Астрономическая башня

Она сидит, сгорбившись за столом (ну знаешь, или спину держи, или ножки у стула укороти), влипла физиономией в монитор (угу, и очки тоже поменяй...) и без перерыва барабанит по клавиатуре. Я стараюсь не думать, что меня это раздражает - и ее дурацкая поза, и постоянный стук клавиш, и музыка в ее комнате, и она сама. Я пытаюсь ее принять. В конце концов, какая есть - это она меня придумала. Заглянула как-то в мой мир, осмотрелась и решила, что если там кого-то и недостает - то именно меня.

Она еще не знала, что придумывать меня почти так же трудно, как со мной жить.

Это даже чем-то интересно - ускользать от нее в очередной раз. Закружить над квиддичным полем в шестьдесят пятом году, уйти по своим делам (служебные, авторов не касаются) в семьдесят второй, унестись в семьдесят шестой на задание, застрять где-то еще между восемьдесят первым и девяносто шестым, оставив ее наедине с очередной загадкой про меня. Вернуться, застать ее такой же, как оставила, и удивить в следующий раз. Я привыкла всю жизнь думать - думай и ты.

Она думает иначе. Ее глаза такие же, как мои, то серые, то голубые, но взгляд у нее порой совершенно непонимающий. Единственное, что она в такие моменты может сказать мне - "Мэл, что ты делаешь?!" А вот делаю, и думай, думай давай, что я сделала, и самое главное - почему. Без этого лучше меня не сочинять.

Она пожимает плечами - "поймешь вас, персонажей..." - и снова, опустив голову, бьет по клавишам длинными тонкими пальцами, успевая при этом еще и полюбоваться ими. Мне даже не жалко, что она на правах автора украсила мои собственные руки несколькими заметными шрамами от заклятий. Для меня-то это опыт. Поделюсь с кем надо - не наступят на те же грабли. К вопросу о том, какие собственно грабли... Естественно, она до сих пор пытается выяснить у меня, когда и как мне прилетело. Не будь она автором - посоветовала б я ей пойти куда... себя попробовать. Пойти не пойдет, а понять может.

Да, она пытается понять, каково это - моя работа. Она лезет при этом в такие дебри, что мне смешно. Потому что попади она на нашу службу - она точно бы не стала рефлексировать на тему сложного морального выбора и указа Крауча о непростительных заклятиях. Был и Крауч, и указ был, и выбор... Но вот с одного взгляда на нее я уже вижу, что от нас-то она в любое время, без всяких Краучей, сбежала бы после первого серьезного дежурства, сказав, что хочет спать...

А она придумывает меня. И всех, кто вокруг. Мои - они со мной, и ей остается их описывать - родных, друзей, врагов, тех, кого я люблю и кого ненавижу. Ей почти удается: с моими легче, чем со мной.

А потом она на правах всё того же автора бьет меня потерями, одной за другой. Она вправе: у нас тут война. На войне пытают и убивают - и моих тоже. Я молча стискиваю зубы и иду воевать дальше, а она молчит, крепко задумавшись, как можно хоронить близкого человека и не плакать. Она еще не видела, как это - не иметь права на слезы. И я не хочу, чтоб видела, пускай подольше не вырастает.

Она опять вскидывает глаза: "что - ты - делаешь?!!" Она в начале пути. Я пока на середине (она тоже считает, что это середина, поэтому к прорицательнице не ходи - на второй войне меня тоже не убьют).

Иногда она мной восторгается. Успокойся. Долг - не подвиги.

Иногда она меня жалеет. Даже не смешно. Мне-то себя не жалко.

Удивительно, как она может всего этого не понимать, если я знаю, что это она меня придумала...

зима 2007

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.