|
|
| |
Пост N: 25
Зарегистрирован: 13.02.06
|
|
Отправлено: 31.07.07 15:07. Заголовок: Re:
Полгода после окончания войны
Из-за тяжелых двустворчатых дверей доносились обрывки фраз членов медицинской комиссии.
… можно считать психически сохранной…
… думаю, не стоит делать поспешных выводов…
… что же касается работоспособности…
… все-таки девочка всегда была сильна духом…
… и вы готовы поручиться…
… настоящее чудо…
Гермиона сидела на кушетке и послушно ждала доктора Матиса и его коллег. В голове сегодня было непривычно ясно, по крайней мере, она могла достаточно трезво мыслить без этих дурацких зелий и микстур и осознавать: сейчас в смежном кабинете эти шесть человек в белых халатах решают ее судьбу. Двери неожиданно бесшумно распахнулись, доктор Матис присел рядом с ней и заботливо, как больную, погладил по плечу.
- Ну что ж, поздравляю, мисс Грейнджер. Комиссия признала вас здоровой, и больше нет никакой необходимости в вашем пребывании в стенах нашего… заведения, - доктор хитро прищурился из-под кустистых бровей, янтарные глаза хищно сверкнули, - но мы с вами расстаемся не навсегда. Раз в год вам нужно будет приходить на обследование, так же вам запрещается заниматься политической деятельностью, преподавать где бы то ни было и выезжать из страны без санкции на то соответствующих органов.
Гермиона заворожено смотрела в янтарные глаза пожилого колдомедика, все еще не решаясь поверить в свою свободу.
- Если у вас возникнут трудности с работой, можете обратиться в фонд помощи пострадавшим от действий Ордена Феникса. Они помогут с трудоустройством и с жильем.
Гермиона в тысячный раз проглотила готовые сорваться с языка резкие слова и кивнула.
- Хорошо, спасибо за беспокойство, доктор Матис, я сначала попробую сама.
- Конечно, - он с приторной заботливостью, не отрывая цепкого взгляда, снова погладил ее по плечу, - если возникнут какие-то проблемы, обращайтесь.
- Так я могу идти?
- Разумеется. Обратитесь к старшей сестре, она выдаст вам все документы и ваши вещи, - он направился к выходу, давая понять, что разговор окончен, - да, совсем забыл, поскольку вы признаны полностью дееспособной, от вас, мисс Грейнджер, потребуют показаний в Визенгамоте. Я надеюсь на ваше благоразумие.
Гермиона медленно выдохнула. Это всего лишь еще одно из испытаний. Всего лишь… Отступать поздно.
***
Через три года
Безликая смазанная серость министерских коридоров с каждым гулким шагом норовила еще больше расплыться перед глазами. Впрочем, больше уже некуда. Гермиона быстро шла, готовая вот-вот сорваться на бег, слыша только отрывистый стук собственных каблуков. “Аффективно суженное сознание…” – без конца вертелся в голове обрывок медицинского заключения одного из ее подзащитных.
О, да! У нее сейчас тоже аффективно суженное сознание, так что, если она убьет эту мразь Патрика Уолфеса и эту потаскушку Лисси, ее даже не посадят…
- Мисс Грейнджер… - голос остался далеко за спиной вместе с удивленным возгласом и звуком рассыпавшихся по полу бумаг.
Поворот, до конца по коридору, лестничный пролет, второй, третий, четвертый, бегом через атриум… Солнечный свет бессовестно резанул по глазам, заставив остановиться.
Куда теперь? Этот извечный вопрос вставал перед нею всегда, стоило уйти с работы раньше, чем в одиннадцать вечера. Именно поэтому Гермиона предпочитала брать на себя в два-три раза больше дел, чем может прийти в голову нормальному человеку. Чтобы в шесть утра нашарить кнопку будильника, запихнуть себя под душ, влить в желудок чашку растворимого кофе и, желательно поменьше смотрясь в зеркало, аппарировать на работу. А там, в состоянии хронического цейтнота, носиться по коридорам, копаться в чужом грязном белье, писать, считать, выступать, а потом сидеть в кабинете до глубокой ночи, опустошая одну за другой чашки кофе, услужливо приносимые молоденькой хохотушкой секретаршей, и ни в коем случае не позволять себе отвлечься на собственных призраков из прошлого.
Крохотная захламленная съемная квартирка в маггловском районе Лондона, напоминала ей почему-то старушку астматичку, которая тяжело шаркала ногами, глухо кашляла в замусоленный платок и не имела сил, чтобы жить дальше. Гермиона предпочитала возвращаться туда – к этой ее старухе – только чтобы валясь с ног от усталости добраться до постели и даже не уснуть – отключиться ровно до шести утра следующего дня. Но проводить вечера дома она не любила – слишком настойчиво это одинокое место демонстрировало ей всю неправильность и никчемность нынешней жизни. Новой жизни.
В гости к друзьям? Выжившая часть семьи Уизли как-то незаметно отдалилась от нее после войны, и Гермиона отчасти понимала, почему им неприятно ее общество. С Невиллом и Луной у нее сохранились более теплые отношения, но любые их беседы в конце концов приводили к тому самому тягостному виноватому молчанию, от которого приходилось сбегать из собственного дома.
Иногда Гермиона навещала родителей, но встречи эти чаще всего оставляли горьковатый привкус неправильности. Мама сокрушалась по поводу образа жизни дочери, отсутствии внуков и перспектив на их появление в обозримом будущем, упрекала в том, что дочь не пытается найти себе партнера, не следит за собой, слишком много работает и редко их навещает. Отец же при каждой встрече выглядел все более постаревшим, хоть и бодрился, стараясь не обременять дочь лишними заботами. Собственно ради того, чтобы успокоить родителей она и завязала роман с чертовой скотиной Патриком, и в свете разрыва этих заведомо бесперспективных отношений встречаться с мамой и папой сегодня не хотелось.
Так куда? В такие вот моменты Гермиона отправлялась бездумно ходить по улицам, заранее зная, - куда бы она не отправилась, ноги сами выведут ее в одно и тоже место – клинику имени Св. Мунго. Серое неприветливое здание, так неохотно выпустившее ее из своих цепких лап три года назад, согласившееся взять совесть в обмен на свободу, теперь всегда встречало ее неприятным оскалом, заставляющим ежиться от пробегающего по спине холодка.
Гермиона второй раз за последний год поднялась в отделение Порчетерапии, чтобы неуверенно постоять у двери палаты номер семь, и, так и не решившись войти, отправиться к лечащему врачу.
- Да, в общем, без изменений, мисс Грейнджер, - вздохнула полноватая немолодая уже колдомедик, - бредовая концепция все та же, и продуктивную симптоматику устранить не удается. К тому же личностный дефект… ну вы понимаете, не может не прогрессировать, Рональд практически ни с кем не общается. Правда, последнее время он стал спокойнее, думаю, что встречи с миссис Лонгботтом ему на пользу.
- Луна навещает его? – удивилась Гермиона, почувствовав что-то сродни ревности, ведь ее Рон обычно выгонял, а с кем-то другим, выходит, нашел общий язык.
- Да, - миссис Аменсон устало улыбнулась, - она приносит книги – старые романы в основном, Рональд иногда читает.
- Можно его увидеть?
- Попробуйте, - колдомедик неуверенно посмотрела на нее, - но если он будет против общения с вами, не настаивайте, ему вредно переживать.
***
Рон сидел на небрежно застеленной кровати и сосредоточенно читал очень толстую книгу, в которой Гермиона без труда узнала “Историю Хогвартса”. Надо же, а ведь ей в свое время так и не удалось заставить прочесть ее ни Рона, ни Гарри…
- Привет, - она замялась на пороге, не зная, как на этот раз отреагирует на ее появление друг. Или… бывший друг.
- Здравствуй, - ответ прозвучал тихо и холодно. Лучше б кричал.
- Можно?
Видимо, в знак разрешения Рон загнул уголок листа и отложил книгу. За последние пол года, что она не видела его, Рон стал немного сутулее, глаза и даже по больничному коротко остриженные волосы, казалось, потускнели, шрам на левой щеке окончательно побледнел и стал меньше бросаться в глаза.
- Как ты? – осторожно спросила Гермиона и, не обнаружив стула, присела на край кровати.
Рон в ответ пожал плечами:
- Все так же, как видишь. А ты?
- Я… - слов, которыми можно было бы рассказать о себе, не нашлось, - ну я работаю… все там же… адвокатом…
- Нравится?
- Нет.
Рон разглядывал ее. Разглядывал, как диковинное существо из незнакомого мира, словно выискивая что-то знакомое ему или хотя бы понятное.
- Ты плохо выглядишь, - наконец негромко произнес он.
Банальность… Гермиона усмехнулась, но смешок этот вышел наполовину со всхлипом.
- Мама тоже так говорит…
- Мама… - эхом отозвался Рон и помрачнел. – Зачем ты пришла?
- Повидать тебя, - впервые за последние месяцы появилось противное ощущение комка в горле.
- Нет, Гермиона, ты сюда не ко мне пришла, ты для своей совести ищешь успокоения, потому что знаешь, что натворила, - в его чертах проступила то ли горечь, то ли злость, - так что давай начистоту, зачем ты здесь?
Гермиона медленно выдохнула, понимая, что расчувствоваться в больничной палате не самая подходящая идея.
- Может, ты все-таки передумаешь и скажешь все, что они хотят услышать. И тебя отпустят домой, Рон, пойми ты, никому не станет лучше оттого, что ты здесь заперт. Никому!
- Лучше как ты, да?! – щеки его заалели, и румянец сделал ещё заметнее белесый рубец, расчертивший щеку от виска до уголка рта. – Лучше оклеветать, предать их память! Оболгать все, что они сделали! Да?! Моя сестра, Чарли, Гарри, Дамблдор! Все остальные…
- Нет, Рон… - она сморгнула в последний раз, надеясь сдержаться, но безуспешно. Рон неожиданно прекратил кричать, замер на мгновение, придвинулся и молча стер кончиком пальца единственную слезинку с ее лица.
- Каждый выбирает сам, - совсем по-другому – безысходно и равнодушно – произнес он, не глядя в ее сторону. – Я выбрал. Ты – тоже.
- Ты прав, - придав голосу хоть немного твердости, согласилась Гермиона, - мне действительно плохо от всего этого.
- Только я тут не причем, - недовольно буркнул Рон в ответ, - решай свои проблемы не за мой счет.
- Ты подумай, - Гермиона сглотнула, решаясь на последний аргумент, - я буду ждать… тебя…
Рон молча кивнул, словно ждал этих слов.
- Если хочешь сделать что-нибудь полезное, - после паузы негромко начал он, не переставая пялиться в пустой угол, - то помоги одному человеку.
- Конечно, я…
Рон жестом остановил ее.
- Луна говорила, что недавно видела мисс Пинс, библиотекаря, помнишь? – Гермиона кивнула. – Теперь после закрытия школы ей негде работать и она подрабатывает горничной в какой-то ночлежке в Косом переулке. У тебя же наверняка есть знакомые, чтобы устроить ее в министерскую библиотеку.
- Я попробую. То есть, - спохватилась она, - конечно, я помогу ей.
Рон нахмурился, думая о чем-то. Из коридора донесся магически усиленный голос дежурной колдоведьмы:
- Внимание, время посещений истекло, просим посторонних покинуть палаты. Мы будем рады вам завтра в часы свиданий с одиннадцати до двенадцати утра и с четырех до пяти вечера.
- Мне пора, - со смешанным чувством облегчения, и горечи за того, кого она покидала, Гермиона направилась к выходу, так и не дождавшись прощальных слов. Уже у самой двери Рон окликнул ее:
- Скажи, а у тебя кто-нибудь есть?
- Нет, - Гермиона ответила совершенно честно и вышла, не чувствуя в себе сил отвечать подробнее. Из-за закрывающейся двери донесся вздох. Почему-то он показался очень похожим на вздох облегчения.
***
Некоторое время спустя
Город не по-весеннему хмуро провожал взглядом своих обитателей - спешащих по домам и болтающихся без дела, неспешно прогуливающихся и опаздывающих на свидание, задумавшихся на скамейке и стоящих в пробке, и только на нее, Гермиону Грейнджер, не обращал никакого внимания, не желая ни подбодрить последним предзакатным лучиком, ни укорить угрюмым покачиванием голых пока еще веток.
В кармане мантии, зачарованной так, чтобы магглам виделся строгий костюм, лежало около дюжины уменьшенных книг, которые она проштудировала на неделе по очередному мелкому делу. Без толку.
В министерскую библиотеку, куда были перевезены уцелевшие книги из Хогвартса, последнее время Гермионе было неприятно приходить, а потому она сознательно тянула время, идя пешком, стараясь не обращать внимания на начинающуюся головную боль. Причиной того, что идеальное во всех смысла для работы место стало невыносимым, была Августина Ирдис – заведующая библиотекой.
- Верно, детка, - миссис Ирдис понимающе закивала, когда Гермиона изложила ей просьбу помочь бывшему библиотекарю из Хогвартса, - везде нужны свои люди, мне уж скоро не покой, а ты - хорошая девочка, помощь всегда может понадобиться.
- Нет, вы меня неправильно поняли, - Гермиона покраснела, - не надо никому говорить, что это я просила устроить ее на работу.
Августа Ирдис нахмурилась, от чего ее лицо сделалось еще старше.
- Ну-ка, не юли! Выкладывай, что задумала.
- Миссис Ирдис, я абсолютно ничего не задумала. Просто она в очень тяжелом положении, мне хочется ей помочь и ничем не обязывать. Поверьте. В конце концов, вам же нужен помощник, а она очень квалифицированный специалист.
- Ну-ну… - заведующая прищурилась, - больно рьяно ты за нее хлопочешь… Ну да Мерлин с вами… - старушка махнула рукой, - посмотрим, что там за специалист. Интриганки… - усмехнулась она, видимо найдя какое-то объяснение просьбе Гермионы.
С того дня Августина начинала хитро улыбаться, стоило Гермионе показаться на пороге библиотеки, нахваливать новую коллегу, расспрашивать Гермиону о личной жизни, пытаться зазвать на чай. Сама же Гермиона теперь стала забирать огромные стопки книг с собой, несмотря на то, что в тихих полупустых библиотечных залах работалось намного легче, мысли сами собой упорядочивались и текли размеренно.
Добравшись наконец до министерства, Гермиона глянула на часы – до закрытия библиотеки остались считанные минуты – и заспешила по бесконечным коридорам. В центральном зале оказалось совершенно пусто, под потолком покачивались несколько одиноких свечей, заставляя чуть заметно трепетать тени длинных рядов столов на полу, Гермиона присела за ближайший в ожидании, что появится кто-нибудь из работников.
Эту особую атмосферу Гермиона полюбила еще на первом курсе. Библиотека была тем единственным местом во всем замке, куда можно сбежать от проблем, где можно подумать или просто спрятаться, когда не хотелось ни с кем говорить; тем местом, куда она шла искать ответы на все свои вопросы. Там, укрывшись от любопытных ушей, они с Гарри и Роном разрабатывали свои планы, там она глупо по-детски переглядывалась с Крамом…
Это были приятные воспоминания, Гермиона грустно улыбнулась, водя пальцем по корешкам лежащей перед ней стопки книг.
- Мисс Грейнджер? - Гермиона вздрогнула и подняла глаза, на мгновение ощутив себя в далеком школьном прошлом под строгим внимательным взглядом Ирмы Пинс. – Мы уже закрываемся, почему вы все еще здесь?
- Я зашла вернуть вот эти книги… - она кивнула на стопку, - извините, я немного задумалась, вспомнила нашу школьную библиотеку…
Ирма молча сделала отметки в формуляре и еле заметным движением палочки принялась рассылать книги по своим местам.
- Мне казалось у вас несколько другое отношение к тому, что происходило в Хогвартсе в последние годы его существования, - произнесла она очень тихо.
Гермиона почувствовала, как заливается краской, и резко встала. Стул возмущенно проскреб ножками о пол в неловкой тишине.
- Извините, мне пора. Да и у вас же рабочий день закончился, - Гермиона поспешила отвернуться.
- Да нет, это вы извините, - голос за спиной прозвучал как-то виновато, впрочем, возможно Гермионе всего лишь так показалось, - это ваше личное дело…
Сил обернуться и выдавить хоть пару слов на прощание не нашлось.
***
Детский плач, гудки машин, чей-то смех, дорожный гул, окрик…
- Мисс Грейнджер, подождите… - ее остановили за локоть, - да подождите же вы… - На сосредоточенном обычно лице библиотекаря сейчас играл румянец. – Мои слова, вероятно, прозвучали двусмысленно, но я вовсе не имела в виду ничего подобного, - она перевела дыхание, - простите.
Гермиона ошеломленно разглядывала Ирму Пинс. Она все так же была выше почти на голову, все та же худоба, цепкий взгляд серых глаз… Но только сейчас, когда она не хмурилась и не поджимала возмущенно губ, ее лицо казалось моложе, а тонкие черты, пожалуй, приятней. И еще… за последние годы никто не извинялся за справедливый упрек.
- Ничего, все в порядке… - Гермиона пожала плечами и стерла с щеки первые упавшие на лицо капли.
- Вы знаете, Августина рассказала о вашей просьбе, - Ирма запахнулась плотнее, - не сердитесь на нее.
Вот старая карга…
- Вас это совершенно ни к чему не обязывает, - поспешила уварить ее Гермиона.
Мелкий колючий дождик зачастил, разгоняя народ и заставляя раскрывать однообразно черные зонты…
- Я хотела пригласить вас поужинать. В качестве благодарности.
… и только две фигурки стояли посреди тротуара, не обращая внимания на прохожих и непогоду.
***
Маленькое, на дюжину столиков, кафе оказалось на удивление уютным, чего нельзя было предположить по внешнему его виду.
Камин в дальней части зала, легкий коктейль после вкусного ужина, мерный стук по ту сторону стекла и картина города в жирной штриховки разгулявшегося дождя….
- А помнишь ту дверь на кухню, где нужно было пощекотать грушу?
- Ты тоже про нее знала? Я думала, туда бегали только гриффиндорцы.
- Да ну что ты… Нам про нее вообще рассказали сокурсники с Хаффлпаффа. А был еще один ход на кухню – из библиотеки.
- И поэтому ты устроились работать именно туда?
- У нас шутили: ближе к эльфам – спокойней желудку…
Они как-то легко перешли на ты, словно это само собой разумелось, и Гермиона с удивлением для себя обнаружила, что они уже полтора часа смеются больше чем за последние три года в целом. И это все несмотря на разницу в возрасте, положение, несмотря на то, что они едва знакомы, несмотря на события последних лет… Оказалось, что хороших общих воспоминаний невероятно много, и это само по себе преодолевает любые барьеры. Вот она – магия Хогвартса.
Худенький мальчик-администратор с профессиональной улыбкой поблагодарил посетителей за проведенный вечер и объявил о закрытии.
Немногочисленные посетители высыпали на крыльцо под дождь. Прерывать поток воспоминаний не хотелось, и мысль о продолжении сама витала в воздухе.
***
- Рассказывай, - Ирма жестом остановила поток извинений за то, что “в квартире не прибрано и вообще…” устроилась в потертом кресле, накрытом стареньким пледом, и огляделась, не пытаясь скрыть удивления. Нарисованный феникс на прошлогоднем настенном календаре расправил крылья и вытянул шею.
- Что?.. - Гермиона остановилась посреди комнаты.
- Гермиона, ты представляешь, как это выглядит со стороны? – Ирма взмахнула палочкой в сторону торшера. Под абажуром заискрило и громко хлопнуло.
- Он электрический… - Гермиона без сил опустилась в соседнее кресло. – Что выглядит?…
Ирма закатила глаза, кончиками пальцев взбивая короткие волосы:
- Посуди сама, ты была с Поттером дольше всех и якобы ничего не помнишь. Ты одна из первых чудесно исцелилась, более того, дала показания в Визенгамоте, свалив все на Дамблдора. Ты устроилась на роботу, на которую никогда и никого в твоем положении бы не взяли. Более того, ты ведешь невероятное число дел, и начинают поговаривать, что в твоих силах вытащить кого угодно из любых неприятностей. А общественное мнение много значит, поверь, очень скоро из государственного защитника ты превратишься в высокооплачиваемого адвоката.
- Ирма, это все не так на самом деле…
- Так. Именно так. И что мы имеем в результате? Ты живешь, прости пожалуйста, в убогой квартирке. Хуже того – в маггловской. Ты могла бы встречаться с актером, спортсменом, певцом, журналистом, политиком, наконец, ты вполне могла бы выйти замуж.
- Да с чего ты взяла?
- Как с чего?! Про тебя столько пишут. Столько говорят. А ты… - она развела руками.
- Разочаровала? – Гермиона грустно улыбнулась.
- Заинтересовала, - она подалась вперед, чуть пожав ладонь Гермионы, словно желая подбодрить. – Что случилось с той серьезной рассудительной девочкой, что бегала ко мне в библиотеку при каждом удобном случае? Она же сияла, возвращая очередную книгу, убегала с горящими глазами, но только для того чтобы вернуться с очередными вопросами. Гермиона, ты бы видела себя… Не узнать…
Вероятно, сказалось напряжение, которое никак не могло найти выхода, а может, усталость бесконечно рабочей недели в сочетании с небольшим количеством алкоголя сыграли злую шутку с сознанием, или просто звезды встали не так, но наглухо запертые воспоминания, растревоженные сегодня, просились наружу, наплевав на условности и формальности, на “можно” и “нельзя”, на разумность, на дозволенность.
- Слишком много всего, так и не расскажешь, - она прикрыла глаза, чувствуя, что не в силах остановить рвущееся наружу. – Там, около Хогвартса, нас было всего пятеро, Луну сильно ранили, Рону меньше досталось, но все равно была нужна помощь. Гарри… он нам всем велел возвращаться, было неизвестно, жив ли кто-то из Ордена и что предпримут авроры. Он хотел пойти один, но Джинни бы его просто так не отпустила. Знаешь, она сказала что-то вроде: я не отпущу Гарри одного и ты не смей оставить здесь Рона. И я… - Гермиона перевела дыхание, не решаясь открыть глаз. – Мы слышали крики и взрывы… А потом я помню как очнулась в больнице.
Ирма промолчала, боясь спугнуть внезапно нахлынувшую откровенность малейшим движением. О том, что сейчас говорила Гермиона, не знал никто.
- Я сначала даже не поняла, что происходит… В больнице ничего толком не говорили. Я спрашивала про Гарри – отвечали: Гарри пропал без вести, про Джинни – тело тоже не нашли. Про Волдеморта… Колдоведьмы вздыхали: бедная девочка. Я требовала правды – мне давали снотворное. Я даже подралась с врачом, представляешь? – Гермиона посмотрела на Ирму, та глядела куда-то в пространство, в опустившихся сумерках виднелся лишь контур лица. - А потом появился доктор Матис. Он принес мне Пророк и сказал, что официальная версия министерства звучит примерно так: Дамблдор объявил о возвращении Волдеморта, а когда ему не поверили, инсценировал нападение на Министерство и еще год терроризировал страну и всю Европу, ну и так далее, ты много раз слышала… Орден во главе с Дамблдором хотел захватить власть в Европе, это же смешно… - она невесело усмехнулась. - И ведь люди поверили.
- Почему ты согласилась?
Гермиона обернулась к Ирме, в ее глазах не было горечи, как у Рона, или упрека, как у Молли, не было неуемного любопытства, как у большинства коллег, и чувства вины, как у Луны. Только сосредоточенность, словно она прикладывала невероятные усилия, чтобы сдерживать эмоции.
- Доктор беседовал со мной каждый день. Каждый гребаный день! Доводил меня до истерики, а затем приказывал сестре дать лошадиную дозу снотворного. Я как-то сказала ему, что он сам не верит в то, что говорит. Он ответил, это никого не интересует. Он каждый день гладил меня по плечу, - она, сама не заметив, обхватила себя руками, - и говорил: мертвым не поможешь, помоги себе. Каждый день…
- И ты сдалась…
Гермиона мотнула головой.
- Он снился мне. Каждую чертову ночь…
- Доктор?
- Да нет же… - она зажала виски меж ладоней. – Гарри… его последние слова… Мы сидели на корнях под огромным дубом. Он… он улыбался и держал меня за руку… он знал, что не вернется, знал… и потому просил… “…когда будет большой-большой праздник в честь победы, и вам всем уже некого будет бояться, вы выпейте и за меня, ладно? Вы уж веселитесь по полной. За всех. ”
Она замолчала, не отнимая рук от лица, захлебываясь в этой боли, как в огромном море, где повсюду, сколько хватает взгляда, сплошная черная вода.
- Он сделал это за нас… за меня, за Рона, за Луну и Невилла, за тебя, за всех Уизли, за министерство, будь оно проклято! Чтобы мы жили. Жили…
Она все сидела так, боясь пошевелиться, молча уже выливая боль и тоску в ночную тишину со слезами, щиплющими обветренные потрескавшиеся губы, с прерывистыми вздохами, сидела, уже забыв, что она не одна в комнате, проживая все снова и снова, как канатоходец, замерший в то мгновение, когда равновесие уже потеряно, а падение еще не началось.
Прикосновение было теплым и неуверенным, узкая ладонь легла меж лопаток легко – то ли на самом деле, то ли мерещится – и скользнула по ссутулившейся спине, развязывая последние узлы, сводя на нет попытки сдержать эмоции.
Всхлип.
- Конечно, чтобы жили, - теплое дыхание прямо над ухом, - чтобы были счастливыми, а не страдали под грузом вины, - озноб и мурашки по коже.
Ирма еще долго что-то говорила, успокаивая, почти убаюкивая, еще долго гладила по голове, словно маленького беззащитного ребенка, что-то обещала, вытирая щеки горячими пальцами.
- Прости… - Гермиона, вновь обретя возможность связно мыслить, посмотрела на Ирму снизу вверх.
- За что?.. - она в который раз легонько коснулась губами виска, не разжимая объятий.
- Твоя блузка вся испачкана в туши, - смешок получился вместе с хлюпаньем носом, - и вообще...
- Глупости, - Ирма вздохнула, еще сильнее прижимая ее к себе, - знала бы ты, какие это глупости.
Ирма сцеловывала тревоги и обиды, разгоняя ее демонов, каждым жестом обещая покой и забирая страхи. Ночь темным бархатом накрыла город, спрятав в складках теней прерывистые вздохи и смущенные взгляды, неуверенные руки и промахивающиеся губы, и только луна равнодушным блеклым глазом заглядывала через оконный проем в чужие жизни.
***
Она пила слабо заваренный янтарного цвета чай и готовила для Гермионы по утрам черный терпкий кофе.
Она рано вставала в выходные и никогда не будила Гермиону.
Она ничего не имела против маггловских вещей и постепенно наполняла квартиру магическими: все чаще вместо электрической лампы горели под потолком зачарованные свечи, вместо телевизора тихонько мурлыкало волшебное радио, начало отпускать комментарии зеркало, и сами собою отряхиваться от пыли коврик в прихожей.
Гермиона с удивлением для себя обнаружила, что все происходящее быстро стало чертовски необходимым. Ирма, молчаливая, понимающая все без слов по каким-то только ей заметным малейшим флюидам в атмосфере, Ирма, которая ничего не требовала, но готова была отдавать, она вписалась в ее жизнь так, словно всегда была неотъемлемой ее частью.
За какой-то месяц в привычку вошло посылать сову с запиской наподобие:
Ирма, нужна информация про Черногорский Южносклонный Листозуб. У меня новое дело – контрабанда. Я тебе вечером расскажу.
Захватишь, ладно?
Г.
Дома к моменту ее возвращения всегда лежала стопка книг с закладками и даже выписками.
- Спасибо, - Гермиона обнимает ее сзади, скрещивая ладони на животе, и целует в шею – выше не дотягивается.
- Не за что, - Ирма оборачивается и убирает с лица Гермионы выбившиеся из прически прядки. - Ужинать будешь?
Ирма больше ни о чем не спрашивала, осторожно обходя любые темы, которые могли бы вывести разговор на тяжелые воспоминания. Они не заводили и разговоров о будущем – слишком неопределенным оно выглядело. С самого первого дня, с того момента, как Ирма появилась на пороге со словами: “Ты одна тут совсем лишишься рассудка”, Гермиона не решалась во что-либо верить. Она каждый раз прятала ощущение, словно она что-то ворует у себя самой, подальше в самый темный угол, и каждый раз оно возвращалось вновь неловким молчанием.
- Расскажи лучше ты что-нибудь, - Гермиона перевернулась на живот и подперла щеку ладонью. Можно было сбежать от очередной неловкости, закрыв глаза и уткнувшись носом в прохладно плечо, тем более что разомлевшее от непривычной ласки тело было не против спокойного отдыха, но почему-то хотелось разговоров – длинных, спокойных, ни о чем...
- Что тебе рассказать?
- Что хочешь… Как ты училась, из-за чего выбрала работу в библиотеке, почему именно в Хогвартсе.
- Что-то слишком много вопросов для одной ночи, - негромко рассмеялась она в темноту и замолчала ненадолго. – Мои родители умерли, когда я была еще совсем ребенком.
- Извини.
- Да ничего, я почти их не помню. Меня воспитывала бабушка. Впрочем, воспитывала – громко сказано. Ее интересовали лишь бессмысленные посиделки с бесконечными приятельницами, сплетни о соседях и любимые кошки. Я была только предметом похвалы перед этими старыми каргами, а значит должна была носить платья с рюшами, приветливо улыбаться и читать стихи про единорогов и фениксов. Потом к этому прибавилось и то, что я должна была отлично учиться. Поэтому, когда ее не стало – это был конец шестого курса – и мне достался крошечный домик, я где-то в глубине души почувствовала облегчение.
Ирма перевернулась на спину, заложив руки за голову и устремив взгляд куда-то вверх, к потолку.
- В то лето я мечтала, как доучусь последний год, продам этот домик и куплю себе другой – далеко-далеко на Мерлином забытом острове с буйной зеленью и песчаным пляжем, с тонкой белой нитью прибоя вокруг. Где-нибудь в Тихом океане.
Гермиона слушала негромкую речь, представляя бескрайние просторы водной глади под таким же бесконечным небом и бесчисленные звезды, которые должны были виднеться ночью в окне, почти ощущая прохладный солоноватый океанский воздух.
- И что помешало? – спросила Гермиона после паузы.
Ирма пожала плечами.
- Я влюбилась. Окончательно и бесповоротно, как это и положено в семнадцать. Она играла в квиддичной команде, а я собирала плакаты Пуляющих Пушек, вырезала статьи и интервью из журналов и газет и ходила на все матчи, на которые удавалось достать билеты. Я даже один раз сбежала на выходных из школы. Потом… - Ирма потянулась и натянула покрывало до самой шеи, - потом все произошло как-то само собою. Летом, после окончания школы, появились известия, что она уходит из спорта из-за травмы, а затем слухи, будто ее пригласили преподавателем полетов в Хогвартсе. Я забрала только что поданные документы на курсы подготовки колдоведьм и ринулась к Дамблдору. Он как-то странно меня разглядывал, очень долго… А потом предложил работу библиотекаря.
- Это была… - Гермиона не поверила своей догадке, - мадам Хуч?
- Да… - Гермиона показалось, что Ирма смутилась, - да, Роланда.
- И вы…
- Нет… - Она притянула Гермиону к себе. – Конечно, нет. Стоило познакомиться чуть поближе – стало понятно, между нами нет и быть не может ничего общего. Но, так или иначе, выбор был сделан, и я решила, пусть так и будет. В конце концов, уединение в библиотечных залах не многим хуже уединения посреди океана…
Они молчали еще долго – каждая о своем, но, по сути, об одном и том же. О несбывшихся мечтах и необоснованных надеждах, о том, как все могло бы быть и том, как все сложилось. Спальня заполнилась размеренным дыханием, это успокаивало, останавливало бешеный темп мыслей и образов, мечущихся в голове. Ее, Ирмы, бледная от природы кожа в холодном свете, просачивающимся в оконный проем, казалась фарфоровой, почти прозрачной. Черный ворох густых коротких волос, узкая спина, немного выступающие острые лопатки… Почему-то они напоминали культи аккуратно обрезанных под корень крыльев, словно птица, решив однажды, что на земле безопаснее, чем в небе, добровольно отказалась от них.
***
Гермиона читала и не верила своим глазам. Разрываясь между положенной по такому поводу радостью, скребущей в животе неопределенностью и отдающим горчинкой во рту понимаем, что маленькая попытка убежать от реальности потерпела фиаско. Из хоровода цепляющихся друг за дружку мыслей ее вырвал вздох за спиной. Гермиона обернулась – Ирма, сосредоточенно сведя брови, читала разложенный на столе пергамент.
- Это от Рона…
- Да, я поняла… - Ирма поставила на стол ставшую уже традицией чашку кофе. – Что-то я у тебя загостилась… Пора мне перебираться обратно в Хогсмид.
- Нет, послушай, - подскочила, заключив ее, худую, угловатую, в объятьях, убеждая не столько Ирму, сколько себя, - это же не значит… Слышишь? Он скажет на допросе то, что они хотят услышать, но… Ирма, это никак не повлияет на нас… - слова предательски закончились, - Ирма…
- Ш-ш-ш… - она как-то совсем неловко погладила Гермиону и легонько отстранилась, взяв ее лицо в свои ладони. – Не глупи.
Гермиона отрицательно мотнула головой.
- Он ведь не просто так написал. И он не просто так выписывается из больницы – он выходит к тебе. Ну что ты ему скажешь? Соврешь, что все уже устроила? А потом будешь всю оставшуюся жизни рассчитываться по этому неоплатному долгу. Гермиона, ты же не из Слизерина, ты не потянешь эту ношу.
Гермиона еще искала, что возразить, цепляясь за эмоции и отвергая доводы разума. В серых глазах напротив застыла влажная холодная колючая боль. Ирма слабо и безрадостно улыбнулась:
- Мы ведь пробовали. Почти получилось…
Она очень быстро вышла, оставив Гермиону наедине с разлившимся по полу терпким утром, неровными строчками на желтом дешевом пергаменте и поразительной тишиной, от которой она уже успела отвыкнуть.
***
Усталый город упрямо кутался в гигантский плед из утреннего тумана, отказываясь просыпаться и шевелиться. Кто-то наверху, видимо, совсем устал и все перепутал, прислав вместо легкомысленной красавицы весны это мрачное недоразумение, смотрящее исподлобья, ворчащее назойливым городским гомоном, да еще и норовящее напакостить по мелочам: то порывом ветра стряхнет с мокрых веток крупные капли прямо в лицо, то пытается вырвать зонт у прохожих.
Гермиона дала себе лишних полчаса на мысленную подготовку к встрече с Роном; нет, она не надеялась подобрать нужных слов или хотя бы заставить себя радоваться предстоящей встрече так, как она того заслуживала – Гермиона просто тянула время.
Серое здание плотоядно сверкнуло стеклами в знак приветствия старой знакомой и с гостеприимностью капкана распахнуло двери; Гермиона приказала себе не обращать внимания.
Сцены, свидетелем которой Гермиона как раз опасалась стать, избежать не удалось. Миссис Уизли, еще больше располневшая и заметно постаревшая, рыдала, повиснув на шее у Рона, и что-то лепетала. Близнецы, очень серьезный Билл, Флер с округлившимся животом и изрядно полысевший Мистер Уизли стояли вокруг, то пытаясь что-то сказать Рону, то успокоить мать. Гермиона застыла на противоположной стороне холла, не осмеливаясь подойти ближе и не разрешая себе уйти совсем. Наконец Рон обернулся и, увидев ее, слабо помахал.
- Я пойду, мам, - послышался его голос, - меня ждут…
Миссис Уизли обернулась, на лице ее отразилось раздражение.
- Подожди… - она палочкой удлинила ему волосы, чтобы они хоть немного напоминали школьные вихры.
- Как раньше уже никогда не будет, - он высвободился из материнских объятий и придал прическе прежний вид. – Увидимся дома, - он на ходу помахал всем рукой.
- Привет.
- Привет, - подходящих слов как на зло не нашлось, - с освобождением… то есть с выпиской…
- Ну точно как из тюрьмы вышел, - отшутился Рон, по лицу его скользнуло слабое подобие улыбки.
Они оставляли за спиной лечебницу имени Святого Мунго, оставляли три с половиной выкинутых из жизни года и еще почти семь лет – тех, от которых отказались добровольно. Они оставляли позади на мокрой брусчатке взгляды, посланные им в спину, уходили, забирая остатки себя.
Идти, держась за руки, и молчать… Возможно, когда-нибудь это молчание даже станет уютным и правильным.
Когда-нибудь…
Они вышли к набережной. Черная вода, закованная в серый камень, убегала вдаль, отражая нависшее над городом тяжелое небо. Рон несколько удивленно и настороженно разглядывал все, что их окружало.
- Странно… - его голос прозвучал хрипло.
- Что?
- Ничего почти не изменилось… Мне казалось, будто целая жизнь пролетела, а тут все по-прежнему… - он еще несколько минут смотрел куда-то вдаль, вслед убегающим водам, а потом резко обернулся. - Ну что, мы будем пить за победу? А то мне такой возмож
|
- участник сейчас на форуме
