Астрономическая башня

Первая.
Геллерт терпеть не мог пауков. Какой-нибудь паучок, едва оказавшись неподалеку и будучи замеченным, тут же изгонялся на другую сторону комнаты. Обычно движения палочки, сопровождавшие заклинание, были весьма странными, будто Геллерт слишком торопился выполнить заклинание, не заботясь о технике.
Альбус, в конце концов, сжалился над ним и создал особые охранные чары, чтобы пауки держались подальше от дома Геллертовой тети и дома самого Дамблдора. А также обеспечивал их "разгон", когда друзья были на улице.

Вторая.
Геллерт притворялся, что рисует хуже, чем на самом деле. Делая заметки, он заполнял их поля набросками: иногда это был просто знак Даров Смерти, иногда сами Дары, а иногда, но это было позднее, Альбус. Несмотря на детальную проработку рисунков, Геллерт всегда умудрялся записывать каждое слово из их разговоров.
После смерти Арианы Альбус сжег все оставшиеся у него заметки Геллерта, предварительно оторвав и сохранив рисунки.

Третья.
Геллерт ненавидел шоколад. В первый раз, когда Альбус предложил ему плитку, Геллерт поведал ему о своей неприязни к шоколаду, но все же попробовал маленький кусочек. Выражение его лица после пробы в полной мере отразило его ощущения, но одновременно было таким забавным, что Альбус не удержался от смеха. Никогда еще он так сильно не смеялся, даже до смерти матери. Геллерт просто швырнул в него оставшийся шоколад и перетянул документы, которые они изучали, на свою половину стола.
Больше Альбус не ел шоколад этим летом.

Четвертая.
Геллерт забирался на крышу дома Батильды Бэгшот каждую ночь, просто чтобы посмотреть на звезды. Именно так они и познакомились: Альбус высунулся в окно проверить, что там стукнулось о стену: маленькая сова или громадное насекомое, а потом случайно глянул наверх и увидел светловолосого юношу на крыше соседнего дома.
Уже став друзьями, Альбус присоединялся к нему на крыше всякий раз, когда был не прочь побыть на воздухе в такой поздний час.

Пятая.
У Геллерта была великолепная память. Он всегда дразнил Альбуса из-за его забывчивости, а у того никак не получалось отплатить той же монетой. Все, что Геллерт слышал или видел, моментально отпечатывалось в его памяти навеки. Иногда Альбус его за это ненавидел, но в большинстве случаев это было довольно полезно.
Альбус всегда знал, что ему рано или поздно понадобится Омут Памяти.

Шестая.
Геллерт никогда не носил черное, если не было необходимости. Не только потому, что это было "слишком жарко", скорее "слишком мрачно". Альбус понимал его, хотя и относился немного с иронией. Геллерт всегда выставлял напоказ не свою Темную сущность, а наоборот - очаровательную, харизматическую сторону. Черный цвет был, несомненно, слишком Темным для него.
Поэтому потом было легче сражаться с Волдемортом. Но с тех пор Альбус старался оценивать трезвым взглядом золотоволосых мужчин в пурпурных мантиях.

Седьмая.
Геллерт легко находил общий язык с животными, куда лучше, чем с большинством людей. Заблудшие зверушки со всей Годриковой Лощины и окрестностей обожали его. Вплоть до того, что когда они занимались на свежем воздухе, всегда какой-нибудь кот сворачивался у Геллерта на коленях, либо чья-то собака крутилась у его ног.
Альбуса радовал тот факт, что Геллерт и Фоукс никогда не встречались. Иначе это было был лишним напоминаем о том, кого – нет, что – он потерял.

Восьмая.
Геллерту требовался какой-нибудь фоновый шум, чтобы сосредоточиться. Либо собственное мурлыканье, либо фальшивый свист Батильды этажом ниже, либо Аберфорт, читающий вслух Ариане в соседней комнате, либо просто шум с улицы – что-то должно было быть, иначе от Геллерта толку не было.
Альбус со временем приспособился к шуму, но в первую неделю, или даже больше, для человека, привыкшего заниматься в полной тишине, это было невыносимо.

Девятая.
Геллерт любил Шекспира. Он считал Ромео и Джульетту "законченными идиотами – он бы, по крайней мере, подождал немного перед тем, как принимать яд, просто на всякий случай", но он любил "Сон в летнюю ночь" и "Юлия Цезаря". Альбус считал, что первая пьеса нравилась Геллерту из-за Робина Гудфэллоу*, а вторая из-за того, что там свергли тирана.
Последние слова, которые Геллерт, прямо перед его заточением в Нурменгард, сказал Альбусу, были из "Сна в летнюю ночь", акт первый, сцена первая, строка 136: "The course of true love never did run smooth."**

Десятая.
Геллерт всегда таскал лимонные дольки в карманах. Альбус до встречи с Геллертом их никогда не пробовал, но после, казалось, не переставал их любить. С одной стороны, леденцы напоминали ему о лете, любви, созерцании звезд на крыше. А с другой стороны - о смерти Арианы, боли и потерях.
Однако он так и не смог бросить эту привычку.

* Робин Гудфэллоу - добрый и проказливый дух; персонаж английских народных сказаний. Он же шалунишка Пак в пьесе Шекспира "Сон в летнюю ночь".

** "The course of true love never did run smooth." – часть реплики Лизандра, в переводе полностью звучит так:
Увы! Нередко я читал и слышал
Предания об истинной любви:
Она нигде не протекала мирно;

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.