не может заснуть, опять курит, встает и снова ложится, гладит её по спине - и бабочка послушно отзывается на движения его пальцев, заплетает ей косички, целует ту самую ложбинку под затылком, осторожно вытаскивает её руку, которой она обнимает подушку, и рассматривает линии на ладони. Сириус Блэк не знает, что делать с этим сокровищем .
Никаких алгоритмов в её поведении нет : она может приходить на Гриммаульд- Плейс несколько ночей подряд, может пропасть – со среды до субботы или наоборот. Иногда она часами, раз за разом, тянет из Сириуса воспоминания, иногда – сидит у камина, забравшись с ногами в его любимое кресло, с учебниками – магическими или маггловскими, разложив рядом, на полу, тетрадки или свитки пергамента. Тогда она грызет кончик авторучки, или водит пером по своей щеке, то хмурясь, то улыбаясь, но чаще всего она прикусывает губу, сосредотачиваясь, и такой она нравится ему больше всего. Когда она занимается в гостиной, Сириус прячется на кухне – не столько от Гермионы, сколько от самого себя. Кажется, нет ничего нет проще : трансфигурировать какой-нибудь стул в кресло, и сесть рядом, но он еще ни разу этого не сделал . Потому что тогда это превратится в тихий семейный вечер, да ? ...что - абсолютно невозможно, и привыкать к этому – противопоказано. И его память тоже, как ни странно, милосердна к ним в эти дни – какие-то более-менее безмятежные воспоминания – начиная с детства и заканчивая чуть ли не прошлой неделей. Она задает все меньше вопросов, и неловкость почти исчезла, правда, всё равно не обходится без конфузов. Так, однажды, Гермиона после сеанса красна и оживлена, и посматривает на него с каким-то новым интересом, игнорирует его вопросительные взгляды и явно пытается что-то вспомнить. Не выдерживает она только ночью и спрашивает, когда он курит, сидя на подоконнике. - Я же её знаю, да ? - Кого ? - Ну… Ту ведьму, в черном. Я её где-то видела. - Каролину ? – легко догадывается Сириус. - Это же хозяйка «Ведьминого уголка». - Сириус, но она же очень старая ! - В смысле…? - Ну… - все-таки он является явным лидером в негласном конкурсе «смутить Гермиону Грейнджер», – …тебе там лет восемнадцать, а ей… Сириус смеется. - Если я правильно понял, в этих воспоминаниях она младше, чем я сегодня. - Ну и тетка ! - Эй, ты что ? Сердишься ? - Нет, - Гермиона сидит на кровати, как всегда, положив подбородок на колени, - я просто не понимаю, как так можно… - Прекрасно можно. - О, то, что прекрасно – это очевидно. Ты там был весьма…убедителен. Именно в вопросах «прекрасного». - Слушай, я же не спрашиваю тебя про Рона… - Рон - мой ровесник ! - А я – нет. - Ты – это другое. - Почему другое ? – искренне недоумевает Сириус. – Мне можно, а ей нельзя ? Но тут Гермиона справляется с собой. - Просто я подумала, если бы тебе было восемнадцать лет, и мне – восемнадцать… - Знаешь, ничего бы не получилось. - Мне тоже так кажется. - Терпеть не мог занудных девчонок-отличниц. - Слащавый красавчик, - смеется она, - отвратительный, самовлюбленный, самоуверенный тип. - Вот и договорились. - А еще у тебя склероз, - уверенно заявляет она. - Даже так ? Почему ? - Иди сюда. Я тебе покажу, почему. - Я, может, староват для подобных фокусов. У меня болит позвоночник, и ноги… - …и руки, и все на свете… Если ты прямо сегодня собрался покинуть этот мир, Сириус Блэк, то сделаешь это именно из той позиции… - Гермиона ! В таком виде меня не пустят ни в рай, ни в ад ! - Да, - язвительно добавляет она, - и поделом. Нехорошо скрывать от молодого поколения такой богатый …кхм..опыт…
Короче, он, естественно, забывает сказать ей про рекламу – это остается в другой жизни. И забывает спросить, что такого важного хотела сообщить ему она сама. Ни о чем не договариваясь, они избегают встреч в общей компании, потому что совершенно не представляют, как можно рассказать кому-нибудь об этих странных отношениях. Сириус легко представляет себе лица Молли или Гарри, выслушавших подобное объявление. Или гримасы Снейпа и Минервы, да, особенно Минервы. - Твои выходки были еще как-то уместны в юности, Сириус...Безответственное поведение…Портить жизнь девочке…Злоупотребление алкоголем, прикрытое высокими рассуждениями об эстетике…Ты же ей в отцы годишься…Неустойчивая психика… А Снейп скривится и посмотрит так, как будто он только что запил коньяк сливочным пивом. «Как-нибудь оно само… разрешится» , - малодушно решает Сириус и пытается загнать этот вопрос подальше, и у него почти получается… до тех пор, пока на очередную пятничную встречу не являются Снейп и Люпин. Ремусу достаточно пяти минут, чтобы почувствовать нечто, витающее в воздухе, и прижать Сириуса около стеллажа, где тот выбирает бутылки. - Ну-ка, что случилось, Бродяга ? Сириус вспоминает мародерскую юность и, глядя оборотню в лицо, изображает недоумение, хлопая глазами. - Вот-вот, обычно после такой демонстрации синеглазой невинности и выяснялось, что шалость удалась. - Рем, ничего не происходит. Ну, ко мне иногда заходит Гермиона, мы занимаемся легилименцией. Молли с Артуром давно не появлялись, Гарри тоже… - Гермиона тут не при чем… Хвала Мерлину ! - … но ты, что, сам не чувствуешь ? У тебя кто-то появился ? Запах в доме изменился. - Ну, пару раз…случайно… - Зачем ты врешь, Сириус ? - Какой ты хочешь коктейль, Рем ? «Белая дама», «Сюзи Вонг» или «Леди Ди» ? - Сириус прикусывает язык, но поздно. - Что-нибудь голубое. С Кюрасао, - ехидно отвечает Люпин. – Тебя погубит тяга к концептуальности, Сириус. Готовишь для подружки тематические коктейли ? - Она не пьет, - огрызается Блэк. - Как же тогда она тебя терпит ? Сказать Рему, что и он почти не пьет, особенно по сравнению с прошлым месяцем, например, - значит, нарваться на новые расспросы. - Брось, всё это несерьезно, Луни. - Я надеялся, что это как раз наоборот. Нельзя все время быть одному, даже в такой компании, - Люпин кивает на бутылки. - Так что ? «Лагуну» или «Александра» ? Ты же любишь сливки. - «Синий Коллинз»…Сэкономим твои деньги. «Гордон» ведь дешевле «Будлза», не так ли ? - Рем, ты обиделся ? - Нет. Просто беспокоюсь немного… Меня, видишь ли, с детства тревожат моменты, когда ты пытаешься о чем-то умолчать. Обычно твоя таинственность приводила к печальным последствиям. - Знаешь, мы уже давно не дети. - Вот именно. Чем дольше я учу детей, тем больше убеждаюсь, что их психика гораздо стабильнее, чем об этом принято думать. И после разнообразных потрясений они реабилитируются легче и быстрее, чем сорокалетние одинокие холостяки. - Ты и холостяков тоже учишь ? – сладко улыбаясь, интересуется Блэк. – А Северус в курсе ? - Сириус, ты неисправим. - Абсолютно. Есть истинные ценности.
Наверное, эта учуянная Ремом нежность, эта истома, скопившаяся в Доме, и становятся причиной того, что воспоминание об Азкабане оказывается страшнее даже, чем соответствующий сон. Вначале все привычно и спокойно : все тот же лес, и дразнящая его зелень, и холм, на который он зачем-то поднимается. И не может остановиться, и несется вниз, подхваченный отвратительной, безжалостной силой – туда, где лес неожиданно обрывается – озером, ледяным и прозрачным, а посреди неподвижной воды черной размазанной громадой вырастает тюрьма. Он уже забыл, насколько бесформен Азкабан, он никогда не видел в этом огромном здании причудливой изощренности Хогвартса или строгой грации загородных поместий старинных родов …Азкабан переливается мутным, черно-серым – как плащ дементора, его стены прочны – и зыбки одновременно, он мог бы быть кошмарной галлюцинацией, если бы не был так реален. И тут, в первый раз в своих видениях-путешествиях, он вспоминает о Гермионе. Сириус пытается разомкнуть сверкающую цепочку заклинания, которую он моментально ощущает, и это очень больно, это разрывает голову фейерверком боли, но связь слишком прочна, и он чувствует, как липкая мерзость истекает из него – в неё, как сжимается рука на его лбу, как она хрипит и захлебывается воздухом…
- Дыши ! Дыши, дурочка ! – орет Сириус, скатываясь к воде. – Пожалуйста, Гермиона, дыши … Он не может разорвать паутину, притягивающую его к колышущимся стенам, но насколько легче было переживать всё одному и не знать, что её тоже тащит туда. Он еще кричит что-то, и пытается увидеть её рядом, но её нет в видении, и он никак не может отделаться от ощущения, что и в комнате её тоже не окажется, что тюрьма заберет её себе – не как жертву или дань, а просто поглотит, засосет как болото, не обратив внимания. Он приходит в себя на полу. Поднять голову – сил нет, и Гермионы, действительно, не видно в кресле. Он все-таки приподнимается на руках – хвала Мерлину, она там. Сжавшаяся в комок, с искаженным от боли и заплаканным лицом. Сириус подползает к креслу и неловко приваливается к мягкой обивке. - Это… это всегда так больно ? - Нет. Я думаю, твоё присутствие всё обострило. - Прости. - Забудь. Ты как ? - Почти нормально. - С Завесой может оказаться еще страшнее. - Я все равно должна знать. - Извини, мне надо выпить – и чем скорее, тем лучше. Тебе приготовить что-нибудь ? - Чай, если не трудно. Пара быстро опрокинутых стаканчиков джина приводит его в чувство. Гермиона сжимает горячую кружку, как будто это спасительный портключ, который перенесет её куда-нибудь подальше от проклятого Дома и его хозяина. …Но она не уходит, забирается в кровать. Старательно выпрямляется и закрывает глаза. Сейчас она похожа на средневековую скульптуру на надгробии – осталось только скрестить на груди руки и задержать дыхание. Ты причиняешь боль всем, кто окружает тебя, Сириус. Сигаретный дым щиплет глаза, в ушах до сих пор звучит её хриплый стон. Обменяешь сегодняшний вечер на год в Азкабане ? Да легко. Я-то привык, а девочка тут совсем ни при чем. - Почему ты не убил его ? – неожиданно спрашивает Гермиона. Сириус настолько зарылся в свои безнадежные мысли, что не сразу понимает : она говорит о Петтигрю. Что ж, признайся и в этом – что еще можно потерять? - Я оказался плохим бойцом, Гермиона. Неудачливым учеником великого мастера. Я не смог выполнить свой долг... оказался не готов. - Почему ? - Я слишком ненавидел его. Дал чувству возобладать над собой, хотя знал, что этого допускать нельзя. Я же всегда был сильнее Хвоста – и в заклинаниях, и в дуэльном клубе, и… да я просто мог свернуть его жирную шею – за минуту….Но я слишком ненавидел его, а надо было просто освободить свои разум и сердце, оставить их свободными и холодными. А я – не смог. Хорошо, что Ло Тьен не узнал этого, наверное. - Не узнал ? - Он уехал за год до гибели Джеймса и Лили. Ничего не объясняя, не предупредив. Я пришел и увидел, что в его лавке открыли магазин сладостей. - Ты его обвинял. - О ! Я обвинял всех. И Каролину, бросившую меня примерно в то же время, и Ло Тьена, который не помог, и Альбуса, и Рема. Я был весьма суровым судьей – весь мир был виноват. - Ты победил это ? Сириус опять закуривает. - Двенадцать лет, Гермиона. За это время можно по-самое-не-хочу наиграться и в судью, и в адвоката, и в палача. Я понял, совсем недавно понял, как мог бы получиться идеальный боец, знаешь, из тех, кого в Китае годами готовили для одного удара. - Как ? - Надо было совместить меня и Снейпа. Его холод – моя сила, его расчет – мой порыв. Может, поэтому мы так и ненавидели друг друга – как две потерявшиеся половины совершенного целого. - Тогда почему он – с Ремусом, а не с тобой ? - Гермиона, речь идет об убийстве, а не о любви. В конце концов, Питера все равно достали.
- Тебе было…его жалко ? На этот раз он понимает сразу. - Драко ? …Да. - Я так плакала тогда. Рон бесился, он не понимал… - Что детство кончилось, да ? - Первая сознательная смерть. Он знал, на что соглашался. - Я, честно говоря, не ожидал от него такого. Хотя – шел убивать Темного Лорда, а вышло – только Питера. - Знаешь, я думаю, он до конца надеялся, что ему повезет. Нам всем сильно …отключило тормоза…везение Гарри. Год за годом так ускользать от Вольдеморта, понятно, что там работала магическая связь, и заклятье Лили, но Драко…Драко не мог не решить, что у него получится. Они никогда не говорили о войне. Ни об отлаженной машине для убийств Пожирателей, в которую превратил возвращенного из-за Завесы Сириуса Дамблдор. Ни о Снейпе, которого так и не вычислил Вольдеморт, и которому удалось доставить в Хогвартс тело младшего Малфоя. Однажды Сириус, после бог-знает-какой-рюмки, спросил Снейпа, зачем тот так рисковал. -А ты бы бросил Поттера там ? И всё. И еще - они никогда не говорили о войне с младшими, каждое поколение варилось в соку собственных переживаний, подсчетов «А что, если бы…», чувства вины. Все это приправлялось изрядными дозами огневиски, по крайней мере, у старших, а школьники, оказывается, строили свою теорию. - А Гарри знает о тормозах ? - Ну, напрямую ему никто не говорил, если только кто-то из Слизерина. Я думаю, знает. И этот поганец корчит из себя идиота и молчит столько лет ! Сириус молчит. Дикое, неправильное именно сейчас, чувство собственной ненужности, отчужденности, ощущение того, что они «внутри», а ты «вне»… - Я пойду в другую спальню. Спокойной ночи, Гермиона. - Останься, пожалуйста.
Сознательная часть его «я» намекает, что хорошо бы уйти, а еще лучше – отправить Гермиону не в общежитие даже, а к родителям или к Молли. Но прислушиваться к здравым мыслям – это выше его сил, поэтому, он, не раздеваясь, ложится рядом, вытягивается, как она, и закрывает глаза. А ведь надо, надо было остаться одному. Потому что приключений для одного вечера получается многовато. …Как же непривычно слышать, что рядом шепчут «Люмос», и ты вываливаешься из кошмара на божественно мокрые, осязаемые и реальные простыни, в комнату, где, потревоженные светом её палочки, бродят тени, где еще пахнет твоими сигаретами – это же так здорово – курить. Жить. И девочка рядом удивительно спокойна. Бледна, сосредоточена – но спокойна. - Вот мы и поймали её, Сириус. - Ты успела ? - Конечно. - Попала в сон ? - Я зацепила воспоминание, вызывающее его. - И что там ? - Не надо, Сириус. Не сейчас. Самое страшное – там нет тебя. Этого достаточно. Он прижимается к её коленям, и Гермиона перебирает его липкие от пота волосы, чешет за ухом – как когда-то Бродягу, и Сириус чувствует, что на этот раз ей действительно не было больно, только … - Тоскливо, да ? - Тихий семейный вечерок, - невпопад отвечает она. – Веселенький такой. Как ей удается – вот так, просто, озвучивать его мысли ? - Нет…Знаешь, это вечер романтического свидания… Что там полагается ? Свечи, шампанское…эти…лилии… - Почему лилии ? - Я их ненавижу. Тяжелый запах. Задохнуться можно, - он пережидает мгновение и спрашивает осторожно. - Теперь ты уйдешь ? Посмотрев Завесу ? Но долго она не отвечает, только склоняется над ним – так, что он видит голубую венку, тянущуюся под нежной кожей на шее. - Уйду… Ты же так хотел этого – для её же блага, что ж ты проваливаешься чуть ли не в обморок, слабак, от одного этого слова ? - …на неделю. Послезавтра – первый экзамен, через неделю - защита. Получу диплом и … - Через неделю ? А ты готова ? - Точь-в-точь мой папа… Буду готова, Сириус. - За папу – отдельное спасибо. Так что, получишь диплом и ? - И. Я так устала, что загадывать боюсь. Но почему-то ему кажется, что она хотела сказать совсем не это.
Дэвид Лейн, как простуженный ангел, возвещающий о приближающемся Рождестве, топчет легкий, выпавший за ночь, снег в сквере. Цепочка следов уводит к старым липам : там этот странный Саймон по-прежнему истязает себя дикими упражнениями. Дэвид зябко ежится : сыро и промозгло, даже в куртке, а черноволосый тип, лупящий ногой по невидимой точке на стволе, - в спортивных штанах и футболке. На него и смотреть-то холодно. Сириус давно заметил соглядатая, но дело есть дело, к тому же ни о каких съемках теперь и речи быть не может. Потому что роза цветет восьмой день и не собирается закрываться. За двадцать с лишним лет он привык к тому, что после недели цветения кожа съеживается, словно вбирает в себя лепестки, и на следующий день вместо переливающегося между лопаток цветка красуется строгий бутон. Но вчера этого не случилось. Он боится даже подумать о том, что это связано с бабочкой Гермионы. Хотя, конечно, связано. Вот бы найти Ло Тьена и спросить его – только об этом. Неужели он знал о девочке, которая родится волшебницей в семье магглов ? Или просто почувствовал что-то ? Слишком много совпадений, а китаец сам учил Сириуса не верить в совпадения и случайности… Лейн замерз окончательно и не выдерживает : - Саймон ! Сириус с сожалением отрывается от занятий. - Доброе утро, Саймон. Как дела ? - Прекрасно, Дэвид. - Я заехал сказать, что через два дня начинается рекламная компания. - И что ? В контракте была оговорена только съемка. - Нет-нет, просто будьте готовы к тому, что ваши фотографии будут развешены по всему Лондону. - Я же уже ничего не могу изменить, правда ? Что вы выбрали ? - Алонсо, он, кстати, передавал вам привет, оказался прав : мы взяли все серии со спины и в профиль. Сириус даже заинтересован. -А что не так с фотографиями в фас ? Все-таки нужен был этот ваш бандаж ? - Нет, Саймон, - улыбается арт-директор, - там как раз все в порядке. Проблемы с лицом. - С лицом ? - Фотографии часто показывают лишнее, Саймон. Особенно если сфотографирован непрофессионал. Там … получился диссонанс с общей концепцией… Вы слишком уязвимы, Саймон. Беззащитны. Когда я увидел вас здесь в октябре, вы были другим. Вы были другим на пробах и кастинге. Но на съемках что-то изменилось. Лейн вздыхает и продолжает : - Я просто хотел спросить : это никак не связано с Алонсо ? Или со мной ? Вобщем-то, после этого Лейн сразу может уходить. Потому что Сириус смеется – нагло и вызывающе, прекрасно понимая, что ведет себя неприлично, но ничего с собой поделать не может. Они там все с ума посходили, в этом шоу, или как его еще, бизнесе. Лейн смотрит в его веселые глаза и разворачивается к машине. - Удачи, Дэвид ! – говорит Сириус в прямую спину. – Почаще вспоминайте об основной идее проекта. Про сорок лет. Плечи Лейна дергаются, но он не отвечает.
…Сириус борется с собой. Он очень хочет взглянуть на то, как Гермиона будет сдавать свою работу о Завесе. Он соскучился – до ноющего чувства в животе, до возвращения эротических фантазий, последние два вечера он кружил по Дому, вынюхивая остатки её запахов – пыли библиотечных книг, приторности чернил, прохлады и свежести её свитеров, и злобно клялся, что не будет больше курить во всех комнатах, потому что табачный дым забивает все следы, не хуже перца. Тем более что из Министерства так просто попасть в Высшую Школу – у них локальная каминная сеть. Он только посмотрит на неё – и уйдет. Что могут изменить пять минут ? Все равно, сегодня вечером она не придет, он, что, незнаком с чудной традицией ритуального сжигания мантий после окончания министерских Высших Школ ? Полупожар-полуоргия обычно заканчивается утром, когда поздние, зимние солнечные лучи нежно ласкают практически безжизненные тела выпускников. А потом она должна будет отметить выпуск с родителями. Сириус льстит себе надеждой, что в списке предпочтений Гермионы он все-таки обойдет Гарри и Рона. Значит, он – третий. А столько ждать – невозможно. Зал, где выступают выпускники, забит битком. Черные ряды мантий, несколько пар магглов, в парадных костюмах – проскользнувший в полуоткрытую дверь Сириус легко находит среди сидящих высокую каштановую прическу миссис Грейнджер и оптимистичную лысину её супруга. Идеальная встреча, да ? Что вы знаете о своей дочери, Агата и Брайан ? Она – отважна, как ручей, пробивающийся весной из-под льда; она соблазнительна, как июльский полдень, полный пряных запахов трав; она печальна, как утомленный исходом года октябрь; она невинна, как первый снег на грани зимы и осени. О, да – она умна, но это настолько неважно – почему-то… потому что она – все времена года, и начало, и конец всего, только как набраться смелости заговорить с вами, объяснить это вам – своим ровесникам ? …Но девушки, которые стоят – испуганной стайкой – у дверей зала, поглядывают на него с любопытством, и даже перестают перешептываться.
Сириус еще успевает заметить в первых рядах Снейпа, а рядом с ним – седой пучок Минервы Мак-Гоннагалл, как неизвестный ему докладчик произносит : - …Наконец, работа мисс Грейнджер. Да, я оставил, её, с позволения сказать, на сладкое. Потому что это замечательное исследование… И в этот момент Сириус видит Гермиону, а она – кто бы сомневался – замечает его. Она сидит на возвышении, за рядами неизвестных ему магов, и застывает, встретившись с ним взглядом. - …посвященное Защитным Чарам… « Еще бы ! Заниматься этим с самого начала обучения !» « Ну кто, кроме неё, знает это лучше ? Учитывая дружбу с Поттером…» « Да я не против, но это её «всезнайство» бесит» « Лизбет, угомонись… Она – умница, вот и всё…»
О чем, о ком говорят эти девицы? О Гермионе ? При чем тут Защитные Чары ? - Учитывая опыт, который мисс Грейнджер приобрела в те печальные годы… ЗАЩИТНЫЕ ЧАРЫ ??? С САМОГО НАЧАЛА ??? Он не видит зала, он ничего не видит, кроме её испуганного лица и глаз, в которых отчетливо читается ужас, и этого достаточно. Сириус пятится и, натолкнувшись на каждую из девиц по очереди, добирается до двери. Через три часа все кончено. Вместе с первой бутылкой «Бифитера». Он еще не окончательно пьян, и это его не устраивает, поэтому со стеллажа достается «Гордон». Сегодня надо напиться именно так – стаканами, чтобы джин подбирался к носу, заменил собою кровь, оглушил мозги, стер память, чертову его память, с которой все началось. Сириусу не хочется знать, почему она соврала, зачем – какая разница ? У неё была вечность, не спорь со мной, стакан - вечность, чтобы сказать ему хотя бы часть правды, но она не сделала этого. Он бродит по Дому с бутылкой и сигаретой, добирается до спальни и смотрит на кровать, докуривая сигарету в три затяжки и выпуская дым, который горьким душным туманом тянется над несчастной, пустой, так основательно раздолбанной ими кроватью. Никаких запахов. Ни-ка-ких. Сириус спускается за забытыми на кухне сигаретами, а там, на первом этаже, за надежно заколдованной от нежданных посетителей, посетительниц, ты имеешь в виду ? – от всех ! дверью… Тонкий, чуть уловимый запах лета, арбузный и свежий. Она, вероятно, слышит его неуверенные и тяжелые шаги. - Сириус, пожалуйста, впусти меня. Он не может промолчать, алкаш чертов, забыл про заглушающее заклятье, теперь выпутывайся. - Разблокируй камин. Открой дверь. Сириус. - Уходи, Гермиона. У тебя же сейчас праздник…ик. - Я никуда не пойду. Впусти меня. - Гермиона, знаешь, сколько разных слов я знаю ? Плохих слов. Шла бы ты отсюда, пока я не начал их употреблять… Сириус сидит на полу в коридоре и сосредоточенно пытается выковырять дозатор из бутылки. Ему уже не нужен стакан. Зачем ? - Я выслушаю все твои плохие слова. Но ты скажешь их мне не через дверь, а глядя в глаза. - Сейчас, как же !!! Больше никаких трюков с островами и лесами… Иди, Гермиона, иди. Там Рон, там Гарри… О ! Влюбись в Гарри, а ? А я буду этим… как его… другом жениха на свадьбе… Уходи отсюда !!! - Сириус… Но бутылка, наконец, распечатана до конца, он делает отчаянный глоток, и джин уже, действительно, плещется в мозгах. И это хорошо, потому что больше всего он хочет умереть – здесь и сейчас, и чтобы больше никто никогда не разговаривал с ним вообще, слова – как иголки, исчезающие в алкогольных парах. И, кажется, это у него получается. Умереть. Боль пробивается сквозь горький, елово-можжевеловый вкус джина, и он умирает. Точно.
Это – ад. Однозначно. Сириус не может пошевелить ни рукой, ни ногой, а о том, чтобы поднять голову, и подумать страшно. То есть, думать не страшно. Думать – больно. Очень. Одна-единственная мысль, та самая, про ад, ворочается где-то внутри, сминая и прессуя все вокруг, пока, наконец, не укладывается обжигающей глыбой. Но – это ад. Только Дьявол мог поместить его не в котел с кипящей смолой, не на сковороду да на медленный огонь, а на ту самую кушетку, трансфигурированную из кресла. О ! Каждый носит свой собственный ад в себе самом. Не надо никаких пыток извне. Но Дьявол так не считает, потому что откуда-то доносится монотонный стук – кто-то – чертенок, наверное, постукивает по доске. Сириус чувствует, что его правый глаз дергается с каждым ударом, и это тоже больно, особенно, когда ритм ускоряется.
- Аккуратней, аккуратней… куда вы так торопитесь ? Вы же не хотите испортить зелье ? Добавим это, три четверти часа – и все готово…
Дьявол, наверное, плохо приглядывал за Сириусом. Потому что Снейп – уже давно никакой не кошмар, а просто приятный собеседник…Приятель, можно сказать… Это он, Дьявол, промахнулся, прикинувшись профессором зельеварения… Сириус пытается хихикнуть, но боль опять пронзает голову. Хорошо-хорошо. Он уважает выбор Дьявола. Снейп – так Снейп.
-…полная утрата навыков… Чему вас там учат теперь ? Черт !!! Быстро убирайте руку, крови нам тут только не хватает. Отойдите, я сам.
Постукивание становится медленным, и это даже приятно. А когда прекращается, наконец – это момент чистого, незамутненного счастья.
- Сказать, что я возмущен – значит, ничего не сказать. Вам еще повезло, что сегодня третья ночь полнолуния, и профессор Люпин не может присоединиться к нам… Как вам удалось снять защиту ? Мистер Блэк весьма силен в этой области, к тому же Дом сам по себе – настоящий бастион.
Сириус пытается разобрать, что отвечает Дьяволу чертенок, но в легком шепоте сливаются слова, и ничего не понятно. А вообще приятно, что Дьявол оценил его, Сириуса, способности в защите. Хотя против чертей никакая защита не поможет.
- Если вам нечем заняться, принесите мне выпить… И не смотрите на меня так ! Всё в порядке ! - Коктейли вы, конечно, делать не умеете. Ладно, плесните мне виски. И содовой, она у него где-то здесь…Нет ! Содовую отдельно !
Ну, конечно, его собственный Дьявол точно знает привычки Снейпа. Содовую – отдельно. И без льда.
- Знаете, я совершенно не ожидал, что наша, на мой взгляд, совсем невинная просьба приведет к таким плачевным последствиям. Когда мы с профессором Люпином попросили вас заняться мистером Блэком – как достаточно близкого к нему человека, как вполне компетентного мага, имеющего к тому же какое-то представление о психологии …Вы же уже на третьем курсе, не так ли ? Шепот.
Круто ! За ним присматривал близкий ему чертенок…нет, это все-таки белая горячка.
- Я помню, что вы отказывались. Я даже помню, почему. В отличие от Люпина, я не считаю психику детей стабильной и вполне могу представить, что вы действительно боялись мистера Блэка все эти годы. Я сам боялся Ремуса много лет – после небезызвестных вам событий в той же самой Хижине. Это ведь иррациональный страх, не так ли ? Только моим кошмаром был оборотень, а вашим – человек ? Анимагическая форма мистера Блэка не пугала вас, да ?
Гордись, Блэк. Тебя даже черти боятся.
- Насколько я понимаю, вы решили разобраться в себе… Шепот. - Конечно, профессор Люпин был очень убедителен. Я, к сожалению, не могу точно восстановить события того вечера, когда мистер Блэк рассказал нам о своих снах, но Люпин…Что ? Мы прощались в коридоре у спален… Вам не понять. Это …кхм…традиция. Ремус не может много пить, поэтому он и запомнил… Чертенок опять шепчет. - Думаю, мистер Блэк тоже не помнит того, что он нам тогда наговорил, слава Мерлину… Иначе бы у нас ничего не получилось. Хотя теперь я думаю – лучше бы не получилось.
Разговоры с чертями ? Сириус действительно этого не помнит. Всё-то он знает, этот Дьявол.
- Сопоставляя факты, я вынужден задать вам вполне бестактный вопрос : ваши отношения с мистером Блэком достигли определенной стадии… э-э-э… физической близости ? Шепот. - …Так я и знал…
О ! Неужели к нему приходил суккуб ? Во снах ? Точно, ну надо же, как все просто…
- Ради всех маггловских святых, прекратите плакать ! Это отвратительно ! Вы смогли взломать защиту, вы смогли оказать примитивную, примитивную, я подчеркиваю, помощь мистеру Блэку, вы сообразили добраться до Хогвартса и привести меня сюда, хотя сегодня полнолуние и меня-здесь-быть-не-должно ! - А теперь вы рыдаете взахлеб, как первокурсник, не поймавший снитч ! Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, похоже, от стадии близости физической вы перешли к близости эмоциональной ? К тому, что профессор Люпин так романтично называет «любовью» ? - …Мисс Грейнджер !!!!
Отработка, - сладко думает Сириус. – Отработка до конца учебного года. Когда он так орет – это точно отработка. Только при чем тут отработка и Снейп ? А уж при чем тут Гермиона вообще ? Дьяволы, черти и суккубы – вот его настоящее.
- Может быть, я отстал от жизни… Еще виски, будьте любезны…Благодарю. Но мне казалось, что элементарная этика запрещает психологам вступать в подобные отношения с пациентами.
Правильное слово. Пациент. Клиника Святого Мунго – наш выбор ! Мыслей оказывается безобразно много, они бестолково мечутся внутри больной головы, постепенно затаптывая главную, первую, о том, что это – ад.
- Мешать против часовой стрелки ! И прекратите лить слезы над котлом, если вы не собираетесь испортить почти готовое зелье ! Господи, это просто сильное алкогольное отравление, и всё. Никаких оснований для такой паники… И вы не ответили на мой вопрос. Вы что, действительно влюбились в Сириуса Блэка ? Шепот, как шелест.
Только Сириусу все равно.
-…Не ожидал от вас такого… Такая рассудительная, такая грамотная девушка…хотя последнее тут явно ни при чем. Ну, а в мистере Блэке я ни минуты не сомневаюсь. Очень, очень эмоционально неустойчивый тип.
Ему кажется, или Дьявол на самом деле довольно хмыкает ?
- Собирайте поднос. Сок. Томатный, а не тыквенный, мы же не на завтраке в Большом Зале. Вода. Воды побольше. Пусть попьет, и только потом можно принимать зелье. Вам лучше умыться. Вряд ли заплаканное лицо является лучшей панацеей для нашего больного. - Хорошо. Не забудьте палочку. И тазик. Шепот. - Как зачем тазик ? Судя по тому, что вы в принципе неспособны соображать, это на самом деле глубокое и светлое чувство… Его будет тошнить, скорее всего… Ну же, соберитесь… Шепот. -О, Мерлин ! У вас же было «отлично» по трансфигурации ! Превратите что-нибудь в этот чертов тазик !...Вот так, молодец. Вперед, и не бойтесь ничего. Он все равно сейчас неспособен ни к каким физическим действиям.
Дверь скрипит осторожно. Сириус пытается снова открыть глаза, и веки тоже скрипят – отвратительно. Ну, здравствуй, чертенок-суккуб. Гермиона Грейнджер стоит перед ним – прекрасная, зареванная Гермиона, рядом в воздухе крутится поднос со стаканами и кувшинами, а за её плечом мелькает странный, красно-золотой тазик, трансфигурированный, как понимает Сириус, из его любимой чашки. И тут дурнота наваливается с новой силой. Дьявол-Снейп, откуда он узнал, что тазик на самом деле пригодится ?
Профессор Снейп аппарировал в Хогсмид в пятом часу утра, мрачно выслушав сириусовский полупризнательный-полуосуждающий лепет, не без ехидства посмотрев на распростертое на кровати (его все-таки переместили в спальню) сириусовское тело и сладким голосом пропев, прежде чем уйти : - Удачи, мисс Грейнджер, удачи.
Мутно-серый декабрьский рассвет разгоняет по углам тени, и в спальне тихо, настолько тихо, что слышно, кажется, как на подоконник опускаются снежинки, и не слышно даже их дыхания, потому что их здесь быть не должно, обычно в это время он уже давно на разминке, а Гермиона – в общежитии. Но сегодня никто никуда не спешит, и это непривычно. Палец медленно ползет по его, повернутой ладонью вверх, руке - к локтю, осторожно обводя выступающие вены; к плечу, обрисовывая бицепс; по груди, и ниже – по животу, точно по вертикальной ложбинке, разделяющей пополам три полосы мышц, добирается до пояса джинсов и отправляется обратно вверх, в путешествие к другой ладони. Сначала Сириусу щекотно, потом – зябко, потом – тревожно. Потом – хорошо. - Так интересно… - шепчет Гермиона, - я же никогда не видела тебя днем. – У меня всегда всё получалось как-то не так : с Роном – впопыхах, как будто мы до сих пор в Хогвартсе, даже когда Молли разрешила нам ночевать в Норе вместе, с тобой – только по ночам. Сириус прекрасно понимает её : ему самому нравится заниматься любовью днем, и он никогда не поверит в очарование ночей, оно есть, конечно, но дневной свет – это окончательный диагноз любви, освобожденной от фантомов, четкой и резкой ; безжалостной, но никогда не обманывающей. Но сейчас его больше интересует другое : - С Роном – впопыхах ? Мерлин, мне страшно даже представить, на что он может быть способен, когда не торопится. - В смысле ? - Ты – потрясающа, Гермиона . Нет, ты потрясающа вообще, но я имею в виду…Черт, как бы это сказать поприличней ? Ты очень сексуальна и очень умела. И если этому тебя научил Рон, да еще и впопыхах… Хотя …может, он подсматривал за родителями ? - Нет, это не Рон. -Тогда мне, наверное, лучше не спрашивать, как ты провела год без него… - Как ? Я училась. -Это я понял. - В университете и Высшей школе, глупый. - В программах Высших школ Министерства этого точно нет. И что-то я сомневаюсь, что этому учат в маггловских университетах. Гермиона вдруг хихикает и спрашивает : - А ты точно больше не напьешься ? - А почему я должен… Так… что еще ты хочешь мне поведать ? - Это ты. - Что значит – я ? - …Это все из твоих воспоминаний, если честно. - То есть… - На самом деле Каролина занимает достаточно много места в твоей голове, Сириус. Ну, не столько Каролина…сколько, - она опять хихикает, - … сам процесс… - Гермиона ! - … так получилось. Я должна была на втором сеансе сказать тебе, что ты меняешь моё отношение к…к оральному сексу ? - Врушка, - восхищенно шепчет Сириус. – Какая же ты врушка … - Я боялась, что ты рассердишься или откажешься…Нет, всё, о чем я тебе говорила, тоже было, но и Каролины – по чуть-чуть. - Чтобы я еще хоть раз позволил тебе… - А больше не понадобится, Сириус. Кошмаров не будет. - Почему ? - Я придумала. Придумала, как заблокировать их, не уничтожая. Воспоминания останутся, но они не будут воплощаться в снах. - Придумала ? Сама ? - Профессор Снейп не зря, наверное, назвал меня «вполне компетентным магом»… - …И скромница, к тому же. - Сириус, я прекрасно представляю себе границы своих возможностей. Может быть, у меня получилось только потому, что это – ты. Да, и еще… - Еще ? - Прости. Но Каролина тебе тоже не будет сниться. - О. А разблокировать это можно ? - Сириус Блэк !!! - Я просто спросил… - Спроси что-нибудь другое. - Погуляем вечером ?
Снейповское зелье – настоящая отрава на вкус – оказывается весьма эффективным. Проснувшийся Блэк вполне способен на подвиг в виде похода в город. Они выходят из «Дырявого котла» и бредут по маггловскому Лондону – суетливому и шумному, но им это не мешает, потому что Сириус и Гермиона просто идут рядом. И молчат. Улицы пахнут снегом и приближающимся Рождеством, и джином - или ёлками, и толпа иногда разъединяет их, а потом снова подталкивает навстречу друг другу, и тогда Сириус подмигивает ей, а Гермиона улыбается, и есть какая-то неведомая цель их прогулки. Такой независимой и такой общей. Группа подвыпивших мужчин загораживает Сириуса, а когда он оборачивается – Гермионы среди прохожих не видно.
Она, оцепенев, стоит перед ярко освещенной витриной какого-то магазина. Впрочем, не какого-то… О, черт, он же совсем забыл… Сириус тихо подкрадывается к ней и шепчет : - Нравится ? - Господи, Сириус… Господи, что это ? Сириус смотрит на залепленное плакатами стекло. Наверное, он действительно понравился гению фотографии Алонсо, потому что вожделение абсолютно неприлично прет с каждой фотографии. Ни на одном постере не видно лица : его скрывает волна черных волос, есть только обнаженное тело, и татуированная роза на спине - естественна и прекрасна, и небрежно отведенная в сторону мускулистая рука, и легко прочитывающаяся за расслабленностью сила, ну и, конечно, злополучные разноцветные плавки – в любых ракурсах. - Никто же не узнает, что это я… Ну, кроме Ремуса – он видел татуировку, - оправдывается Сириус. - Сириус Блэк ! - Но за это хорошо заплатили … - Сириус Блэк ! Мне нужно…Мне необходимо выпить ! Немедленно ! - Даже так ? Домой ? - Да ! И он еще называл меня врушкой !
- И что ты будешь пить, Гермиона ? - А что ты пил в первый раз ? - В первый раз ?! - Мне кажется, сливочное пиво ты за напиток не считаешь… - Понял. С ума сойти ! В первый раз !!! Сириус тянет с полки бутылку джина. Гермиона сидит на высоком табурете и смотрит, как он быстро превращает воду в кубики льда, достает зеленый лимон и тоник. Если бы он еще знал, почему у него так дрожат пальцы, когда он выжимает лимон в стакан… - Знаешь, в мире достаточно простых коктейлей : джин-тоник, Кровавая Мэри, Бакарди-кола, Скрю драйвер… Лонг-дринк, так их называют – пить можно долго, и вроде бы всегда ходишь с полным стаканом. Но джин-тоник – он самый удивительный из простых. И тут Сириус замолкает. Он никогда не скажет ей, что горечь джина – это его жизнь, а она – пусть несладкий, но разбавляющий этот вкус, тоник ; что он – давно лёд. Плавящийся в тепле и суете, безвольный, не держащий форму лед, а она – живой, сопротивляющийся лимон…Потому что – это правда. Потому что это – фантастически глупо. - Короче, пробуй. Сириус протягивает ей стакан : почти прозрачная жидкость, голубоватые кубики льда, сиротливая шкурка зеленого лимона – все по правилам. И Гермиона улыбается. И делает первый глоток.
Спасибо если учесть, что это вообще был первый гет, который я написала...Да еще и с хэппи-эндом... Больше всего хотелось угробить сладкую парочку под колесами грузовика.
Боже... Какой кайф... Мэвис, ты меня испортишь. Примерно до середины я себе говорила - уберите отсюда Гермиону, и этот фик попадет в двадцатку моих самых любимых. Добравшись до конца я поняла, что он туда попадет даже вместе с Гермионой. Какой Блэк! Мля, лучше чем у Фабулы! А какой снупин... ммм....
ТАК НЕ БЫВАЕТ! Лучше, чем Фабула, Блэка написать невозможно Кстати, вот тут Снейп мне самой нравится. В первый и последний раз. *крамольная мысль* Может, ему действительно лучше с Люпином...? а с Гермионой главное было - от фильма абстрагироваться, и все покатило легко.
Сопьюсь я с вами Обалденно! Где-то в середине части я думала, что все закончится очень грустно. Закончилось немного грустно и очень светло! (Всех любителей флаффа - сюда, учиться писать хэппиэнды!)
Спасибо Кстати, да, когда я его частями выкладывала, то народ в комментах радостно отмечался, что вот - текилу пьют, ром, джин... Только кальвадос никто не любит. А зря
Логика - замечательная вещь, но против человеческого мышления она бессильна
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Отправлено: 02.10.05 18:25. Заголовок: Re:
Я читала вчера ночью и пила мартини, потому что больше ничего не было, а не пить было невозможно просто :) Под эту вещь я, пожалуй, полюблю кальвадос. Можно просить рецептик коктейля попроще? Слишком много составляющих я материально не потяну, но очень хочется что-нибудь эдакое для себя сотворить. Я в тихом восторге. Правда, снюпин для меня неколько затмил основной пейринг, который и как пейринг-то не захотел восприниматься - просто любовалась Сириусом. При том, что обычно к нему в лучшем случае равнодушна.
Ольга Спасибо :) Коктейль с кальвадосом или вообще? С кальвадосом они не очень, он сам по себе хорош. Если по чуть-чуть, а не бутылками, как мистер Блэк А можно сделать такое: то, чем Молли спаивали : водка ( 50 мл), куантро ( 30 мл) и апельсиновы или ананасовый сок, и лед обязательно. Водки можно 30, если вы крепкое не любите. Потому что Куантро - это тоже 40 градусов. Так даже маленькой бутылки Куантро надолго хватит. Или Куантро с соком и мякотью лимона/лайма (только белые перемычки из фруктов вырезать) и лёд. На одну рюмку - четверть лимона. Я очень Куантро люблю, но для Сириуса это слишком женское и приторное. Или с джином : 30 мл. джина, 30 мл. Амаретто,30 мл. Apricot brendy, лед Еще : 40 мл. джина, 10 мл. ликера Шерри-Бренди, кружок апельсина... Или с ромом.. Остановите меня! Это оффтоп!
Куантро - это почти сорокаградусный ликер (35-38 градусов, не помню точно) с апельсиновым вкусом, плотнее водки. Если Вы пили Б52, то это - то, что поджигают сверху. Куантро можно в чистом виде, со льдом ( чудо, что такое;) ), или в коктейли В магазинах это выглядит как прямоугольная коричневая бутылка.
У Англии нет постоянных друзей и врагов, есть только постоянные интересы (с)
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Отправлено: 07.10.05 20:06. Заголовок: Re:
Самым приятным было то, что когда я открывала тему, чтобы написать отзыв , глаза наткнулись на . .сиквелл. Уже предвкушаю встречу с ним)
Что касаетася третьей части. Джин. Можжевельник. Тонкая связь напитка и воспоминаний. Ситуации , которые колются. Линия с татуировками прояснилась, правда, лично для меня она все равно осталось как-то в стороне. А вот образ Гермионы заиграл.))) что касается Сириуса *развела руками*, что я могу сказать - мне слишком нравится связь с анималической формой) Его реплики, что он зарыл кость вражды, его поведение... Пес, но какой *восхитилась* этот персонаж проходил для меня всегде мимолетно , не вызывая особых эмоций, но в такой трактовке я получила массу удовольствия от образа) Спасибо)
Ну, татуировки были...как предназначение, получается. Хитрый азиат все знал За Гермиону - спасибо,она и должна была так раскрутиться. А про собачек я уже все сказала. Спасибо вам
Прочла все от начала и до победного конца. И заметила, что несмотря на часть пэйринга СС\РЛ (как-то я с трудом это воспринимаю), оставшаяся часть мне ужасно понравилась. mavis_claire
спасибо большущее, что подняли настроение своим произведением.
А от куда автор знает столько потрясающий коктелей?;)
То как между собой связаны вкусы, запахи и воспоминания делает с читателем одну "нехорошую" вещь - полностью уводит из реального мира. Погружения в созданный такими хитросплетениями мир оказываются на диво приятными. Выныривать обратно, с последними строчками на губах и запахом окутанного дымом можжевельника, оказалось нелегко. Вся трилогия у меня, почему-то, вызывала в памяти осень. Вот такую осень. *киваю на фотографию* Спасибо автору за то, что подарил осень насыщенную вкусом.
И Сириуса не так чтобы сильно люблю, и фики с взрослой Гермионой воспринимаю достаточно прохладно - а прочитала Ваш фик, и так приятно на душе :) Написано просто здорово, и сюжет, и язык, и атмосфера, и характеры - все радует. Большое спасибо!
А как проще? Так...Пример: покупаете приличную водку, не знаю, где вы живете, в Москве, например, "Флагман" сдал позиции, надо брать Немироффскую горилку(черную), не Бруньки и не с перцем. Потом - не глядя - жахаете 500 рубликов на Куантро. Ну, на сок уже не жалко в принципе. Ананасовый или апельсиновый. Я лично люблю апельсиновый, у него вкусовая гамма с Куантро совпадает... И мешаете: 50 мл горилки, 50 мл Куантро, 100 мл сока. Перед тем, как заливать, охлаждаете в холодильнике стакан и кидаете в него три кубика заранее приготовленного льда. И начинаете лить водка---и т.п. Получите "Сладкое королевство" И так, что, по каждому коктейлю сириусовскому объяснять ?
Не-не, начальник, не боись Это была минута слабости. Я просто никак не могла себе Сириуса с Гермионой представить - ну и вот что получилось. Но это все равно нереальный пейринг, ИМХО
Я вообще в гетные с Сириусом не верю Но, если задуматься, гораздо реальнее Тонкс и Розмерта. Мне, конечно, очень нравится идея с Лили, но, боюсь, меня никто не поймет
Ну! И в Аллее тоже был чудный диалог на эту тему - чей же сын Гарри Нет, идея богатая, особенно теперь, когда там Снейп после 6 книги вылез... Вах, какой фик можно скрутить...аж слюнки текут
Я подумаю. Но в очередь. А то меня любители снупинов и Малфоя с Блэком в клочья порвут. И потом, у меня трудно с молодыми Мародерами...Если только...Ну, я подумаю, главное, что любимый пейринг проклевывается
mavis_claire простите ) я же сказал, что с отзывами у меня проблемы. Имелось в виду то, что прочел все, но первые части молча, а тут уже попробовал что-то написать, но вышло как-то скомкано.
Никогда не любила Сириуса, но... остаться равнодушной к такому Сириусу выше моих сил. Бастион пал, здравомыслие отправилось пьянствовать, ибо.. Ибо! Не возможно не попробовать хотя бы по разу все то, что здесь так бесподобно-вкусно-зримо-осязаемо описано. Так что вдобавок к моральному падению еще и сопьюсь. И не без удовольствия, скажем прямо.
mavis_claire Господи, какой снупин! Нет, Сириус, при всей моей к нему нелюбви, просто великолепен. И все же воспринимать это иначе как снупин я просто не могу! Здесь каждую сцену, в которой присуствуют Снейп и Рем, нужно на цитаты! В классику! И почти-семейная-разборка мила до невозможности, и "голубая" вечеринка трогательна до абсурдности :) По-моему, Вам удалось вплести в текст те немногие абсолютно каноничные моменты, из которых, собственно, и вырос этот пейринг. И действительно хочется поблагодарить кого-то-там-кто-заведует-их-судьбами (не Ро, разумеется) и верить в то, что все так и будет. Спасибо PS - во мне проснулся поэт алкоголизма. Рецептов бы...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 24
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
