Астрономическая башня

У Ремуса Люпина были удивительные, просто нереальные глаза.

Северус Снейп заметил это совсем недавно, на одном из собраний Ордена Феникса, когда, подняв взгляд со своих сцепленных в замок рук, увидел Люпина, сидевшего напротив. Еще три минуты назад, в то время как Кингсли Шеклбот начал свой доклад о последних операциях аврората, Ремуса Люпина там точно не было. Стараясь казаться как можно незаметнее, или просто в силу своей внутренней интеллигентности, он передвигался всегда очень тихо. Но чтобы настолько тихо?

Об аппарировании, естественно, тут не было и речи. Просто Ремус Люпин всегда был таким. Таким тихим, спокойным, мягким… Но в тот вечер он стал еще и таким необъяснимым.

Северус Снейп ощущал какое-то совершенно не свойственное ему умиротворение, вслушиваясь в шорох фантика от конфеты, которую Люпин вертел в руках. Он разглаживал его, затем сворачивал гармошкой, потом снова разворачивал. От этих еле уловимых звуков Снейпа не мог отвлечь даже бодрый и громкий голос Кингсли.
Заметив на большом пальце Ремуса маленькое темно-коричневое пятнышко – конфета, видимо, была шоколадной – Северус задался вдруг совершенно неуместным вопросом: «Что вкуснее – шоколад, собранный губами с этих рук, или эти губы с привкусом шоколада?»

С трудом удержавшись, чтобы не впиться взглядом в лицо Люпина, если уж нельзя впиться иначе и узнать ответ на свой вопрос напрямую, Северус Снейп нахмурился и решил заняться наблюдением за чем-нибудь более безопасным. Он отвел глаза от увлеченного золотистой бумажкой Люпина и стал смотреть на Артура Уизли, медленно помешивающего ложечкой давно остывший чай. Зрелище совершенно как-то не заинтересовало.
Альбус Дамблдор, оглаживающий бороду и время от времени задававший Шекелботу уточняющие вопросы, Нимфадора Тонкс, зачем-то крошившая печенье в блюдечко, но умудрившаяся усыпать им весь стол, Блек, откинувшийся на стуле так, что на полу остались только задние ножки… Все это не вызывало каких-либо эмоций кроме привычного раздражения. Снейп снова уставился на свои руки.

Руки как руки. Ничего интересного.
Ни фантика, ни шоколада…

Мысли снова вернулись к человеку напротив.

«Интересно, а за чем сейчас сам Люпин наблюдает? Наверное, внимает Шеклботу и вежливо улыбается. Он всегда смотрит на докладчика. Кажется, только он один и смотрит», – подумал Снейп и скользнул взглядом вверх к лицу Ремуса, и…

«Этого не может быть. Потому что не может быть никогда!»

Ну, то, что Ремус Люпин пристально смотрит на него, Снейпа, еще можно объяснить – это явно случайность, но что глаза бывшего однокурсника такие… удивительные...
Нет.
Необычные.
Нет!
Волшебные…

Разные.

Медово-желтый и небесно-голубой.

Нереально!

Северус боялся моргнуть. Казалось, стоит хотя бы на миг потерять контакт, и всё – волшебство исчезнет. Как исчезает все хорошее в его жизни.

Люпин, встретившись взглядом со Снейпом, тоже замер и, словно извиняясь, улыбнулся уголком рта. Но глаз не отвел.

Северус Снейп перебирал в голове воспоминания школьных лет и того года, когда Люпин преподавал в Хогвартсе, но никак не мог понять, были ли его глаза и раньше такими… странными.

Карие… Вроде бы. Да. Точно. Светло-карие. Но не желтые и уж точно никак не голубые. Тем более не разные.

Может это эффект действия какого-то зелья? Но ни одно из известных Снейпу не давало такой результат.

Глаза Северуса пересохли настолько, что не моргнуть было уже выше человеческих сил. Он буквально на секунду зажмурился...

И волшебство действительно исчезло.

Люпин теперь смотрел чуть правее Снейпа, на Минерву Макгонагалл, которая делала какие-то заметки в свитке, лежавшем перед ней. Но самым удивительным было то, что глаза оборотня теперь были светло-карими, такими же, как Северус их помнил.

Это было необъяснимо, фантастично, жутко интригующе и таинственно. И этой тайной Снейп не собирался ни с кем делиться. Её хотелось разгадывать, разгадывать постепенно, перебирая в уме все возможные варианты, изучая редкую литературу… И пусть сейчас не самое удачное время для этого – нервное, почти предвоенное… Но в качестве отдыха можно будет как раз и заняться изысканиями. Иначе от воспоминаний о глазах Люпина никогда не избавиться.

Хотя… не очень-то хочется.
Пора бы уже смириться, что мысли об этом человеке в последнее время стали посещать уж слишком часто… неприлично часто. И с этим ничего нельзя поделать. Все случилось как-то само собой. Жаль, что случилось только с его, Северуса, мыслями… Но и от этого становилось немного не по себе. Как и с чего это вдруг он стал воспринимать Люпина иначе?.. А может и раньше, в школе, что-то такое намечалось? Хотя нет, во время учебы ему было не до глупых эмоций. Но сейчас? Сейчас почему стало «до них»? Сложно ответить. Наверное, так же сложно, как узнать, что случилось с глазами Ремуса Люпина. Но он это узнает. Рано или поздно.

***

Привычно разглядывая, а точнее, созерцая профессора зельеварения, улавливая его движения, пытаясь понять его настроение, Ремус Люпин совершенно не ожидал, что его так внезапно раскроют. Перехватят и удержат взгляд.

Раньше ему всегда удавалось делать это незаметно, но тут, видимо, слишком глубоко задумавшись, он не успел среагировать, и был застигнут врасплох. Не поддавшись желанию сразу же опустить глаза, Люпин нашел в себе силы улыбнуться.

Странно, Северус Снейп не фыркнул и даже не скривил рот в усмешке, наоборот – он ошеломленно замер, словно увидел что-то настолько необъяснимое и удивительное, что не смог проконтролировать свою мимику, хотя прежде ему это удавалось в любой ситуации.
Сдержав порыв пригладить волосы и проверить, все ли в порядке с его внешним видом, Ремус продолжил смотреть во все еще непривычно, то так необъяснимо приятно распахнутые в удивлении глаза Северуса Снейпа.

Интересно, что же случилось с ним? Или со Снейпом? Что могло вызвать у вечно холодного и сдержанного зельевара такие сильные чувства? Жаль, но, к сожалению, это не могут быть те чувства, которые Ремусу хотелось бы прочесть на лице бывшего однокурсника и коллеги. Скорее всего, просто за спиной возникло привидение, или в волосах запуталось какое-нибудь диковинное насекомое, которое Снейп хотел бы пустить на ингредиенты. Вряд ли он, Ремус Люпин, мог быть причиной такого поведения Северуса Снейпа.

Хотя очень, безумно жаль.

Они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, казалось, больше десяти минут. В какой-то момент осознав, что это не совсем прилично, Ремус, наконец-то, отвел взгляд и начал наблюдать за Минервой МакГонагалл, сидевшей рядом со Снейпом.

И тогда же он боковым зрением заметил что-то похожее на растерянность на лице Северуса. Растерянность и недоумение, через какое-то время сменившиеся странной решимостью. Ремус даже не стал пытаться объяснить себе, что бы это могло значить. Может быть, когда-нибудь он узнает об этом. Как жаль, что не от самого Снейпа. Северус Снейп вряд ли станет с ним говорить о своих чувствах. К сожалению.

Все оставшееся время до конца собрания Ремус старался вообще не смотреть в сторону Снейпа, хотя это и было достаточно сложно. Продолжая автоматически складывать и раскладывать уже изрядно потрепанный фантик, Люпин думал, что скоро у него день рождения, а никакого шанса на то, чтобы встретить его с тем, с кем хотелось, нет. Да и просто получить от этого человека хоть какой-нибудь знак внимания совершенно невозможно.

А предмет его дум сидел напротив и наверняка даже не догадывался о водовороте мыслей, вызванных им. И слава Мерлину, что не догадывался – он никогда не простил бы подобного. Это же… ненормально – мечтать о бывшем однокурснике… Едком и не очень красивом. Зато умном, зато самоотверженном, зато безумно притягательном и желанном.

***

Да, я успел! Буквально вчера нашел один древний манускрипт про оборотней и все узнал.
Не может быть…
Невозможно.
Фантастически! Великолепно! Сказочно!

Неужели?

А вдруг легенды врут? Это же всего лишь непроверенные данные. Никакого теоретического обоснования, никакой опытной базы…. Но так хочется верить. Может же быть в жизни что-то хорошее?.. Должно же быть!

А если нет? Если все, что написано в книге, неверно?

Ну что ж, появится еще один повод посмеяться надо мной. Хотя Люпин никогда лично этого не делал… Это все его компания.
А если расскажет Блеку?

Ничего. И не такое выдерживали.

Но как бы проверить? Вдруг Люпин и сам не знает, что все это значит?

Но даже если он не знает, а то, что написано, правда, то это же ничего не меняет. Если книга не лжет, то… О, пусть она не лжет!

На следующей неделе у него день рождения. Можно попробовать… как-нибудь… не все же сидеть по углам. Если легенда права, то зачем терять время?
В свете грядущих событий его, может быть, не так уж и много осталось.

Мерлин, чувствую себя подростком. Но это не самое неприятное чувство, как ни странно.
Все. Решено. Я дам ему знать, что смог увидеть в его глазах, а уж следующий шаг будет за ним.
Если он не знает легенду… что ж, всегда можно случайно оставить книгу с закладкой где-нибудь поблизости.
Он вряд ли устоит перед соблазном прочитать.

Так, день рождения совсем скоро, а у меня ничего не куплено… Последнее занятие с хаффлпаффом, и можно будет незаметно уйти в Хогсмед.

Решено!

***

Ремус Люпин проснулся в отличном настроении. Дни рождения он любил с детства. И пусть подарков обычно получал не так уж много и не всегда такие, как хотелось бы, но все равно было в этом дне что-то сказочное.
Казалось, что тебе улыбается весь мир.
Солнышко, коварно пролезшее в щелку между гостиничными темными шторами, прохладная вода, с радостью смывшая утреннюю сонливость, прозрачное голубое небо, встретившее его на балконе. Как хорошо, что именно сегодня он сможет вернуться в Лондон и оставить в прошлом этот немного неуютный номер в гостинице на окраине Уэльса.
На Гриммауд-плейс его ждет праздничный ужин.

Правда, наверняка там не будет того, кого почему-то сегодня больше всего хочется увидеть. Хотя сегодня же пятница, и не так уж трудно провести все уроки в Хогвартсе и успеть в Лондон к ужину…

«Однако разве ж он будет так утруждаться ради дня рождения никчемного оборотня?» – Ремус вздохнул.

Но решил выкинуть подобные мысли из головы и не портить этим себе праздник. Через несколько часов он сможет активировать порт-ключ до Диагон-Аллеи и там порадовать себя несколькими шариками мороженного в кафе Флориана Фортескью. Это, конечно, немного другая радость, однако Люпин привык довольствоваться малым.

Ремус уже собирался покинуть номер, чтобы напоследок прогуляться по улочкам тихого, но не совсем дружелюбного городка, куда он попал по заданию Ордена, как услышал за окном какой-то шорох.
Обернувшись, он увидел довольно крупную сову, устроившуюся на подоконнике и тихонько постукивающую клювом в стекло.

«Ой, неужели подарок? – как-то совсем по-детски наивно и радостно улыбнулся Люпин. – Но от кого же? Сириус подарит все при личной встрече… Наверное, Гарри. Кто же еще?», – и Ремус поспешил открыть окно.

Сова влетела в комнату. К ее лапке был привязан небольшой сверток. Освободив птицу от ноши и предложив ей печенье, Ремус отер о брюки внезапно вспотевшие ладони.

Странно, с чего вдруг такое неявное, будоражащее чувство? Словно от этого на первый взгляд невзрачного свертка что-то зависит… Что-то важное…

Дождавшись, пока сова улетит, Ремус сел на кровать, взял возможный подарок в руки и начал разглядывать его внимательнее. Он подбросил его на ладони – совсем невесомый, хотя и среднего размера, а затем даже обнюхал его.
Люпина не покидало странное ощущение рождественского утра.

Выдохнув, Ремус стал аккуратно разворачивать светло-коричневую бумагу, в которую было завернуто что-то мягкое. Спустя несколько секунд ему на колени упало нечто изумительно приятное на ощупь.

Это оказался шарф из тончайшей шерсти с изображенными на нем песчаными холмами на фоне неизъяснимо красивого голубого неба.
Люпин зарылся лицом в это великолепие.

«Неужели это мне? – думал он, вдыхая тонкий аромат, свойственный только новым дорогим вещам. – Но от кого?»

Ремус зашелестел оберточной бумагой и нашел то, что искал – маленькую белую карточку.

На ней смутно знакомым почерком было написано:

«Люпин, я выбросил на помойку твой старый черный шарф, потому как случайно пролил на него одно зелье. К тому же он совершенно не шел к твоим глазам. В отличие от этого».

Ремус отложил записку, помотал головой. Снова взял карточку в руки и перечитал. Перевернул в поисках подписи, хотя в этом не было необходимости. Автор был ясен.

Люпин вспомнил, как в последний свой приезд на Гримауд-плейс, буквально дня четыре назад, перед уходом никак не мог найти свой шарф. Решил, что по рассеянности где-то забыл его. Кстати, Снейп тогда точно был там. Среди недели зачем-то заезжал. Сказал, чтобы взять кое-какие рукописи.

«Значит, вот куда шарф исчез».

Ремус Люпин в третий раз перечитал написанное красивым, хотя и немного небрежным почерком.

«К твоим глазам… – повторил Ремус слова из записки. – Но ведь у меня карие глаза. Никак не голубые и не желтые. Может, ошибся насчет цвета? Или ошибся адресом... С чего это вдруг он дарит мне, – сердце Люпина забилось быстрее от осознания того, что он все-таки получил презент от сколь желанного, столь же и неожиданного дарителя, – такой потрясающий шарф необычной расцветки. К глазам… Желтый песок и голубое небо…», – Ремус задумался.

И тут из глубин сознания всплыла полупритча-полупесня, рассказанная ему в далеком детстве странной женщиной, гостившей несколько дней у его родителей.

Женщина эта сажала рядом с собой семилетнего Ремуса, брала его за руку и тихо говорила: «Запомни все, что я скажу получше, мой мальчик. Может быть, эта легенда еще сослужит тебе добрую службу. Любой столь же необычный, как ты, должен знать о ней. Мне именно она помогла обрести истинное счастье. Ты еще очень юн и не все понимаешь, поэтому просто запомни».
Маленький Ремус кивал и, опершись на ладошку, слушал, как она нараспев читала ставшие только теперь понятными строчки:

В его очах увидеть небо,
А вместе с ним узреть песок,
Поверить в сказочную небыль
Под звуки смутных голосов,
Проверить древнее преданье,
Почти забытое в веках,
О том, что может тьмы созданье
Двухцветный свет нести в глазах,

Способен далеко не каждый,
А сможет только тот один,
Вражду кто позабыв однажды,
Развеет ненависть как дым.

Когда влюбленными глазами
Поймает волк такой же взгляд,
То мир рассыплется цветами,
И тайну души сохранят.

И до тех пор пока сердца их
Взаимной нежностью полны,
В глазах чуть волчьих пусть мерцает
И солнца цвет, и свет луны.

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.