|
|
| He`s a selfish bastard, and I love him for it (с)
|
Пост N: 2109
Зарегистрирован: 27.09.05
|
|
Отправлено: 28.03.07 15:47. Заголовок: Re:
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
– Отец уверен, что ты скоро вернешься в Египет. – Молли Уизли протянула следующую тарелку своему старшему сыну, который сегодня помогал ей вытирать посуду. Из гостиной доносились взрывы смеха: там Чарли рассказывал совершенно уморительную историю про гнома-драконолога. Мистер Уизли хохотал громче всех.
– Не знаю. Может, задержусь тут еще на какое-то время.
– Билл. Вот этого – не надо. У нас с твоим отцом все в порядке.
– Я знаю, мам, – ответил Билл, взглянув на кучку людей у камина. Невозможно было не заметить, что их там слишком мало. – Я знаю. Просто я подумал…
– У тебя своя жизнь. А у нас своя. И жизнь продолжается, – твердо сказала Молли, глядя с недовольным видом на раковину, полную мыльной пены. – Да, продолжается. Хотя и стала… немного тише. – Она умолкла, затем схватила большую кастрюлю и принялась яростно ее начищать.
– Ага. Я знаю. – Билл посмотрел на собравшуюся в гостиной компанию: папа в кресле, его морщины стали глубже, лицо мрачнее, но улыбка была такой же открытой и искренней. Чарли начал новую историю, от которой Рон схватился за бока. Гарри смеялся, и Гермиона, пристроившаяся на подлокотнике, улыбалась словно бы через силу. Джинни дремала, свернувшись калачиком в соседнем кресле, а Перси растянулся на полу, прислонившись спиной к дивану, и на лице его было такое же выражение притворного неодобрения, как и у Гермионы. Чарли в последние дни болтал без умолку. Словно боялся тишины, и поэтому взял на себя роль шута. Кто знает, что творится у него в голове? Билл вздохнул и перебросил через плечо кухонное полотенце.
– Ты уже домыла кастрюлю? Что она тебе плохого сделала, чтобы так ее мучить?
– Ой. Ты прав. – Молли перестала ее оттирать и передала сыну. – Я сильнее всего переживаю за Чарли. Он все время что-то говорит, и в то же время не говорит ничего, если ты понял, о чем я. Может быть, ты…
– Ну что ты, мам. Мы с Чарли никогда не ладили, ты же знаешь.
Она вздохнула.
– Знаю. Ну почему вы все такие разные…? Может быть, ему удастся найти хорошую девушку. Именно это ему сейчас нужнее всего. Была у него какая-то девушка в Румынии, Мирела… или как-то так ее звали, а фамилию я и вовсе выговорить не могу. Но он давно уже о ней не вспоминает, так что сдается мне, что они расстались. Если так и дальше пойдет, то внуков я дождусь разве что от Гарри и Гермионы.
Билл уставился на блюдо, которое вытирал.
– Мама, если ты собираешься и со мной разговор завести на тему «хороших девушек»…
– Ради всего святого, Уильям Уизли. Ты что же, считаешь меня глухой, слепой и слабоумной?
– Ну… мы никогда с тобой об этом не разговаривали.
– Думаешь, мне надо обязательно с тобой разговаривать, чтобы видеть тебя насквозь? Матери всегда замечают такие вещи. Нет, погоди его ставить, видишь, оно еще мокрое? Ты мне так весь буфет забрызгаешь. И поторапливайся, ты от меня отстаешь.
– Прости. – Билл торопливо вытер блюдо и взялся за стопку тарелок. – Так вот. Возможно, я останусь в Англии еще на какое-то время. До конца лета точно.
Молли окинула его пристальным взглядом.
– Ты ни разу не задерживался здесь дольше чем на три недели с тех пор, как окончил школу. Что происходит?
Он пожал плечами.
– Устал все время разъезжать по заграницам. Совет управляющих «Гринготтса» предлагает мне работу в Лондоне… в правлении.
– В правлении? Но они же никогда не брали людей… Билл, какая потрясающая новость! Я так горжусь тобой! Почему ты не сказал мне раньше?
– Видишь ли, я не уверен, что мне это подходит. Пока я не сказал ни да, ни нет. И на самом деле у меня есть и другие предложения.
Молли застыла над раковиной и, прищурившись, посмотрела на сына.
– Ты нам ни слова не сказал. И что же это за предложения?
– Министерство хочет, чтобы я возглавил отдел по связям с гоблинами.
Тарелка выскользнула из рук миссис Уизли и булькнула в мыльную пену.
– Возглавил отдел… Билл! Ты шутишь! Но ты… поверить не могу… в таком возрасте!
– Успокойся, мама, – мрачно ответил Билл. – На это место и без меня охотники найдутся. И хотя люди в Министерстве меняются, их генеральная линия осталась прежней. Эти надутые дураки все так же уверены в своем превосходстве над остальными расами.
– Но Билл, ты же можешь все изменить! Ты можешь…
– Нет. Если я приму их предложение, это будет предательством по отношению ко всем гоблинам, с которыми я общаюсь. Мне даже не надо было об этом упоминать. Я так и знал, что ты будешь меня уговаривать…
Молли вздохнула.
– Конечно, это тебе решать. И я тебя понимаю. Мы-то с твоим отцом предрассудками не страдаем, и мне казалось, что ты это знаешь.
– Я знаю.
– Правда? – Она окинула его еще одним внимательным взглядом. – Что ж тогда ты ни разу не заговорил о том, почему тебя не интересуют хорошие девушки?
Билл поставил на полку последнюю тарелку и повесил полотенце на крючок.
– Потому что это никого не касается.
Молли вытащила пробку из раковины и вытерла руки фартуком.
– Все-то у тебя через задницу делается.
Билл хохотнул и хотел было объяснить ей двусмысленность ее слов, но вовремя передумал.
– Ну вот. Теперь я еще хочу чаю выпить и идти спать. Неизвестно, сколько они там еще просидят. Ты будешь?
– Конечно.
– Это твое неожиданное решение остаться в Англии… – сказала Молли, доставая с полки заварочный чайничек и зажигая конфорку. – Тут ведь кто-то замешан, да?
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Хм. Ты мне голову не морочь. Садись и рассказывай.
– Да нечего рассказывать, – ответил Билл. Он не учел того обстоятельства, что его мать бывает чертовски проницательной, когда речь заходит о любовных увлечениях членов семьи. Следовало догадаться, что пол избранника ее не волнует. Ее волнуют подробности.
– Не отговаривайся. Это серьезно?
– Ну… трудно сказать. Мы еще не… в общем, не знаю.
Она вскинула голову и взглянула на него с изумлением.
– Боже мой. Значит, это серьезно. Настолько серьезно, что ради этого можно забыть о Египте?
Билл посмотрел на свои сложенные на столе ладони.
– Наверное… Наверное… ради этого можно забыть о многом.
Они долго молчали, пока их не напугал резкий свист закипевшего чайника. Молли поставила перед Биллом чашку с чаем (слишком крепким, как и всегда) и снова села на стул.
– Хорошо, – заключила она. – Завтра вечером пригласи его к нам на ужин.
– Мама, я не хочу этого делать.
– Твои желания меня не интересуют. Если ты встречаешься с человеком, и ваши отношения серьезны, то ты обязан привести его к нам домой. Или ты нас стыдишься?
– Мама, не говори глупостей!
– Тогда скажи, что тебя не устраивает?
Билл выразительно посмотрел на собравшихся в гостиной людей и снова уткнулся взглядом в свою чашку.
– Бог с тобой! Неужели ты думаешь, что я повешу ему на шею табличку с надписью «Голубой любовник Уильяма Уизли»?
Билл поперхнулся чаем.
– Тебе не надо ни о чем объявлять. Но ничто не мешает тебе пригласить на ужин друга. Мы будем счастливы познакомиться с твоим другом, кем бы он ни был.
Она встала, похлопала по спине все еще задыхающегося Билла и направилась к лестнице. «Вот черт! – подумал Билл, уронив голову на руки. – Мне конец».
* * *
Билл сидел в саду, глядя на заходящее солнце, курил и наслаждался последними часами своей жизни. Он был уверен, что не переживет этот вечер. Сделав последнюю затяжку, он бросил окурок в ближайшую гномью нору. А потом откинулся на спинку кресла и зажмурил глаза. С поля за домом доносились звуки импровизированного квиддичного матча. Скоро мама прокричит Гарри, Рону, Чарли и Джинни, чтобы они шли мыть руки, как будто они еще маленькие. Перси никогда не играл. Билл постарался не думать о двух метлах, висящих у двери черного хода. Не надо о них вспоминать. Не надо и все. Он закрыл глаза ладонями, словно пытаясь оградить себя от горьких мыслей.
Из сада донесся громкий хлопок, и Билл вскочил с кресла. Высокий волшебник поправил мантию и осторожно сошел с кучи гномьего навоза, на вершину которой умудрился аппарировать.
– Сраные трусы Мерлина, – выругался он.
– А я тебя предупреждал, – хмыкнул Билл. – Ну и что там у тебя?
– Виски для твоего отца, цветы для матери, вино для братьев. Не многовато ли?
– Они там все в обморок попадают. Смотри, не спои их.
– Постараюсь. Показывай дорогу.
– РОН! ЧАРЛИ! ГАРРИ! ДЖИННИ! – заорала мать, высунув голову в окно кухни. – Немедленно домой! Сейчас стемнеет, и вы там шеи себе переломаете! РОНАЛЬД УИЗЛИ! Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ! – Она покачала головой и повернулась к Биллу. – Хорошо, хоть ты здесь… иди накрывай на стол. Северус, – удивленно добавила она, когда ее сын направился к дому. – Прости, я сразу тебя не заметила. Артур скоро вернется, и я уверена, что он будет очень рад тебя видеть. Заходи и чувствуй себя как дома.
Снейп открыл было рот для ответа, но Молли уже захлопнула окно.
– Неплохое начало.
– Отличное.
За ужином все чувствовали себя более скованно, чем накануне. В присутствии Снейпа притих даже неугомонный Чарли. Снейп вполголоса обсуждал с отцом Билла ситуацию в Министерстве, и Билл время от времени вмешивался в разговор, но так и не заикнулся о том, что Министерство предложило ему работу, даже когда почувствовал на себе пристальный взгляд матери.
– Прекрасное вино, Северус. У тебя отличный вкус.
– Спасибо, Артур. Кстати, о новых людях, не одно только Министерство набирает молодых сотрудников. Хогвартс также предлагает работу лучшим выпускникам, чтобы восстановить свою былую репутацию.
Билл отставил бокал с вином.
– Тушеное мясо просто потрясающее, мама, настоящее объедение. Что ты в него добавляешь?
– Ой, все как обычно. Почему-то раньше тебя мои рецепты не интересовали. Но сегодня я добавила в него лук-порей, который мы купили на том новом рынке, и поэтому вкус немного другой.
– Ну и кому предложат преподавать в Хогвартсе, профессор? – спросила Гермиона с дальнего края стола. Сидящие рядом с ней Гарри и Рон громко обсуждали шансы на победу двух квиддичных команд и мешали ей участвовать в разговоре.
– У директрисы уже есть на примете несколько кандидатов. Кроме того, она намерена ввести несколько новых учебных курсов, относящихся к тем областям знаний, которые раньше в Хогвартсе не изучались, например, современные руны и снятие проклятий.
– Снятие проклятий! Странно, что они тебе это не предложили, Билл! – воскликнула мать.
Рон заржал, и Перси окинул его осуждающим взглядом. Сегодня Перси пришлось сидеть рядом со Снейпом, и он так нервничал от этого соседства, что почти весь вечер молчал, к радости всех присутствующих.
– Чарли, передай, пожалуйста, хлеб, – сказал Билл.
– Странно, что ты не знаешь, Молли, – невозмутимо заметил Снейп. – Профессор МакГонагалл действительно сделала твоему сыну это предложение, но он еще не сообщил ей о своем решении.
Все присутствующие за столом дружно повернулись к Биллу, а тот тем временем смотрел на своего гостя с таким видом, словно собирался его убить. Снейп, как ни в чем не бывало, отломил кусочек хлеба.
– Билл прав. Мясо удалось на славу, – заметил он, с аппетитом приступив к еде.
– Билл? Это правда? – убитым голосом произнесла миссис Уизли.
– А… ну да, сказать по правде… э… так и есть.
– Билл! Я не могу поверить!
– Отлично, профессор Уизли!
– Мой дорогой мальчик… профессор Хогвартса!
– Шикарная новость, Билл!
Обеденный стол взорвался возгласами, поздравлениями, вопросами, новыми поздравлениями, в которых совершенно потонули возражения Билла о том, что он еще ничего не решил, и что сейчас его заботит нечто совершенно другое. Родители, глядя на сына округлившимися от удивления глазами, принялись вспоминать времена своей учебы в Хогвартсе, перебивая друг друга и постоянно прерываясь, чтобы задать Снейпу очередной вопрос о нынешних временах. Гермиона смотрела на него с нескрываемой завистью.
– А я понять не могу, почему всем так хочется туда вернуться, – громко обратился к брату Рон, и Билл добродушно улыбнулся своему любимчику. – Мне, например, было очень тяжело, когда я был старостой. Можешь себе представить, что мне говорили Фред и Джордж… – Он всхлипнул и опустил голову.
Все умолкли. Джинни выскочила из-за стола и убежала на кухню, закрывая лицо. Рон сидел, уставившись в тарелку, его уши горели. Тишина длилась не меньше минуты.
– Чарльз, – сказал Снейп, – мы с профессором Хагридом недавно обсуждали применение сердоликовых эликсиров для укрощения Латвийских Длиннохвостов. Мне было бы любопытно узнать ваше мнение на этот счет?
Чарли пустился в объяснения, и разговор быстро возобновился, хотя и не был таким оживленным, как раньше. Гермиона задала Биллу вопрос о Большой Пирамиде.
– Нет, нет, – ответил он, – Хуфу был сыном Снеферу, а вовсе не племянником, и они относились к четвертой династии, а не к третьей. Хеопс – это вообще греческое имя, как и Суфис. Но обычно самые сложные проклятия встречаются в более мелких и малоизвестных местах погребения.
– Правда? Потрясающе. А я, когда была в Египте, заметила…
Билл бросил благодарный взгляд на Снейпа, а потом снова повернулся к Гермионе.
* * *
– Прячешься?
Снейп стоял в саду, глядя на кружащие над головой августовские звезды. Билл подошел к нему сзади и обнял за талию. Снейп напрягся сначала, но вскоре расслабился.
– А ты, я смотрю, совсем осмелел, – пробормотал он.
– Никто ничего не заметит. Кажется, Гермиона затеяла там игру в шарады.
– Значит, ты простил мне мою оговорку?
Билл фыркнул.
– Оговорка, как же! Ты это все запланировал. И я с тебя, гада, за это шкуру спущу.
Снейп резко выпрямился, и Билл понял, что сказал что-то не то. Со Снейпом у него то и дело возникало ощущение, будто он сделал неверный шаг.
– Мне пора, – сказал Снейп, повернувшись к нему.
– Хорошо. Скажи Минерве…
Снейп вопросительно выгнул бровь. Билл вздохнул.
– Скажи Минерве, что я еще думаю. Серьезно думаю.
– Билл…
– Я знаю. Просто… Северус, ты ведь знаешь, почему я сомневаюсь, правда?
Тот повернул голову, глядя на звездное небо на юго-востоке.
– Знаю. И я стараюсь.
– Я знаю.
Снейп мрачно улыбнулся.
– Как много мы знаем друг о друге.
Билл робко протянул к нему руку. Злясь из-за собственной неуверенности, он притянул Снейпа к себе более резко, чем собирался, и их губы прижались друг к дружке. Как всегда, когда он целовал Северуса, его мгновенно охватило возбуждение. Его и злило и удивляло, что этот сложный, отстраненный, невыносимый человек способен вызывать в нем такую страсть и такое желание. Он углубил поцелуй, привлекая Северуса ближе к себе. Снейп ответил на его напор, прижавшись к нему бедрами. Ощутив прикосновение Снейповского твердого члена, Билл застонал от удовольствия.
– Мне надо идти, – прошептал Снейп ему на ухо. – И мне кажется, Артур и Молли могут увидеть, как мы с тобой занимаемся развратом в саду.
– Возможно, – выдохнул Билл, целуя шею Северуса над воротником. – Так что, наверное, пора заняться развратом всерьез.
Северус улыбнулся, и Билл почувствовал себя победителем. Он никогда не знал заранее, удастся ли ему вызвать у Северуса улыбку, такую редкую, или тот ответит ему хмурым взглядом. Северус чмокнул его еще раз.
– Пришли сову, – сказал он и с хлопком аппарировал.
* * *
Когда Билл докурил последнюю сигарету и вернулся на кухню, единственным признаком жизни в доме был треск поленьев в камине. На краю раковины стоял все еще теплый чайник. Билл налил себе чаю, сел у огня… и чуть не выронил чашку, когда из-под кучи одеял донесся мамин голос:
– А я уж подумала, что ты вообще не придешь.
– Господи, мама, как ты меня напугала!
– Прости. – Она потянулась и зевнула. – Не могу уснуть. Наверное, слишком много вина выпила. А как ты?
– Да так, думаю.
Она села и внимательно на него посмотрела.
– Как жаль, что твой друг так и не пришел. Наверняка, у него была какая-нибудь уважительная причина, работа, например. Но зато появление Северуса оказалось очень приятным сюрпризом. Ты не знаешь, почему он вдруг решил к нам заглянуть?
Билл разинул рот, не замечая, как чай из опрокинутой чашки льется ему на колени. Молли невинно похлопала ресницами, а затем от души расхохоталась.
– Я несколько часов ждала, чтобы тебе это сказать! Видел бы ты свое лицо сейчас, это что-то невероятное! – Она дотянулась до тряпки и промокнула его залитые чаем брюки, все еще продолжая смеяться.
– Мама! Твоя шутка… ужасна. Просто ужасна. Как ты умудрялась скрывать, что ты такая вредина?
– А ты в самом деле считаешь меня и твоего отца круглыми идиотами?
Билл хмыкнул, невольно подумав о том, как приятно снова слышать ее смех, и впервые в жизни понял, от кого Фред и Джордж унаследовали свое озорство. Молли потянулась еще раз и улеглась среди одеял, как сытая кошка.
– Так ты согласишься на эту работу? Я не министерскую должность имею в виду.
– Это от много зависит.
– От него?
– И от него тоже.
Молли фыркнула, откинула одеяло и встала на ноги.
– Ну что ж, повеселились и хватит. Пора идти спать. – Мгновение она смотрела на него сверху вниз – давно уже ей не приходилось смотреть на своего первенца с такого ракурса. Затем вздохнула: – Он хороший человек, Билл. Не думаю, что ты сможешь найти кого-то получше.
– Спасибо, мам. – Он покраснел от удовольствия и опустил взгляд, чтобы скрыть свой румянец.
– Но я все равно считаю, что тебе нужно постричься.
– Мама!
– Ну ладно, я умолкаю. – Но у подножия лестницы она оглянулась. – Еще одно, напоследок. Прежде чем ехать в Шотландию, все-таки убедись, что он перестал сохнуть по Сириусу Блэку.
Билл в изумлении взглянул на нее. Есть хоть что-нибудь, о чем бы не знала эта женщина? Он медленно кивнул.
– Я знаю. Но я никогда не смогу прогнать призрак Сириуса из его сердца. – «И из его постели», мысленно добавил Билл.
– Ну что ж. – Молли поджала губы. – Но ты все равно не сдавайся.
– Нет. Никогда. – Билл встретился с ней взглядом, и они оба улыбнулись.
– Я горжусь тобой, – тихо сказала она и ворчливо добавила: – Но теперь-то ты пойдешь наконец спать?
– Да, – ответил Билл почти неслышно. Он допил чай и встал, чтобы закрыть ставни. Звезды сегодня светили слишком уж ярко. Придется спать с задернутыми шторами, чтобы не видеть их свет.
Конец
|
да еще с подарками для семьи 
) 
Это автор молодец, конечно. Но и я тоже старалась 
- участник сейчас на форуме
