ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 07.05.07 08:53. Заголовок: Заклинатель дождя, гарриблэк NC-17, drama
Название: Заклинатель дождя Автор: Solli Бета: vorleser Гамма: Hate_U Пейринг: СБ/ГП, slash Рейтинг: NC-17 Жанр: drama Предупреждения: действие происходит после 4-й книги. ООС. Смерть персонажа Саммари: любовь не имеет цели, кроме себя самой Примечание: Фик написан на открытый фест 12 фэндомов, по заявке helene Дисклеймер: все – ей
Над чернеющими далеко внизу лесами, над рекой, разделенной серебряной ниткой лунной дорожки, среди облаков, скрывающих далекие звезды, летела птица. Огромный коршун легко справлялся со встречными воздушными потоками, передвигаясь так, словно не замечал их. Горизонт затянулся тучами, долины окутывал туман, а коршун все летел и летел в одному ему известном направлении. Ни темнота, ни начинающаяся гроза не мешали его полету: коршун был не настоящей птицей из плоти и крови, а всего лишь волшебной иллюзией. Все, что ему требовалось, – это конечная цель и воля, которая управляла им на расстоянии. Первые всполохи молний озарили причудливые, низко нависшие тучи, и птица начала снижаться.
Крупные теплые капли забарабанили по черепичной крыше, постепенно ускоряя ритм. На крыльцо притаившейся в горах маленькой хижины вышел мужчина лет сорока и подставил лицо дождю. Длинные темные волосы его тотчас намокли, мантия прилипла к телу, но он не думал прятаться. Он с улыбкой любовался разбушевавшейся стихией и даже начал напевать что-то в полголоса, когда заметил в воздухе, рассекаемом линиями дождевых струй, светлое пятно. Покружив над холмами, пятно неторопливо спустилось ниже, приобретя очертания птицы. Человек протянул руку, но птица проигнорировала этот жест и беззвучно опустилась на перила. Мужчина позволил опознать себя как адресата и прочел доставленное послание: «Завтра в полдень совет. Требуется твое присутствие. Не опаздывай, Блэк». – «Не опаздывай, Блэк», – повторил он вслух и скривился. Птица посмотрела на него как будто с презрением и, сорвавшись с перил, растворилась в черном грозовом небе. Человек зашел в дом, раздраженно хлопнув дверью. Туча повисла над горой, зацепившись за ее верхушку. Дождь заладил на всю ночь.
*** Северус Снейп отличался хорошей памятью на лица и на проступки. Он совершенно четко ассоциировал проступок с лицом и никогда не забывал, кто и во сколько должен явиться к нему на отработки. Но вот беда – пароли от директорского кабинета он забывал регулярно. Возможно, потому что большой затейник Дамблдор менял их почти каждый день. Сегодня, неловко потоптавшись на пороге, Снейп собирался уже с досадой уйти восвояси, когда горгулья, сжалившись, открыла проход. Не удостоив ее даже взглядом, зельевар поднялся по каменной лестнице, каждую ступеньку которой за годы работы в школе выучил на память. Привычка ходить, уткнувшись взглядом в землю, тоже тому способствовала. Внутренний коридор освещался факелами, но в кабинете серый утренний свет пробивался сквозь высокие окна. Не увидев Дамблдора, Снейп подошел к его широкому столу. Вместо традиционных пергаментов и неочиненных перьев здесь были разложены пучки сухой травы и отдельные былинки, доска, серебряный ножик, пара черпаков. Зельевар опознал руту, солодку и сельдерей. Посреди всего этого безобразия возвышался небольшой котел, покрытый с внешней стороны таким слоем сажи, словно его не чистили со времен Салазара Слизерина. Всему виной излишняя мягкость директора по отношению к ученикам: ни наказаний, ни отработок. Правда, за это Дамблдора все и любят. Зато у Снейпа котлы блестят. Внутри емкости закипала жидкость янтарного цвета с приятным цветочным запахом. Ярче всех в этом букете выделялась королева цветов – роза. «Одно из группы симпатических», – определил Северус. Розовые лепестки составляют основу всех симпатических зелий, но поскольку разновидностей много, определить сходу, какое именно готовится в этом котле, не удалось. Вдохнув глубже, зельевар испытал странное ощущение умиротворенности и, опершись руками на крышку стола, склонился ниже к котлу. В этот момент послышалось покашливание, и из-за неприметной дверцы в стене появился Дамблдор. – Доброе утро, Северус! Снейп отпрянул от стола и молча кивнул в ответ директору, уставившемуся на него пристальным взглядом. – Удивлен моим новым хобби? – проницательно заметил Дамблдор. – Вот, зельеварствую помаленьку. Впрочем, тебе этот состав, наверное, не знаком. Специализировался бы ты по светлой магии, разгадал бы загадку на раз. А так мучиться будешь, брови хмурить… Хе-хе. Ну, да кто ж виноват, что в годы ученичества ты сторону Тома выбрал? Никто, ты один сам себе враг… Воркуя подобным образом, директор подошел к Фоуксу и насыпал зерна в укрепленную возле насеста миску. После чего, отряхнув руки от шелухи, вернулся к столу и снова пристально взглянул на Снейпа: лицо зельевара оставалось бесстрастным. – Присаживайся! – милостиво позволил Дамблдор, и сам удобно устроился в глубоком кресле. Снейп разместился на табуретке, храня молчание. – Я, Северус, собственно, чего тебя позвал-то, – периодически поднося травы к носу и раскладывая пучки по холщовым мешочкам, продолжал директор. – Тебе известно, что с возрождением Тома проблемы начались не только у нас с тобой. Основная забота – Гарри. Обеспечить его безопасность – наш первый долг. Оберегающий ритуал, который провела Лили Поттер, потерял свою силу. Прочим кровным родственникам Гарри я не доверяю. Нужно найти нового защитника. – Этот состав имеет ритуальное значение? – приподнял брови Снейп, теперь с гораздо большим интересом посмотрев на котел. – Именно, – кивнул директор. – Вероятнее всего, Лили варила что-то подобное. У меня было несколько вариантов, я выбрал тот, что показался мне наиболее оптимальным. К сожалению, ты мне ничем не смог бы помочь, ибо совершенный профан, прости уж за эти слова, в светлой магии. Впрочем, речь не о тебе. – Для чего же вы меня вызвали? – спросил Северус, складывая руки на груди. – Во-первых, хотел сообщить, что мы собираемся защитить Гарри. Ты, как член Ордена, должен быть в курсе всех дел, а на последнем собрании тебя не было. – Вы же знаете, я был у… – зельевар поморщился, и Дамблдор приподнял руку, прерывая его: – Знаю, мой мальчик. Это расплата за выбор, сделанный в юности, и ответственность за него нести только тебе одному. Наши собрания будут проходить по средам у меня в кабинете, все лето. Что тебе делать, ты знаешь. Собственно, я хотел тебя видеть еще и вот почему: мне нужна ревматическая мазь, а в аптечке у Поппи, как назло, закончилась. Не приготовишь ли ты мне немного? Летом такие ужасные сквозняки. – Приготовлю, – отозвался Снейп. – Ну, вот и договорились. Ступай, да не забудь: в среду в полдень.
*** – Политика Министерства мне совершенно понятна. С Фаджем я работаю двадцать лет, начинал у него в отделе, когда он еще не был министром, – Артур Уизли отодвинул нетронутый чай. Почти никто из присутствующих не прикоснулся к разлитому по чашкам душистому напитку. Все сидели с серыми усталыми лицами: на повестке дня стояла Вторая Магическая Война, начало которой было положено возрождением Темного Лорда. – Уверяю вас, этот человек не пойдет на открытую конфронтацию. Для этого он слишком труслив, – продолжал Артур, поглядывая в окно. Приближалась гроза, и в комнате даже пришлось зажечь полдюжины свечей. – Не пойдет, – кивнул Дамблдор, задумчиво покусывая дужку своих очков-половинок. – Но у нас нет времени сидеть, сложа руки. Раз Министерство хочет контроля над школой, оно его получит – в разумных пределах, конечно. Что касается Тома, мне есть чем его занять. Раз уж они с Гарри теперь связаны кровью, грех этим не воспользоваться, – пробормотал он себе под нос. – В чем будет заключаться наша задача, Альбус? – уточнил мистер Уизли. – В том, чтобы постепенно склонить на свою сторону как можно больше людей. Тех, кому не наплевать на свое будущее. Тех, кого не устроила официальная версия исхода Турнира Трех Волшебников. Тех, кого мы сможем принять в Орден. И, разумеется, не менее важный вопрос – это безопасность Гарри… Мы начали говорить об этом в прошлый раз, сегодня у меня уже есть готовое решение. Кстати, что там с Сириусом? Ему сообщили о собрании? – Я послал ему Патронуса вчера вечером, – кисло ответил Снейп. – Но Блэк не привык являться вовремя. – Ну, что же, главное, чтобы он прибыл в течение дня. В дверь постучали, и на пороге возник собственной персоной Гарри Поттер в сопровождении Римуса Люпина. – Добрый день! – поздоровался гриффиндорец, окидывая удивленным взглядом консилиум, собравшийся в небольшом директорском кабинете: помимо самого хозяина тут присутствовали все профессора школы, исключая только Хагрида да Сибиллу Трелони, работники Министерства в лице мистера Уизли и несколько незнакомых волшебников. Все закивали головами в ответ на приветствие, а Дамблдор пригласил вновь прибывших к столу. – Таким образом, – потирая руки, довольно констатировал директор, – мы ожидаем только Сириуса. – Сириус будет здесь? – не сдержав радости, воскликнул Гарри и тотчас смутился. Но все заулыбались его горячности, и юноша облегченно вздохнул. – Да, Гарри, я вызывал твоего крестного сюда. Дело в том, что я планирую поселить вас на лето вместе. Так мне будет спокойнее… за вас обоих. – Альбус, вы позволите? – вмешался вдруг Снейп. Лицо у него было такое недовольное, что у Гарри мгновенно испортилось настроение. – Это как раз то, о чем вы говорили? Не думаю, что это подходящий вариант… – Это наиболее безопасный вариант, Северус! – резко прервал его Дамблдор. Гарри снова перевел дух. Нет, сегодня ничто не помешает его радости: он увидит Сириуса, он переедет к нему жить – все так, как они мечтали год назад! И если Снейпа что-то не устраивает, пусть лучше занимается своими пробирками. Потому что это совершенно не его дело. – Я полагаю, мы обо всем договорились, – не глядя больше в сторону Снейпа, закончил директор. – Можете быть свободны. А ты, Гарри, задержись, пожалуйста. – Профессор Дамблдор… – снова попытался было влезть Снейп. – Не сейчас, Северус! – властно произнес директор. – Ступай. Поговорим после. Мальчик с удовольствием увидел, как лицо Снейпа вытянулось от ярости, и проследил, как тот в бешенстве летит к дверям, чтобы покинуть кабинет. Дамблдор перехватил взгляд гриффиндорца и усмехнулся. – Гарри, я рад, что ты согласился жить у Сириуса. – Я даже не знаю, как благодарить вас! – воодушевленно ответил тот. – С прошлого года, когда Сириус в первый раз предложил мне это, возможность жить у него оставалась моей самой заветной мечтой! – Что ж, я понимаю тебя, – улыбнулся, кивая, Дамблдор. – Только, прежде чем ты отправишься, я хотел бы, чтобы ты принял вот это зелье. Директор достал из шкафчика кубок, в котором плескалась густая вязкая жидкость. Гарри принюхался: пахло травой. – Выпить прямо сейчас? – уточнил он. – Да, тебе нечего бояться. Там только лепестки роз, мята и еще несколько трав, – кивнул Дамблдор. Юноша пожал плечами и, взяв со стола кубок, отхлебнул травяного зелья. Комната поплыла перед глазами. – Профессор Дамблдор? Что происходит? – закричал Гарри, вцепляясь в высокий подлокотник. – У меня голова кружится! – Ничего страшного, не волнуйся, дорогой мой! – словно издалека ответил старый волшебник и принялся произносить напевные заклинания на непонятном языке. Предметы вокруг все стремительнее теряли свои очертания, а голос постепенно затихал. – Странно, почему тут Знак Воды? – уже совсем глухо произнес Дамблдор, и затем словно провел ладонью по лбу и щеке юноши. Но, может быть, ему это только показалось, потому что через мгновение Гарри выпустил из ослабевших пальцев кубок и вырубился прямо в кресле.
День начался с Больничного крыла. Гарри почти все время доставалась одна и та же кровать, так что расположение трещин на потолке он успел изучить достаточно хорошо. Иногда ему даже мерещились там какие-то горы или росчерки волн, оставленные на прибрежном песке, или абрисы животных. Обычно по утрам гриффиндорец лежал и разглядывал узоры, но сегодня от этого изрядно поднадоевшего занятия его быстро отвлекло появление директора. – Проснулся? – сходу спросил Дамблдор. Гарри кивнул. – Что со мной было? – Я дал тебе напиток вчера днем. Не бойся, он совершенно безвредный. Для укрепления иммунитета. – Поэтому-то я себя так паршиво чувствую? – уточнил юный пациент, потирая лоб. – Не поэтому. Но причина есть, – усаживаясь на край кровати, осторожно начал директор. – Когда я готовил состав, то зачаровал его на твою стихию-покровительницу. То есть, я предполагал, что на твою. Как ты понимаешь, всем гриффиндорцам покровительствует Огонь. Однако твоя руна оказалась Водной. – Слизерин? – быстро спросил Гарри, не спуская с директора взгляда широко распахнувшихся глаз. – Это ничего особенного не значит, – попытался утешить Дамблдор, но Гарри не впечатлился. Он мял в руках пододеяльник и горестно размышлял, что сомнения, посещавшие его на втором курсе, когда он чуть сам не поверил в то, что может быть наследником Слизерина, не были беспочвенными. – Значит, моя слизеринская натура превратила полезное зелье во вредное? – подавленно произнес юноша. – Нет, я в любом случае не допустил бы этого! – заверил Дамблдор. – Просто твоя стихия вступила с конфликт с магическим компонентом зелья. Уверяю тебя, беспокоиться не о чем. Я, собственно, зашел узнать, как ты себя чувствуешь и готов ли ты перебраться к Сириусу. – Он все-таки приехал за мной? – встрепенулся Гарри. – Конечно! – кивнул Дамблдор. – Он просидел у твоей постели всю ночь, а сейчас отсыпается. Если ты чувствуешь себя хорошо, вы уже вечером сможете уехать… в одно замечательное местечко. Уверен, тебе понравится. – Я уже здоров! – заверил юноша. – Вот и отлично! – улыбнулся старик, похлопав гриффиндорца по плечу и поднявшись. – Пока оставайся в постели, мадам Помфри сейчас принесет тебе завтрак. Только после этого ты можешь пойти и разбудить Сириуса. Довольно быстро расправившись с едой, Гарри отправился искать крестного. Как назло, все преподаватели во главе с директором словно испарились, а привидения ничего не знали. «Сириус Блэк – в замке? Ты издеваешься!» – безапелляционно заявляли они. «Наверное, он просто перекинулся собакой, – предположил Гарри. – Но куда он мог деться? К Хагриду?» Впрочем, до избушки Хагрида гриффиндорец так и не дошел: неожиданно из бокового коридора, преградив ему дорогу, появился Снейп. – Поттер, – произнес зельевар, странно глядя на Гарри. – Вы не видели моего крестного, сэр? – быстро спросил гриффиндорец, но Снейп ничего не ответил. Вместо этого он взял Гарри за плечо и подвел к высокому окну, откуда лился серый дневной свет. Опешив от неожиданности, юноша не сопротивлялся. – Конфликт стихий… Знак связи… – пробормотал Снейп, проводя кончиками пальцев по лбу Гарри и тотчас отдергивая руку. Гриффиндорец не успел ничего ответить, как зельевар, низко наклонившись к нему, прошептал: – Моя бы воля, Поттер, я запер бы вас на все лето в подземельях. И никакого Блэка. Ни-ка-ко-го. Резко развернувшись, Мастер Зелий поспешно направился по коридору к лестнице. Мальчик ошалело смотрел ему вслед, и, наконец, отчаянно крикнул: – Я не слизеринец! Наплевать мне на конфликт стихий! Я учусь на Гриффиндоре – и точка! Видимо, чертово зелье все еще действовало, потому что у Гарри опять закружилась голова, и он поплелся в гриффиндорскую башню. Наверное, у него было такое расстроенное лицо, что Полная Дама пропустила его, не дожидаясь пароля. Поднявшись в спальню, он с досады сильно шваркнул дверью, так, что с потолка посыпалась известка. Но, отдернув полог своей кровати, вскрикнул от неожиданности: уютно подложив руку под щеку, на ней спал Сириус. Несмотря на усталый вид, на губах мужчины играла улыбка. Наверное, ему снился хороший сон. Гарри невольно залюбовался, осторожно провел рукой по волосам крестного и, наконец, потряс за плечо. Сириус завозился, открыл глаза и бессмысленно посмотрел на крестника. – Который час? – сонно пробормотал он. – Одиннадцать… может быть, двенадцать! – пожал плечами мальчик, улыбаясь рассеянности крестного. – Двенадцать… Этого дня или уже того? – уточнил Сириус, снова пристраиваясь спать, но тут же рывком поднялся, просыпаясь окончательно. – Гарри! – воскликнул он и заключил крестника в объятия. – Ты уже на ногах! Как себя чувствуешь? – Хорошо! – радостно и смущенно отозвался Гарри. – Я тебя всюду искал. Дамблдор говорит, мы можем уехать уже сегодня. – Конечно, уедем! – пообещал Сириус, разглядывая его с почти отеческой гордостью. – А ты молодцом. Как провел время у магглов? Они тебя не обижали? – Нет! – отмахнулся Гарри. – Спасибо, что беспокоился обо мне. – Мы могли еще утром собраться, но Дамблдор напоил меня какой-то дрянью, – сообщил Сириус, потягиваясь. – Лепестки роз, мята… По составу напоминает Амортенцию. Я еле дополз до кровати. – Зачем он поил тебя этим, Сириус? – удивился мальчик. – Откуда мне знать? Сказал, полезная штука. Ну, я ему верю. Собирайся давай. – Я и не распаковывался, можем хоть сейчас, – ответил Гарри, но мысли уже унесли его далеко от будущей поездки. Зачем Дамблдор напоил их обоих зачарованным напитком? Что имел в виду Снейп, собираясь запереть гриффиндорца в подземельях? И, наконец, самая угнетающая мысль: как вышло, что стихией-покровителем Гарри оказалась Вода? – Сириус, а у тебя какая стихия-покровитель? – как бы невзначай спросил он. – Не знаю и знать не желаю! – безапелляционно заявил Сириус. – Астрология – ерунда. Чего витать в облаках, когда и на земле полно интересных вещей? Я пошел собираться, встретимся у главных ворот. «Сириус ничего не знает. Значит, с ним все в порядке, – соображал Гарри, бродя по замку. – А у меня этот непонятный Знак Воды. Волдеморт использовал мою кровь при возрождении. Волдеморт снова не смог убить меня. Что же происходит? Что такое со мной?» Исполненный мрачных мыслей, юный гриффиндорец доразмышлялся до головной боли и вышел на крылечко проветрить мозги. За этим занятием его и нашел Сириус. Крестный выглядел более чем странно: мантию он сменил на маггловские джинсы и рубашку, а длинные волосы собрал в хвост. Перед собой крестный левитировал чемодан Гарри и клетку с Буклей. Сова недовольно ухала. – Готов? – спросил Сириус, забавляясь недоумением крестника. – Сегодня я прокачу тебя с ветерком. Опустив чемодан на землю, мужчина взмахнул палочкой, и вдали тотчас раздался странный механический треск. – Что это? – спросил Гарри. Сириус только подмигнул в ответ: «Увидишь». Шум нарастал, и через пару мгновений к крыльцу подкатил огромный мотоцикл. – Забирайся! – пристраивая клетку и чемодан, пригласил Сириус. – Дамблдора я предупредил, так что отправляемся немедленно!
Дорога заняла очень много времени. Поначалу они летели в небе, над горами, пугая ревом волшебного мотоцикла окрестных птиц, но потом вдали показался маггловский городок, и Сириус вынужден был спуститься вниз и ехать по земле. Начало темнеть; Гарри, которому уже примелькались и дома, и деревья, стремительно уносящиеся назад, задремал, крепко прижимаясь к крестному. Проснулся он от того, что стало непривычно тихо, и движение прекратилось. Сириус завозился, слезая, и помог спуститься Гарри.
– Ну, как тебе прогулочка? – ухмыльнулся крестный. Выглядел он весьма воодушевленным, несмотря даже на то, что был покрыт слоем дорожной пыли. – Я без ног! – честно признался Гарри, разминаясь. – Смотри-ка на Буклю! Многострадальная сова, чьи когда-то белые перышки посерели и поблекли, дремала. – Почистим ее Escuro? – Сириус никогда на памяти Гарри не был таким довольным. Долгая утомительная дорога как будто только подогрела в нем кровь, побуждая к новым свершениям. – Давай лучше отдохнем, – сдался Гарри. Он так устал, что готов был лечь прямо на землю. – Сможешь трансфигурировать что-нибудь в одеяло? – Зачем? Мы приехали, – ответил Сириус. Гарри огляделся. Они стояли на небольшой площади, вымощенной булыжником, разбитым настолько, что всюду между камнями проросла трава. В центре возвышалась небольшая полуразрушенная колонна – похоже, когда-то здесь был фонтан. Окружавшие площадь низкие домики сонно дремали, и только одинокий фонарь дожидался часа, когда совсем стемнеет, чтобы приступить к своей работе. Сириус, тем временем, отцепил крепления, на которых держались привязанные к мотоциклу клетка и чемодан, и уверенно направился в узкую подворотню между домами, бросив на ходу: – Гарри, не отставай! Мальчик поспешил за своим крестным отцом, но тот, не дойдя до подворотни пары шагов, остановился, произнося какие-то странные слова. И тотчас, как на дрожжах, просвет между домами закрыло удивительное здание. Оно разрасталось, тесня соседей, и, наконец, достигло размеров двухэтажного особняка. – Ну что ж, дорогой крестник, – торжественно провозгласил Сириус. – Добро пожаловать на площадь Гриммо, 12. Это наш с тобой дом.
Он легко взбежал по ступеням и, оставив чемодан и клетку на крыльце, открыл входную дверь. Гарри последовал за крестным, с любопытством осматриваясь. Было ясно, что в доме уже много лет никто не живет. Паутина свисала с потолка и стен, пыль на полу свалялась хлопьями, уродливая подставка для зонтиков в виде ноги гоблина потемнела от времени. Гарри собирался сказать, что тетя Петуния умерла бы, увидев дом в таком состоянии, но Сириус уже протопал в гостиную. Большая и очень просторная комната оказалась практически пустой: диван, массивный дубовый стол, пара стульев. – Insendio! – произнес Сириус. В камине, который Гарри до этого не заметил, вспыхнуло волшебное пламя. – Какая грязь! – воскликнул юноша, и крестный, словно в подтверждение его слов, звонко чихнул. – Доставай палочку! – распорядился он. – У меня нет ни сил, ни желания отмывать сегодня весь дом. Отчистим эту комнату и переночуем тут.
Вдвоем они достаточно быстро придали помещению подобие порядка. Старые занавески Сириус сорвал и выкинул прямо в окно, рассудив, что легче избавиться от них, чем отстирать. Выпущенная на волю Букля недовольно ухала, перелетая с одной спинки стула на другую. – Все-таки жаль, что к живым существам не применяют Escuro, – посетовал Гарри, устало опустившись на краешек дивана и разглядывая в свете каминного пламени свою рубашку. – Может быть, Aquamenti? Не отказался бы сейчас принять душ. – Ну, это как раз не сложно. Пойдем, тут есть специальная комната для возлияний, – отходя от окна, позвал крестный. – Только тише на лестнице. Я тебе позже объясню, почему здесь нельзя шуметь.
В свете Lumos они поднялись по скрипучим ступеням на второй этаж, и Сириус остановился возле узкой деревянной дверки. Откинув фиксирующий ее крючок, он распахнул створку, открывая доступ в самую настоящую маггловскую ванную комнату. Пахнуло сыростью, а в пыльном зеркале отразились две усталые чумазые физиономии. Посмотрев друг другу в глаза, крестный и крестник захихикали. – Давай я тебе посвечу, – подтолкнув мальчика в бок, сказал Сириус и открыл воду. Дом зашумел, загудел, зафыркал, и из кранов, плюясь, потекла ржавчина. Гарри разочарованно застонал. – Подожди немного! – подбодрил Сириус, и через некоторое время вода действительно очистилась и пошла мощной струей. – У нас полотенца есть? – раздеваясь, спросил Гарри. – Я тебя заклинанием высушу. – Угу, – Гарри неловко пристроил одежду на ближайший бельевой крючок, забрался в ванну и задернул занавеску, переключая воду на душ. Прохладные струи сразу согнали с него накопившуюся в дороге усталость. – Сириус! А почему ты назвал ванную «комнатой возлияний»? Сквозь шум воды послышался отрывистый смех крестного. – Мы тут напивались тайком от родителей. У нас была припрятана фляжка, и летними вечерами мы часто украдкой закрывались тут… Пока еще общались с Регулусом. – Так ты жил в этом доме, Сириус?! – удивился Гарри. – Да, жил, пока не рассорился с родственниками и не переехал к Джеймсу. Твои дедушка и бабушка приняли меня как родного сына. И Джеймс мне был все равно, что брат, – в голосе Сириуса послышались горькие нотки. Гарри стоял, опираясь рукой о выложенную плиткой стену и опустив голову. Струи воды, то теплее, то холоднее, бежали по шее и плечам. «Мой дом, – прошептал Гарри, словно пробуя эти слова на вкус. – Дом только для меня и Сириуса». И удовлетворенно кивнул, выключая воду. – Где твоя палочка? – спросил крестный. – Осталась в гостиной, – выглянув из-за занавески, ответил мальчик. – Тогда мне придется погасить свет, – сообщил Сириус. – Иначе я не смогу тебя высушить. – Гаси, – согласился Гарри. Ему не очень-то хотелось разгуливать голышом перед крестным. Тотчас стало темно. Шумно отдернув занавеску, Сириус пробурчал: – Черт, ну и темень. Ты где? – Тут я, тут. Свет не нужен! – быстро отозвался Гарри, находя его руку и выбираясь из ванной. Сириус произнес высушивающее заклинание. – Теперь я! – заявил он. – Жди меня внизу. У тебя есть пижама? – В чемодане. – Не навернись на лестнице! – напутствовал крестный. Поежившись, Гарри выскочил на площадку, заливаемую проникавшим сквозь окошечко над входной дверью светом фонаря. Нижние ступеньки рыжели отблесками весело потрескивающего в гостиной каминного пламени. Быстро сбежав по лестнице, мальчик распаковал чемодан и достал пижаму. Одевшись, он выглянул в распахнутое окно – над площадью простиралось усыпанное звездами небо, легкий ветерок, врывающийся внутрь комнаты, приятно холодил кожу, ерошил высохшие волосы и перья нахохлившейся на спинке стула Букли. Разложив диван, превратившийся в широкую кровать, Гарри свернулся калачиком и, устало глядя в огонь, стал дожидаться Сириуса. Но долгая дорога дала о себе знать: не прошло и пяти минут, как он уже спал. Поэтому он не слышал, как Сириус явился из ванной, облаченный в старый халат, набросил на крестника плед и устроился рядом, тоже моментально проваливаясь в сон.
Гарри разбудил звон посуды. В первое мгновение он даже не понял, где находится, а сообразив, тотчас вскочил и выбежал на кухню. Крестный в уже отчищенных с дороги джинсах и рубашке с расстегнутым воротником, насвистывая, собирал на стол. – Выспался? – улыбнулся он в ответ на улыбку Гарри. – Чай заварен. С утра пораньше уже была почта: Молли прислала нам целое море всякой еды. Смотри, тут пироги, оладьи, джем…. Да, и вот еще странный сверток. Мальчик разорвал шуршащую бумагу: в упаковке лежал сложенный в несколько раз каминный коврик. Гарри встряхнул его, расправляя, и засмеялся: по бордовому фону коврика летали маленькие золотые снитчи. – Ты знаешь, миссис Уизли на каждое Рождество вяжет всем по свитеру. И мне тоже. – А коврик тут причем? – зевнул Сириус, помешивая чай. – Может быть, она хотела, чтобы у нас стало уютнее? – предположил Гарри и отнес подарок в гостиную, чтобы постелить у камина. Наконец, оба сели завтракать, но не успели даже притронуться к чудесам кулинарного искусства Молли Уизли, как раздался настойчивый стук в дверь. – Ни звука! – мгновенно подбираясь и доставая палочку, приказал Сириус и направился в прихожую. Но Гарри и не думал оставаться в стороне. Он, естественно, поспешил следом.
Сириус распахнул дверь и издал что-то похожее на рык: на пороге стоял Снейп. Некоторое время мужчины молча неприязненно рассматривали друг друга, словно виделись в последний раз не вчера днем, а много лет назад. – Чего тебе здесь надо? – наконец осведомился крестный. – Может, все-таки впустишь меня, Блэк, или будем говорить на крыльце на радость окрестным магглам? – процедил Снейп в ответ. Сириус молча посторонился, и Мастер Зелий, смерив пристальным взглядом замершего у стены мальчика, прошел в дом так уверенно, словно бывал здесь не единожды. Сириус последовал за ним. Гарри замешкался, испытывая чувство тревоги: что, если директор все-таки разрешил Снейпу запереть его в подземельях? Остановившись посреди кухни, зельевар покосился на стол с разложенными на нем кушаньями и презрительно сообщил: – Дамблдор поручил мне узнать, как вы тут устроились. Что ж, я вижу старую безобразную лачугу. Вероятно, это и есть то самое «надежное укрытие»? – Как ты нашел нас? – перебил крестный, гневно хмуря брови. – Заклятие Отворения, – Снейп явно наслаждался ситуацией. – Тебе оно знакомо? – Мне-то знакомо, – процедил Сириус. – Но вот откуда ты о нем узнал? – От Альбуса, – любезно подсказал зельевар. – Или ты полагаешь, я по своей инициативе пришел поинтересоваться, удобно ли собаке в ее конуре? Кстати, советую проветрить: тут пахнет псиной. – Заткнись, Нюниус! – зарычал Блэк, мгновенно выхватывая палочку и нацеливая ее в лицо школьному врагу. – То, что я пожал тебе руку при Дамблдоре, еще не означает, что я собираюсь терпеть тебя в своем доме! Снейп насмешливо посмотрел на кончик направленной на него палочки. – О, если это единственный дом, который ты можешь предложить своему крестнику, я не стал бы гордиться на твоем месте. Тут даже чихать следует с осторожностью: хибара, того и гляди, развалится. С этими словами Снейп презрительно запахнул темный дорожный плащ и, обойдя онемевшего Сириуса, вышел в коридор. Послышался легкий хлопок. Гарри высунулся в окно: зельевара нигде не было видно. – Скотина! – злобно бросил крестный, но с места не сдвинулся. – Он просто завидует, – пожал плечами Гарри, уже совсем успокоенный: похоже, в подземелья его пока не посадят. – У него-то, надо думать, своего дома нет. А мы тут все уберем, дом будет как новенький. Снейп и сам не чистюля, правда? Не кипятись, давай завтракать. Пару секунд постояв словно в раздумье, Сириус с досадой спрятал палочку и уселся на табуретку. – Не понимаю, с какой стати Дамблдор сообщил ему Тайну, – зарываясь пальцами в волосы, раздраженно проговорил он. – И ты… тоже хорош. Было же сказано сидеть тихо. Какого черта ты выскочил следом за мной?! А если бы это были Упивающиеся? Гарри недоверчиво посмотрел на крестного. Это что, шутка? Нет, похоже, Сириус не шутил. – Ты действительно решил, что я буду отсиживаться в укрытии, позволяя тебе рисковать из-за меня жизнью? – повышая голос, спросил он. – По-твоему, я трус? Даже Волдеморт ничего не смог мне сделать, так неужели… – Волдеморт – отдельная история, – прервал его Сириус. – Если сюда заявится отряд Упивающихся… – Как они заявятся, если дом скрыт? – возразил мальчик. – Но Снейп-то нашел его! – Но Снейпу-то сказал сам Дамблдор! – Вот какого черта еще он это сделал?! – Ты меня спрашиваешь?! – Причем тут ты? – Тогда чего ты орешь на меня? – не выдержал Гарри и выскочил из кухни. Как все это было неправильно и мерзко! Они с Сириусом мечтали жить вместе и в первое же утро затеяли какую-то идиотскую ссору. «Это все Снейп виноват, – с ненавистью подумал гриффиндорец. – И кто просил его лезть не в свои дела? Когда он оставит меня в покое?» Мальчик открыл входную дверь и вышел на крыльцо, крепко взявшись за теплые перила. Небо над площадью затягивалось тучами. Следом вышел и Сириус, бесшумно, недаром же его прозвали Мягколапом. Встав рядом с крестником, он некоторое время наблюдал за полетом низко кружащих птиц, а потом мягко сказал: – Не сердись на меня. Я просто хочу быть уверен в том, что тебе ничего не грозит. Знаешь, как меня напутствовала профессор МакГонагалл перед тем, как мы уехали? Она говорила: «Ребенок – это большая ответственность, до которой надо дорасти». – Я не ребенок, – отозвался Гарри. – Я это знаю, – кивнул крестный. И неожиданно, словно прочитав мысли крестника, добавил: – Это все из-за Снейпа. Я догадываюсь, для чего он явился. Он просто завидует. Помню, в школе вечно таскался за нами с Джеймсом. За что неоднократно бывал бит. Сейчас он все такой же. Завистливая душонка. А уж назвать наш дом лачугой… «Наш дом», – повторил про себя Гарри и улыбнулся. – Ладно, забудь. Мне кажется, мы его тут больше не увидим, – протянув мужчине руку, твердо сказал юноша. – Пойдем, наконец, позавтракаем? По стеклу поползли первые дождевые капли, когда Гарри, подперев щеку рукой, бездумно макал в джем уже совсем остывшие оладьи. Чайник пришлось вскипятить повторно, зато теперь кухню заполнял аромат мяты, такой густой, что кружилась голова. Сириус с трудом справился с проржавевшими шпингалетами и распахнул окно. Дождь шелестел по тротуару, заливая пустынную площадь. Где-то в глубине дома рождались шорохи, стуки и скрипы. – Крыша течет! – прислушавшись, заметил Сириус и неожиданно добавил: – Он прав. Это действительно просто старая развалюха. Но у меня больше ничего нет, только этот дом и ты, Гарри. Мальчик смутился. Он понимал, что хочет сказать крестный, но не знал, как нужно отвечать в таких случаях. Просто молчать было тоже глупо, но, подняв глаза, он увидел во взгляде Сириуса что-то такое, от чего перехватило дыхание. Бессознательно поднявшись из-за стола, Гарри подошел к окну. Поверхности луж рябились кругами, а где-то в глубине сердца поднималось странное, незнакомое чувство боли, смешанной с нежностью. – Крышу мы починим, – оборачиваясь к Сириусу, пообещал он. Крестный сидел, опустив подбородок на сцепленные замочком руки, и смотрел вперед невидящим взглядом. На звук голоса Гарри он повернулся, словно просыпаясь. – Да, конечно… – отозвался он рассеянно. – Римус вроде собирался перевезти сюда гиппогрифа, так что чердак в любом случае надо приводить в порядок. – И чердак, и все комнаты, и холл, – пообещал Гарри с энтузиазмом. Мальчику так хотелось сделать это место уютным, что он готов был вспомнить все навыки домоводства, привитые ему Дурслями. – Пойдем посмотрим, что наверху? – Пойдем, – нехотя согласился Сириус. – В конце концов, ты прав. Придется, видимо, сделать этот дом пригодным для жилья. Не в гостиной же спать. Поднимаясь по лестнице теперь, при свете дня, Гарри мог разглядеть выцветшие обои в полосочку, местами отходившие от стен. Видимо, причиной тому была сырость в доме, что и неудивительно, если учесть протекающую крышу. На втором этаже располагался длинный коридор, упирающийся в глухую стену. Из-под плотно закрытых дверей спален пробивался дневной свет. В глубине коридора тихонько постукивали капли воды. Сириус мрачно открыл ближайшую к ним дверь. Гарри заглянул: треть небольшой комнатки занимала кровать под балдахином. Стенной шкаф, камин, тумбочка. Обои в уже знакомую полосочку, серо-зеленой слизеринской расцветки. – Мне… тут нравится, – неуверенно сообщил мальчик. Сириус хмыкнул, решительно сорвал с кровати покрывало и отправил в камин. Следом за ним полетел балдахин. Пыль взвилась столбом, но крестный не обратил на это ни малейшего внимания. Он поджег сложенную в камине комом ткань, так что комната начала наполняться дымом, и поспешно распахнул окно, едва не высадив плечом оконную раму. – Что ты делаешь? – справившись с приступом кашля, спросил Гарри. Он дотронулся до плеча крестного, удивленно заглядывая ему в глаза. Сириус был в ярости. – Я искореню дух прошлого из этих стен! – непонятно к кому обращаясь, угрожающе произнес Сириус. – Даже если мне придется для этого все тут сжечь. Мужчина кровожадно посматривал на постель, где еще оставались одеяло и толстенный матрас. Мальчик осторожно потянул крестного за руку и вывел в коридор. – Не надо ничего сжигать, – попросил он. – Дым привлечет магглов, и наше убежище будет раскрыто. – Убежище…. – горько повторил Сириус. – Знал бы ты, как меня бесит эта дурацкая необходимость сидеть, не высовывая носа… Когда каждое ничтожество может упрекать меня в том, что… Оборвав себя, крестный посмотрел на удивленного и расстроенного крестника. – Пойми, Гарри, всю свою жизнь я ненавидел этот дом. Теперь я вынужден научиться любить его. Мне понадобится твоя помощь. – Я думаю, что… смог бы его полюбить, – подумав, сказал Гарри. – Ведь у меня никогда раньше не было своего дома. И я так хотел жить с тобой, Сириус… – Я тоже, – вздохнул крестный. – Но перспектива разгребать эту помойку меня убивает. Слышишь? Вон там вода. Он зажег палочку и прошел вглубь коридора. Задумчиво постоял там и вернулся. – Спальни беру на себя, – произнес он уже совсем спокойно. – А для тебя тоже кое-что есть. Смотри! Сириус распахнул дверь справа. – Библиотека! – ахнул Гарри, проходя к стеллажам, до потолка забитым разноформатными рукописями, книгами и свитками. – Гермиона была бы в восторге. – Тогда это на твоей совести! Не выношу книжную пыль! – заявил крестный. – Не справишься – зови на помощь. – Вот еще! – возмутился Гарри. Как и в любом отважном гриффиндорце, в нем жил дух состязательности. – Давай кто быстрее? – Особо не спеши, – осадил его Сириус. – Если сегодня управимся, что будем делать все лето? С этими словами крестный вышел, оставив Гарри недоумевать дальше. Какой смысл так беситься? Все совсем неплохо складывается. И чьим бы ни был этот дом раньше, сейчас он принадлежит им. Поскольку никакого предубеждения против родового поместья Блэков у мальчика не было, он охотно взялся за дело.
Библиотека оказалась поистине удивительной. Тексты на незнакомых языках, фолианты, закованные цепями – совсем как в Запретной секции в Хогвартсе… Гарри перетряхнул и почистил каждую полку. На самом верху отыскалось очень любопытное издание с картинками, заставившими мальчика покраснеть. Закусив губу, он переворачивал страницы, становясь все более пунцовым, пока в коридоре не послышался кашель крестного. Тогда Гарри быстро спрятал книгу между трактатом по Алхимии и альбомом средневековых гравюр, решив при возможности изучить ее подробнее. Вечером, окончив свою работу, оба безучастно сидели рядышком на диване в гостиной и смотрели в огонь. От усталости не хотелось даже есть. Дождь наконец-то прекратился, зато дул ветер, хлопая рамой: она промокла и разбухла так, что теперь не желала закрываться. – Я бы меньше всего хотел, чтобы ты проводил каникулы за этим занятием, – вытягивая ноги, проворчал Сириус. – Целый день работал как Золушка. – У Золушки не было волшебной палочки! – возразил Гарри, ленясь даже пошевелиться. – Правда, я столько раз произнес «Escuro», что мозоль на языке натер. Зато в библиотеке теперь можно читать. – А в спальнях – спать, – зевая, продолжил крестный. – Пойдем? Гарри досталась та самая спальня, в которой Сириус устроил сожжение покрывала и балдахина. Без них, впрочем, свежеубранная комната выглядела как будто светлее. Едва голова мальчика коснулась подушки, он провалился в сон, несмотря на то, что внизу по-прежнему хлопала рама, а за стеной, ругаясь сквозь зубы, ворочался в своей постели крестный.
Дом оказался просто огромным. Да, возможно, выглядел он неухоженным и мрачноватым, но в нем было столько воздуха, столько свободы, что Гарри готов был бегать тут, как маленький. Высоченные потолки, украшенные старомодной лепниной, люстра с хрустальными подвесками в гостиной, тонко звякающая, когда сквозняк сильно хлопал дверью, печные отдушины с чугунными дверцами, камин с затейливой решеткой – настоящий дом волшебников, где выросло, наверное, не одно поколение Блэков. Невзирая на недовольство последнего из представителей этого славного рода, жилище постепенно приобретало вид обитаемого. Они вычистили все спальни на втором этаже, а Гарри протер пыль на полках в библиотеке – Сириус туда так ни разу и не зашел, поэтому книга с затейливыми картинками перекочевала вниз, на подлокотник кресла. Разглядывая рисунки, Гарри поначалу представлял на месте изображенных на них людей себя и Чжоу, но вскоре сообразил, что ни Чжоу, ни он сам точно не смогли бы принять такие мудреные позы. Даже квиддичные тренировки в этом деле помочь были бессильны. День двух одиноких мужчин начинался довольно поздно – стенные часы уже гулко били полдень, когда кто-то первым лениво выползал из постели, чтобы принять душ и поставить чайник. Завтракали молча, и размокшее после первого дождя окно хлопало на ветру. Иногда прилетали совы, приносившие продукты или почту, и смирно садились на подоконник. Гарри вел переписку неохотно. Это не значило, что он не скучал по своим друзьям, но теперь у него появился куда более интересный и близкий собеседник. Закончив к вечеру свои домашние дела, Сириус усаживался в кресло, Гарри устраивался на диване напротив, и начиналась неторопливая беседа обо всем на свете. Сириус как будто мерз. Наверное, привычка зябко поводить плечами осталась у него после Азкабана, где он годами стыл в каменном мешке своей камеры. Стоило вечерним сумеркам спуститься на площадь, как крестный зажигал камин и заворачивался в одеяло, приобретая сходство с оловянной фигуркой какого-то восточного божка, с незапамятных времен стоящей на каминной полочке. Гарри щурился на огонь, пытаясь разглядеть лицо Сириуса, всегда оставшееся в тени. С недавнего времени с мальчиком начало происходить что-то странное: он ощущал, как все больше привязывается к крестному. Наверное, это и была та самая семейная любовь, о которой раньше Гарри знал лишь понаслышке. Сириус оказался отличным собеседником. Он знал и понимал многие вещи и с удовольствием делился своими мыслями с крестником. – Друзья… Они никогда не дадут тебе чувства абсолютной свободы! – приняв позу восточного божка, вещал Сириус. – Так или иначе, они всегда будут тебя ограничивать. Друг многое отдает, но и многого требует взамен. Он хочет безраздельной власти над тобой. Но существует грань, преступив которую, он тебя отпускает на свободу. – Что же это за грань? – Любовь. Дружба, перерастающая в нечто несоизмеримо большее. Все конфликты остаются за этой чертой. Друзья вынуждены притираться друг к другу. Любящие же просто парят в облаках. Вот мы с тобой сейчас – ссоримся из-за того, кому мыть посуду и почему нельзя выходить из дому… Это временный этап. Пройдет еще самое большее неделя, и мы вообще прекратим обращать на это внимание. Меня уже почти не бесит этот дом. Потому что тут мы живем вместе с тобой, Гарри, и если ты рядом, мне на все наплевать. Это и есть путь к любви, понимаешь? – Не совсем, – смущаясь, отозвался Гарри. – Что ты имеешь в виду? Как понять, что любовь освобождает? И как ты себе представляешь, что мы… Мальчик запнулся, вспомнив свою книжку. Он никогда не подставлял на место изображенной на них женщины другого мужчину, и мысль о том, что это мог оказаться его крестный, совсем выбила несчастного юношу из колеи. Но Сириус, видимо, имел в виду все-таки не это. Он без тени смущения поглядывал на крестника, кутаясь в свое одеяло, а Гарри вдруг безумно захотелось перебраться поближе к крестному, в его кресло… Дрожало каминное пламя, по ногам дуло. В ту ночь Гарри долго не мог заснуть, а наутро отправился в библиотеку и совсем другими глазами посмотрел на картинки, нарисованные в книге. Поймал себя на мысли, что думает о Сириусе. Испугался этого и закинул книгу подальше – чтобы через пару дней отыскать ее вновь.
У любого старого дома есть свой особенный, неповторимый характер. Дом номер 12 по площади Гриммо отличался недружелюбием и скрытностью. Когда Гарри шел по коридору, полы недовольно скрипели. Окна никак не желали открываться, словно кто-то специально намертво вбил шпингалеты в подоконник. Приходилось каждый раз звать Сириуса. Через пару дней, правда, мальчик додумался смазать все шпингалеты, а также оконные и дверные петли, маслом, и дом стал покорнее и тише. С главной бедой, впрочем, Гарри предстояло столкнуться через несколько дней после начала генеральной уборки. Как-то дождливым утром, спускаясь со второго этажа в кухню, юный гриффиндорец заприметил в прихожей странную дверцу. В основном дом был исследован. Прелесть его заключалась в том, что за многими дверями скрывались стенные шкафы с горами хлама, которые, впрочем, все равно было проще привести в порядок, чем отчистить комнаты. Подозревая, что за этой еще не исследованной дверью окажется каморка для веников, наподобие той, что была у тетушки Петунии, мальчик сильно дернул створку, на удивление легко поддавшуюся, и вскрикнул: прямо на него из полумрака смотрели маленькие злые глаза. Гарри помнил просьбу крестного не шуметь и соблюдал ее по мере сил. Он предполагал, что это как-то связано с конспирацией: дом не был виден ни магглам, ни волшебникам, но звуки-то наверняка им были слышны. До этой минуты он ни разу не нарушил установленного Сириусом правила. Но теперь оставалось лишь смириться с неизбежным: особняк сотряс жуткий крик. Визжа и хрипя, странное существо ринулось в атаку, и мальчик еле успел захлопнуть дверь и прижать ее спиной. Крик звучал с такой силой, что пол под ногами Гарри начал слегка вибрировать. На лестничной площадке показался растрепанный заспанный крестный в одних пижамных штанах. За ним волочился халат, из кармана которого Сириус на ходу пытался извлечь волшебную палочку. Оценив обстановку, мужчина в долю секунды преодолел лестницу, оттеснил плечом крестника и распахнул таинственную дверцу. – ЗАТКНИСЬ, СТАРАЯ ВЕДЬМА!!! – окончательно поправ законы конспирации, заорал он так, что Гарри на мгновение оглох. Визг перешел в хрип, и мальчик рискнул заглянуть через плечо разъяренного крестного. В неглубокой нише висел, обрамленный в пышное золото, портрет пожилой дамы в полный рост. Лицо ее искажала ярость, пучок седых волос на голове воинственно подрагивал. – Грязнокровки! Отбросы общества! Здесь, в моем доме! – булькала, задыхаясь, наделавшая столько шума картина. Дождавшись, когда она утихнет, крестный отступил на шаг и плотно прикрыл дверь. Только после этого он повернулся к Гарри, который от пережитого шока мог лишь моргать большими глазами за круглыми стеклами очков. – Ну, теперь начнется, – невесело сообщил Сириус. – Пробудилась истинная сущность этого дома. – Кто она? – не слишком успешно совладав со своей речью, промямлил Гарри. – Моя мать. Гарри вскинул голову. – Что? – тихо спросил он. – Она… – Пойдем, поговорим на кухне, – оборвал Сириус, на ходу надевая халат. Чайник вскипел. Гарри намазывал плавленый сыр на кусочек хрустящего хлеба, виновато поглядывая на молчавшего крестного. В гостиной тикали часы. Дом замер, словно ожидая катастрофы. Стараясь вести себя бесшумно, мальчик подошел к стенному шкафу за чашками. Но стоило ему приоткрыть дверцу, как раздался грохот. Огромная кастрюля сверзилась с самой верхней полки, пребольно ударив Гарри по голове, и покатилась по полу. «Ну, все», – мелькнуло в сознании. Сириус вскочил. Мальчик ожидал, что сейчас дом снова сотрясется воплями, поэтому не сразу вник в слова крестного. – Гарри, ты в порядке? Убедившись, что в прихожей по-прежнему тихо, Гарри неуверенно ответил: – Кажется, да… – У тебя кровь! – сообщил Сириус, проводя пальцами по лбу мальчика. – Очки не разбились? Глаза целы? – Все нормально, – пробормотал мальчик. – Я неловкий, как Невилл на Зельеварении. Похоже, приобрел себе второй шрам. Пойду умоюсь. – Не ходи пока, – удержал его крестный, заталкивая кастрюлю поглубже в шкаф. – Пусть она успокоится. – Сириус? – осторожно позвал Гарри, промокая рану салфеткой. – А почему она… там висит? – Все мое семейство было испокон веков помешано на чистоте крови, – наливая крестнику чай, отозвался Сириус. – Мать поклялась, что никогда дом не достанется нечистокровному. Заказала свой портрет, чтобы и после смерти следить за всеми… как Цербер. – Кто такой Цербер? – недоуменно спросил Гарри. – Собака, – подумав, лаконично объяснил Сириус. – Мать моя, впрочем, куда хуже. Собака – все-таки благородный зверь. Он гордо выпятил грудь, и Гарри не смог сдержать улыбки. Лоб неприятно щипало, и, поменяв салфетку на все еще кровоточащей ранке, мальчик спросил: – Почему бы не убрать оттуда ее портрет? – Он держится там Заклятием Вечного Приклеивания, – досадливо отмахнулся крестный. – Мерзкая старуха все предусмотрела. Оставь посуду, после помоем. – Да ничего… я вымою, – собирая тарелки, тихо сказал Гарри. Он все еще чувствовал себя странно. Что ж, волшебный дом – на то и волшебный, чтобы преподносить сюрпризы, не всегда – приятные. – Там в гостиной еще оставались какие-то чашки, – бессмысленно слоняясь по кухне, сообщил Сириус. – Я тебе помогу их собрать. Они отправились в гостиную, и на пороге Гарри чуть не упал, споткнувшись обо что-то мягкое. – А-а! Что это за отвратительное существо?! – закричал он, отшатываясь и едва не сбивая с ног Сириуса. – Это домовой эльф, – мужчина брезгливо рассматривал костлявого зверька в полуистлевшей сорочке. – Домовой эльф? – недоверчиво переспросил Гарри. – Но он же… Он совсем не похож на Добби или Винки, или любых других эльфов! – Он просто старый. Служил моей мамаше, – Сириус попятился, чтобы существо случайно не прикоснулось к нему. – Молодой хозяин вернулся в дом и привел с собой грязнокровку… зачем он это сделал? Что ему надо? Не хочет ли он избавиться от нас? Не хочет ли отдать дом выродкам? – заскрипел меж тем эльф. Гарри ошарашено посмотрел на Сириуса. Тот ответил крестнику яростным взглядом и присел на корточки перед эльфом. – Слушай, животное, – процедил он. – Это – мой сын. Мы будем жить здесь столько, сколько нам вздумается. А ты сейчас исчезнешь отсюда, чтобы я тебя не видел. Пока не позову, на глаза не попадайся. Усек? – Усек, усек… – забормотал эльф. – Молодой хозяин связался с грязнокровками и даже говорить стал как они... Притащил в дом грязнокровку. Называет своим сыном. Какой же это сын? Всем известно, это Гарри Поттер. Что сказала бы Хозяйка, о-о, это разбило бы ей сердце. – Исчезни, – коротко приказал Сириус. Эльф, продолжая бормотать, понуро вышел из гостиной. Мужчина досадливо поморщился, поднимаясь. – Теперь ты понимаешь, почему я ненавижу этот дом? – устало спросил он. – Это все ерунда, – подходя ближе, ответил Гарри. – Забудь! – Ну уж нет, – решительно помотал головой крестный. – Они хотят войны? Они ее получат. Ты со мной? – Конечно! – без колебаний отозвался крестник. – Сражаться с домом… – И подчинить его себе… – Это гораздо интереснее… – Чем просто пытаться полюбить! – закончил Сириус и положил руку на плечо мальчика, внимательно глядя ему в глаза. – Как ты похож на отца! – тихо и очень серьезно проговорил он. – Когда всех нас не станет, ты останешься последним мародером. Обычно скупой на чувства, Сириус неожиданно порывисто обнял Гарри и тотчас ушел в кухню. Мальчик еще какое-то время стоял в задумчивости, а потом принялся собирать чашки. Он решил, что обо всем сказанном подумает вечером, а сейчас просто отдохнет от утренней суматохи.
Однако все планы сбило появление Снейпа. В этот раз он явился без стука и, отряхивая капельки воды с мантии, прошел прямо в гостиную, где крестный с крестником устроились для разработки плана войны с портретом и домовым эльфом. – У меня две новости – плохая и очень плохая, – бросая на стол большой бумажный пакет, заявил зельевар. Шокированные его появлением, Гарри и Сириус пару секунд сидели молча, что позволило Снейпу выдержать эффектную паузу, после чего он спокойно продолжил: – Начну с плохой. Сову от Уизли, направлявшуюся к вам, перехватило Министерство. Больше никакой переписки не будет. Это приказ Дамблдора. Надеюсь, повторять не придется. Теперь очень плохая новость: пищу вам отныне буду приносить я. – Почему ты? – сразу взвился Сириус. – Только я один знаю Тайну. Кроме Дамблдора, разумеется, – ответил Снейп так, словно необходимость общения с Сириусом причиняла ему физическую боль. – А что с Уизли? – задал Гарри волновавший его вопрос. – У них не будет проблем? – Ничего с ними не случится, – Снейп снизошел до того, чтобы взглянуть на мальчика, и тотчас нахмурился. – Что с вами такое, Поттер? Откуда эта болячка? – Я… мне… это я сам… случайно, – мальчик не понимал, почему Снейп заставляет его оправдываться. Зельевар хмыкнул. – В пакете ваша еда, – кивнув в сторону стола, он стремительно вышел. – Черт! – прорычал Сириус, запуская в закрывшуюся за Мастером Зелий дверь незнакомым Гарри заклятием. – Я убью его, даже если мне придется сдохнуть с голоду. – Хорошо, что с Уизли, по крайней мере, все обошлось, – заметил Гарри, вставая с дивана и направляясь к оставленному Снейпом пакету, но Сириус моментально преградил ему дорогу. – Не вздумай это трогать! – хмуро велел он. – Хочешь отравиться? – Нам же надо что-то есть? – удивился мальчик. – А ты уверен, что эту сказочку он не сочинил только что? – жестко спросил Сириус. – Гарри, не будь таким наивным. Это же Снейп. Видел Метку у него на руке? На этом человеке можно смело ставить крест. Оттуда не возвращаются. Я знаю, что говорю: мой брат был Упивающимся. – Ты раньше не рассказывал об этом, – растерялся Гарри. – Но даже если Снейп врет, как мы проверим? – Нужно выждать несколько дней, – подумав, сказал Сириус. Глаза его блестели: затевалась новая война, с противником поинтересней истеричных картин и домашних животных. – Если за это время мы не получим никакой весточки от Молли, значит, Снейп говорил правду. Кроме того, прежде чем самим есть эту пищу, мы будем испытывать ее на том, кого не жалко. – А кого не жалко? – изумился Гарри. – Увидишь, – склонил голову набок Сириус и неожиданно громогласно крикнул: – Кричер! Кричер! – Тише! – умоляюще прошептал Гарри. – Сейчас она проснется и… – Не проснется, – заверил Сириус. – Шуметь нельзя только в прихожей и на лестнице. Кричер! Гнусное существо, куда ты делся? – Кого ты зовешь? – потерял терпение Гарри. – Домового эльфа, – объяснил Сириус. – Его зовут Кричер. Он будет у нас дегустатором снейповой стряпни. Если Нюниус замышлял зло, пусть утрется! Гарри пожал плечами. – По-моему, это не очень справедливо, – признался он. – Чем виноват эльф? – Все будет по-честному. Мы предупредим его, что каждый съеденный кусок для него может стать последним, – ничуть не смутился крестный. – Это отлично вписывается в мой военный план. Гарри насупился, и мужчина, не выдержав, рассмеялся. – Шутка! – сказал он, обнимая крестника за плечи. – Разумеется, мы не станем никого травить. Я и сам понимаю: если бы Снейп действительно желал нам зла, он уже давно привел бы в этот дом своих дружков. Просто меня раздражает, что нам придется напрямую от него зависеть. – Я тоже не в восторге, – как бы невзначай прижимаясь плотнее к крестному, согласился Гарри. – Но могло быть и хуже. По крайней мере, никто не пострадал. Когда мы с Роном на втором курсе взяли у мистера Уизли летающую машину, он едва не потерял работу. – Что за история? – оживился Сириус – Расскажешь? А пакет не трогай, его все-таки разберет эльф, – отпуская крестника и направляясь к креслу, добавил он. Остаток вечера Гарри рассказывал Сириусу о проказах Добби и о летающем форде «Англия». За окном монотонно шелестел дождь. Кричер так и не появился.
А ночью заболел шрам. Гарри проснулся и сел на постели: лоб горел, метка в виде молнии пульсировала и дергалась. Кажется, ему приснился какой-то кошмар, но вспомнить, что именно видел, мальчик не мог. Не в силах унять охватившее его беспокойство, Гарри встал и подошел к окошку. Дождя не было, но в воздухе висел смог, превращая свет фонаря на площади в размазанное пятно. Напряженно всматриваясь в темноту, он постоял так пару минут и вернулся в постель. – Война началась, – вспомнил он слова, однажды сказанные Дамблдором. – А мы сидим тут, ничего не знаем… Уткнувшись пылающим лбом в подушку, мальчик твердо решил, что в следующий визит Снейпа непременно выяснит всю расстановку сил, даже если для этого придется напоить зельевара Веритасерумом.
Сириус решил всерьез заняться починкой крыши и с утра пораньше отправился на чердак. Гарри, услышав там шум и шаги, выбрался из постели и рискнул последовать за крестным. Взору мальчика предстало внушительных размеров пространство, ограниченное снизу грязным дощатым полом, а сверху – покатыми сводами крыши. Свет проникал через большое окно с откидной рамой. Как ни странно, хлама на чердаке не было совсем, только кое-где валялись лоскутки и щепочки, как будто все вещи были отсюда вынесены в большой спешке. Похоже, что это действительно было так, поскольку Сириус осматривался в глубокой задумчивости. Там, где крыша подтекала, на полу стояли лужицы воды. Старательно обходя одну из них, крестный рассуждал: - Сейчас, конечно, можно поставить заплатки, но после, наверное, все равно придется вызывать кровельщика. - Среди волшебников тоже бывают кровельщики? – размышляя, забраться ли на чердак или ограничиться созерцанием из люка, уточнил Гарри. - Бывают, только вряд ли Дамблдор захочет раскрывать третьим лицам этот дом… Ну да ладно, сделаю что смогу… И не надо ничего здесь чистить, это же не жилое помещение. Гарри пожал плечами и убрал в карман приготовленную палочку. На самом деле он был бы совсем не против превратить чердак в жилое помещение: тут можно было бы поставить телескоп и наблюдать через единственное окно за звездами. Терять полноценный этаж было жалко. Крестный встал на табуретку, изучая крышу, и Гарри получил возможность разглядеть всю его ладную крепкую фигуру с широкими плечами и перекатывающимися мускулами на руках. «Сириус, должно быть, очень сильный, - думал он. - Наверное, поднять меня на руки ему не составит труда… Но вот насколько он гибкий? Смог бы он заниматься любовью… скажем… в позе «расщепленная веточка»? - Подай мне молоток, Гарри! – неожиданно скомандовал крестный, и застигнутый врасплох мальчик уронил инструмент себе на ногу. - Ы-ы-у-у! – сгибаясь пополам, взвыл герой магического мира, и Сириус, спрыгнув с табуретки, схватил крестника за плечи. - Гарри, что такое? – беспокойно спросил он. - Молоткоооом… по ноге, - сообщил Гарри. Мысли о позе «расщепленная веточка» и любых других позах разлетелись все как одна. - Вот что, помощник, иди-ка ты вниз, займись бутербродами, - выпуская крестника, посоветовал Сириус. – Если тебе попадется эта тварь Кричер, вели ему явиться сюда. - Хорошо, - уныло ответил Гарри, забираясь на лестницу. «Даже в помощники я не гожусь». В гостиной стоял страшный грохот: Букля гоняла домового эльфа, ухая и воинственно хлопая крыльями. - Изыди, гадкая птица! – верещал Кричер, мелкими перебежками продвигаясь к выходу. - Тебя ждет Сириус. На чердаке, - сообщил Гарри эльфу, пытаясь успокоить разбушевавшуюся сову. – Поторапливайся, нужен помощник. Поверхность полированного стола в нескольких местах украшали пятна птичьего помета. За этот предмет мебели и шла основная война между белоснежной полярной совой и эльфом. Впрочем, это было ничто по сравнению с теми экспериментами, которые Сириус собирался проделать с портретом матери. Он что-то толковал об универсальном размягчителе твердых строительных материалов и о серной кислоте. В атмосфере тотальной войны всех со всеми Гарри вдруг почувствовал себя не при делах и совершенно одиноким. Он совсем иначе представлял себе жизнь в доме с Сириусом: надеялся, что, по крайней мере, сможет отдохнуть ото всех бед и тревог и насладиться прелестями домашнего очага. Но Кричер и портрет миссис Блэк составили достойную конкуренцию Дурслям, а регулярные визиты Снейпа придавали картине полноту. Дом мечты все больше начинал смахивать на ад, как Гарри ни старался полюбить его. Мальчик видел, как раздражен крестный, но также понимал, что изменить что-то бессилен. Ему хотелось поговорить с Сириусом, убедить его, что все непременно устроится. Но мужчина агрессивно воспринимал подобные разговоры и моментально прекращал их: ему хотелось головокружительных подвигов, невыполнимых задач, которыми Гарри пресытился за время Турнира Трех Волшебников. И в этом вопросе они не могли понять друг друга, как бы ни старались. До Гарри постепенно доходило, что они с Сириусом все-таки очень разные люди. Но это вовсе не мешало ему любить крестного. Нарезая ломтиками сыр для сандвичей, мальчик размышлял, догадывался ли Дамблдор, что жизнь в доме окажется настолько непростой. И не потому ли Снейп был так против этого места. Только с чего бы Снейпу беспокоиться о благополучии Гарри? Сириус провозился с крышей почти весь день. Обедать не стал, наскоро перекусив бутербродом, но к ужину все-таки спустился. - Сделал все возможное, - гордо заявил он, снимая с рукавов рубашки паутину. Спать крестный отправился довольно рано, а Гарри не спалось - картинки из книжки не давали покоя. Больше всего ему хотелось поговорить с Сириусом о любви: срок, в который, по заверениям крестного, между ними должно было возникнуть это чувство, истекал, и мальчику хотелось знать, в чем оно проявится и как изменит их отношения. Но завести разговор напрямую было как-то неловко. Чувствуя вину за то, что целый день уделял внимание не крестнику, а починке крыши, Сириус наутро за завтраком старательно развлекал крестника байками о проделках Мародеров, а к обеду пообещал сварить замечательный душистый напиток с целой кучей целебных свойств. Гарри обедать отказался, но не попробовать напиток означало бы обидеть крестного. Тут-то юноше пришла отличная мысль, как завязать разговор на интересующую его тему. - Ты вари… А я пока пойду почитаю… – с этими словами мальчик направился в библиотеку. Здесь он первым делом положил на самое видное место многократно прочитанную Кама-Сутру, после чего забрался в кресло и уткнул глаза в учебник по DADA. Пару минут спустя появился Сириус с кубком. - Раствор шиповника, - объявил он, передавая питье крестнику и ловким движением выхватывая с одной из полок толстенный том в кожаном переплете. - Смотри-ка, - шелестя страницами, продолжил мужчина, пока Гарри осторожно тянул горячее душистое питье. – «Шиповник». «Rosa», от греческого «rhodon», что означает розан, куст роз. «Rosa» - древнелатинское название цветков розана - роз. - Роза?.. А тот напиток, которым поил нас Дамблдор… - вспомнил Гарри. - Вряд ли это был раствор шиповника… хотя, директор не особенно силен в зельеварении, - покачал головой Сириус, возвращая энциклопедию на полку. Гарри шевельнулся, чтобы крестный наконец-то обратил внимание на небрежно оставленную на подлокотнике кресла книгу, но мужчина уже загляделся на одну из верхних полок шкафа. - Ты оценил, как я привел тут все в порядок? – поинтересовался Гарри, продолжая ерзать в надежде, что книга свалится и хотя бы тогда Сириус ее заметит. - Да… мне бы никогда не хватило терпения и желания! – хмыкнул крестный, доставая очередной талмуд. Мальчик едва не застонал от разочарования, когда Сириус с нежностью произнес: - Мой старый учебник по трансфигурации для подготовки к Ж.А.Б.А.! Я про него и забыл… Вот он где, оказывается…. Мы по нему учились анимагии! – и углубился в чтение. Поняв, что план с треском провален и Сириус не обратит на него внимания, даже если сейчас рухнет потолочная балка, Гарри допил свое зелье и убрался на кухню, предоставив крестному возможность ностальгировать в самодостаточном одиночестве. Сириус так весь день и таскался со своим учебником, изредка восклицая что-то вроде: - Помню-помню! Этот этап Джеймс прошел только на второй неделе тренировок! А этот кусок текста я знал наизусть и каждый раз рассказывал Ремусу перед полнолунием!... – и подобную же бессмыслицу. Вечером Гарри предпринял еще одну попытку. - Послушай, Сириус… - осторожно начал он, когда мужчина по обычаю явился в гостиную и завернулся в любимое одеяло. – Я тут подумал… А ты смог бы, например, закинуть ногу за голову?.. - Чего? – сразу перестав возиться и скрипеть креслом, вытаращил глаза крестный. Гарри смущенно повторил свой вопрос. Сириус задумался. - Пожалуй, смог бы… - с сомнением произнес он. И бодро закончил. – Но только в облике собаки. А почему ты спрашиваешь? Гарри окончательно потерялся и промямлил что-то про хорошую спортивную форму крестного. Мужчина от души посмеялся, но после долго пристально смотрел на крестника. - Тебе нужно побольше двигаться, - вынес он свой вердикт. – Я подумаю, что можно сделать… К сожалению, наш дом – не место для динамичных натур.
Сегодняшняя ночь не обещала покоя. Гарри приснился кошмар, в котором Волдеморт, сверкая красными узкими глазами, кричал: «Достаньте мне его, достаньте! Проберитесь туда каким угодно способом и достаньте его!» «Он ищет меня!» - садясь в постели, прошептал мальчик. Он ни секунды не сомневался, что действительно видел Темного Лорда и слышал распоряжение, которое тот дал своим слугам. Значит, странная связь все еще существовала и давала знать о себе. Хотя Дамблдор и пытался его утешить, но слизеринская часть натуры, похоже, все сильнее брала свое. Часы внизу пробили три. Понимая, что заснуть не удастся, Гарри сгреб одеяло и поплелся к лестнице, ведущей на чердак. Он не мог оставаться в своей постели. Вязкая тьма чердака гостеприимно встретила его. Усевшись там прямо на пол, юноша глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. - Я гриффиндорец. Как мои родители. Я похож на них и на Сириуса. Мне больше ни до кого нет дела. Я с Гриффиндора, я… черт. Убедить себя не удавалось. Вспоминая произошедшее с ним за последние годы, Гарри все больше осознавал, что в его жизни доля слизеринской живучести всегда перекрывала гриффиндорское благородство и готовность к самопожертвованию. - Не хочу, - беспомощно прошептал Гарри. – Не хочу, не хочу. Большое пустое помещение освещалось луной. Отворив окно, Гарри расстелил на полу одеяло и улегся, подложив руки под голову. В далеком черном небе сияли звезды. Миллиарды неизведанных миров безучастно глядели на мальчика. Он не особенно любил ясные ночи: в чулане у Дурслей он с небом дела не имел, а вот в Хогвартсе отношения с астрономией как-то сразу не сложились. Звездный купол навевал неприятные мысли об одиночестве и о смерти – мысли, недостойные гриффиндорца. Как наяву перед глазами пронеслись картинки минувшего года: уродливая метка в небе над палаточным лагерем квиддичных болельщиков, кувыркающиеся в воздухе фигурки магглов, круг Упивающихся на кладбище, мертвое лицо Седрика. Скрипы и шорохи летней ночи наполняли застывший воздух. Дом затаился, и мальчик ощущал его враждебность. Слишком много неясного, слишком много пугающего. «Важно не то, кем ты родился, а то, каким ты стал». «Вот, смотрите. Черная Метка. Уже не такая четкая, как полтора часа назад, но различить ее все же можно». «Северус, ты знаешь, что я должен попросить». «Да». «Гарри, я вызывал твоего крестного сюда. Дело в том, что я планирую поселить вас на лето вместе. Так мне будет спокойнее… за вас обоих». «Альбус, это как раз то, о чем вы говорили? Не думаю, что это подходящий вариант…» «Как ты понимаешь, всем гриффиндорцам покровительствует Огонь. Однако твоя руна оказалась Водной». «Ну, что же, дорогой крестник, добро пожаловать на площадь Гриммо, 12. Это наш с тобой дом». Местечковые войны казались ерундой по сравнению с тем, что в большом мире возродился Волдеморт, но ведь это именно Гарри предстояло жить в изоляции до конца лета. Директор спрятал только их Сириусом: ни семейство Уизли, ни Гермиона не скрывались, хотя опасность им грозила не меньшая. А теперь еще и этот знак Воды… Гарри уставился в небо, не в силах отвести взгляда от черной, затягивающей бездны, и почувствовал, что сознание медленно покидает его. Состояние не было похоже на обморок, - немыслимое одиночество стирало душу в пыль и рассеивало ее среди звезд. Наверное, он сошел бы с ума, если бы в этот миг не захлопали крылья, и в чердачное окно не прилетела вернувшаяся с охоты Букля. Гарри моргнул и закрыл глаза. Не узнавая себя, он ощупывал замерзшими руками свое тело и мокрое от слез лицо. Напряженно вглядывался в загустевшую тьму, пытаясь вспомнить, где он находится. Букля шуршала соломой, устраиваясь поудобнее. Она, наверное, слишком привыкла к школьной совятне. Опомнившись, Гарри поднялся с пола. В перемигивании звезд ему почудилась насмешка и, сдвинув брови, мальчик произнес, обращаясь непонятно к кому: - Вы все врете. Я никогда не буду один. У меня есть все, что нужно. У меня есть свой дом и Сириус. Я не боюсь ваших угроз и не хочу вас больше видеть. Исчезните! Синяя вспышка осветила чердак. Подняв руку ладонью к звездам, Гарри громко повторил: - Исчезните! И тотчас в небе громыхнуло. Откуда-то взялся ветер. Он то кружил вихревые столбики, то налетал порывами. Неумолимо наползали тучи.
Покой. Мудрость. Молчаливая готовность принять неизбежное.
Солодка.
Смело сделать шаг навстречу. Еще один. И еще.
Мускус.
Возбуждение.
Сельдерей.
Страсть. Разноцветные вихри.
Роза.
Дурман. Жар. Солнечные лучи. Любовь.
Губы. Четко очерченные, подвижные, сверкающие влажным блеском. Руки. Сильные, быстрые. Ладонь-лодочка, пускающаяся в странствия по телу. Прикосновение ко лбу. Горячая кожа. Ее пьянящий, пугающий запах. Глаза. Чистая синяя глубина. На дне – обещания.
Вода.
Водоворот подхватывает и кружит людей и животных, цветы и травы. Вода смывает с души все ненужное, все лишнее, оставляя место лишь одному, всепоглощающему, самому главному. Бескомпромиссно.
Огонь.
Выжигающий все на своем пути. Гул пламени.
Встреча. Слияние. Вода вступает в схватку с огнем, но силы равны. Ни одна стихия не может превзойти другую. И тогда, отступив, они соединяются там, где уже нет воды, где нет огня – а есть только чистые энергии. Красные лучи энергии огня сплетаются с синими лучами энергии воды.
Неразделимые и неслиянные.
Я никогда не буду один.
Сам не зная, как ему это удалось, Гарри развернул Ритуал Связи совсем не в то русло, как предполагал профессор Дамблдор.
Утром мальчик очнулся на чердаке, совсем замерзший. Он лежал на полу, съежившись на одеяле. Все тело болело, а голова вообще разламывалась на куски. Что такое произошло? Юноша поднял глаза: небо затянули низкие тучи. Он вспомнил, что сидел здесь один и, кажется, плакал, потом прилетела Букля, а вот после – провал. «Наверное, просто заснул», - решил Гарри, спускаясь, но дурные предчувствия не оставляли его. - От Молли опять никаких вестей. Видно, придется поверить Снейпу, - зачаровывая кухонный нож на чистку картошки, сообщил Сириус. Небрежно застегнув рубашку на две пуговицы, он склонился над сковородкой. Гарри безучастно сидел за столом. Со свежевымытых волос капала вода и неприятно холодила кожу. Но пойти за майкой было лень. И не так-то просто – отвести взгляд от крестного. Сегодня мальчик словно увидел его впервые. До этого был просто Сириус – сердитый, довольный, воинственный, деловой или расслабленный. Человек, которого Гарри, кажется, знал всю жизнь, хотя общались они толком всего несколько раз в течение четвертого курса. Все изменилось за одну ночь. Гарри хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что это – не сон. Его личная война закончилась. Душа вырвалась на свободу - ту самую, обещанную крестным, свободу - через широко распахнутое чердачное окно, в синеглазую высь, где сияла, затмевая всех ярким светом, его персональная звезда Сириус.
- Еще одна попытка проникновения в Зал Пророчеств. Третья на этой неделе, - Кингсли Бруствер пожевал губами и устало вытер лоб тыльной стороной ладони. - И снова отражена благодаря чистому везению, - добавил Стержис Подмор, набивая табаком черешневую трубку. – Завтра удача может нас оставить. Полагаю, вопрос о круглосуточном дежурстве пора ставить ребром. Кто-нибудь знает, где Дамблдор? - Никто не знает, – уныло отозвался из своего угла Артур Уизли. – Нам необходим координационный совет в его отсутствие. Вчера у меня побывал Римус Люпин, сообщает, что оборотни сбиваются в стаи на границе северных графств. - А за упоминание имени Сами-знаете-кого из Министерства увольняют без выходного пособия, - вмешалась молоденькая колдунья с короткими ярко-розовыми волосами, Нимфадора Тонкс. – Наш отдел уже лишился двоих сотрудников. - Война, господа. Война. Враги теперь одеты не только в плащи и маски, но и в министерские мундиры, - Кингсли досадливо расстегнул пуговицы своего рабочего зеленого пиджака. - Стало быть, так: выставляем дежурных, - стукнув кулаком по столу, так, что звякнула посуда на полках – а дело происходило на кухне в «Норе» - заявил Грозный Глаз Грюм. – Рассчитываем только на себя. - Именно так! – громогласно подтвердил Сириус, приподнимаясь с дивана. - Очнулся? – укладывая ему на лоб влажное полотенце, спросила Молли Уизли. – Ты, дорогой мой, очень глупо рискуешь собственной жизнью. Ну кто просил тебя ввязываться сегодня в схватку? - Да я за хорошую схватку жизнь отдать готов! – буркнул Сириус, безуспешно пытаясь вырваться от Молли. - И готов, и отдашь, если будешь так подставляться, - поддержал супругу Артур. – Альбус велел тебе присматривать за Гарри, вот и присматривай, будь добр. Или ты считаешь это занятие менее важным, чем потасовки с министерскими работниками? - Гарри дома и в безопасности! – огрызнулся Сириус. – А от меня, кажется, вам тоже была сегодня какая-никакая польза. - Была, была… до тех пор, пока ты не получил три Stupefy подряд, - примирительно кивнул Артур. – Превратившись из боевой единицы в предмет моих забот. - Я не просил обо мне заботиться! – прорычал Сириус. - Разумеется, надо было бросить тебя там, чтобы министерские получили на блюдечке беглого преступника Блэка! – вращая глазом, согласился Грюм. – Не будь ребенком! - Ладно, черт с ним, - сдался Сириус. – Я так понимаю, в график дежурств меня не включают, так что я - домой. - Погоди, Рон и Джинни пишут Гарри письма. А я тебе заверну с собой блинчиков с мясом и отличный салат, - засуетилась Молли. - Спасибо, - отозвался мужчина и добавил: - И хотя вы отстранили меня от дел, я все-таки чертовски рад вас видеть. Знали бы вы, как мне приелась рожа Снейпа… - Что поделаешь?.. Я думаю, и Снейпу много что приелось, тем не менее, он тихо сидит в школе по приказу Дамблдора, – пожал плечами Кингсли и углубился в список членов Ордена, чтобы расписать дежурства. Сириус, прижимая к груди пакет с блинчиками, вышел на крыльцо и аппарировал.
Кладбище тонуло в тумане. Густой, как молоко, он перетекал с кочек в овражки, и только каменные ангелы возвышались над ним, печально склонив головы и сложив руки в своей вечной молитве. Упивающихся было много. Беспорядочной толпой они сгрудились возле большого котла, а Гарри, чувствуя спиной холод могильного камня, замер и не мог шевельнуться. Шрам разгорался болью. - Беги, беги, беги! – беззвучно шептал мальчик крестному, но тот с отсутствующим видом разгуливал между могил, иногда останавливаясь, чтобы почитать надписи. Он как будто не замечал ни крестника, ни толпы Упивающихся, ни бурлящего котла. «Это я виноват, что Сириус – здесь», - в панике осознал Гарри. Наконец из склепа неподалеку появился Петтигрю, неся в руках нечто завернутое в грязную тряпицу. - Убей лишнего, Хвост, - прошипел сверток, и Питер с готовностью поднял палочку. - Avada Kedavra! – зеленый луч рассек ночной воздух надвое, и Сириус беззвучно рухнул к ногам Гарри. Огромные остановившиеся глаза в немом удивлении уставились в пустое небо. Мальчик захлебнулся криком и вскочил, больно ударившись затылком о край тумбочки. Через окно в комнату заглядывал хмурый день. Задыхаясь и мелко дрожа, Гарри спустил ноги с кровати, пытаясь нашарить тапочки. В доме было тихо. Мальчик выскочил в коридор и направился в спальню крестного. Никого. Заглянул в библиотеку. Дошел до ванной, открыл и закрыл кран. Спустился вниз. Ни на кухне, ни в гостиной крестного не было. Мальчик вышел в прихожую. Возле вешалки стояли только его собственные кроссовки, ботинки Сириуса исчезли. Испытывая тошнотворное волнение, Гарри вернулся в кухню и присел к столу. В гостиной тикали часы. Дом молчал. Тревога росла. Послышался шум, и мальчик со всех ног бросился в сторону гостиной, но увидел только Кричера. Уродливый эльф с ворчанием полировал поверхность стола. На появление Гарри он не обратил ровно никакого внимания. - Кричер, где Сириус? – быстро спросил мальчик. - Он не имеет права задавать нам вопросы, он нам не хозяин, - забормотал эльф, остервенело возя тряпкой по столу. - Кричер! Ответь мне! – требовательно воскликнул Гарри. Эльф не отреагировал. Гарри подошел ближе, намереваясь хорошенько встряхнуть негодяя, но тут же охнул: его словно огрели по голове чем-то тяжелым. По инерции сделав еще шаг, мальчик без сознания упал на пол.
- Гарри! Слава Мерлину… Как ты напугал меня!.. - Где я? – мальчик сел в постели, поднося руку ко лбу. Шрам болел и дергался сильнее, чем пару дней назад. В горле першило. Последние несколько часов напрочь стерлись из памяти. - Ты дома, – напомнил стоящий возле его постели Сириус. – Я нашел тебя на полу в гостиной, без сознания. Что с тобой случилось? - Я ничего не помню, - покачал головой мальчик. – Может быть, это из-за шрама. Но раньше ничего подобного не было. Я не понимаю… - Все будет в порядке! – поспешил заверить крестный, но холодный, презрительный голос прервал его: - Нет. Не будет. Гарри вздрогнул и обернулся: он был уверен, что в комнате они с крестным вдвоем, но у окна, сложив руки на груди, стоял Снейп. В своей мешковатой черной мантии он напоминал католического священника, но взгляд отравителя никак не вязался с благообразным сановным обликом. - Профессор? – Гарри сдвинул брови, отвечая на мрачный взгляд Снейпа, и тот, неохотно отлепившись от окна, подошел к постели. - Темный Лорд устроил на вас охоту, Поттер, - тихо, но веско сказал он. – Он попытается достать вас не только физически, но и ментально. Боль, которую вы чувствуете… - С чего вы взяли, что я чувствую боль? – дерзко перебил Гарри, и Снейп побледнел от ярости. - Не советую перебивать меня. И обращайтесь ко мне «сэр», - голос профессора скрежетал металлом. Сириус задышал отрывисто, и Гарри, чтобы погасить назревающий скандал, смягчил тон: - С чего вы решили, что мне больно, сэр? - С того, что я чувствую вашу боль, - бесцеремонно отодвигая Сириуса и опускаясь на край кровати, отозвался Снейп. – Пока вы валялись без сознания, я проверил вашу ауру. Особенно слабая она вот здесь, - он дотронулся до лба Гарри, и мальчик непроизвольно вздрогнул и отшатнулся от этого прикосновения. - Что ты делаешь? – зарычал Сириус. - Все в порядке, ничего страшного, - заверил Гарри, оглядывая расплывающуюся комнату. – Ты не видел мои очки, Сириус? - Наверное, остались внизу, - сверля глазами Снейпа, пробурчал Сириус. – Принести? - Да, пожалуйста… - Заодно зайди на кухню и помешай отвар в котелке, - распорядился Снейп. Взгляд его выражал насмешку, словно он был на уроке и давал простейшее задание тупому ученику, будучи заранее уверенным, что тот не справится. - Не вздумай распускать руки! – зло предупредил зельевара Сириус и вышел из спальни. Гарри откинулся на подушку и закрыл глаза. - Для чего я ему? – спросил он, не рассчитывая на ответ, но Снейп все же снизошел до того, чтобы сказать: - Причина есть. Он предпринял четыре попытки убить вас и не смог. Он хочет понять, в чем ваша сила, и использовать в своих целях. Игры закончились, Поттер. Именно поэтому верх идиотизма – доверять жизни людей такому беспринципному существу, как ваш крестный. Гарри онемел от изумления. Вот уж кто бы говорил о беспринципности! - Кому же можно доверять? – резко приподнимаясь на постели, саркастически поинтересовался он. – Вы о себе, наверное? У вас что, есть принципы, сэр? - Это прерогатива гриффиндорцев, - съязвил Снейп. – Впрочем, и у меня есть один, незыблемый принцип. - И в чем же он заключается? – приподнял брови Гарри. – Или об этом мне знать необязательно? - Нет, почему же? Я скажу вам: любой ценой защищать то, что дорого. - Есть что-то, что вам дорого? – почти восхищенно спросил мальчик. Ему было наплевать, что слова прозвучали дерзко. Он чувствовал, что сейчас может заставить Снейпа ответить на любой вопрос. Возможно, такое никогда больше не повторится, так почему бы не воспользоваться этим? Ощущение, что он нашел больное место у своего профессора зельеварения, придавало сил. Снейп молча смотрел на него, и Гарри продолжил наступление: - И что в вашем понимании значит «любой ценой», профессор? Неужели за что-то вы готовы даже… пожертвовать жизнью? - Без колебаний, - ответил Снейп, стараясь говорить спокойно, но что-то неуловимо поменялось в его взгляде. И Гарри вдруг показалось, что он понял, о чем речь. Возможно, потому что сам в последнее время думал так же. Невольно понизив голос до шепота, гриффиндорец проницательно уточнил: - Вы, наверное, имеете в виду любовь? Зельевар слишком быстро отвел глаза. - Любовь, Поттер, бессмысленнейшая вещь, - тихо отозвался он, не скрывая досады. – Она не имеет цели, кроме себя самой. - Это вас раздражает? – чувство, что он ведет игру, опьяняло мальчика. Он подсознательно ощущал, что делает Снейпу больно, но не пытался остановиться. - Я смог смириться с этим, - отозвался мастер зелий. - Есть кое-что надежнее смирения. - Что же? - Принять, - просто ответил Гарри. Снейп окинул его внимательным взглядом. - Вы весь в отца, Поттер, - раздраженно сообщил он. – Считаете себя самым умным. Блэк точно такой же: не признает иных авторитетов, кроме своего «хочу». И все бы ничего, но вот проблема: защита действует только в том случае, когда Блэк сидит дома. Сегодня его понесло в Министерство, где он едва не остался навсегда. Если бы он погиб, вы не дожили бы и до вечера. - Что? – изумленно воскликнул Гарри. – Как это понять? - Я не тешу себя надеждой, что вы хоть как-то это поймете, - поймав его взгляд, скривился Снейп. – Считайте, что это приказ Дамблдора – не покидать дом ни при каких обстоятельствах до конца лета. Донесите данную простую мысль до своего крестного отца, я с ним разговаривать не намерен. - Не намерены? Почему же тогда со мной вы разговариваете? – парировал Гарри. - Мне нет ни до вас, ни до вашего крестного никакого дела, - объявил Снейп. – Но Дамблдор хотел, чтобы вы вдвоем жили летом здесь. Я сразу был против этого. - Почему? – настойчиво повторил Гарри. - Я не считаю вашего крестного хорошим защитником. Он инфантилен, - фыркнул Снейп. – Остается надеяться, что, по крайней мере, задача вовремя поить вас лекарственными зельями будет ему по силам. То, что я для вас сварил, нужно принимать утром и вечером, после еды. Вообще постарайтесь больше есть. Вы выглядите болезненно. С этими словами зельевар протянул мальчику небольшой пакет. Гарри заглянул и удивленно вскинул голову. - Шоколадные лягушки! Мои любимые! Но откуда вы знаете… - Я многое про вас знаю, Поттер, - странно ответил Мастер Зелий и, не добавив больше ни слова, покинул комнату. Гарри недоуменно сощурился на опустевший дверной проем, а затем распаковал одну из шоколадных лягушек и отправил за щеку.
Сириус велел Гарри оставаться в постели, и мальчик подчинился. Он все еще неважно себя чувствовал, но собирался спуститься вечером в гостиную для ритуальной беседы. Однако Сириус, непонятно чем весь день занимавшийся, явился в спальню Гарри сам. Заставив крестника принять зелье, он взялся разглагольствовать по поводу Снейпа, в очередной раз удивив Гарри резкой сменой своих настроений. - Он, может быть, и неплохой специалист в своей сфере, - говорил крестный, хмурясь и усаживаясь поудобнее. Гарри пододвинулся поближе, чтобы чувствовать тепло его тела через простыню. Когда Сириус брал такой тон, он не замечал ничего на свете, хоть на колени к нему взберись. – Когда я нашел тебя на полу без сознания, то, понятное дело, сразу отправил в Хогвартс сообщение о том, что с тобой беда, и он тотчас явился. Я не хотел подпускать его к тебе, но выбора не было. В школе он сейчас один, куда девался Дамблдор – никто не знает, а ты был такой бледный… В общем, я позволил ему помочь тебе, но сразу предупредил, что буду контролировать каждый его жест. Он что-то такое сделал, поколдовал над тобой, и у тебя сразу щеки порозовели. Потом велел отнести тебя в постель, а через несколько минут ты очнулся. - Я ведь так и не понял, что произошло, - признался мальчик. – Но объясни мне, что тебя занесло в Министерство Магии, Сириус? - Откуда тебе известно про Министерство? – подозрительно спросил крестный. - От Снейпа, откуда же еще? - Я укоротил бы этой змее ее раздвоенный язык! – раздраженно заявил мужчина. – Он вообразил, что может лезть во все дела, если Дамблдор сообщил ему Тайну нашего укрытия. - Но он же действительно помог мне? – возразил Гарри. Ему хотелось спорить, хотелось разозлить Сириуса, вывести его на какую-то откровенность. Со Снейпом у него это получилось, но крестный оставался по-прежнему непроницаемым. – Так что ты делал в Министерстве? - Я всего-то выбрался к Молли в «Нору», чтобы прояснить ситуацию с перехватом совы. Артур как раз собирался… на работу… и я решил из любопытства сопроводить его, - соврал Сириус. - Ты же не хочешь, чтобы я все время сидел взаперти и окончательно озверел? - Но Дамблдор хочет, чтобы мы не покидали дом, - осторожно заметил Гарри. - Дамблдор мудрый человек, но несколько склонный к преувеличению, - легко отмахнулся крестный. Мальчик устало потер лоб: спорить с Сириусом оказалось совершенно бессмысленным занятием. По-своему истолковав его жест, мужчина поспешно отвел руку крестника от лица. - Болит? – с беспокойством спросил он. Гарри закрыл глаза и глубоко вздохнул, когда рука крестного опустилась ему на лоб. – Не волнуйся, старик, мы тебя починим. Придумаем какой-нибудь супердейственный лекарственный отвар… Через пару дней будешь как новенький… Пальцы Сириуса сами собой переместились со лба на щеку, мальчик приоткрыл глаза и поймал пристальный взгляд Сириуса. Мужчина склонился ниже, опираясь на постель локтем, и тут раздался громкий шорох и треск. Крестный отпрянул, удивленно глядя на крестника. - Что это такое? – спросил он. Гарри извлек из-под одеяла пакет, на который Сириус ненароком улегся, и протянул его мужчине. - Шоколадные лягушки, - объяснил мальчик. – Хочешь? - Нет… Откуда это у тебя? - Снейп принес, - уже скучая по руке, переставшей касаться его лица, отозвался Гарри. Сириус насупился. Разгадав ход его мыслей, гриффиндорец заверил: - Они не отравленные. Я съел с утра пару штук и до сих пор жив. Видя, что крестный раздражен, мальчик поспешил сменить тему: - Сириус, а как ты ухитрился так быстро сообщить про меня в Хогвартс? – Тут все просто, – отозвался Сириус, поглядывая на пакет с лягушками так, словно его содержимое того и гляди выскочит и станцует степ. – Дамблдор научил нас передавать сообщения с помощью Патронуса. – «Нас»? Кого это – «нас»? Крестный моментально замолчал. Невозможность понять его ужасно раздражала Гарри. Ведь только сегодня он говорил со Снейпом, читая его, как раскрытую книгу. Почему же рядом с Сириусом эта способность пропадала? Или причина тому – общая с зельеваром стихия-покровительница – Вода? - Мне не хочется врать тебе, Гарри, но я пока не могу рассказать подробности, - пояснил крестный. - Сообщения с помощью Патронуса передают и получают те, кому доверяет Дамблдор. - И Снейп тоже? – осторожно спросил мальчик. - Да, - неохотно ответил Сириус. – Снейп в том числе. - Ему директор доверяет даже больше, чем остальным. Он ведь рассказал ему про дом. - Что ж… Похоже, Дамблдор дает Снейпу шанс оправдаться… - поднимаясь с постели, задумчиво предположил крестный. – Но почему за наш счет?.. В дверях он обернулся и посоветовал: - Ложись спать. Кстати, я вкрутил лампочки в ванной, туалете и на лестнице. И еще, совсем забыл: Рон и Джинни написали тебе письма. Будешь читать? - Завтра, - отворачиваясь к стенке, отказался Гарри. Когда дверь за крестным закрылась, мальчик осторожно поднес руку ко лбу, повторяя недавний жест крестного. Ему казалось, что он чувствует горячее дыхание Сириуса на своем лице. Облизнув пересохшие губы, он еще несколько минут боролся с охватившим его напряжением, прежде чем в поисках облегчения позволил своей руке скользнуть под одеяло.
Накануне дня рождения мальчик совсем скис. Томясь душевной неприкаянностью, он слонялся по дому без дела. Ему хотелось рассказать крестному о своих чувствах, но мысль о том, что это может быть чем-то неправильным, всякий раз останавливала его. Зато чердак стал свидетелем его тайн, когда, измученный одиночеством, мальчик забирался туда и расстегивал молнию брюк. Чтобы удержать стон, приходилось прикусывать зубами рукав рубашки. Поначалу он пытался просто считать звезды. Одна, две… три… четыре… Вверх-вниз, вверх-вниз… Что если бы Сириус… Если бы Сириус сделал с ним это… Пять… шесть… А-ах… Оказывается, неплохо помогал холодный душ. Однажды, выскочив замерзший, так что зубы сводило, кутаясь в насквозь промокшее полотенце, Гарри буквально налетел на Сириуса. - Ничего себе! – присвистнул Сириус, разглядывая дрожащего крестника. – Ты закаляешься, что ли? - Ага, - ляпнул Гарри и скрылся в своей комнате. Но едва он успел закутаться в халат, как в дверь постучали. - Вот что, никаких закалок! – бесцеремонно усаживаясь на его постель, заявил крестный. – Так и заболеть недолго. Лето не настолько жаркое, чтобы экспериментировать со здоровьем. - Все в порядке, - сокрушенно отозвался Гарри, стараясь не смотреть на мужчину. Ему позорно хотелось разреветься, чтобы Сириус обнял его и пожалел, как маленького. Н-да, как маленького, хм… - Гарри, я серьезно. В порядке или не в порядке – тебе, конечно, виднее. Но поверь мне, есть более действенные способы, чем холодный душ. Гарри поднял глаза, покраснев, как помидор. - Я… э… Пойдем, попьем чаю, - ляпнул он первое, что пришло в голову, и пулей вылетел из комнаты. На том разговор и закончился. Правда, через несколько дней Сириус опять что-то заподозрил, и Гарри пришлось сказать, что у него болит шрам. Это не было совсем уж неправдой: шрам действительно то и дело беспокоил мальчика, иногда ему снился Волдеморт или бесконечный коридор, по которому Гарри все бежал куда-то. Но шрам сейчас гораздо меньше занимал мысли самого Гарри, в отличие от его чувств к Сириусу. Поэтому, когда крестный отыскал в библиотеке какой-то справочник и стал варить крестнику зелье от головной боли, Гарри жестоко пожалел, что не воспользовался шансом выложить всю правду. «Интересно, как бы он отреагировал? Выгнал бы меня из дому… или отнесся бы с пониманием?» - Ты должен доверять мне! – говорил Сириус, пока мальчик глотал отвратительное горькое варево. – Мы с тобой – семья. Дай мне возможность позаботиться о тебе. Непонимание между детьми и родителями – обычная вещь, но мы-то с тобой больше чем отец и сын. Мы с тобой еще и друзья. Мы оба – Мародеры, а это гораздо важнее всего остального. Мародеры не бросают друг друга в беде. Ты только скажи, и я все для тебя сделаю. Я же люблю тебя, Гарри. Крестник подавился и выронил кубок, залив весь пол лекарственным зельем. «Я же люблю тебя, Гарри». До вечера мальчик порхал по дому, как птичка, но к вечеру эйфория прошла, оставив после себя чувство горечи и пустоты. Он не мог потребовать от Сириуса большего, чем иногда варить ему какие-то зелья или разговаривать с ним по вечерам у камина.
Сириус завел привычку читать, и теперь Гарри мог часами украдкой наблюдать за ним, делая вид, что занят своим учебником по DADA. Главное – не забывать время от времени переворачивать страницы. Впрочем, этот молчаливый нейтралитет осточертел Гарри довольно быстро. Подловив крестного во время очередных его посиделок над фолиантом, мальчик, сам не зная, куда выведет его кривая, затеял разговор. - Что ты читаешь? – начал он в тоне светской беседы. - «Практическую магию для укротителя драконов», - не поднимая глаз от книги, буркнул крестный. - А, здорово. Нравится? - Нисколько, но надо же чем-то заниматься, - отозвался Сириус. - Тебя что, совсем ничего не интересует? Ты хотя бы знаешь, какая погода на улице? – спросил дотошный крестник. - Что мне за дело до погоды, если на улице я не бываю, - проворчал Сириус, но все-таки отложил книгу. - Я тоже не бываю, но иногда из любопытства подхожу к окну! – наступал Гарри. - Ну, этому-то как раз есть объяснение, ты же проветриваешь комнаты! – хмыкнул крестный. - У меня есть еще один проверенный способ, - хитро улыбнулся мальчик: - Если Снейп в мокрой мантии, значит, на улице дождь. - Кстати, тебе не показалось, что в последнее время он зачастил? Я не про дождь, разумеется. - Показалось, - уныло отозвался Гарри. – Думаешь, затевает какую-то гадость? - Не иначе! – Сириус закинул ногу на ногу, а Гарри уселся на ручку кресла, глядя на крестного сверху вниз. Вид у Сириуса был явно нездоровый. После Азкабана он на какое-то время отъелся и повеселел, но теперь опять начал сдавать позиции. - Мы могли бы выходить из дому… хотя бы по вечерам на полчасика, - нерешительно предложил Гарри. - Звезды считать? – фыркнул Сириус, и Гарри невольно отшатнулся. Неужели крестный следил за ним на чердаке? Но, видимо, Сириус ничего такого не имел в виду, поскольку сразу же спросил: - Что случилось, Гарри? - Ничего! – краснея, поспешно ответил юноша. – Просто… почему бы и не звезды? Я уже пересчитал все ступеньки на лестнице, все тарелки в шкафу и все книжки в библиотеке. - Я понимаю, что тебе тут невесело, - отозвался Сириус печально, - и ты охотнее проводил бы каникулы у Рона, но это ведь Дамблдор решил, что так будет безопаснее. - Сириус! – горячо перебил крестник. – О чем ты говоришь? Это мои самые лучшие каникулы! Я с тобой, и мне больше ничего не нужно! Если бы еще я мог вытащить тебя прогуляться… - Беспокоиться не о чем, Гарри, я в порядке. Конечно, если ты хочешь, мы будем ходить считать эти чертовы звезды! – примирительно кивнул мужчина и провел ладонью по щеке крестника. - А сам ты… чего хочешь? – ощущая, как начинает пылать лицо, робко спросил Гарри. - Хочу, чтобы ты был счастлив, - просто ответил Сириус. – Чтобы у тебя была семья. Пусть даже и состоящая из такого бестолкового крестного… «Бестолковый крестный – ничто по сравнению с крестником-извращенцем», - подумал Гарри, но вслух этого, разумеется, не сказал. - Ты самая замечательная семья! – заверил мальчик, спускаясь с ручки кресла и направляясь к выходу, поспешно, чтобы скрыть смущение. Сириус ничего не ответил, но Гарри вдруг четко осознал, что иногда может понимать крестного и без слов.
Следующим утром, 31 июля, мальчик был весьма бесцеремонно разбужен парой тычков в бок. Приоткрыв один глаз, он увидел над собой улыбающееся лицо Сириуса. - Вставай, вставай! – крестный протянул ему очки. – Умывайся скорее, и пойдем со мной! Я тебе кое-что приготовил. Судя по всему, Сириус был настроен решительно, и Гарри не оставалось ничего другого, кроме как подняться и с ворчанием поплестись в ванную. Но любопытство быстро взяло свое, и уже совсем проснувшийся, мальчик сам стал поторапливать крестного, явившегося следом за ним почистить зубы. - Ну, раз готов, пойдем! - и, наскоро умывшись, Сириус отправился в дальний конец коридора, светя себе волшебной палочкой и расчищая паутину. Гарри с любопытством следовал за ним: он еще ни разу не был в этой части дома. Сириус остановился так неожиданно, что Гарри едва не налетел на него, и внимательно осматривал старые, отстающие от стены обои. Наконец ухватился за край и дернул. Обои отошли большим куском, и Гарри не смог удержать вздоха удивления: в стене четко обозначилась дверь. - Ты можешь открыть! – наслаждаясь изумлением на лице крестника, сообщил Сириус. Гарри достал палочку и направил на еле заметную скважину для ключа. - Alohomora! Дверь, скрипя, отворилась. Вслед за Сириусом Гарри вышел на пыльную лестничную площадку. - Куда ведет эта лестница? - Сейчас узнаешь! – загадочно отозвался Сириус. – Пойдем? Подняв палочку повыше, чтобы Гарри были видны ступеньки, он спустился вниз. Гарри не отставал. Справившись со второй дверью, они распахнули ее и – Гарри едва не задохнулся от волны хлынувшего на него солнечного света и аромата роз. Они стояли на крыльце, а прямо перед ними раскинулся небольшой, жутко запущенный сад. Справа вдоль изгороди плотно росли деревья, слева – розовые кусты. Бурьян почти по пояс занимал основное пространство сада. - Я не стал приводить его в порядок специально, – важно сообщил Сириус, – потому что хотел показать тебе его таким. Ты совсем скоро увидишь, что получится, когда я займусь им. - Не знал, что тут есть сад, - восторженно произнес Гарри. – Это… самый лучший подарок, Сириус! - Ну уж… - проворчал Сириус, но было видно, что он растроган. – Пойдем, позавтракаем, и я вычищу это местечко. За столом Гарри молча сразу же сел рядом с Сириусом. У них не было ни пирожных, ни торта, но радость, переполнявшая обоих, с лихвой компенсировала традиционные праздничные кушанья. - Омлет? Яичница с беконом? – спросил Сириус. У него так блестели глаза, что Гарри увидел за изможденными чертами мальчишку, того Сириуса, которому тоже было когда-то пятнадцать. - Спасибо тебе… - прошептал Гарри, беря крестного за руку. - Ерунда… Рад, что могу что-то для тебя сделать, - беспечно ответил Сириус, но голос выдавал его. Через час крестный появился на пороге библиотеки, куда Гарри засел почитать учебник по DADA. - Бросай свои книжки, пойдем со мной! – самодовольно ухмыляясь, позвал мужчина. По уже знакомой лестнице Гарри поспешил за ним и ахнул от изумления – перед ним раскинулось небольшое и очень удобное поле с мелкой травкой. Из старого пейзажа сохранились лишь деревья и кусты роз. - А вот и вторая половина моего подарка! – появившись из-за спины, Сириус протянул Гарри черно-белый мяч размерами с квоффл. - Футбольный! – изумился Гарри. – Сириус, но ты-то откуда знаешь об этой игре? - Почитывал о ней кое-что… Когда думал, чем буду тебя занимать. В Квиддич тут играть нельзя, магглы могут заметить. Гарри молчал. Никто никогда не заботился о нем, не думал, как организовать его досуг. Чувствуя, что глазам становится горячо, он быстро сказал: - Отлично, начинаем. - Я нападающий, ты вратарь, – распорядился Сириус. - Ворота будут между этими кустами. Ты защищаешь их. Вставай. Гарри устроился между двух кустов, и игра началась. Наверное, стоило побеспокоиться о конспирации, но они не думали сейчас об этом, оглашая сад веселыми криками и звуками ударов по мячу. Наконец Сириус настолько раздухарился, что перестал подыгрывать крестнику. Пару раз отразив сильные удары, Гарри едва не получил мячом по физиономии, еле успев пригнуться. Черно-белый снаряд улетел в колючие кусты роз, и Гарри, чертыхнувшись, направился на его поиски. Дурманящий запах роз мешался с запахом разогретой земли. Кусты то и дело цеплялись колючками за руки и одежду, но удивительный аромат притягивал магнитом. Гарри забыл про мяч и про все на свете, замерев посреди этого благоухания и закрыв глаза, глубоко дышал носом. Треск веток и негромкое ругательство заставили его опомниться. Сквозь розовые кусты к нему пробирался Сириус, глядя обеспокоено. - Что случилось? – быстро спросил он, подойдя вплотную. - Ничего… - тихо отозвался Гарри. – Просто цветы… Хорошо… Он улыбнулся от избытка чувств, и нахмуренное лицо Сириуса тоже разгладилось и просияло. Несмотря на то, что крестный был ровесником отца Гарри, глаза у Сириуса были удивительно молодые. В нем действительно все эти годы жил мальчишка. Возможно, как раз это и помогло крестному сохранить рассудок в Азкабане. Его улыбка и волны солнечного света, и запах роз – все это смешалось в сознании Гарри в удивительный коктейль. Недавние события – Турнир, гибель Седрика, возрождение Волдеморта – отодвинулись на второй план. На душе стало легко и ясно, и причиной тому был Сириус. Повинуясь порыву, мальчик обхватил крестного за шею, потянулся к нему и нашел его губы. Судорожно прижав крестника к себе, Сириус ответил. Мальчик никогда раньше не целовался и не знал, что это – так. Сириус моментально раздвинул губы Гарри и проник ему в рот языком, быстрым и горячим. Это было так восхитительно, что Гарри тихонько всхлипнул, чувствуя, как благодарные слезы, теперь уже ничем не сдерживаемые, бегут по щекам. Поцелуй прервался. Сириус отстранил Гарри, крепко держа за плечи, и ошеломленно заглянул ему в лицо. Мальчик чувствовал, как пылают его щеки, но не мог даже пошевельнуться – синие глаза крестного затягивали его, лишая воли. - Гарри… прости! – выпуская крестника из объятий, пробормотал Сириус, и быстро ушел в дом.
До вечера они просидели в разных комнатах. Крестный заперся в своей спальне, но Гарри не мог оставаться на месте. Им овладела какая-то бестолковая жажда деятельности. Он в стотысячный раз перемыл и перетер все тарелки на кухне, разобрал вещи в чемодане, пришел в библиотеку, но ни на чем не мог сосредоточиться. Неясное томление нарастало, и на закате мальчик спустился в сад. Розы закрывали на ночь свои бутоны и потому пахли особенно сильно. Ветер улегся, и первые звезды все яснее проявлялись на темнеющем небе. Оглядывая лужайку, Гарри подумал, что было бы неплохо поставить здесь шезлонги и загорать, лежа рядышком. Близко-близко друг к другу. Так, чтобы Сириус мог протянуть руку и… Так, все. В холодный душ, быстро. На лестнице он столкнулся с крестным. Оба замерли, не в силах нарушить молчания. Наконец Сириус криво улыбнулся и спросил: - Ты ужинал? - Я не голоден, - быстро отозвался Гарри. – Мне хотелось еще раз взглянуть на сад – перед сном. - Угу, - неопределенно сказал мужчина, не двигаясь с места. Гарри пожал плечами и, обойдя крестного, успел подняться на несколько ступенек, прежде чем Сириус остановил его, схватив за руку. - Гарри? – пальцы вокруг запястья сжались с такой силой, что мальчик едва удержал вскрик, но не попытался отнять руку. Он просто стоял здесь, в полутьме, рядом с Сириусом, вдыхая особенный запах его кожи, мешающийся с ароматом цветущих роз. Потянув крестника к себе, крестный заставил его вернуться на ступеньку ниже, так что они оказались прижатыми друг к другу вплотную. Склонившись к мальчику, мужчина еле слышно произнес: - Не пытайся давить в себе чувства. Просто отпусти их. Прими то, что с тобой происходит, и позволь мне помочь тебе в этом. Если захочешь что-то дать в ответ… знай, я не буду против. Мимолетно прикоснувшись губами к виску крестника, Сириус выпустил его руку и быстро сошел по лестнице в сад. Гарри направился в ванную, размышляя над услышанным. Так ли он понял? Сириус все знает и готов… к такому развитию их отношений? Включив светильник над зеркалом, гриффиндорец внимательно посмотрел на свое отражение: мальчик с взъерошенными волосами и яркими пятнами на щеках. Сердце стучало быстро и глухо. На запястье, темнея, наливался синяк – метка Сириуса, знак того, что разговор на лестнице не был сном и что крестный действительно сказал те слова, которые сказал.
– Что это у вас, Поттер? Синяк на бледном запястье выглядел при свете дня ужасающе, зато красноречиво напоминал о вчерашнем вечере. Гарри прикусил губу и быстро ответил: – Это… я сам, случайно. Он вдруг испугался, что Снейп может о чем-то догадаться, но тот уже отвел взгляд. – Ну-ну, держали себя за руку, чтобы не потерять чувство реальности? – язвительно уточнил зельевар. Гарри не понял, о чем речь, но на всякий случай промолчал: углубляться в тему было опасно. Снейп и сам выглядел беспокойнее обычного. Крепко прижимая к груди пакеты, он внимательно осмотрел пустующую площадь, прежде чем закрыть дверь за собой. – Что-нибудь случилось? – напрямую спросил мальчик. – Пока ничего… – проходя в дом, ответил зельевар. – Но велика вероятность. В прошлый раз, проверяя вашу ауру, я кое-что заметил. – А что не так с аурой? – взволновался Гарри. – Что со мной происходит? Снейп стремительно прошел в кухню. – Будьте осторожнее! – предупреждающе сказал он и пристроил пакеты на столе. Только после этого, словно собравшись с силами, повернулся к Гарри. – То, что вы принимаете за настоящие чувства, может и не быть таковым. – Что вы имеете в виду? – уточнил Гарри, и зельевар нахмурился. – Ваша проблема в том, что вы слишком прямолинейны и уперты, Поттер, – без обычного яда в голосе заговорил он. – Любой человек для вас раз и навсегда оказывается записан в лагерь друзей или врагов, в то время как отношения между людьми гораздо тоньше. Ни дружба, ни вражда не существуют на пустом месте. То, что вы принимаете за искреннее расположение, может оказаться попыткой подкупить вас для использования в своих целях. Если вы не будете думать головой, то попросту не заметите, как в определенный момент забота и участие обернутся жестким контролем, просьба сменится приказом. Откройте, наконец, глаза! Мы все живем под колпаком, но, может быть, у вас еще есть время выбраться. Ваш крестный… – Причем тут мой крестный? – грубо перебил Гарри. – Если вы считаете «колпаком» этот дом, так поверьте, мне ничего, кроме этого «колпака», не надо. Зачем вы вообще заводите эти разговоры? Оставьте нас в покое, меня и Сириуса! Я прекрасно знаю, что вы его ненавидите… – У меня нет времени размениваться на ненависть к мелким сошкам! – вспылил Снейп. – О, да! Вам подавай птиц куда более высокого полета! – зло бросил Гарри. В этом доме он чувствовал себя настолько защищенным, что готов был сказать профессору в лицо абсолютно все, что о нем думал. – Вы же не обычный волшебник, вы Упивающийся! И кто же достоин вашей ненависти? Профессор Дамблдор, не иначе? Снейп резко шагнул вперед и схватил Гарри за плечо, впечатывая в стену так, что стало больно спине. Юноша понял, что перегнул палку, но было уже поздно: глаза Снейпа, пустые, страшные и очень спокойные, смотрели на него в упор. Приблизив к нему лицо, зельевар почти шепотом произнес: – Вы правы. Профессор Дамблдор – в том числе. С ужасом погружаясь в черный провал этого словно неживого взгляда, Гарри не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть, он уже готов был взять обратно все сказанные и несказанные слова. От этой неприятной необходимости его избавил Сириус. Молнией ворвавшись в кухню, крестный с порога заорал: – А ну убери от него руки, Нюниус! – и отшвырнул Снейпа с такой силой, что тот отлетел на стол, роняя разложенные на нем пакеты. – Гарри, ты в порядке? – склонившись к перепуганному мальчику, спросил крестный. – Если он обидел тебя, я его убью. На лице мужчины была написана решимость претворить свои слова в действия. – Сириус, все хорошо! – хватая его за руку, поспешно заверил Гарри. – Мы с профессором Снейпом просто… разговаривали. – Просто разговаривали?! – крестный обернулся к Снейпу. Лицо зельевара выражало искренний интерес. Не обращая никакого внимания на Сириуса, он разглядывал Гарри так, словно увидел его впервые. Не понимая, чего от него хотят, Гарри бессознательно шагнул навстречу профессору, но тот, отпрянув, молча поспешил к выходу. Только когда хлопнула закрывшаяся за ним дверь, Гарри выпустил руку Сириуса из своей. – Мы разговаривали, и ничего больше, правда! – примирительно сказал он. – Снейп ничего не посмел бы сделать мне в твоем доме. Посмотри, он принес нам еду. Одновременно опустившись на корточки, оба принялись собирать с пола свертки. – Зачем он хватал тебя? – спросил мужчина наконец. Водрузив пакеты на стол, он даже не заглянул в них. Только раздувал тонкие ноздри, зло косясь на дверь, за которой скрылся зельевар. – Чего ему от тебя надо? – По-моему, ничего. Он, кажется, разругался с Дамблдором, – Гарри повел плечом и сморщился. – Больно? – быстро спросил Сириус. – Эта скотина сделала тебе больно? – Пустяки! – попытался отмахнуться Гарри. Ему вовсе не хотелось, чтобы крестный носился с ним, как с капризной барышней. – Бывало и хуже. Однажды на втором курсе мне даже пришлось наращивать кость… – Позволь, я все-таки посмотрю, – не поддался Сириус, осторожно расстегивая на Гарри рубашку и обнажая плечо. Прикосновение пальцев крестного к коже вызвало странную реакцию: внизу живота возникло ощутимое напряжение, а каждый незначительный жест Сириуса рельефно отпечатывался в сознании. Гарри закрыл глаза, прислонившись к стене, и ждал, когда тянущее ощущение пройдет, но оно нарастало. Юноша взглянул из-под ресниц и увидел, что крестный, не прекращая поглаживаний, внимательно наблюдает за ним. Пальцы оставили плечо и, пробежавшись по ключице, опустились ниже, на грудь, очерчивая кружок соска. Уже не контролируя себя, Гарри тихонько застонал, неотрывно глядя в потеплевшие глаза крестного. Неторопливыми движениями спускаясь все ниже, Сириус пристроил вторую руку на щеке Гарри, приподнимая его голову, и склонился к его приоткрытым губам. Еще один стон сорвался и утонул в поцелуе, когда уверенная рука крестного преодолела препятствие в виде ремня брюк и резинки трусов крестника. Это было божественно. Моментально, в несколько прикосновений Сириус довел дело до конца и поддержал Гарри, враз ослабевшего, не давая ему упасть. Вынув перемазанную в его сперме руку из штанов, мужчина поднес ее ко рту и медленно облизал пальцы. Чувствуя, что снова возбуждается, Гарри дернулся, прижимаясь сильнее, и прошептал: – Сириус… Пожалуйста… Еще раз… – Не здесь! – отрывисто бросил тот и покосился в сторону гостиной. Ничего не соображая, Гарри кивнул и последовал за крестным. В гостиной Сириус уложил крестника на каминный коврик, тот самый, со снитчами, постепенно освобождая от одежды. Рубашка, брюки, трусы полетели в сторону, и Гарри, совершенно обнаженный, смирно лежал перед крестным, а тот пока не переходил к действиям, внимательно разглядывая тело крестника. Наконец, одновременно смущенный и возбужденный, Гарри нетерпеливо пошевелился, напоминая, что его выдержки не хватит надолго. Член юноши снова стоял, и взгляд Сириуса приковался к этой части тела. Склонившись к стволу, Сириус щекотал его своим дыханием, и, наконец, оторвавшись от созерцания, восхищенно прошептал: – Твой член очень вырос с тех пор, как я видел его в последний раз! Тогда я менял тебе пеленки. А сейчас… Не договорив, он прикоснулся губами к головке. Гарри вздрогнул, автоматически вскидывая бедра, и Сириус вобрал его в рот. Жесткий агрессивный ритм и тот бескомпромиссный характер, который крестный сразу же придал их отношениям, не оставляли выбора. Крестник подчинился. Растворился. Исчез. Осталось только немыслимое наслаждение, сосредоточившееся в одной точке. Гарри действительно потерял себя, как, бывало, уже случалось с ним в моменты сильного увлечения чем-то. Он, наверное, кричал, – потому что не кричать было невозможно, наверное, двигался – потому что от происходящего с ним весь мир пришел в движение, – но был как бы не собой. И когда все закончилось, он с удивлением обнаружил, что упирается затылком в холодную решетку потухшего камина, что пряди длинных волос Сириуса пропущены сквозь его пальцы, что сам он весь влажный от пота и легкий, как воздушный шарик. Глубоко и умиротворенно вздохнув, юноша облизал пересохшие губы и встретился взглядом с Сириусом. – Пусти! – дернулся крестный. Гарри неохотно разжал пальцы, и мягкие пряди выскользнули на свободу. Сириус встал, и Гарри, испытывая чувство потери, неожиданно испугался. – Подожди! – крикнул он, поднимаясь с ковра. Все тело было как ватное. – Что не так? – Я… сейчас вернусь… – нетвердым голосом отозвался крестный. Испуганный и растерянный, Гарри схватил его за руку. – Скажи, что… – начал он, разворачивая его к себе и прижимаясь вплотную, но не договорил, потому что понял, ЧТО. Эрекция крестного упиралась ему в живот. – Ты… – прошептал Гарри. – Ты хочешь, чтобы я… – Нет… – так же шепотом, прикрывая глаза, отозвался Сириус. – Нет. Только не шевелись, пожалуйста. Медленно отстранившись от крестника, он попятился и исчез за дверью. Гарри произнес очищающее заклинание и неторопливо оделся, подбирая свои вещи с ковра. Потом забрался с ногами на диван и, обхватив себя за плечи, уставился в потухший камин. Ничто не говорило о том, что сейчас здесь, на этом ковре… Сладкий озноб пробежал по коже и растворился где-то в районе грудной клетки. Тихонько тикали часы. Старый дом молчал, словно пораженный тем, чему только что был свидетелем. В голове было пусто, ни одной мысли.
Вернулся Сириус. Привычка прятаться научила его ходить почти бесшумно, но слух Гарри обострился настолько, что крестного он различал по звуку дыхания. Сириус опустился рядом с крестником, обнял его и притянул к себе, бережно поглаживая по волосам. – Я не хочу, чтобы ты уходил, – сообщил Гарри, послушно устроив голову на плече Сириуса. Он ожидал чего угодно, но не того, что крестный, целуя его в лоб, произнесет: – Я больше не уйду. – Что? – ошеломленно переспросил Гарри, всем телом разворачиваясь к мужчине и пристально глядя ему в глаза. – Ты серьезно? – Совершенно серьезно, – твердо ответил крестный. – Какой смысл сбегать, если с тобой гораздо лучше, чем без тебя? Ты разве сам не понял этого? Гарри опустил глаза, чувствуя, что краснеет. – Я ничего не понял… – промямлил он и поспешно исправился: – То есть, я просто… не мог… думать и понимать. – Мы с тобой больше не будем торопиться, – ероша волосы крестника, пообещал Сириус таким голосом, словно они обсуждали, что лучше приготовить на ужин. – Тогда сегодня? – принимая его тон, спросил Гарри. – Сегодня… – кивнул Сириус. – Будем все делать так, как захочешь ты. – Даже если я потребую невозможного? – улыбнулся мальчик. – Что ты имеешь в виду? – озадаченно посмотрел на него крестный. – Увидишь, – Гарри поднялся с дивана и, сладко потягиваясь, нарочито медленно вышел из комнаты. Он знал, что Сириус смотрит на него, не спуская глаз.
В лучших традициях Гермионы Грейнджер Гарри направился в библиотеку. Книга, ставшая его постоянным чтением на каникулах, снова удобно легла ему в руки. Но картинки уже не вызывали прежнего сладостного томления. Мальчик теперь знал, как это бывает на самом деле. Как это хорошо, как мучительно-радостно отдать свое тело в полное распоряжение другому человеку, позволяя делать все, что угодно… Так, как захочешь ты. Больше не будет этих глупых и постыдных посиделок в одиночестве на чердаке… Не придется скрываться в своей комнате, затаив дыхание, и слушать шаги в коридоре, которые неизменно звучат мимо, никогда не затихая возле его двери… Гарри захлопнул книгу и, без особого почтения пихнув ее на ближайшую полку, откинулся в кресле. Солнечные пятна трепетали на полу и стенах.
Вечера мальчик еле дождался. В десять часов, приняв душ, он спустился на кухню. На плите стояла небольшая кастрюлька с чем-то вязким, похожим на крем для торта. Гарри зачерпнул странного вещества на палец и облизнул. – Тьфу! – скривился он, встречаясь глазами с появившимся в дверях Сириусом. – Что за… что это? Оценив обстановку, Сириус раскатисто расхохотался. – Ты голодный, что ли? – с едва сдерживаемым весельем спросил он. – Не особенно, – сердито дернул плечом Гарри. – Так что это? – Смазка, – улыбаясь во весь рот, ответил Сириус. – Изготовлена по рецепту, который мы с Джеймсом изобрели в школьные годы. Готовится элементарно, из подручных материалов. Продолжая посмеиваться, Сириус уселся на табуретку, и Гарри, недолго думая, подошел к нему. – Перестань хихикать! – обиженно сказал он. – Откуда мне было знать… – Я не над тобой, – притягивая крестника за талию к себе, уверил мужчина. – Ты как? – Я нормально, – неуверенно отозвался мальчик. Он снова перестал понимать крестного. – Тогда пойдем? – развеивая все двусмысленности, прямо спросил Сириус, глядя на Гарри снизу вверх. – Пойдем, – обнимая его за шею и наклоняясь ниже, согласился Гарри. Запах крестного и его прикосновения делали свое дело: от возбуждения снова закружилась голова. – Я бы отнес тебя на руках… – тем временем уже шептал ему в ухо Сириус. – Но мне надо захватить с собой кое-что… Подожди меня наверху, ладно? – Угу, – неохотно отстраняясь от крестного, кивнул Гарри. На пороге спальни он замер в изумлении: по полу были расставлены маленькие ароматические свечи, а по кровати разбросаны лепестки роз. – Сириус? Что это значит? Крестный поставил свою кастрюльку на тумбочку. – Я хотел создать романтическую обстановку, – потерев нос, заявил он. – Сознаюсь, переборщил. Ладно, не обращай внимания на вонь. Представь, что мы на лесной лужайке. И, нимало не смущаясь, скинул халат и устроился на кровати. Гарри продолжал стоять в легком ступоре, прислонившись к косяку, и наблюдать за происходящим. То, чего он столько ждал, должно было случиться сейчас, а он все еще не мог поверить, что это не сон. Сириус это понял. – Иди сюда, – позвал он. – Я же обещал: будем делать только то, что ты скажешь. Хочешь спать – будем спать. – Нет, – помотал головой Гарри, подходя к постели. – Только не спать. – Хорошо, – согласился Сириус, садясь и спуская ноги на пол. Он притянул мальчика к себе и развязал пояс на его халате, помогая раздеться. Руки его заскользили по бедрам крестника, дразня неторопливыми поглаживаниями. – Так чего ты хочешь? – Я… – начал Гарри, укладываясь рядом с Сириусом и испытывая смущение от того, что на них обоих ничего не надето, а комнату освещает полдюжины свечей. – Я не знаю… Как назло, все картинки из книжки, в подробностях изученные за эти дни, просто испарились из памяти. Сириус пристально смотрел на него потемневшими глазами. Смущенно облизнув губы, мальчик выдохнул: – Я хочу, чтобы ты был со мной… Чтобы мы… как утром. Он снял очки и, потянувшись, положил их на тумбочку, чуть не уронив сириусову кастрюльку, а когда снова повернулся к крестному, тот сразу, без перехода, обхватил крестника сильными руками и стал целовать глубоко и настойчиво. Гарри пытался отвечать, неумело, но с не меньшим жаром. Давая ему отдышаться, Сириус переместился к шее и прихватил кожу зубами. Мальчик застонал. Желание испытать утренние ощущения затмило все остальное в его сознании. Крестный словно читал его мысли. Сжав бедра крестника, он склонился над подрагивающей головкой, дразня ее прикосновениями кончика языка, а затем взял член в рот, быстро и уверенно двигаясь по всей длине. И в этот раз Гарри снова потерялся, опомнившись только в тот момент, когда все закончилось, и он снова был легким и словно прозрачным. Благодарно вжимаясь в разгоряченное тело крестного, мальчик почувствовал, как затвердел член мужчины, и прошептал ему в губы: – Сириус… чего ты ждешь? Ты же тоже хочешь… Отстранившись, Сириус молча зачерпнул смазку и принялся растирать ее по темному стволу. Гарри заворожено следил за этой процедурой. Оказывается, и это зрелище способно было заводить. Мальчик снова застонал, и мужчина мгновенно устроился на краю кровати, закидывая ноги партнера себе на плечи и направляясь к цели. Опьяненный происходящим, Гарри не сразу осознал начало вторжения, и вскрикнул, почувствовав давление на мышцы и боль. Огромный предмет безжалостно входил в него. – Нет… Подожди, не надо… – чувствуя, как по щекам побежали слезы, сдавленно прошептал он, понимая бессмысленность своих просьб. Сириус при всем желании не мог бы сейчас остановиться. Он только склонился к крестнику, продолжая проникновение, и хрипло сказал: – Малыш, дыши глубже… Расслабься… Гарри заставил себя послушаться, а дальше началось невообразимое, по сравнению с чем их недавнее приключение показалось всего лишь невинной шалостью. Юноше казалось, что он умрет от шквала эмоций, вызванных жестким интенсивным движением внутри себя. – Сильнее… – умоляюще выдохнул он, давясь слезами, и его просьба была тотчас исполнена. Взрыв, потрясший его изнутри, был таким мощным, что он даже не заметил, как кончил сам. Сперма текла по коже на простыню. Сириус медленно вышел из него и лег рядом, прижимая крестника к себе и целуя солеными губами. Перехватив руку крестного и погладив его пальцы, Гарри всхлипнул и уснул, так и не успев ничего сказать.
Летнее утро заглядывало в дом, нерешительно теребя занавески. Солнечный луч скользнул по подушке и замер на щеке бледного темноволосого юноши, думая таким образом разбудить его. Почти еще мальчишка, он спал крепким сном, и только слегка сморщил нос, когда луч коснулся его лица. Он всегда так смешно морщился во сне, только раньше никто не знал этого. Теперь же за ним очень внимательно наблюдала пара синих глаз. Во взгляде затаилась такая тревога, что не будь их обладатель гриффиндорцем, следовало бы предположить, что он собирается сбежать, и не делает этого лишь потому, что боится потревожить спящего. Он даже дернулся, увидев, что мальчик шевелится, но вместо того, чтобы выбраться из постели, протянул руку и осторожно погладил своего любовника по волосам, словно извиняясь за то, что уже невозможно вернуть.
Прикосновение окончательно разбудило Гарри, и он открыл глаза, сонно глядя на крестного из-под ресниц. Удивительно, он много раз воображал себе их первое утро, но не мог подумать, что оно будет – таким. Спальня как будто сияла, залитая теплым солнечным светом. На широкой постели свободно могло бы уместиться четверо таких, как Гарри, тем не менее, он лежал, почти вплотную прижавшись к Сириусу, пристально глядящему на него. Смущения не было совсем. Все те дни, что Гарри мечтал об этом, он каждый раз заливался жгучей краской, представляя, как посмотрит в глаза Сириусу после этого, – и вот теперь от стыда ничего не осталось. Потому что все происходило правильно. Так, как хотел он, так, как хотел Сириус. Поэтому они были вместе. - Доброе утро, – прошептал Гарри, подаваясь вперед и пристраивая голову на груди у Сириуса. – Как ты себя чувствуешь? – так же шепотом поинтересовался крестный, обнимая его. Гарри вслушался в собственные ощущения. Наверное, Сириус имел в виду, не больно ли ему там. Нет, боли не было. Осталась только память о боли. Но в ней были томное наслаждение и радость, заставившие Гарри, все еще сонного, потянуться искусанными припухшими губами к губам крестного. И тихонько застонать от наслаждения, ощутив влажное ответное прикосновение. – Как ты себя чувствуешь? – тихо повторил Сириус. – Очень счастливым! – честно ответил Гарри. – Пожалуйста, принеси мне попить. Выбравшись из постели, крестный зашлепал босыми ногами по полу. Гарри перебрался на его подушку, вжимаясь в нее щекой. Свет и тень трепетали на полу и стенах. Мальчик уже успел задремать, когда вернулся Сириус со стаканом. – Садись, – поддерживая крестника за плечи и по-прежнему тревожно глядя ему в лицо, произнес он. – Все в порядке, правда! – делая большой глоток, ответил Гарри. Вода была прохладной и приятной на вкус. Поставив пустой стакан на тумбочку, юноша снова откинулся на подушку и, не отводя взгляда от лица крестного, прошептал: «Сириус, обними меня…» Склонившись над ним, мужчина отвел растрепавшуюся челку со лба крестника и заскользил кончиками пальцев по щеке, неспешно и словно сдерживаясь. Тогда Гарри сам обхватил его за шею, потянул на себя. – Я тебя так долго ждал… – Я тоже ждал тебя, Гарри, – вжимая крестника в постель своим телом, заверил Сириус. – И знаешь, я скажу тебе одну вещь… Мужчина накрыл губы юноши своими, целуя нежно и осторожно, не позволяя себе увлечься. Наконец, отстранившись, он шепотом договорил: – Ты должен знать. Уже в твоем возрасте я частенько просыпался не один. Но никогда, никогда в жизни мне не было так хорошо, как этой ночью, Гарри. И откатился на край кровати, отвернувшись от крестника. Тот молча подобрался поближе и погладил крестного по плечу. – Не отворачивайся, – тихо попросил он. – Посмотри на меня. Мы одна семья. И я хочу, чтобы это… то, что ты делал со мной, повторялось всегда, каждую ночь. – Ты не понимаешь, что говоришь! – глухо отозвался Сириус. – Это больше не должно повториться. Я не хочу потерять тебя еще раз… Я не могу от тебя отказаться! Порывисто развернувшись, Сириус сгреб крестника в охапку, крепко прижимая к себе и не давая шевельнуться. – Я и не дам тебе отказаться от меня, – заявил Гарри.
Особое внутреннее равновесие, установившееся в доме с этого дня, было удивительным. Они по-прежнему занимались бытовыми делами, читали книги, играли в футбол. А еще Сириуса теперь можно было обнять и поцеловать в любое время дни и ночи, когда Гарри этого хотелось. И его бы воля, он бы вообще не вылезал из постели, обнаружив в себе неиссякаемую сексуальность. Ему нравилось найти крестного в библиотеке или в саду и повиснуть у него на шее. Он задыхался от счастья, когда Сириус сам отвлекал его от каких-то повседневных дел, обнимая сзади за плечи и настойчиво прикасаясь губами к шее. Они вытащили в сад матрац и валялись на травке, вдыхая аромат роз, связавший их двоих в одно целое. Гарри уже несколько ночей не появлялся в своей спальне и потихоньку стал перетаскивать вещи в комнату крестного. Про Кама-Сутру он все-таки рассказал, и Сириус хохотал едва не до икоты. – Послушай меня, мальчик мой! Это все чушь, – заявил он, отсмеявшись. – Любовь – это не умение закинуть ногу за голову. Это прежде всего доверие. Понимаешь, любящий распоряжается двумя жизнями вместо одной. Он принимает решение за двоих. Каждый из любящих в паре, – уточнил крестный. – Это означает, что я безоговорочно вручаю свою жизнь в твои руки. С этими словами он взял руки Гарри в свои. – Вот что называется свободой, – договорил мужчина. – Когда ты не просто связан с другим человеком, а веришь ему, как себе. Может быть, даже больше, чем себе.
Словно чувствуя возросшую силу противника, дом наконец-то заткнулся. Эльф больше не бормотал и старался улизнуть из комнаты, стоило счастливым любовникам появиться там. Нашли управу и на миссис Блэк. Как-то раз Сириус у нее на глазах поцеловал Гарри взасос, и престарелая дама лишилась дара речи. Не навсегда, конечно, но надолго. Даже лестница скрипела теперь куда тише, как будто по привычке. Вдвоем они подчинили окружающее пространство себе, совершенно забыв о том мире, что существовал за стенами их жилища. Только мир-то о них не забыл. И через пару дней напомнил о себе визитером.
Крестный всегда по часу плескался в ванной, так что Гарри спокойно сварил кофе, поджарил тосты и теперь без цели сидел на табуретке, перекладывая комочки сахара из сахарницы в блюдечко и обратно. Возня на крыльце заставила его бросить это во всех отношениях бессмысленное дело и выйти в прихожую. Оказывается, это явился с утра пораньше Снейп. – Здравствуйте, профессор! – почти нежно сказал Гарри. Он сам удивился, как же чертовски рад был видеть сварливого зануду Снейпа. Зельевар был изумлен не меньше. – Хм, – только и сказал он, проходя в дом. – Хотите кофе? – излучая любезность, поинтересовался Гарри. – Нет, Поттер. Последнее, что я хочу, приходя в этот дом, – это есть, а тем более пить. – Почему «тем более – пить»? – искренне удивился Гарри. И тотчас, осененный догадкой, воскликнул: – А! Это, наверное, потому что в жидкость гораздо проще подмешать отраву? Но уверяю вас, никто не стал бы вам вредить, профессор! – Советую оттачивать остроумие на ком-нибудь другом! – в ярости бросил Снейп. – Причем тут остроумие? – пожал плечами Гарри. – Так я налью вам кофе? И тосты получились отличные. Пойдемте в гостиную.
Поставив чашки и турку на поднос, юноша занялся сервировкой стола. Снейп неодобрительно наблюдал за ним, но от комментариев удерживался. Поглядывая на него, Гарри размышлял о том, что вполне мог бы терпеть профессора таким. Внезапно цепкий взгляд зельевара остановился и как будто остекленел. В два шага сократив расстояние между собой и Гарри, Снейп молча прикоснулся к шее мальчика. Кожу засаднило. – У вас засос, Поттер, – бесцветным голосом сообщил Снейп. – Э-э… да? Я… – Сами себе его поставили, – договорил Снейп и отвернулся. – Послушайте!.. – эмоционально обратился юноша к прилизанному затылку зельевара. – Что бы вы там себе ни думали, я делаю это сознательно! Я счастлив, если хотите знать! – С чего вы решили, что меня это волнует? – не оборачиваясь, уточнил Снейп. Гарри пожал плечами: – Не волнует? Тем лучше. Но Снейп, вопреки логике, резко повернулся к нему и сжал холодными пальцами его плечо. – Будет лучше, если вы сию же минуту пригласите сюда своего крестного, – прошипел он. – Мне надо побеседовать с ним. Быстро! С этими словами он оттолкнул мальчика так, что тот с трудом удержался на ногах. Гарри растерянно взглянул на Снейпа и попятился к двери, из которой как по заказу появился Сириус. У крестного было очень умиротворенное выражение лица, сменившееся при виде профессора тревогой и негодованием. – Ну и в чем теперь дело? – сердито спросил Сириус. – Сядь, Блэк, – ледяным голосом велел Снейп. – А вы, Поттер, идите погуляйте.
Гарри переглянулся с Сириусом. Крестный едва заметно кивнул, и Гарри закрыл за собой дверь. Он для виду громко потопал, словно поднимаясь по лестнице, хотя уходить, разумеется, не собирался. Присев на корточки, юноша заглянул в замочную скважину: Сириус сидел на стуле, Снейп расхаживал перед ним от стола к камину и назад. Но о чем они говорили, было не слышно. Видимо, зельевар как-то ухитрился заколдовать дверь. Гарри расширившимися глазами смотрел, как Сириус, склонив голову, исподлобья глядит на Снейпа. За все время словоизлияний Снейпа он произнес только пару фраз. Разговор длился долго. Из позабытой всеми турки уже перестал идти пар. У Гарри затекли ноги, но он боялся пошевелиться, отчаянно пытаясь прочитать по губам и по резкой жестикуляции зельевара, что за новые беды их поджидают. Наконец Снейп направился к двери, и Гарри, вскочив, выбежал на крыльцо. Затекшие ноги болели. В наиболее непринужденной позе опершись на перила, Гарри уставился в сторону соседнего домика, из окна которого громко вещало маггловское радио. За спиной гриффиндорца тихо открылась и закрылась дверь. – Поттер? Гарри обернулся. Лицо у Снейпа было спокойное и печальное. – Вы совершаете большую ошибку. За которую, возможно, вам придется расплачиваться всю жизнь, – тихо сказал зельевар. Не добавив больше ни слова, он спустился по ступенькам вниз и с хлопком растворился в воздухе. Гарри ошарашено посмотрел туда, где только что стоял профессор, а теперь кружилась пыль. «Что это значит?» – слова так и не успели сорваться с его губ. Какая ошибка? Решив, что Снейпа ему все равно никогда не понять, юноша вернулся в дом.
*** – Ты хотя бы понимаешь, что творишь? – Снейп не знал, куда девать руки, чтобы не засветить Блэку прямо в морду, поэтому сложил их на груди. – Он еще ребенок! Ко всему прочему, он твой крестный сын! Тебя поселили здесь защищать его! – Я люблю его, – почти виновато отозвался Сириус. – А он меня. – У нас, наверное, слишком разные представления о любви к пятнадцатилетнему мальчику! – побелел от ярости Снейп. – Ты, разумеется, всегда был безмозглым идиотом, но ведь у идиотизма тоже должен быть предел? Нет? Я так полагаю, ответ отрицательный. Прекрасно. Что ты собираешься делать теперь? – Не знаю… Не твое дело… Мы с ним семья, и свои семейные проблемы будем решать сами, – огрызнулся Блэк. – Семейные проблемы? – расхохотался Снейп. – Проклятье! Да ты, оказывается, вообще невменяемый! Я всегда боялся, что ты сделаешь какую-то пакость, но подобного даже от тебя, признаюсь, не ожидал! И чем ты, спрашивается, лучше Петтигрю? Сидеть! Я не договорил. Петтигрю втерся в доверие к Поттеру-старшему и погубил его. Точно так же ты сейчас губишь Поттера-младшего. Ты отдаешь себе отчет в том, что ваши отношения глубоко противоестественны? – Я… – Уволь, я уже слышал, что ты его любишь. А теперь скажи-ка мне, Блэк, ты когда-нибудь заглядывался на мальчиков? И не надо все списывать на старческий маразм. – Я не… – Никогда такого не было! – громыхнул Снейп, не дожидаясь, пока Сириус сформулирует ответ. – Никогда! Я наблюдал за тобой, Блэк, с самого начала, с того дня, когда записал тебя номером вторым в личный список своих врагов, после Джеймса Поттера. Так что же изменилось теперь? Глубокая душевная травма? Двенадцать лет Азкабана? Так вот, уверяю тебя, Азкабан ничто по сравнению с тем, что за эти годы довелось повидать мне! Тем не менее, я до сих пор не утратил способность соображать. Но знаешь что самое страшное? То, что Дамблдор любит и ценит как раз таких, безмозглых. Ими легко манипулировать. Достаточно надавить на самое раздутое место гриффиндорца, называемое гордостью. Надавить и задать нужное направление силы. Рассказать тебе, как он заполучил Поттера? Он продержал его одиннадцать лет у магглов в чулане под лестницей. Он запугал его одиночеством и внушил ему чувство собственной ненужности. Ты когда-нибудь говорил со своим крестником об этом? Или тебе наплевать на все, кроме собственной физиологии? Можешь мне поверить, такие приемы срабатывают безотказно. Я сам прошел путь отверженных. Только, в отличие от тебя или твоего крестника, руководствовался разумом, а не эмоциями. Я был одним из бесчисленных подопытных кроликов Дамблдора, но в случае с вами наш бесценный директор все-таки просчитался. Он связал вас Ритуалом Защиты, но Ритуал дал сбой. Все, что вы натворили сейчас, следствие магического обряда, не более того! – Какого ритуала, о чем ты говоришь?! – запуская пятерню в волосы, недовольно спросил Сириус. – Защитного, – скривившись, повторил Снейп. – Сосредоточься, Блэк. Ваши с Поттером энергетические поля связаны. Если с тобой что-то случится, это нанесет удар по состоянию Поттера, понимаешь? – Нет! – злобно отозвался Сириус. – Ты просто идиот, Блэк! – в величайшем раздражении теребя рукав мантии, прошипел Снейп. – Не зря друзья в свое время советовали тебе навсегда остаться собакой – в этом состоянии ты куда более адекватен. Я четыре года знаю твоего крестника, и поверь мне, он никогда не падал в обморок на ровном месте, без внешнего импульса. Значит, Связь действует. На самом деле ты не испытываешь к Поттеру никакого влечения. Да, я готов допустить, что ты его любишь. Но затащить его в постель?! – Я люблю Гарри, и ритуал тут ни причем! – вскидывая голову, закричал Сириус. – Он настоящий мародер, последний мародер! Он честный, смелый и сильный духом! Ты не стоишь даже его мизинца! Как ты посмел… – Речь не обо мне, – в голосе Снейпа звенел лед. – Секс привязывает вас друг к другу сильнее любых зелий и заговоров. Если ты действительно любишь своего крестника, прекрати отношения с ним. Это все, что я могу тебе сказать.
*** Зельевар их, похоже, сглазил. Сириус до вечера пребывал в самом мрачном расположении духа. Когда крестник попытался его обнять, осторожно отвел его руки и ушел к себе. За день от него не удалось добиться ни одного словечка. К ужину мужчина не спустился, и Гарри, приняв душ, сам отправился проводить с крестным терапевтическую беседу. Каково же было удивление юноши, когда, толкнув дверь, он обнаружил, что та заперта. – Сириус! – в панике крикнул он, стуча по двери кулаками. Неужели крестного опять понесло геройствовать куда-нибудь в Министерство, как в прошлый раз? К счастью, знакомый голос тотчас отозвался, но слов было не разобрать. – Что ты говоришь? – переспросил Гарри. – Иди к себе и ложись спать, – глухо, но четко повторил крестный. Идти к себе? Ложиться спать? Это что еще за новости?! – Открой немедленно! – потребовал Гарри и прислушался. В комнате сначала было тихо, затем раздались торопливые шаги. Дверь приоткрылась. «Что за дурацкие шутки?» – хотел спросить мальчик, но не успел. Сириус, бледный, с покрасневшими глазами, сунул ему в руки ворох трусов, носков и две рубашки. – Ты забыл это у меня, – буркнул он и попытался закрыться, но Гарри ловко зафиксировал дверь ногой. – Забыл? – переспросил он, прижимая к себе ком белья. – Я ничего не забывал, я это специально к тебе перенес, Сириус. Мы теперь спим в одной комнате! Или у тебя память отшибло? Что случилось? Что тебе Снейп сказал? – Сказал, что лучше нам с тобой… не спать в одной комнате, – ответил крестный таким тоном, словно это объяснение можно было считать исчерпывающим. – И ты что… собираешься послушаться Снейпа? – изумился Гарри. – А меня ты спросил? Какого черта… – Так будет лучше, – быстро, словно боясь передумать, сказал мужчина и, воспользовавшись замешательством крестника, захлопнул дверь. – Сириус? – пробормотал Гарри. И, бросив белье на пол, снова изо всех сил забарабанил по бесчувственной деревяшке, разделявшей их с крестным. – Немедленно открой! Я не уйду, пока ты не объяснишь, в чем дело! Ты слышишь меня? – Иди к себе, – жестко произнесли из-за двери, и мальчик опустился на пол. Силы покинули его в одночасье. – Сириус, скажи, что ты пошутил… – в слезах прошептал он. Ответом ему была тишина. Посидев так некоторое время, Гарри поднялся, апатично собрал разбросанные по полу вещи и побрел в свою комнату. Не включая свет, как попало запихнул в шкаф белье и взобрался на подоконник. Небо затягивалось тучами, далеко на горизонте искрили всполохи молний.
Чувствуя себя совсем одиноко и потерянно, мальчик достал волшебную палочку и зажег Lumos. На слабый огонек тотчас слетелись мотыльки. Наблюдая за их кружащими движениями, Гарри оцепенело сидел на окне и прислушивался: в соседней комнате было тихо. Наверное, Сириус уже уснул. Гроза надвигалась. Скоро хлынет дождь и погубит глупых мотыльков, слишком завороженных светом, чтобы замечать опасность. Мальчик произнес Nox и, спустившись с подоконника, прилег на край своей большой пустой кровати. Слезы текли, текли по лицу, и Гарри громко, по-детски шмыгал носом, не заботясь, что крестный может это услышать. Он не понимал и не хотел понимать, что произошло. Он сделал что-то не так. Снейп с утра сказал ему об ошибке. Сириус вечером вышвырнул его из своей спальни. Именно вышвырнул. С вещами. Старый дом распирало от самодовольства: он как будто знал, что противник снова слаб. В гостиной, ворча себе под нос, тенью бродил домовой эльф. Хлопала на ветру незакрывающаяся оконная рама. Но Гарри не слышал ничего, кроме собственных всхлипов и болезненного шума в ушах. Так он и провалился в сон, роняя слезы, свернувшись в комочек на краю кровати. А ночью его разбудил звук шагов. Некоторое время мальчик силился понять, где он находится. Узнав свою спальню, он вспомнил все, что произошло вечером, и стремительно выбрался из постели. Внизу горел свет, на кухне возились и гремели посудой. Мгновение спустя оттуда появился крестный, в ботинках и мантии. – Ты куда? – громко спросил Гарри с верхней площадки, и Сириус, вздрогнув, поднял голову. – Ты почему не спишь? – спросил он скорее виновато, чем строго. – Ты куда? – игнорируя его слова, повторил Гарри. – Я… решил пожить какое-то время у Римуса. Не бойся, ты будешь тут в безопасности. Я завтра же сообщу Уизли, чтобы приехали за тобой… – Что? – Гарри замер от ужаса, глядя на крестного. – Ты что, уходишь? Бросаешь меня тут? – Малыш, так надо. Мы с тобой заигрались… – Это не было игрой! – не замечая, что по щекам снова текут слезы, выкрикнул Гарри. – Я люблю тебя больше всех на свете! Неужели ты не понял? – В этом все и дело! – пятясь к двери, отчаянно произнес Сириус. – Я подвергаю тебя опасности! – А если я хочу подвергаться опасности? – заорал Гарри и вцепился в перила так, словно мечтал выломать их и раскрошить в труху. – Сириус, позволь мне самому решать!.. – Гарри, нет, – ответил крестный и вышел из дома. Мальчик бросился вниз и в мгновение ока преодолел лестницу, но было уже поздно. «Гарри, нет», – эхом звучало в его сознании. А может быть, ничего и не было? Может, он все это выдумал, из-за того, что был одинок? В приступе судорожных рыданий Гарри опустился на колени возле входной двери, прижимаясь к ней всем телом. – Не уходи… – выдохнул он, понимая, что Сириус не услышит. Сколько времени прошло, он не знал. Послышалась какая-то возня, и Гарри отпрянул, не поднимаясь с пола. Дверь отворилась: перед ним стоял Сириус в мокрой мантии. На улице бушевала гроза. Крестный опустился на пол рядом с Гарри. – Я не смог уйти, – признался он, прижимая крестника к себе. – Не могу без тебя. Не могу. Хочешь – можешь меня ненавидеть, – поднося к губам руку мальчика и целуя каждый палец, договорил он. – Я люблю тебя, – замирающим шепотом ответил Гарри. Так, прижавшись друг к другу, они молча просидели на полу в прихожей до утра.
После праздных шатаний под дождем Сириус простыл и слег. Гарри беспомощно сжимал горячую руку крестного и заглядывал в его лицо, пылающее лихорадочным румянцем. Они весь день до хрипоты спорили, можно ли Гарри сбегать в аптеку. Сириус категорически возражал против того, чтобы крестник покидал дом, но к вечеру у него не осталось сил даже спорить. – Тогда давай попросим помощи! – говорил Гарри, исчерпав все аргументы. – Ты сможешь отправить Патронус мистеру Уизли? Крестный никак не реагировал на эти слова. Он метался по кровати и, наконец, глухо застонав, прошептал: – Гарри, иди ко мне… Пожав плечами, юноша лег рядом с крестным. Мужчина прижал его к себе, уткнувшись носом в шею, и тотчас уснул. Боясь потревожить его, Гарри устроился поудобнее и тоже провалился в сон. Ему казалось, что он лежит на каминном коврике и угли, выпрыгивая из камина, водят вокруг него хоровод. – Убирайтесь отсюда! – грозно сказал Гарри и хотел заколдовать их, но увидел, что его палочку кто-то кинул в огонь. Мальчик рванулся спасать ее и проснулся. Он лежал в объятиях Сириуса, крестный ровно и спокойно дышал. Рубашка его была мокрая, хоть выжимай, но жар спал. Гарри выбрался из постели, принес с кухни воды и разбудил Сириуса, заставив его выпить несколько глотков. Жадно опустошив стакан, крестный отвернулся на другой бок. Гарри сидел возле него в серой рассветной дымке и рассматривал его спокойное лицо. Он откуда-то знал, что Сириус больше не попытается уйти. Не хотелось думать ни о школе, ни о друзьях. Если это возможно, он остался бы здесь, вдвоем с крестным, навсегда. Как жаль, что сделать этого было нельзя.
С утра Сириус валялся в постели и уплетал приготовленный крестником завтрак. Гарри сидел на подоконнике, наблюдая за ним, и качал ногой. – На мне заживает, как на собаке! – вещал Сириус, макая блины в черничный джем. – Видишь, я и без лекарств за сутки совершенно выздоровел. Ты мое самое лучшее лекарство, малыш. М-м… отличные блины. А джем откуда? – Снейп принес, – ответил Гарри. – Я очень люблю черничный, могу целую банку съесть. – Ох, этот Снейп… впрочем, иногда и от него бывает польза, – умиротворенно потянулся крестный, немало удивив Гарри своей лояльностью. Решив воспользоваться тем, что Сириус в хорошем расположении духа, мальчик спустился с подоконника и приблизился к постели. – Сириус… – тихо начал он. – Я тут подумал… на всякий случай… может быть, ты научил бы меня передавать сообщения с помощью Патронуса? – Хм… – по-собачьи вылизывая блюдечко, отозвался Сириус. – Ну… Дело неплохое… Но есть одно «но». – Какое? – забирая блюдце, любопытно спросил Гарри. – Когда ты отправляешь сообщение, ты должен быть готов, что его, к примеру, прочтет кто-то не тот… любой другой волшебник, умеющий это делать. Значит, что ты не сможешь отправлять мне сообщения из школы, потому что их могут перехватить… Римус или кто-то еще. – Да им все равно уже Снейп наверняка наябедничал, – покраснев, ответил Гарри. Они с крестным ни разу не поговорили о том дне, когда их отношения чуть было не закончились, и сейчас поднимать тему хотелось меньше всего. – Нет, Снейп им ничего не скажет, – нахмурившись, пробормотал Сириус. – Ладно, давай, я тебя научу. Иди в кухню и жди моего послания. Патронус принесет тебе записку. Гарри послушно спустился на кухню, и через пару мгновений следом за ним примчался большой лохматый пес. Шерсть его серебрилась, в улыбающейся пасти был зажат сложенный в несколько раз пергамент. Гарри осторожно взял послание. Пес беззвучно стучал по полу хвостом. Юноша развернул невесомую бумагу. На прозрачном полотне проглядывали серые буквы: «Я люблю тебя». – Я тоже люблю тебя! – сказал Гарри. Собака смотрела на него, виляя хвостом, и не уходила. Видимо, передавать сообщения с чужим Патронусом было нельзя. – Ну, тогда я попрошу Сохатого доставить ответ! – сказал Гарри псу и достал палочку, но не успел вызвать своего Патронуса, потому что в этот момент громко хлопнула входная дверь, впуская в дом постоянного гостя – профессора Снейпа.
– Блэк, ты идиот, – с порога заявил Снейп. – Ближе к делу, Нюниус, – сев по-турецки, Сириус сверлил зельевара горящим взглядом. Гарри тоже был допущен на собрание, правда, без права голоса, и примостился на подоконнике, готовый вмешаться, когда «цивилизованное» общение перейдет в мордобой. – Ближе некуда, – сквозь зубы цедил Снейп. – Я уже объяснил тебе, в чем опасность Ритуала. Повторяю специально для Поттера: в случае, если с одним из вас что-то случится, второй не проживет без него и суток. – Что? – скатываясь с подоконника, воскликнул Гарри. – Что вы такое говорите? – Блэк, конечно, не потрудился вам объяснить, каким ритуалом связал вас Дамблдор, – скривился Снейп. – Гарри не обязательно это знать, – буркнул Сириус. – Гарри обязательно это знать! – взорвался Снейп. – Потому что речь идет о его жизни! – Я не понимаю, – пискнул мальчик, и Снейп схватил его за плечо. – Поттер, – стараясь говорить спокойно, начал он. – Послушайте внимательно, я повторять не буду. Вас с Блэком без вашего ведома подвергли ритуалу Связи. Это один из наиболее эффективных способов защиты, но у него есть множество побочных эффектов, которые наш директор по какой-то причине не учел. Во-первых, смерть одного из связанных необратимо приводит к смерти другого. Теперь вы понимаете, чем рисковали, когда ваш крестный полез две недели назад в Министерство? Во-вторых, по неизвестным мне причинам, одному из вас удалось подменить Защитную связь на Симпатическую, что привело к возникновению между вами противоестественных отношений. – Чего? – растерялся Гарри. У него даже возникла мысль попросить зельевара говорить более короткими предложениями. Снейп стиснул кулаки, наверное, чтобы ненароком не наложить на кого-нибудь из основательно доставших его гриффиндорцев Непростительное Заклятие. – Я непонятно выражаюсь? – злобно спросил он. – Тогда я выражусь яснее. Если бы не этот ритуал, Блэку никогда бы не пришла в голову идея трахать своего собственного крестного сына! Гарри спрятал лицо в ладонях. Сириус вскочил с постели и, хватая Снейпа за грудки, зашипел: – Выбирай выражения, пока я не вымыл с мылом твой поганый язык! Снейп вывернулся из захвата и заломил Сириусу руку, подминая его под себя. – Прекратите! – закричал Гарри, вскакивая. – Сиди, Поттер, – неузнаваемым голосом приказал Снейп. – Я хочу кое-что продемонстрировать твоему крестному. А ты, Блэк, смотри на своего крестника. С этими словами он извлек из кармана мантии волшебную палочку и, наставив ее на Сириуса, принялся бормотать что-то. Гарри хотел вмешаться, но у него потемнело в глазах. Все тело сковал холод, словно он провел несколько часов глубоко под землей. Он силился подняться, силился перевести дыхание – и не мог. Оставалось только хватать воздух побелевшими губами. Грудь резанула страшная боль, и сознание отключилось, милосердно освобождая его от страданий. Очнулся он на постели Сириуса. Все плыло перед глазами, дышать до сих пор было больно. Осторожно пошевелившись, юноша перевернулся на бок и увидел крестного, с опущенной головой сидящего на полу возле кровати. Снейп стоял у окна, сложив руки на груди. – Что со мной было? – тихо спросил Гарри. Сириус молчал. Ответил Снейп. – Простейший магический ритуал, – сказал он негромко. – Я продемонстрировал вашему крестному, что с вами будет, если кто-то или что-то вторгнется в его энергетическую оболочку. Что вы чувствуете, Поттер? – Мне больно дышать, – признался Гарри. – И я почти ничего не вижу. Снейп удовлетворенно кивнул. – Если я задам тот же вопрос вашему крестному, он скажет, что никакого физического дискомфорта не испытывает, – почти скучно договорил зельевар. – Но в основе Ритуала Защиты лежит именно его энергия. Поэтому Дамблдор не хотел, чтобы Блэк отлучался из дому. – Я и подумать не мог, что все настолько серьезно, – подавленно сообщил Сириус. – А ты вообще редко думаешь, – хмыкнул Снейп. – Что же мне, всю жизнь сидеть тут? – Но это же ради крестника, который тебе так дорог! – язвительно ответил Мастер Зелий. – Или твоя любовь – всего лишь слова? Выходит, мародер – это диагноз, Блэк? – Что же теперь делать? – беспомощно спросил Гарри. – Я могу порекомендовать только одно: разорвать ритуал. Если решитесь – вы знаете, где меня найти. Счастливо оставаться, – направляясь к дверям, бросил Снейп. – Но для чего все это было нужно Дамблдору? – крикнул Гарри ему вслед. – А вы подумайте головой. Ни один из вас никогда не мог похвастаться наличием мозгов. Но, может, на двоих сообразите. Только когда шаги Снейпа на лестнице стихли, Сириус медленно встал с пола. – Почему ты мне сразу не сказал? – тихо спросил Гарри. – Ты ведь поэтому хотел уйти? Рывком притянув крестника к себе, мужчина крепко обнял его. – Прости… – еле слышно прошептал он. – Прости меня, мой маленький. Я никудышный крестный и горе-защитник. Мы могли бы быть друзьями, одной семьей, но никогда не будем, пока этот ритуал действует на нас. Может быть, будет лучше, если мы действительно разорвем его. Так я, по крайней мере, буду спокоен за твою жизнь. Что скажешь? – Я - как ты, – пряча лицо в растрепанные волосы крестного, ответил Гарри. Ему все еще было больно дышать, а в груди словно застрял комок. Но магия, кажется, не имела к этому никакого отношения.
После того, как зельевар покинул дом, они долго говорили о возможных мотивах директора, и пришли к выводу, что лучше все-таки сохранить добрые семейные отношения, при которых угроза жизни одному не будет напрямую распространяться на другого. Гарри ушел собирать чемодан, потому что лето закончилось и надо было возвращаться в школу. Но, уже уложив вещи и закрыв крышку, юноша вдруг замер, пораженный мыслью, до сих пор не приходившей ему в голову. – Сириус! – он замер на пороге гостиной, где крестный ворошил щепки в камине. – Если ритуал будет разорван, мы… разлюбим друг друга? Отложив кочергу, крестный поднялся и отряхнул руки. – Я не знаю… – медленно сказал он. – Не могу себе представить, как это – жить и не любить тебя, малыш. Я по-прежнему думаю, что ритуал тут не при чем. И я не изменю своего отношения к тебе, Гарри. Он обнял встревоженного крестника, неспешно и глубоко целуя его. – Пойдем наверх? – прошептал мужчина, пока юноша переводил дыхание. – Что бы ни было с нами завтра, сегодняшняя ночь принадлежит только нам.
Снейпу отправили Патронуса, и на следующий день он явился с чемоданчиком, набитым связками разных трав. Велел домовому эльфу притащить котел побольше и через некоторое время вызвал обоих обитателей дома в гостиную. – Разойдитесь по разным углам комнаты и сядьте на стулья лицом друг к другу, – скомандовал зельевар, помешивая в котелке жидкость с неприятным резким запахом. Но ни Гарри, ни Сириус не тронулись с места. – Это произойдет сейчас… – тихо сказал крестник. – Так будет лучше! – неуверенно отозвался крестный. – Нам станет наплевать… – Мы сможем жить как обычная семья… – Никогда мое сердце больше не дрогнет при виде тебя… – Ты же хочешь, чтобы мы стали обычной семьей, Гарри? – Нет, – отчаянно крикнул он, бросаясь в призывные объятия любовника. – Нет, не хочу, Сириус! Господи, как же можно быть таким болваном? – Мальчик мой, тише. Мы сделали свой выбор, так давай пройдем этот путь до конца… – зашептал Сириус, сильно прижимая худое мальчишеское тело к себе. Руки автоматически двинулись по знакомому пути: левая вверх (плечи, шея, лохматая макушка), правая вниз (спина с выступающими острыми лопатками, ложбинка талии и ниже – стоп). Закутав Гарри в свою мантию, Сириус укачивал его, как ребенка. Зельевар кашлянул, и Гарри, словно опомнившись, отпрянул и вырвался из объятий, чтобы послушно сесть на предложенный ему стул. Сириусу ничего не оставалось, кроме как занять свое место. – Начнем, пожалуй, – удовлетворенно осмотрев участников действа, изрек Снейп. В его руках материализовалась палочка, и он поднял ее, показывая, что готов приступить. – Смотрите друг другу в глаза. Последнее указание было уж совсем лишним: при всем желании крестник и крестный не могли сейчас отвести взгляда друг от друга. – Я люблю тебя! – в последний раз произнес Сириус, а Гарри эхом отозвался: – Я люблю тебя. Прощай. Снейп заставил Гарри выпить какую-то дрянь, от которой у него сразу зашумело в голове, и подошел к Сириусу. Прикоснувшись палочкой ко лбу мужчины, он заговорил на незнакомом напевном языке. Воздух наполнило белое электрическое сияние: Гарри увидел призрачные серебристые нити, тянущиеся от него к Сириусу. Продолжая произносить заклинание, Снейп взмахнул палочкой и рассек одну из нитей. Она сверкающими обрывками упала на пол. Шрам обожгло болью. Не замечая происходящего с мальчиком, Снейп замахнулся второй раз. – Прекратите, пожалуйста, хватит! – закричал Гарри, падая на колени. Из носа пошла кровь, голова разрывалась, грудь жгла резкая боль, словно кто-то пытался достать его сердце раскаленными щипцами. В глазах совсем потемнело, иначе юноша увидел бы, что крестный находится примерно в том же состоянии. Сириус, конечно, был гораздо крепче, поэтому смог усидеть на стуле, но и он уже ничего не видел. Вцепившись дрожащими пальцами в крышку стола, мужчина уронил голову, так что длинные волосы совсем закрыли его лицо. Воздух гудел от напряжения, и голос Снейпа как будто отдалялся. Все закончилось неожиданно. Тишина обрушилась глыбой. Гарри вдруг почувствовал острые ворсинки ковра, впивающиеся ему в щеку, и попытался подняться. Тело не слушалось. – Сириус… – хрипло прошептал он. Его рывком подняли, усадили, у губ оказался стакан с водой. Гарри жадно сделал глоток и почувствовал, что у питья привкус крови. Юношу замутило, он хотел отстраниться, но воду вливали настойчиво. Допив, он смог открыть глаза и осмотрелся: в комнате царил полумрак, камин почти догорел. Сириус сидел, закрыв лицо руками, и мелко дрожал. Та же дрожь сотрясала сейчас и тело Гарри, опирающегося на руку Снейпа – оказывается, это зельевар поднял его с пола. Поймав взгляд Гарри, Снейп кивнул: – Да. Все закончилось. Сириус вскинул голову. – Гарри! – выдохнул крестный. – Не подходи, Блэк! – рявкнул Снейп. – Хочешь, чтобы ритуал пошел насмарку? Сегодня вам вообще нельзя быть вместе. Освободи помещение, да поживее. Не глядя в глаза крестнику, Сириус с трудом встал и поковылял к двери. Снейп и Гарри молча наблюдали за его передвижением. Сердце Гарри разрывалось от отчаяния, но он не мог даже пошевелиться. Только когда дверь за Сириусом захлопнулась, оба перевели дыхание, и Снейп, достав платок, стал вытирать им лицо Гарри, поддерживая юношу под спину. Цепкий взгляд зельевара словно пытался пробраться в душу мальчика и удостовериться, что желаемый результат достигнут. – Не смотрите на меня… – тихо произнес Гарри. – Не смотрите так… Снейп нахмурился и отстранился. – Вставай! – бросил он, поднимаясь с пола. – Я сейчас приготовлю тебе укрепляющее зелье. Лишившись поддержки, Гарри снова чуть не упал и поспешно ухватился за ножку стола. Просить помощи не было никакого желания. Он и так позволил Снейпу слишком многое – не только дотрагиваться до себя, но и влезть в душу, хорошенько потоптавшись там. Кровь из носа продолжала течь, и Гарри с трудом сел на стул, прижимая к лицу платок Снейпа. Больше всего на свете ему хотелось сейчас заплакать, как плачут беспомощные дети, и спрятаться на груди у крестного. Юноша прикусил губу, удерживая слезы, и уставился в пол. Что же это за обряд разделения, если он совершенно явственно чувствует: во всем мире для него нет никого дороже, ближе и роднее Сириуса? Что это за обряд, после которого ему хочется на дрожащих, непослушных ногах подняться по лестнице на второй этаж, в спальню крестного и, забравшись в знакомую постель, обнимать и говорить, как соскучился, как любит, говорить, что ни на кого на свете не променяет… Не в силах вынести томительной разлуки, юноша всхлипнул и, стараясь удержать рыдания, зажал рот пропитанным кровью платком. Самое унизительное, что Снейп все это видел и слышал. Перелив из высокого графина в кубок прозрачную жидкость, зельевар подошел к Гарри и отобрал у него платок. Затем достал волшебную палочку и легонько коснулся носа мальчика, останавливая кровь. – Отлично выглядите, Поттер! – брезгливо сморщившись, он выбросил платок в мусорное ведро. – Я, возможно, порекомендовал бы вам умыться, если бы не был уверен, что при попытке добраться до ванной вы не сверзитесь с лестницы. Пейте. Не так-то просто пить, когда руки не слушаются и губы дрожат. Впрочем, издевка в голосе Снейпа сделала свое дело: словно отрезвившись, Гарри заставил себя поднять кубок и сделать большой глоток обжигающего зелья. Шум в ушах сразу утих, улеглась боль в груди, а нос уловил душистые ароматы трав, на которых было настояно зелье. – Что это? – тихо спросил он. – Проснулось любопытство? – усмехнулся Снейп. – Это зелье я разработал на случай крайнего истощения организма. Морального истощения, – добавил он. Гарри приподнял брови: уж от кого-кого, а от Снейпа он чуткости не ожидал. Впрочем, и зельевар свой рецепт разрабатывал явно не для Гарри. Для себя любимого, надо полагать. «На случай крайнего морального истощения. И что это был за случай, интересно?» – размышлял Гарри, поглядывая на Снейпа из-под упавшей на лоб челки. С каждым глотком зелья ум прояснялся, возвращая способность размышлять. И результаты умственной деятельности нисколько не радовали юношу. Он испытывал немыслимую тоску по крестному, куда более сильную, чем до разрыва связи.
Через некоторое время ему снова стало казаться, что если он сейчас не увидит Сириуса, то упадет замертво. Вернулась утихшая было боль, в ушах зазвенело. Подняв глаза на Снейпа, Гарри понял, что все это время зельевар за ним пристально наблюдал. И от этого понимающего любопытного взгляда стало еще хуже. Гарри дернулся встать, и Снейп быстро подошел к нему. – Без глупостей! – сказал он жестко. – Сидите на месте. Если не в состоянии справиться сами, я привяжу вас к стулу. Вы этого хотите? – Не этого… – задыхаясь, прошипел Гарри. – Я хочу… к нему. Слова вырвались прежде, чем Гарри успел опомниться, но Снейп спокойно воспринял это признание. Он взял свой стул и сел рядом. – Послушайте, Поттер, – вкрадчиво произнес он. – Это побочный эффект ритуала разделения. Нужно выждать, совсем немного, и вам станет легче. Посмотрите, ваш крестный не рвется сюда, правда? И вы тоже к нему не пойдете.
Гарри вздрогнул. Действительно, погруженный в собственные ощущения, он совсем забыл о Сириусе, но крестный послушно исполнил приказ Снейпа и в гостиную не вернулся. «Значит, ритуал сработал?» – подумал Гарри, но вместо облегчения испытал отчаяние еще горше. Потому что теперь острее чувствовал свое одиночество. – Так что же, это – правда? Мы теперь не нужны друг другу?.. – уже не замечая Снейпа, вслух спросил Гарри. – Нет, я не могу этому верить. Я должен спросить у него. Должен услышать его ответ. – Сидите! – заорал Снейп. – Сидите на месте, иначе я вас привяжу! Не вынуждайте меня, мне не хочется этого делать! Но Гарри не слушал. Эмоции рвались наружу с такой силой, что он даже почти перестал дрожать. Решительно поставил кружку с зельем на стол, но подняться не успел: Снейп перехватил инициативу. – Поттер! Держите свою кружку на весу, не выпускайте ее! – сказал он быстро. Гарри удивленно повиновался, а Снейп накрыл его вторую руку своей ладонью. – Дышите глубже. Гарри попытался выдернуть руку, но Снейп держал его стальными пальцами. Заставив себя успокоиться, юноша сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, и обнаружил, что плачет. Слезы бежали по щекам ручьями, но Снейп не позволял даже стереть их, по-прежнему сжимая руку Гарри. Во второй руке был кубок, он ужасно мешал, но Гарри не решался выпустить его. Наоборот, он вцепился в стакан так, словно это была последняя ниточка, связывающая его с миром. Казалось, что рассудок вот-вот покинет его. «Какой кошмар… какая мука… только бы умереть поскорее… не могу больше, не могу», – пульсировало в сознании. Напряжение нарастало, и кубок треснул в судорожно сжатой руке. Выронив осколки, Гарри спустился со стула на пол и уткнулся лицом в колени Снейпа. «Пусть он убьет меня… Господи, какая жестокая, бездушная сволочь… Почему он не делает этого? Зачем медлит? Почему не убивает?» Пальцы Снейпа, оказавшиеся неожиданно ласковыми, заскользили по его затылку. Кажется, Сириус никогда не гладил его – так. Сириус вообще предпочитал обходиться без этих лишних прикосновений, но сейчас почему-то было приятно. Вцепившись в мантию профессора, Гарри судорожно всхлипывал, постепенно затихая. Он, наверное, даже успел отключиться и задремать, когда Снейп, нагнувшись, тихо сказал: – Поттер, отпустите меня, я вам налью успокоительного. – Не надо… успокоительного… я… в порядке… – срывающимся шепотом ответил Гарри, поднимая лицо навстречу пронзительно-черным глазам, казавшимся в полумраке гостиной двумя темными провалами на бледном лице. – Поттер. Вам нужно лечь, – непривычно мягко сказал Снейп, разжимая вцепившиеся в его подол пальцы Гарри. – Завтра вы уже будете чувствовать себя значительно лучше. А мне пора возвращаться в школу, чтобы там ничего не заподозрили. – Да… хорошо… Я провожу вас… – нехотя выпуская шершавую плотную ткань, кивнул Гарри и с видимым трудом поднялся. Ноги затекли, чтобы размять их, юноша сделал несколько неуверенных шагов по комнате и замер, обхватив себя за плечи. Снейп, не глядя на него, собирал какие-то пробирки и складывал их в небольшой саквояж. Странно, что внешне, кажется, ничего не изменилось. Гостиная сохранила свой прежний облик – стол, стулья, гаснущий камин, – а за черным окном шумел дождь. – Постарайтесь уснуть, – голос Снейпа прозвучал над самым ухом, возвращая Гарри в действительность. Вслед за зельеваром юноша вышел на крыльцо. Бушевала гроза, хлестал холодный косой дождь, огненные всполохи то и дело озаряли небо. Замешкавшись на крыльце, оба моментально вымокли. – Может, останетесь? – зябко ежась, предложил Гарри. Еще час назад он и вообразить бы не мог, что скажет это – Снейпу. Профессор приподнял брови, и Гарри быстро договорил: – Аппарировать опасно… А в доме полно свободных комнат. – Сегодня мне необходимо показаться на глаза нашему уважаемому Альбусу. Иначе он не заснет, ломая голову, куда я подевался, – насмешливо ответил Снейп и, достав платок – у него целый склад их, что ли? – стер остатки крови с лица Гарри. – И уверяю вас, аппарировать в грозу – не самая страшная из перспектив сегодняшнего вечера. Он отвернулся, и Гарри неожиданно для себя крикнул ему в спину: – Профессор! Не могли бы вы в таком случае прислать мне Патронуса, как доберетесь? Снейп склонил голову, не оборачиваясь, и произнес язвительно: – Приступ сентиментальности, Поттер? Хорошо, я пришлю вам Патронуса. Доброй ночи. С хлопком он исчез с крыльца, а продрогший Гарри вернулся в дом.
Идти в свою спальню не хотелось. Скинув мокрую одежду, юноша завернулся в плед и подбросил дров в камин. Пламя разгоралось медленно. Можно было произнести «Инсендио», но для этого пришлось бы разыскивать палочку в кармане мокрой мантии, бесформенной грудой лежащей в углу. Да и какой толк в пламени, если оно не спасает от одиночества? Гарри не хотел думать об этом, боясь, что его снова захлестнет тот ужас, который он испытал недавно, но слова Снейпа сами собой зазвучали в голове: «Посмотрите, ваш крестный не рвется сюда, правда?» – Си-ириус… – простонал Гарри. И вздрогнул: на лестнице послышался хриплый кашель. Дверь распахнулась, и на пороге замер крестный в истерзанной пижаме, поверх которой он наскоро накинул халат. Сразу заметив крестника, съежившегося у камина, он спросил: – Ты почему не спишь? Тебе нехорошо? В голосе его было столько нежности и заботы, что Гарри сорвался. – А тебе? Тебе, что ли, хорошо, Сириус?! – крикнул он. В груди дрожала какая-то болезненная струна. Дрожала и грозилась лопнуть. Когда Сириус со словами «Мне тоже плохо, Гарри» подошел к нему, юноша вскочил, едва не уронив покрывало в огонь, и всем телом прижался к крестному, мечтая лишь о том, чтобы слиться с ним, стать единым целым и никогда не расставаться. – Не надо, не плачь, хороший мой, – покрывая его лицо жадными поцелуями, шептал Сириус. – Я люблю тебя, я тебя люблю! Не отпускай меня, пожалуйста! – не слушая, говорил Гарри. – Мне наплевать на ритуал и на все остальное, без тебя я не хочу жить, Сириус, слышишь? – Я не отпущу тебя, Гарри, – пообещал крестный, утягивая юношу в глубокий поцелуй. Страх остаться в одиночестве таял под жаркими прикосновениями губ. Задыхаясь, крестный опустился на каминный коврик, и Гарри оседлал его бедра. Сейчас их разделяла только пижама Сириуса. Скрывать обоюдное желание не имело смысла. Они уже отвыкли притворяться друг перед другом. Вглядываясь затуманенным взором в не менее мутные глаза мужчины, Гарри вдруг уловил боковым зрением какое-то движение, словно по ковру скользнул лунный блик. Сириус тоже заметил его и обернулся: в центре комнаты стоял серебристый олененок. Почти прозрачный, он переминался на тонких ножках, не решаясь подойти ближе. – Что за черт? – изумился Сириус и, выскользнув из-под Гарри, шагнул к призрачному существу. – Тут какое-то послание. «Добрался без приключений. Надеюсь, вы уже в постели». Ничего не понимаю! Сириус обернулся к Гарри, и тот подошел к крестному, расширившимися глазами разглядывая зверька. Патронус был слабеньким, и вряд ли смог бы отогнать даже одного дементора, но имел совершенно определенные черты сходства с Патронусом самого Гарри. Сириус осторожно протянул руку и погладил олененка по голове. – Сохатый! – удивленно констатировал он. – Гарри, от кого это? Уткнув глаза в ковер, просвечивающий сквозь бока уменьшенной копии Сохатого, Гарри смущенно произнес: – От Снейпа. – От Снейпа… – без выражения повторил Сириус. – А раньше был коршун. Давно он изменился? – Откуда мне знать, Сириус? – тихо отозвался Гарри. Крестный, не слушая, сжал в кулаки подрагивающие пальцы. – Ну, теперь-то мне становится понятна та настойчивость, с которой он хотел разделить нас. Сволочь! Олененок-Патронус попятился и исчез. Бледный взбешенный Сириус метался по комнате. Гарри поднял с пола плед и присел на краешек стула, наблюдая за крестным. – Грязный извращенец! – рычал Сириус. – Он же все это делал только для того, чтобы самому… самому заполучить тебя! Как я сразу этого не понял? О, Мерлин, какой же я идиот! Вот что, я убью его. – Не надо никого убивать, Сириус, – кутаясь в плед, произнес Гарри. – Остановись на минутку и посмотри на меня. Ритуал нас больше не связывает. Теперь только мы сами в ответе за свои чувства. Никакой фальши, никакой магии. Я тебя люблю. Сириус замер, а затем быстро опустился перед Гарри на колени, взяв его руки в свои. – Я тоже тебя люблю, – целуя его ладони, прошептал он. – Ты вся моя жизнь, Гарри. Больше никто не произнес ни слова. Оба вдруг почувствовали себя вымотанными. Дрова разгорелись, распространяя по гостиной волны тепла. Гарри повторил свой недавний жест, медленно спустившись со стула вниз, в объятия Сириуса, и позволяя пледу соскользнуть с плеч. Два сердца стучали в одном ритме, и ничто не нарушало тишины, кроме треска охваченных пламенем поленьев. – Сириус… слышишь, цикады поют? Наверное, дождь закончился! – сонно пробормотал Гарри. – Завтра я уезжаю, а мы так и не пересчитали звезды… – Пойдем, посчитаем? – предложил Сириус, набрасывая на плечи крестника свой халат. Юноша завернулся, и, открыв входную дверь, замер на пороге. Высокое черное небо раскинулось, усеянное россыпью звезд. С веток продолжало капать, булыжники мостовой влажно блестели в свете фонаря. Мокрые доски крыльца холодили ступни. Поджимая пальцы, Гарри отошел в сторону, пропуская Сириуса, и, дождавшись, когда крестный закроет дверь, тесно прижался к нему. – Смотри-ка, сколько их… Мы, наверное, не успеем все сосчитать, – хрипло прошептал Сириус, обнимая крестника. – Мы начнем сегодня… и досчитаем как-нибудь потом. У нас же много времени, правда? – отозвался Гарри, поднимая голову и подставляя губы. Но он уже знал, что лжет. Чувствовал, что так, как сейчас, уже никогда не будет. И дело не в самом Гарри, не в Сириусе и не в ритуале, их связывающем. А в том, что лето прошло. Самое счастливое лето его жизни, и потому – такое быстротечное. Впервые в их поцелуе появился соленый привкус слез.
Гарри проснулся совершенно разбитым. Память о вчерашней ночи возвращалась наплывами, причиняя боль. Мерлин, что же они натворили? Юноша приложил руку к груди: сердце стучало спокойно и размеренно. «Я чертов предатель», – тихо сказал себе Гарри, бессмысленно глядя на солнечные блики, прыгающие по крышке его уже запакованного школьного чемодана. «Я подлая слизеринская душонка, недостойная учиться на Гриффиндоре», – решил он, одеваясь. «Отцу и маме было бы очень стыдно сейчас», – содрогаясь от отвращения к себе, подытожил юноша и открыл дверь В доме было тихо. Пугающе тихо. Гарри спустился на кухню и едва не налетел на крестного. Сириус стоял, уставившись в одну точку, и размышлял примерно в таком же ключе: «Я чертов предатель, я слабак, как хорошо, что Джеймс и Лили всего этого не видят». На звук шагов Гарри он обернулся и тотчас отвел глаза. – Ты как? – спросил он бесцветным голосом. – А ты? Почему не разбудил меня? – Я сам только проснулся и хотел приготовить завтрак. Что будешь? – Я ничего не хочу, – признался Гарри. – Разве только чай. Сидели молча за разными концами стола, осторожно прихлебывая горячий чай из чашек. – Ты, правда, ничего не хочешь? – спросил, наконец, Сириус. – Весь день проведешь в дороге. – Пообедаю в поезде, – ответил Гарри. – Слышишь? Кажется, кто-то пришел. – Наверное, Римус, – вяло отозвался крестный. – Дамблдор должен был сообщить ему адрес… Действительно, через мгновение появился Люпин в поношенном светлом плаще и как-то незаметно разрядил царившую тут похоронную атмосферу. – Вещи собрал? Галстуки, рубашки? Учебники? – ревизовал он Гарри, попивая чай. Гарри кивал. Сириус не произнес ни слова. – Я заказал такси, – сообщил Люпин. – Машина будет ждать нас в двух кварталах отсюда. Сириус останется охранять дом. На вокзале тебе, дружище, лучше не появляться. Сириус было встрепенулся, но, взглянув на школьного товарища, смолчал. Последний час на Гриммо, 12 Гарри провел как во сне и пришел в чувство только, когда Люпин напомнил, что пора ехать. Подхватив чемодан и клетку, гриффиндорец сбежал вниз: Люпин уже поджидал на крыльце, крестного не было видно. – Я сейчас, – ставя чемодан к стене и отдавая клетку мужчине, сказал Гарри и направился в гостиную. Сириус сидел у камина, наклонившись вперед и пристально глядя в пламя. – Такси приехало, – сказал Гарри. Крестный вздрогнул, словно просыпаясь, и поднялся. – Так скоро? – глухо спросил он. – Ну, что же, счастливого пути. Я… буду скучать. – Сириус… – прошептал Гарри. – Твое сердце теперь принадлежит тебе. – Нет, малыш, мое сердце – здесь, – возразил крестный, кладя руку на грудь крестника. – И клянусь, я не возьму обратно ни одного слова, сказанного тебе ранее. Помни об этом. А теперь иди, Гарри. Иди, тебе пора. Мальчик вышел на улицу и обернулся: дом исчез, словно его никогда не существовало. Наугад помахав рукой невидимому окну гостиной, Гарри подхватил клетку с Буклей и поспешил следом за Люпином. Такси ожидало пассажиров в нескольких кварталах от дома. Люпин всю дорогу беспокойно оглядывался, но Гарри было все равно. Забираясь в машину, он чувствовал себя хуже некуда. По стеклу ползли капли: осень вступала в свои права дождями, которыми и закончилось лето.
За всеми тревогами и разочарованиями пятого курса Гарри с трудом помнил, как дожил до Рождества, которое решено было всем вместе отмечать на Гриммо. Дом наконец-то рассекретили для Уизли, и они всей толпой, за исключением Перси, собрались праздновать в самом экзотическом местечке, что им когда-либо приходилось видеть. Гермиона на несколько дней уехала к родителям. Гарри это радовало, потому что она быстро заметила бы, в какое смятение привела юношу очередная встреча с крестным. Полгода разлуки ничего не изменили. Любовь, тяга к Сириусу и тоска по нему все острее ощущались усталым сердцем. Но сейчас Гарри уже не был уверен, что чувства крестного по-прежнему сильны. Может, дело было действительно в ритуале? И крестному это уже не нужно? Когда все они ввалились в дом, Гарри просто не хватило смелости показаться своему любовнику на глаза. Он спрятался за спинами Фреда и Джорджа и, воспользовавшись тем, что Сириус взялся помогать носить чемоданы, проскользнул в свою спальню. Здесь, в темноте рано спустившегося на землю зимнего вечера воспоминания накрыли юношу с головой. И с чего он решил, что сможет успокоиться? Сердце билось все быстрее. Звенело в ушах, и словно через плотную завесу слышались в коридоре голоса. Молли сетовала, что в доме грязно, и кричала на близнецов, Артур рассказывал о старинных особняках, которые ему доводилось видеть во время министерских проверок, Джинни требовала показать ей ванную комнату, Рон препирался с братьями… и вот где-то совсем рядом прозвучал отрывистый смех крестного. Сейчас он войдет. Боже… Гарри сжался, невидящим взором глядя в окно. В дверь тихо постучали. – Гарри, ты здесь? Он хватал ртом воздух и не мог ответить. Почему так страшно? Почему сердце скачет мячиком? Крестный заглянул в комнату и, заметив крестника в темноте на постели, решительно вошел. – Привет! Я не увидел тебя внизу, – виновато произнес он, устраиваясь рядом. – Ты в порядке? Чего сидишь без света? – Забыл… включить... – хрипло отозвался Гарри. Ему хотелось плакать и смеяться, говорить о тысячах вещей и целовать губы, произносящие в темноте над ухом юноши эти простые слова. Больше не пытаясь справиться с предательской дрожью, он наугад двинулся в темноту, к плечу крестного. Сириус не оттолкнул его. Тогда Гарри решительно перебрался к нему на колени, прижимаясь бедрами к бедрам крестного, и жадно провел языком по губам мужчины, впитывая знакомый вкус. – Гарри… – Сириус попытался отстраниться, но юноша просто физически не мог отпустить его. Он скорее умер бы, чем позволил крестному подняться с постели. – Пожалуйста… – почти всхлипнул он. – Надо… дверь запереть, – дрогнувшим голосом проговорил Сириус. И тут Гарри все сразу почувствовал – и ответные движения, и желание, и тот же страх разорвать объятия, выпустить из рук, потерять... От понимания, что Сириус тоже остался прежним, мальчику буквально сорвало башню. Не помня себя, он ухитрился достать из мантии палочку и произнести запирающее заклинание. После чего смело опустил руки в штаны крестного, который вздрогнул всем телом и сильнее прижал крестника к себе, впиваясь губами в основание шеи, ключицу, нежную кожу за ухом… Гарри искал его губы, судорожно пытаясь избавиться от одежды. Горячая кожа Сириуса, открывавшаяся под рубашкой и брюками, сводила с ума. Крестный не спешил ничего делать, растравляя крестника томительно-долгими поцелуями и позволяя ему тереться об себя, но этого было мало. – Я хочу всего, сразу, пожалуйста! – умоляюще прошептал юноша. – Нет… Гарри, я не ношу с собой смазку! – горячим шепотом отозвался Сириус. – Плевать! Давай так! Я не боюсь боли, я так соскучился по тебе, я всё выдержу! – продолжая тереться все интенсивнее, потребовал юноша. Мужчина не стал спорить. Положив руки на бедра крестника, он заставил его приподняться и направил член, после чего ввел его так резко, что Гарри еле успел прикусить руку, чтобы не вскрикнуть. Это было чертовски больно и так… хорошо. Снова выстраивать привычный ритм, снова составлять знакомые комбинации, при которых каждая часть тела знает, чем ей надлежит заниматься сейчас. Пальцы крестного сжимают член Гарри, и оба снова кончают одновременно, словно не было разлуки, словно не было предательства, словно ритуал по-прежнему крепко стягивает два сердца невидимой нитью. Откинувшись на постели, любовники молча лежали, прижимаясь друг к другу и медленно приходя в себя. – У тебя кто-нибудь был после меня? – расслабленно спросил Сириус. – Нет, а у тебя? – Нет. Мне никто не нужен кроме тебя, – заявил крестный. – Я же говорил, ритуал тут не при чем. – Да, – не слушая его, отозвался Гарри. Им, как и раньше, не нужно было слов, чтобы понимать друг друга. Они снова говорили на самом правдивом языке – языке тела. Скользнув губами по гладкой щеке мужчины, юноша прошептал: – Сириус! Давай еще раз… – Сириус! Ты где? – голос Молли из-за двери звучал словно из другого мира. Того самого, внешнего. Которого не существовало ни для одного из них, когда другой был рядом. – Чёрт! – выругался Сириус. – Я же обещал ей веники, тряпки, ведра и прочую ерунду… Прости, малыш, мне надо идти. – Ты придешь… ночью? – с надеждой спросил мальчик. – Не знаю. Теперь, когда на этаже полно народу, это небезопасно, – мужчина поспешно одевался, косясь на дверь. В темноте его фигура растворялась, терялась, словно он был только сном. Но горячие губы, которыми Сириус напоследок прошелся по шее Гарри, убеждали, что юноше ничего не приснилось. – Но я готов рискнуть, – договорил мужчина и быстро вышел. Гарри закутался в одеяло, воображая, будто лежит в объятиях крестного, и так провалялся в комнате до самого ужина.
Уизли как сговорились не спускать с него глаз. За все две недели на площади Гриммо он ни на минуту не оставался один и под конец даже устал злиться. В доме проходили собрания, циркулировала масса народу, кто-то постоянно оставался ночевать, так что в комнату к Гарри подселили сначала Рона, а потом и близнецов, трансфигурировав в кровати все кресла и стулья в доме. Уже накануне отъезда миссис Уизли сообщила Гарри, что с ним хочет поговорить Снейп. Это известие поставило финальный аккорд в скверном настроении мальчика. В течение полугода они с зельеваром не общались иначе как на уроке, на учебные темы. Снейп перестал задевать Гарри по любому поводу, однако отношения их ничуть не стали теплее. Гриффиндорец всякий раз испытующе смотрел на Снейпа, но тот ни разу ничем себя не выдал. Это лицемерие по-настоящему раздражало мальчика, несмотря на то, что добиться от зельевара чего-то конкретного он, кажется, не хотел. А рассчитывать на поблажки со стороны самого Мастера Зелий было тем более глупо. О чем же он собирается говорить сейчас? В кухне помимо Снейпа обнаружился Сириус, нервно барабанящий пальцами по крышке стола. – Вы хотели меня видеть, профессор? – уточняющим тоном произнес юноша, обмениваясь взглядом с крестным и устраиваясь за столом напротив Снейпа. – Нет, Поттер, я не хотел вас видеть, – скривился Снейп. – Но вынужден, тем не менее, искать с вами встречи. Меня прислал наш уважаемый директор. Он хочет, чтобы вы занялись в этом семестре изучением новой дисциплины – Окклюменции. – Окклюменции? – непонимающе переспросил Гарри. – А что это такое? – Способность магически защищать свое сознание от проникновений извне. Думаю, не нужно вам объяснять, с какой целью вы будете этому учиться. Гарри кивнул. Тревожные сны и способность ощущать эмоции, испытываемые Темным Лордом, были лишь малой частью «талантов», от которых Гарри без сожаления избавился бы. – Разумеется, ваши уроки должны оставаться в тайне от ваших однокурсников и преподавателей, в особенности – от Долорес Амбридж. Занятия будут проходить дважды в неделю, до окончания учебного года, – договорил меж тем Снейп. – Вам все понятно? – Да, – кивнул Гарри. – А с кем я буду заниматься? – Со мной, – ответил зельевар. Гарри еще не успел удивиться, как Сириус вскочил со своего стула и схватил Снейпа за грудки. – Какого черта снова ты, Нюниус? – зарычал он. Снейп брезгливо смотрел на Сириуса, не пытаясь сопротивляться, и цедил сквозь зубы: – Убери лапы, Блэк, мне это доставляет еще меньше радости, чем тебе или твоему крестнику. Необходимость этих занятий и кандидатура преподавателя – личное распоряжение Дамблдора. Если тебя что-то не устраивает, обращайся к нему. Сириус выпустил мантию Снейпа из пальцев, но не отстранился от зельевара. – Что ты пытаешься провернуть, Нюниус? – тихо спросил он. – Поверь, ты не проживешь и минуты, если посмеешь хоть что-то сделать с Гарри. Я-то знаю твою тайну. – А я знаю твою, Блэк! – ощерился Снейп. – Твое беспокойство за Поттера весьма трогательно, если учесть, что не далее чем пару месяцев назад… – Заткнись! – заорал Сириус, выхватывая палочку и наставляя ее на Снейпа. – Ты сам начал этот разговор, – мгновенно доставая свою, ответил Снейп. – Хочешь выяснения отношений – изволь. Только учти, я тороплюсь, и ждать два часа, пока ты в очередной раз попытаешься объяснить мне, как любишь своего крестника, я не намерен. С кончиков палочек обоих волшебников, уставившихся друг на друга ненавидящими взглядами, уже сыпались искры, и Гарри быстро встал между ними. – Перестаньте! Сириус, не надо! – воскликнул он. – Гарри, не лезь! – рявкнул Сириус, пытаясь оттолкнуть крестника. Крепко схватив крестного за руки, юный гриффиндорец обернулся к Снейпу. – Перестаньте! – повторил он. – Пожалуйста! Пальцы зельевара, стиснувшие волшебную палочку, подрагивали от напряжения, и Гарри некстати вспомнилось, как эти пальцы нежно, почти невесомо прикасались к его затылку в попытке утешить… Словно прочитав его мысли, Снейп отступил на шаг. – В понедельник в шесть часов вечера в моем кабинете, Поттер, – глухо сказал он и вышел, хлопнув дверью. Как по заказу ввалившиеся в кухню Уизли изумленно разглядывали угрюмого Сириуса и расстроенного Гарри, держащего крестного за руки.
В Хогвартс ребята должны были вернуться на автобусе «Ночной рыцарь», под присмотром Люпина и Тонкс. С самого утра в день отъезда Гарри испытывал беспокойное желание поговорить с крестным наедине, и Сириус, словно почувствовав это, заманил его в библиотеку. Убедившись, что поблизости нет ни одного Уизли, он быстро прижал крестника к себе и поцеловал его, после чего сунул ему в руки странный сверток. – Что это такое? – спросил Гарри. – Способ сообщить мне, если Снейп попытается воспользоваться поручением директора в личных целях! – зло объявил Сириус. – Просто посмотришь в эту штуку и позовешь меня. Все остальное не будет тебя касаться. – Ты зря беспокоишься! – заверил Гарри. – Он ни разу не дал мне понять, что… – Он слизеринец, – бросил Сириус. – Просто пообещай мне… – Обещаю, – сказал Гарри, чтобы успокоить крестного. Он точно знал, что никогда не воспользуется тем, что дал ему крестный, потому что не намерен был подвергать его опасности. – Тогда пойдем, – хмуро сказал крестный, и они спустились вниз, к входной двери, где уже стояли запакованные чемоданы. Сириус похлопал крестника по плечу: – Будь осторожен. В следующий миг Гарри выставили на морозный воздух. Юноша понимал, что большего крестный не мог себе позволить в присутствии посторонних, но все равно было обидно. А губы все еще хранили тепло последнего, торопливого поцелуя.
Окклюменция изматывала их обоих. По причинам, известным, наверное, одному только Мерлину, Снейп чаще обычного забирался в воспоминания прошлого лета. Или просто все остальное вытеснилось из сознания Гарри. Даже дементоры. Даже смерть Седрика. Раз за разом Гарри видел, как Сириус отводит в сторону прядь своих темных вьющихся волос и неторопливыми движениями расстегивает воротник рубашки крестника. Как он восхищенно склоняется над Гарри, раскинувшимся на ковре у камина… Гриффиндорец ненавидел Снейпа за это. Вместо того чтобы пытаться закрыть сознание, он каждый раз в бессильной ярости наблюдал одни и те же сцены, понимая, что Снейп сейчас тоже видит это. И, наверное, страдает от увиденного ничуть не меньше, чем сам Гарри, ведь прошлое нельзя изменить. Очень может быть, что, не залезь Гарри самовольно в Омут Памяти, Снейп взбесился бы от чего-то еще, и курс Окклюменции так или иначе закончился бы банкой с сушеными тараканами, разбившейся о стену в нескольких дюймах от головы гриффиндорца. Через несколько дней после отвратительного эпизода с Омутом мальчик пробрался, благодаря близнецам Уизли, в кабинет Амбридж. Здесь оставался единственный в школе подключенный к сети камин, и Гарри вызвал крестного на самый непростой разговор из тех, что гриффиндорцу когда-либо приходилось вести. Поминутно озираясь и лихорадочно подбирая слова, Гарри задавал вопросы, а двое взрослых мужчин отвечали ему так неуверенно и с такими недомолвками, что было ясно: даже друзья Джеймса не в состоянии найти подходящих оправданий поведению Поттера-старшего, за исключением примирительного «Мы все были идиотами». Но Гарри волновало даже не это. За несколько дней осколки семейной легенды более-менее улеглись на дне его души. Но побелевшее лицо Снейпа в тот миг, когда зельевар вытащил мальчишку из Омута Памяти, никак не давало покоя. Потому что помимо ярости там было что-то еще. И это что-то мучило куда сильнее ночных кошмаров, сильнее мысли о том, что мама, кажется, всерьез ненавидела отца. – Ты же не будешь говорить, что это – просто очередная сказочка, придуманная Снейпом для собственных целей?! – Гарри почти кричал. – Ну… этот случай я отрицать не стану, он действительно имел место быть, – Сириус выглядел скорее удивленно, чем виновато. – Но не думай, что Снейп – всего лишь невинная жертва. За семь лет мы видели от него столько пакостей… Все было по-честному, по-гриффиндорски: удар за удар! – Ты не понимаешь! – расстроенно отозвался Гарри. – Он действительно имеет право ненавидеть нас всех: моего отца, тебя, профессора Люпина, меня… но он… все равно пытался помочь нам с тобой… Сириус, я видел: ему тоже бывает больно! – Конечно, бывает! – вмешался Люпин, положив руку на плечо негодующего Сириуса. – Он же человек, и совсем не такой плохой, как некоторые из нас привыкли считать. Что бы ни происходило в прошлом, сейчас у нас одно общее дело, и Северус для этого смог переступить через собственное «я». – Он называет это «смириться», – припомнил Гарри. – Ну, что ж, надеюсь, моя попытка принести извинения не будет выглядеть смешной, если все действительно правда. – С какой стати ты собираешься извиняться? – взвился Сириус. – Паршиво себя чувствую, – признался Гарри. – Никогда не думал, что пожалею Снейпа. – Ты все правильно решил! – быстро произнес Люпин. – Даже если он накричит на тебя и выставит вон, этот разговор для него очень важен. Гордость никогда не позволит ему признаться, что нормальные человеческие отношения ему необходимы так же, как любому из нас. Я еще два года назад пытался обсудить с ним это… Возможно, сейчас, когда в разгаре магическая война, разговор и получится. – Если вы спросите меня, я не в восторге от этой идеи! – заявил Сириус. – В конце концов, не ты заварил всю эту кашу. Но если ты так решил… – Да, решил… – нахмурился Гарри. – И я… Мне пора, Сириус. – Береги себя, – тихо сказал крестный. – Ты тоже. Гарри вынырнул из камина, запоздало вспомнив, что даже не сказал «до свидания» Люпину.
Для разговора со Снейпом оказалось недостаточно только набраться смелости: зельевар, раньше как будто нарочно преследовавший гриффиндорца, теперь столь же успешно избегал его. Гарри не понимал, что Снейпу просто нужно было время. Действительно, Мастер Зелий сам нашел его, и они все-таки поговорили, значительно позже, когда за экзаменационными хлопотами Гарри почти забыл про Омут Памяти. Разговор произошел летним вечером, на террасе, без свидетелей, и носил достаточно откровенный характер – настолько, насколько вообще можно ожидать откровенности от Снейпа. После этого Гарри несколько дней ходил как в воду опущенный. Привычка ссылаться на боль в шраме помогала избежать бесчисленных вопросов друзей, но не спасала от самого себя. И собственные вопросы продолжали мучить его до тех пор, пока не оправдалось самое худшее из опасений мальчика: Сириус попал в беду. «Он в Министерстве, его схватили, его пытают! И это все из-за меня! Это я нужен Волдеморту, а не он!» – задыхаясь, Гарри примчался в Гриффиндорскую башню, извлек из-под кровати чемодан и быстро вытряхнул оттуда все вещи. Расстелив по полу верную карту Мародеров, он лихорадочно вглядывался в движущиеся фигурки: Амбридж у себя в кабинете, Филч в другом конце замка, возле башни Райвенкло отчитывает каких-то двух школьников, и при нем миссис Норрис. Пивз кружит на седьмом этаже. Макгонагалл в больнице. Снейпа нет на карте, наверное, вышел из замка, но ведь есть и мантия-невидимка, чтобы обезопасить себя от нежелательных встреч! Мальчик схватил мантию, и на пол с глухим стуком свалился непонятный сверток. Гарри повертел его в руках и вспомнил, что это вручил ему крестный перед отъездом. Не долго думая, Гарри развернул тряпицу: на ладони его лежало маленькое зеркало. Недоуменно повертев бесполезную штуковину, юноша заметил на обратной стороне надпись: «Это зеркало поможет тебе поговорить со мной, просто произнеси в него мое имя, и я появлюсь в нем так же, как ты появишься в моем. Мы с Джеймсом все время общались таким способом, когда нас отправляли на отработку в разные кабинеты. Сириус». Штучка очень в духе крестного. Гарри взволнованно поднес зеркало к губам и прошептал «Сириус Блэк». Поверхность стекла запотела, мальчик протер ее, но ничего не изменилось. Значит, Сириус не может ответить крестнику. Жив ли он? Только бы не опоздать! С досадой отбросив зеркало на кровать и подхватив с пола плащ-невидимку, Гарри выбежал из спальни.
– Тебе совершенно незачем соваться в Министерство, Северус! – говорил Дамблдор, качая головой, как китайский болванчик. – Если тебя заметит кто-то из бывших приятелей, непременно выйдет скверность. А с Томом я и без тебя поговорю. С самого момента отстранения от должности Директор тайно проживал в Выручай-Комнате, приглашая сюда коллег-преподавателей для ежедневных докладов. Наедине со Снейпом он всегда брал снисходительный тон, но сегодня у зельевара не было желания поддерживать неторопливую беседу. – Мне нет дела до Темного Лорда! – не слишком почтительно заявил он. – Я знаю, на что способен Блэк, и готов ручаться, что он уже там. – Ты всегда относился к нему слишком предвзято! – заметил Дамблдор. – Вы всегда относились к нему слишком снисходительно, – проглотив оскорбление, парировал Северус. – В особенности, полагая, что он будет послушно сидеть дома. – Я сам за всем прослежу! – отмахнулся Дамблдор. – Не суетись, для этого нет повода. – Вот как? – сухо сказал Снейп. – Не думаю, что в моей деятельности будет много смысла, если Поттер погибнет. Не добавив больше ни слова, Мастер Зелий поспешил покинуть замок. Кажется, впервые в жизни он собирался нарушить приказ Директора и, невзирая на возможные опасности, аппарировать в Министерство.
Фестралы медленно, как будто лениво, приближались к цели. Пару раз Гарри едва не свалился вниз, пытаясь заставить крылатое существо двигаться хотя бы чуточку быстрее. Мальчик не хотел допускать даже мысли о том, что может не застать крестного в живых. Он не мог потерять его. Потому что Сириус – больше, чем просто любовник, больше, чем первый мужчина. Он – семья, он – часть души самого Гарри, он – ритм, в котором стучит сердце. Сейчас он безумно жалел, что так и не научился отправлять сообщения с помощью Патронуса и с Рождества не обменялся с крестным никакой весточкой. Правда, мальчик несколько раз порывался отправить Сириусу письмо совиной почтой, и исписывал целый лист разными нежными глупостями, но каждый раз выбрасывал пергамент в камин. Нет, эти слова не доверишь почтовой сове, даже Букле. Эти слова он будет шептать в темноте знакомой спальни любимому прямо на ухо, прижимаясь к его горячему телу, такому родному, изученному до мелочей, до каждого бугорка и ямочки… надо только найти Сириуса и вернуться с ним вместе – домой.
Красный луч ударил его в грудь. Смех еще не умер на его губах, но в глазах мелькнул страх. Гарри повернулся и выхватил палочку. Он еще успел заметить, как, выгнувшись дугой, Сириус рухнул в Арку. Беллатрикс Лестрейндж победоносно вскрикнула, но это же ничего не значило, сейчас, через минуту, Сириус появится вновь, и… Но он не появлялся. Почему он мешкает? – Сириус! – крикнул Гарри, задыхаясь. – Сириус! Возле платформы его перехватил Люпин. Крепко и настойчиво. – Мы ничего не сможем сделать, Гарри… Успокойся, возьми себя в руки… – Помогите, да помогите же ему!.. – Слишком поздно… – Надо его вытащить оттуда! – Гарри попытался вырваться, но Люпин не позволил ему сделать больше ни шагу. – Гарри, все. Его больше нет.
– Он не мог уйти! Не мог оставить меня одного! ОН-НЕ-УМЕР! СИРИУС!!! Привлеченный криком, Дамблдор метнулся к платформе, где Гарри отчаянно сражался с крепко зафиксировавшим его в объятиях Люпином. Лицо старого мага посерело от страха, по виску стекала струйка пота. – Держите его! – крикнул директор с нескрываемым ужасом. – Они с Сириусом связаны ритуалом защиты, он сейчас кинется в Арку! – Да держу я, держу, – пропыхтел Люпин, а Гарри вдруг перестал вырываться. – Мы не связаны, – тихо сказал он, но Дамблдор, напряженно всматривающийся в его лицо, услышал каждое слово. – Снейп разделил нас, прошлым летом. И я сам согласился на это… Согласился, и теперь его нет… А я все еще тут… Его нет, а я – остался. – Гарри… – начал Дамблдор. – Гарри, послушай, – произнес Люпин, но юноша, чудом вывернувшись из рук своего бывшего профессора, бросился по ступенькам из зала. – Гарри, подожди! – крикнул ему вслед кто-то, но он даже не обернулся и перевел дыхание только на улице. Город тонул в тумане. Было раннее утро, наверное, только что рассвело, потому что дымка уже стала серой. В небе грохотало. Подняв голову вверх, Гарри закрыл глаза, призывая молнии поразить его в самое сердце, выжечь оттуда невыносимую свинцовую тяжесть, жить с которой он никогда не сможет. Молния, действительно, сверкнула – Гарри видел вспышку сквозь закрытые веки, – а затем прокатился раскат грома, тревожа голубей на чердаках. Казалось, от этого удара дрогнула вся земля, а затем хлынул такой ливень, что весь мир исчез. Открыв глаза, Гарри с изумлением наблюдал, как улица, дома, расположенные на ней, вывески, витрины, фонари, мостовые смываются бурной водой. Так, словно они никогда не были настоящими. Так, словно все это время они стояли здесь, нарисованные на огромном холсте, но небесная вода разоблачила притворщиков, превратив городской пейзаж в лужицу растекшихся красок. В груди по-прежнему давило и жгло. Душа стремительно умирала. Наверное, как раз это и была ее агония. Страшная боль и пустота. Разрушение мира снаружи и мира внутри. Небо, смешанное с землей. Гарри попятился, и в этот миг на плечо его легла чья-то рука. Прикосновение было сильным и смутно знакомым. Гарри обернулся. Перед ним стоял Снейп. Струи дождя текли по его длинным волосам, заливали за шиворот, и, глядя на него, Гарри только сейчас осознал, что идет сильный дождь. Что под ногами дыбится булыжниками мостовая. Что и сам он, Гарри, насквозь промок. Что Сириуса. Больше. Нет. Каким чудом Снейп понял все это еще раньше, чем Гарри, не ясно. Но именно он, первым, прижал гриффиндорца к себе, крепко-крепко, словно пряча его от всего мира, возвращая возможность плакать. Почти захлебываясь, не различая дождь и собственные слезы, Гарри судорожно вцепился в мокрую плотную ткань профессорской мантии. Зельевар осторожно, неумело гладил его по спине, вкладывая в этот жест собственные чувства, до которых Гарри сейчас не было дела. Но где-то на краю сознания рождалась благодарность – за то, что он сейчас не один. За то, что кто-то добровольно принял на себя часть его боли. За то, что кто-то рядом, и этот кто-то обнимает его, не давая окончательно сойти с ума. Небо по-прежнему грозило сверзиться на землю, сотрясаясь громовыми раскатами. Они стояли, прижавшись друг к другу, и Гарри казалось, что в мире уже нет ничего, кроме них двоих и этой серой завесы не по-летнему холодного дождя.
Solli Очень-очень грустно! Красивая история, только очень уж печальная. И Снейп здесь даже симпатичнее Сириуса, как ни обидно это признавать. Патронус-олененок, надо же! Спасибо за новую сказку! Хоть Вы и заставили меня поплакать, я рада, что прочла ее.
Примечание: Это глава-бонус для снарри-шипперов, СС/ГП, PG-13. Пришлось сделать мега-ООС, потому что иначе они у меня ну никак не могли найти общий язык, а поговорить очень хотели, оба =)
С мыслями о крестном Гарри создал самого лучшего Патронуса на экзамене по DADA. Комнату, где заседала комиссия, юноша покидал под гром аплодисментов. Вряд ли он ошибался, полагая, что его знания только что оценили на «превосходно». – Сдали, Поттер? Поздравляю. Гарри обернулся, и счастливая улыбка сбежала с его лица: Снейп, как всегда мрачный, внимательно смотрел на него. – Спасибо, – промямлил гриффиндорец. – Пойдемте, мне надо с вами потолковать. Еще неделю назад Гарри сам разыскивал Снейпа, чтобы извиниться за Омут Памяти, но теперь вдруг осознал, что совершенно не готов разговаривать на эту щекотливую тему. Не знал, как объяснить, что сожалеет о тех давних событиях, и при этом не сделать участнику этих событий больно. В какой момент душевное состояние Снейпа стало так заботить его? Вслед за зельеваром юноша вышел на террасу, со всех сторон продуваемую ветрами, и остановился за спиной Снейпа. Тот некоторое время молчал, вглядываясь в горизонт, а затем спросил: – Как вы себя чувствуете? Вы нормально спите? С тех пор, как занятия Окклюменцией прекратились, Снейп не мог следить за происходящим в сознании Гарри, но своим вопросом угодил в самую точку: в последнее время неясные тревожные сны участились. Мальчик видел одну и ту же дверь, которую не успевал открыть, пробуждаясь, стоило лишь коснуться ручки. Но Снейпу знать об этом было совершенно не обязательно. Опустив глаза, гриффиндорец ответил: – Я сплю не хуже, чем обычно, сэр. – Конкретнее! – нахмурился Снейп. – У вас болит шрам? Вас посещают видения? Вы испытываете смутное беспокойство? Поттер, я пытаюсь помочь вам. – Если вы действительно хотите помочь мне, научите меня отправлять сообщения с помощью Патронуса, – собрав всю свою наглость, попросил Гарри. – Зачем вам это нужно? – зельевар недоуменно поднял бровь. – Неужели Блэк?.. Вы все еще… – Я боюсь, что он совершит какую-нибудь глупость! – краснея, поспешно перебил Гарри. – Дом раздражает его, и наступит день, когда Сириус захочет его покинуть. – И вы полагаете, что сможете его удержать? – Я хотя бы попытаюсь. Если Дамблдору нет никакого дела до этого. – Поттер, вы должны отпустить Блэка. Так будет лучше, – мягко произнес Снейп. – Вы не в ответе за жизнь крестного, потому что не распоряжаетесь даже своей собственной. – Знаю, – ответил Гарри. – Но, мне кажется, на Сириуса всем наплевать. И вряд ли я ошибаюсь, думая так. – Это удел каждого, – пожал плечами Снейп. – Ваши потребности, желания, радости, печали интересуют окружающих только с точки зрения той функции, которую вы беретесь выполнять. Вы понимаете, о чем я? Общество согласно терпеть вас только до тех пор, пока вы подходите под готовый ярлык: «мальчик-который-выжил», «величайший из волшебников», «министр магии», «шпион» и так далее. Стоит попытаться выйти из роли – и вас растопчут. Единственный вариант – подыскать какую-то иную роль. Которая позволила бы вам чувствовать себя сильным. Я уже говорил вам об этом, и сейчас могу выразиться яснее: я приложу все силы, чтобы уберечь вас от роли пешки в чужой игре. Ваша ошибка – в неверно расставленных акцентах. Это вы нужны им, Поттер, а не они вам, что бы там вам ни внушали. Что неизбежно, то все равно случится. Но прийти к этому вы должны сами, а не по чьей-то указке. Иначе в пути рискуете потерять себя. Вы уже не ребенок, и должны определить для себя собственные цели. – О какой неизбежности вы говорите? – насторожился Гарри. – Я снова встречусь с Волдемортом? – Это я у вас должен спросить, а не наоборот, – вздохнул Снейп. – Полагаю, да, встретитесь. И не только потому, что Темный Лорд этого хочет. Вы ведь и сами не успокоитесь, пока не отыщете его. – И вас это раздражает. – У вас есть причины желать встречи с ним. – Вы всегда принимаете только то, что имеет под собой некие причины… и цель? – задал Гарри вопрос, не дававший ему покоя. – Цель, Поттер, всегда можно придумать, – проворчал Снейп. – Равно как и найти тысячи причин, по которым что-то нужно сделать, или, напротив, делать не следует. – Постойте! – гриффиндорец нахмурился, что-то соображая. – Дело, кажется, не в этом! А в том, что вы сами не готовы… принять. – Принять… что? – уточнил Мастер Зелий. В голосе его появилась угрожающая нота. – Не воображайте, будто хорошо меня знаете. – Не думайте, будто я не хочу узнать, – в тон ему ответил Гарри. – Человек в принципе трудно постижим… – назидательно произнес Снейп. И со вздохом добавил: – В особенности, когда ведет себя нелогично. Именно поэтому любящий человек непостижим вдвойне. – Что вы имеете в виду? – Я объясню вам… на простом примере. Вот, скажем, гора, – Снейп устремил задумчивый взгляд на далекие холмы. – Когда из-за нее поднимается солнце, это выглядит красиво. Зрелище, которое завораживает. Но гора существует не для того, чтобы радовать некоего абстрактного – или даже конкретного – наблюдателя своим видом. Гора – вещь в себе и для себя. Более того, она в принципе не осознает своего существования. Не знает, что она красива. Так и любовь. Она – прекрасная и удивительная бессмыслица… Такая… бесцельная красота, понимаете? – Кажется, да, – неуверенно отозвался мальчик. Некоторое время они стояли молча. Ветер шумел листвой деревьев. Наконец Снейп шевельнулся, и Гарри почему-то испугало то, что сейчас зельевар уйдет. – Вы сказали мне прошлым летом, что защищаете то, что дорого. Вы и меня имели в виду? – Я говорил о вас, – прямо ответил Снейп, окидывая Гарри быстрым взглядом и снова отворачиваясь. – Именно поэтому меня так раздражает Блэк: он не понимал тогда, и никогда не поймет, какую драгоценность получил задаром. Потому что не видит дальше собственного носа и потому, что язык – его самый осмысленный орган. – Не все можно постигнуть умом! – воскликнул Гарри, обиженный за крестного. – И, тем не менее, между любовью и безрассудством – пропасть, – отрезал зельевар. – Любовь – это желание оградить, уберечь. Готовность даже подставиться, – но не подставить. – Вы уже много раз подставлялись… Зельевар молчал. Гарри не был уверен, что правильно истолковал его молчание, но слова, которые давно нужно было сказать профессору, казались ему сейчас уместными. – Сэр, мне так жаль… что все это время я разменивался на вражду и ненависть, – тихо произнес юноша. – Возможно, если бы мы поговорили раньше… – Вы не стали бы ничего слушать, – скривился Снейп. – Но вы и не пытались! – парировал Гарри. – Не нашли подходящих причин? Не смогли придумать цель? – Я был растерян, – с видимой неохотой, через силу отозвался зельевар. – Изначально выбранная линия поведения с вами больше не годилась. Я пропустил тот момент, когда вы перестали быть ребенком и стали слышать что-то кроме слов, произнесенных вслух. Не знал, что делать, чтобы завоевать ваше доверие и при этом остаться собой. – Вам это так важно – быть собой? – тихо спросил гриффиндорец. – Теперь уже нет. – Это потому что… – еле слышно начал Гарри, и не договорил. – Да, – неожиданно легко сказал Снейп. – Потому что я люблю тебя. Он прикоснулся кончиками пальцев к подбородку гриффиндорца, принуждая его поднять голову, и молча смотрел ему в лицо долгим взглядом. Гарри подумал, что мужчина сейчас поцелует его, потому что так поступил бы Сириус, но Снейп ничего не стал делать. Он просто убрал руку и отвернулся. Мальчик перевел дыхание, стараясь делать это как можно тише, но Снейп все равно услышал и невесело усмехнулся. – Не смею задерживать, – объявил он. – Если почувствуете себя плохо, соизвольте поставить меня в известность. – Почему? – выдохнул Гарри. Он совершенно перестал понимать этого человека, чьи слова и поступки шли настолько вразрез друг с другом. – Что «почему»? – раздраженно спросил Снейп. – Почему вы меня гоните? – Поттер, ты совсем не соображаешь? Если бы мне хотелось облегчить душу, я бы пошел и занялся работой, а не беседовал тут с тобой. Но ты же понимаешь, что, сделав признание, очень трудно не ждать. Поэтому уйди… пока мне хватает сил просить тебя об этом. Это все труднее делать... с каждым годом. – Все это глупости, – тихо сказал Гарри. – Вам, что, доставляло удовольствие придумывать, как вернее оттолкнуть меня? Конечно, я не имею права судить вас. Но я хочу, чтобы вы знали: вы мне дороги, профессор. И лично я был бы куда счастливее, если бы сказал вам это гораздо раньше. Снейп пару мгновений молчал, словно подбирая слова. Разговор, похоже, совсем вымотал его. – Я надеялся, что со временем все пройдет, – произнес он наконец. – В этом и заключалась основная ошибка… Я знаю все о ядах, но так и не смог найти противоядие от тебя, Поттер. И, резко развернувшись, поспешил прочь. Опираясь на перила, Гарри устремил невидящий взгляд в сторону холмов. Ему вдруг страстно захотелось дождя, проливного, грозового дождя, но он еще не готов был просить небо об этом.
Solli Теперь как раз, по-моему, самое время написать сиквел-снарри. Возможно, даже с ХЭ. Если бы не Ритуал, это бы получилось куда более безболезненно, но все равно они нужны друг другу!
Solli Ненавижу всеми фибрами души, не перевариваю, не в состоянии принять Снейпа, вслух признающегося в любви, это меня плющит и убивает, особенно в таких обстоятельствах... Но написано хорошо.
kos Спасибо :-) Я подумаю о сиквеле, хотя вряд ли он когда-то будет написан. Мне кажется, текст не оставил столько открытых вопросов, чтобы ответить на них еще одним большим текстом =)
Lixsurr О! спасибо за отзыв!
цитата:
не в состоянии принять Снейпа, вслух признающегося в любви
Мне хотелось, чтобы он это произнес. И, мне кажется, ему самому это было нужно. Поэтому я и поставила мега-ООС. В здравом уме он скорее всего так не сказал бы (исключение могла составить ситуация, когда кто-то из них должен был бы вот-вот умереть, и уже нет смысла скрывать какие-то вещи). И еще одно: Снейп при любой ООС-ности никогда не сказал бы "люблю", если бы не рассчитывал на ответ ;-)
Solli коолега, мне просто не нравится такая ситуация при любом раскладе ;) к тому же ты знаешь, как я "люблю" снарри... и Гарри тоже очень "люблю" (мальчик-от-которого-меня-страшно-плющит), Сириуса так просто "обожаю" (в Арку эту блошиную ферму, и что б не высовывался), а сам текст хороший.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 24
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Очень-очень грустно! Красивая история, только очень уж печальная. И Снейп здесь даже симпатичнее Сириуса, как ни обидно это признавать. Патронус-олененок, надо же! 
- участник сейчас на форуме
