ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 31.07.07 00:06. Заголовок: HP-Ficathon07: "Они в отсутствие любви и смерти", СС/СБ, СБ/ПП, R, для hatschi waldera, закончен.
Название: Они в отсутствие любви и смерти Автор: Mavis Claire Бета: увы Пейринг: СС/СБ, СБ/ПП Рейтинг: R Предупреждение: ангст, смерть персонажа. Боюсь, 7 книгу мне не переплюнуть, но - очень прошу - обратите внимание на предупреждение. Предупреждение 2: канон 7 книги! Жанр: ангст Категория: слеш Краткое содержание: выбора нет. Смерти нет. Любви нет. Дисклеймер: всё - многодетной мамаше Роулинг. Кроме стишка. Стишок - Шекспиру :) Примечание: Написано на HP-Ficathon - 2007 на "Астрономической башне" по заявке hatschi waldera, которая хотела (в том числе) - любой (лишь бы не плохой %)) фик СС/СБ Не уверена, что он хороший. Оправданий тоже нет :)
Благодарности: всем, кто помогал, читая и отвечая на глупые вопросы, особенно Arahna и Sige vic - за консультации по 7 книге.
посреди этих твердых летаю последним летом кто меня позабыли кому я с тех пор неведом
человек-невидимка зажмурил глаза для смерти оказалось нельзя даже веки теперь стеклянны столько тяжести впрок столько тьмы натекло на свете от которой впрогиб столы или всклень стаканы пусть стеклянные лопасти голому в долг прикроет тот кто полон по горло тому кто до капли пролит А. Цветков.
***** Наверное, все дело было в белизне стен. Именно белая, ослепительная даже при свете лампы со свечами, комната делала все происходящее нереальным, похожим на неловкий рисунок или на тщательно, по всем правилам, выстроенную колдографию.
Черноволосая голова на фоне этого белого казалась пятном угля, сажи, чем-то противоестественным и оттого живым. …А потом Сириус Блэк хмыкнул и принял протянутую ему чашу – так же, как школьники брали лекарство из рук Помфри – обхватывая ладонями, смыкая пальцы – для надежности, что ли?
- Твое здоровье, Снейп!
Тот, кому пожелали здоровья, даже не поморщился от такой фамильярности. И взгляда не отвел. Смотрел, как с глотками двигается кадык на худой шее, как чаша поднимается все выше, наклоняясь - смотрел и молчал.
- Надо же, не горькое, - Блэк осторожно провел языком по губам, - ну, что теперь? - Ложись. - Ложись – и всё? - Я побуду здесь. Подожду. - А долго? - Около часа. - Судя по всему, мне необходимо сказать что-то пафосное. А? Снейп…нет, не так. Северус, спасибо? Вот теперь Снейп скривился. - Молчи. - Знаешь, я уже делал это молча. Может, Stupefy, для надежности? - Я же сказал… - Хорошо.
Блэк уютно и легко вытянулся на неширокой кровати. Положил руку под голову. Посмотрел на белый потолок и открыл было рот. И тогда Снейп опустил ладонь на его губы. Горячие и сухие. Губы дрогнули под рукой, словно слова могли отпечататься на коже. Навсегда, как Метка.
*****
Действие 1.
Камень был неожиданно теплым. Хотя, может быть, ему просто показалось. Или все-таки нет? Так или иначе, руке было приятно. Они прошли через вестибюль, не сворачивая в зал, и Снейп даже не успел заметить, есть ли там кто-нибудь. Никто не вышел его встречать, кроме Хвоста – и что бы это ни значило, гадать не имело смысла. Лестница совсем не походила на хогвартские – с невысокими и глубокими ступенями, с теми самыми мраморными теплыми перилами, до которых дотрагиваешься сначала машинально, а потом – с удовольствием. Собственно, странная не-встреча и обострила все ощущения. От дома, от лестницы, от камня. Что происходит в зале? Где Лорд? Где гостеприимные поневоле хозяева, где Беллатрикс, которую всегда лучше держать в поле зрения, чем услышать за спиной или встретить за углом? И – удивительно – почему они не спускаются в подвал? Зачем идти наверх? Петтигрю, поднимавшийся на пару шагов впереди, тоже удивлял: распрямляясь с каждой ступенькой, он становился всё увереннее и даже говорил тверже и не блеял больше, хотя шептал по-прежнему. - Не знаю, зачем Лорд приказал показать тебе это… - Ты недоволен? - Нет, - быстро ответил Хвост, но по его вздрогнувшей и опять съежившейся спине, Снейп понял, что да. - Что тебя так смущает? Вопрос остался без ответа: третий этаж, самый верхний, самый темный, самый тихий. Странно, что не подвал. Там резвится Нагини, где-то там, внизу, заперт Олливандер, и, наверняка, еще кто-нибудь, из Министерства, но что тогда здесь – на этаже Драко, насколько он помнил? - Молчи. Сначала говорить буду я. - Ну-ну. - Сила Лорда…- отчего-то торжественно начал Петтигрю, но осекся и распахнул дверь, - вот. Проходи.
Снейп поморщился, привыкая к свету. Комната выглядела особенно яркой после коридора, по которому они шли чуть ли не наощупь. Белые стены, белая постель, мебель светло-желтого дерева, и черный прямоугольник окна, на котором задерживался взгляд. И – черное на черном – в этом провале: человек, смотревший в дождливую ночь за стеклом.
- Какие новости, Питер? Можно было догадаться. Хотя бы по странному поведению Хвоста. Министерство. Арка. Да, это, пожалуй, был беспроигрышный вариант. - Привет, - Сириус Блэк улыбнулся ему и снова посмотрел на Петтигрю. – Так что нового? - Сейчас. Подожди минуту. Северус, ты же узнаешь нашего друга Сириуса, правда? Бродяга, это третий из нашей компании. Северус Снейп. Ничего, ты вспомнишь… Да, было дело… - Петтигрю хихикнул. Блэк перевел взгляд с Питера на Снейпа. - Здравствуй, Северус. Друзья собираются вновь? И протянул ему руку.
- Зачем ты устроил этот фарс? В коридоре Снейп вытер ладонь об удачно не высушенную мантию. На Хвоста он старался не смотреть – тот был слишком… нет, не весел. Возбужден. Как будто увидел что-то непристойное и теперь спешил поделиться увиденным с друзьями. Да. Они же теперь друзья. - Какой фарс? Я выполнял поручение Лорда. Показать тебе нашего нового гостя и только потом провести в зал. - Зачем мне этот гость? - Тебе – незачем, а вот остальным… - Кому – остальным? Беллатрикс оттачивает на нем ступефаи? - Высуши мантию и спускайся. Тебя ждут. - А ты? - У меня дела. С нашим другом… Сириусом. Скажи, тебе никогда не хотелось дружить с Блэком? - Нет. - Значит, потерпишь, - Петтигрю улыбнулся – не зло, не ехидно, почти заботливо. – И не огрызайся, Северус. Нам с тобой… И снова резко замолчал, и прошмыгнул к двери. - Он не слышит, о чем разговаривают в коридоре. Комната зачарована. Иди вниз, Снейп. Тебя ждут в зале. А меня – здесь.
Свет из открытой двери нарушил темноту коридора, портрет на противоположной стене недовольно пробормотал что-то. Снейп медленно шел к лестнице, не пользуясь люмосом и искренне желая только одного – снова дотронуться до теплых, как блэковская ладонь, лестничных перил.
*** Он не мог противоречить Лорду. Почтительно возражать же – не имело смысла. Можно было поспорить с Долховым или Яксли, с той же Беллатрикс, на грани ругани, высказать свою точку зрения в перепалке, чтобы Лорд, наблюдая за спором, хотя бы услышал… Только сейчас дискутировать было не с кем. Если только со змеей. Или с Драко, который замер в полутемном углу, как статуя, даже не делая вид, что почтительно прислушивается. - Как тебе наш новый гость? Мягкие, удовлетворенные, обволакивающие интонации. Когда-то были и те, кто велись на один только голос, не на идеи даже. Когда-то. - Гость? - Я не хочу называть его пленником. Гостей встречают, а уж этого я лично привел в дом. - Вы были в Министерстве, мой Лорд? - А кто бы из них… - немного пренебрежения и шипящих, а потом опять уверенность и почти четкая дикция, - кто из них осмелился бы войти в Арку? - Смешок. – И выйти оттуда? - Действительно. - Жаль, что никого больше вывести нельзя. Было бы забавное зрелище. - Не сомневаюсь. - Пока не буду задавать тебе вопросов о произошедшем, Северус. Ты останешься здесь; твоё задание теперь связано с гостем. А все, что касается неудачного нападения, и кое-какие новые проблемы мы обсудим позже. Он все-таки попробовал возразить. - Не уверен, что мой контакт с Блэком… - Северус. Он дружит с Хвостом. Все дружат с Хвостом – и Блэк, и Нагини. Ты же любишь, Хвоста, правда? Длинные пальцы скользнули по змеиной коже, такие же холодные и гладкие, вздрагивающие, чуть ли не от удовольствия - как будто сейчас на глазах у Снейпа происходило слияние двух единых сущностей. Он отвел взгляд, уставившись на пустой стол – там не было ничего, ни ламп, ни подсвечников, ни посуды. Только две палочки – Лорда и еще чья-то, чья именно – он не знал. Вольдеморт тоже посмотрел на стол. - Да, о палочках. Как тебе эта? - Чья она? - Блэка, - улыбка скользнула по узкогубому лицу как хвост змеи по паркету, - в этом что-то есть, не правда ли, Северус? Почему бы не попробовать ей… В следующий раз. Он хлопнул Нагини по спине, змея опять не сползла – стекла вниз, и замерла у ног Темного Лорда. - Он – анимаг, мой Лорд. - Разве я похож на того, кто хочет уподобиться стражам Азкабана? Северус? Снейп качнул головой. - Он не выйдет отсюда ни человеком, ни зверем. Только по моему приказу. Imperio, и ошибок с Краучем я больше не повторю. Я навещаю его каждый день. Чтобы пожелать доброго утра. Твоему однокурснику оказана большая честь, Северус. Не удивлюсь, если Белла ревнует. И снова смешок. - Скажи мне, что сделает Поттер, если увидит крестного? На этот раз Снейп не медлил с ответом. - Мне кажется, не поверит. Тем более сейчас, после нападения… - Я тоже так думаю. Морок удается один раз, и этот раз мы использовали. А если он увидит его вместе с тобой и Хвостом? Живого. Никаких Crucio, просто дружеская беседа. Старые приятели за столом. - Как? - Ну, это не твоя забота. Так что он сделает? - Не знаю. - Хороший ответ. А если Блэк окажется… на свободе? На, - Лорд опять улыбнулся, - коротком поводке? Впрочем, это еще надо обдумать. Мне не хочется, чтобы Поттера убивал он. Я сделаю это сам, но приманка у меня уже есть. И палочка тоже.
Палочка Блэка рядом с лордовской выглядела… легкомысленно. Другого слова и не подобрать. Темно-коричневого цвета, несколько небрежных царапин на полированной древесине, узорная рукоятка – она казалась невесомой и попавшей сюда из другого мира. Хотя так оно и было – на самом деле и во всех смыслах. - У тебя есть в запасе время, Северус. Чтобы… подружиться. Похоже, что он вполне расположен к тебе, как и к Хвосту. Наверстывайте упущенное. А потом… я найду, как тебя поощрить. Питер уже получает своё. Драко! От резкой смены тона вздрогнули и Снейп, и младший Малфой. - Проводи своего декана и… Проводи в его комнату. Вы будете рядом, Северус. Как в школе. Ты скучаешь по Хогвартсу? - Нет, мой Лорд. - А зря. Мне, например, его недостает. Впрочем, я провел там куда меньше времени, чем ты. И кому, как не тебе, вернуться туда в новом качестве. Но и об этом потом. Ступай.
Палочка Блэка, подхваченная длинными пальцами, покрутилась в воздухе – как игрушка, а не как оружие, способное причинить боль и принести смерть. Отблески холодного каминного пламени на полировке, бледная ладонь на рукоятке. Только Снейпу все равно показалось, что дерево остается теплым.
*** Его не удивило, что приготовленная комната оказалась напротив блэковской. В том же темном коридоре, рядом с ворчливым портретом. Драко, только что не прижимаясь к стене, открыл дверь, кивнул Снейпу, и попытался было ускользнуть, но Снейп прихватил его локоть. - Кто сейчас живет в доме? - Родители, - быстро ответил Малфой. Как, однако, просто приучить мальчишку к дисциплине. - И все? - Тетя, дядя Рудольф, он ранен, мистер Петтигрю, остальные…появляются здесь, когда их вызывают. И в подвале, - Драко сглотнул. - А этот дядя давно здесь? Драко проглотил и «этого», и «дядю». - Два дня. Сразу после того, как Министерство… - Понятно.
Интересно, как это удалось Лорду? Ублюдок Блэк, который и помереть-то толком не смог, зависнув между жизнью и смертью, как вопиллер над столом в Большом Зале, мог оказаться замечательной приманкой. Или просто убийцей. Что бы в себя ни включало Imperio от Вольдеморта, и ложную память тоже, иначе откуда бы взялась дружба – план был неплох. И то, что Снейпа включили в эту игру – зачем, интересно? – пока выглядело удачей. Забавно – можно было подумать, что всё, отведенное ему в жизни везение, все шансы, от которых у остальных кружится голова и перехватывает дыхание, - всё тратилось именно здесь, в игре вокруг мальчишки, который не погиб много лет назад, но имел эту прекрасную перспективу в ближайшем будущем. Ближайшее Снейпа не устраивало. Никак. Да и игрой это не было.
Драко давно выскользнул из комнаты, полуприкрыв дверь, Снейп стоял в темноте – почти так же, как Блэк час назад – бездумно уставившись в окно. Полоска света пересекла коридор, пробежав по его ногам, он тихо повернулся. Петтигрю стоял в коридоре, глядя куда-то в комнату своего бывшего или настоящего друга, и что-то говорил – не шепотом даже, а на грани слышимости. - И тебе спокойной ночи, Питер. Спасибо. Блэк отвечал громко. Как всегда. Хвост воровато оглянулся, нырнул в сторону, странно поправляя одежду. Скрипнула половица, дверная петля, портрет ворчливо потребовал тишины и покоя. «Перебьешься», - подумал Снейп, пересек коридор и без стука вошел к Блэку.
Тот опять стоял у окна, натягивая рубашку. - Питер, - со странной усмешкой сказал Блэк, ничего больше не объясняя, и уселся на подоконник – спиной к ночи, лицом к свету. – Питер пошел спать. А мне не хочется. - Вот как? - Да. Ты же зельевар, я помню. Не попросить ли тебя сварить снотворное зелье? Снейп только покачал головой. Разговаривать с Блэком вот так, один на один, по приказу ли Лорда, по собственному ли желанию – не получалось. - Ты тоже прячешься? Питер сказал, что я смогу выйти отсюда через несколько дней, ну или недель. В принципе, это недолго, но ждать… Не люблю ждать. Снейп кивнул. Это-то как раз было знакомо. Блэк настоящий пробивался через наложенные чары, так же настырно, как апрельская трава каждый год находила полоски земли между плитами, которыми вымощен двор Хогвартса – и темный двор расцвечивался ядовитым светло-зеленым узором. И вдруг он представил себе это самое «выйти на свободу» - не здесь, в поместье, а почему-то городе – Блэк и Хвост, солнечный августовский день, двое в толпе, или в «Дырявом котле», настороженная тишина, прикрытая каким-нибудь пустячным разговором, быстрые взгляды по сторонам, ожидание… Потому что приманка или убийца выйдет на волю – цель у него будет одна: уничтожение Поттера. Все виделось настолько отчетливо и до одури реально, что он не расслышал обращенных к нему слов, и Блэк повторил: - Как там на улице? Дождь? Молчать было уже совсем неприлично, поэтому пришлось ответить. - Дождь. И холодно. Неважное лето. - О. Ты любишь разговаривать о погоде? Не помню. Блэк поморщился и потер лицо ладонью. Как будто это могло помочь. Ни о какой жалости речи не шло: Снейп с отстраненным любопытством наблюдал за попытками завязать разговор, вспомнить то, чего не было никогда, никогда и ни при каких обстоятельствах, утрамбовать это в голове, хотя бы представить… В конце концов, тихое издевательство Блэка над самим собой оказалось даже забавным. Если здесь вообще хоть что-то могло забавлять.
Но потом, ворочаясь без сна в удобной, не сказать – роскошной кровати, Снейп никак не мог зацепиться за ускользающую в полудреме мысль. Или не мысль. Образ, движение, что-то неуловимое засело в голове крючком, беспокоило и цепляло, и никакой привычный разбор тут не помогал. Ставки, сделанные Лордом, были логичны и изящны, только вот крючок был связан не с ним, а с тем, кто мерил шагами комнату напротив. А понять Блэка Снейп не мог. Да и не пытался. Просто видеть его даже названным другом оказалось куда хуже, чем привычным врагом.
*** Зато Петтигрю чувствовал себя как рыба в воде. А точнее – как крыса на помойке. Он только что не урчал и довольно фыркал, сплетая вокруг старого друга потрясающую паутину полуправды и абсолютной лжи, в которой прошлое становилось будущим, и они – трое – самые верные, самые преданные слуги Лорда, шли по торной, фальшивой, дороге рука об руку, вместе, как в кошмарной сказке. Блэк проглатывал это пойло, не морщась, кивая головой, - так дети слушают истории перед сном. Хотя сна, как догадывался Снейп, не было. То ли после Завесы, то ли из-за действия Imperio, то ли по врожденной дурости - Блэк не спал. Хвост навещал его вечерами один, без Снейпа, и чем они занимались, догадаться было несложно, да Петтигрю и не делал из этого особого секрета. И, пожалуй, блудливая, сытая ухмылка Хвоста раздражала Снейпа куда больше, чем его же изощренный обман. Блэк получал за всё, и был жалок без жалости и низок в низости. Игрушка для крысеныша, человек без прошлого и без будущего, тряпка, инструмент в холодных руках Лорда - палочка. Артефакт. Достойная расплата за все, что было – вывернутая наизнанку реальность. Снейпу приходилось терпеть бесконечные рассказы Хвоста, хотя от одного его «мы» хотелось плюнуть и выйти из белоснежной комнаты. И его слюнявое удовольствие, когда даже снейповское злорадство сменялось отвращением. И странную улыбку Блэка при взгляде на Питера Петтигрю – когда-то предавшего дружбу, а теперь весело предававшего память. Слова Лорда о том, что Питер вознагражден, поощрен были более чем справедливы – пожалуй, эта награда была для Хвоста ценнее серебряной руки. Но игра, рассчитанная на триумвират, втроем никак не складывалась. Блэк иногда вопросительно поглядывал на Снейпа – тогда тот ухмылялся и кивал, подтверждая слова Петтигрю – на большее его не хватало. Он ни разу не зашел к «гостю» один после первого вечера. Только все равно зачем-то стоял у своей двери, прислушиваясь к тишине в коридоре, и все для того, чтобы услышать неразборчивый шепот Хвоста, и ровный голос Блэка: - Спокойной ночи, Питер.
*** Малфой-мэнерс жил отдельно от них, несмотря на то, что Снейп и Петтигрю исправно спускались с третьего этажа к завтракам и поздним обедам; тогда на них смотрели с любопытством и брезгливостью, как будто там, наверху, они общались, нет, дружили с душевнобольным. Беллатрикс могла себе позволить шпильку о гриффиндорской дружбе, настоящей и преодолевающей все препятствия, Лорд кивал, Хвост хихикал, а Снейп огрызался, не потому что его представления о гриффиндорской дружбе и дружбе вообще сильно отличались от беллиных, а потому что даже случайно оказаться рядом с этой дружбой не хотелось. Все Малфои исправно садились за стол, но только Нарцисса, изображая гостеприимную хозяйку, поддерживала разговор и участвовала в застолье. Люциус больше напоминал изваяние самого себя – «милорд Малфой за обедом». Сжимая бесполезные вилку и нож и кивая, как болванчик, в ответ на все реплики Лорда. Петтигрю рассказывал, что после того эпизода с Чарити – а что есть чужая смерть, как не эпизод? – Малфой предпочитает есть на кухне, за разделочным столом. - Загляни и полюбуйся, Северус. Обед – личное дело каждого, но домовики потешно жмутся по стенам. И хозяин так спешит, что готов подавиться. Как будто никто не замечает. Забавно, правда? Наверное, на это стоило посмотреть. Вот так вот и проявлялись они все – в ехидстве и бесконечном одобрении Лорда, в мелочном триумфе всеобъемлющей власти, точнее, иллюзии власти, в неумении сдержать отвращение и страх, доходящем до физиологии, в рабском оцепенении, как у Драко, от чьего гонора не осталось ничего – только испуганный взгляд и отвратительная покорность. Ты посмел перечить мне, мальчик, меньше года назад, ты пытался учить меня и хотел доказать, что повзрослел. Ну так взрослей. Жри. Приятного аппетита. И Снейп тоже проявлялся. И ему это не нравилось. Не вовремя и не к месту, но заставить себя играть с Блэком, он не мог. Не по приказу Лорда, держа в голове свой собственный интерес, о котором лучше было не думать здесь, - всё равно не мог. Это бесило - но какие еще эмоции мог вызвать старый недруг? Плохо было то, что Блэк вообще их вызывал. Мертвый, живой, возвращенный с того света – «тролль, будь самим собой» - он кристаллизовал ненависть покруче любого реактива, и за это тоже, отдельно, его стоило ненавидеть. И за беспокойные ночи – Снейп сам всерьез подумывал о зелье Сна-без-сновидений. Сначала он прислушивался к тому, как Хвост выходит из комнаты Блэка. Потом лежал в темноте, изучая почти неразличимый орнамент на потолке, и раз за разом прокручивал все разговоры, которым был свидетелем. Разговоры третьего этажа, внизу, в столовой, было опасно, но предсказуемо, а вот тут… Крючок саднил и сбивал с мысли. Сны тоже не помогали – потому что в них повторялось одно и то же. Хогвартс, в который он не хотел возвращаться больше никогда. Вечный, неменяющийся Хогвартс – знал ли Лорд о том, что Хогвартс изменить нельзя? Он затаится, извернется, выкрутится, превратится в одну огромную выручай-комнату, ускользнет в неведомые проходы и щели, сгинет в пространстве портретов, чтобы потом восстать в славе и силе, как феникс. Снейп давно знал за собой эту слабость: думать о школе, как о живом существе, с собственной волей и непостижимой логикой. Делиться знанием или фантазией он ни с кем не собирался, наверное, в свое время о чем-то догадывался Дамблдор, а вот Лорд… Лорд не понимал. Хогвартс, похоже, был для него желанной игрушкой, как Блэк для Петтигрю. Так вот, в снах жил Хогвартс. Хогвартс ученический, а не деканский, когда казалось, что еще чуть-чуть – и ты разгадаешь все его тайны. Обманчиво простой и дружелюбный. Очень чужой, с толпой посторонних, которых Хогвартс тоже любил, и даже больше чем тебя. Там были Мародеры, мимоходом, походя, присваивавшие себе то, что ты считал своим. Людей ли, камни ли. Скрытые проходы открывались просто потому, что им захотелось, Дракучая Ива приветственно вздымала ветви, на зельеварении Лили Эванс смотрела на затылок Джеймса Поттера, её котел трясся и булькал, и только снисходительная опека Слагхорна спасала класс от взрыва. А Блэк, скотина, посмеивался, подмигивал, вышучивал – и никто не смел ни возразить, ни обидеться. Иногда Снейпу казалось, что не было в его жизни ничего хуже, чем продвинутое зельеварение шестого курса – как будто весь год он варил не зелья, а окончательный разлад всего и со всем, то ли Ложную Смерть, то ли Убитую Надежду. Странно было вспоминать об уроках после всего, что случилось потом или даже до шестого, а может, память, услужливо защищая, подкидывала их, а не что-то другое, или это оказалась первое – растянутое на год – тоскливое ощущение потери. За что ему следовало любить Хогвартс? За то, что коридоры, классы и спальни помнили это? Или всё было проще, и в ночной тоске были виноваты павлины? Проклятым тварям было плевать и на дождь, и на Лорда. В их собственной незамысловатой жизни ночи были созданы для истошного ора и гвалта, хлопанья крыльев, скрежета когтей по черепице павильона в саду – как будто с наступлением темноты они превращались в гиппогрифов. Снейп вставал и ложился, прислушиваясь к неприятным звукам за окном, и вполне искренне недоумевал: неужели это мешает только ему? Все остальные спят как младенцы? Кто не спит? Пленники в подвале, Белла рядом с мужем, Малфои, которые боятся проговориться даже наедине, в супружеской спальне?
… Блэк не спал. Как всегда, сидел на подоконнике, вполоборота к стеклу. Вот кому бессонные ночи были нипочем. Еще одно доказательство не-жизни? - Вот ведь орут, мерзавцы, - констатировал Блэк, не с осуждением, а с восхищением, скорее. – И дождь им не помеха. Ты из-за этого не спишь? Снейп пожал плечами. - Я хочу спросить, - Блэк все так же смотрел в темноту, как будто мог что-то увидеть за ней, - спросить без Питера. Скажи мне, как мы дружили? - В смысле? Какого черта он сюда зашел? Из-за крючка, не из-за павлинов же, на самом деле. Не ответить было нельзя, а ответить было нечего. - Как мы дружили, - повторил Блэк, терпеливо и равнодушно. – Ты и я. Мы. Или мы всегда, с самого начала были втроем? Факультеты же разные. - Мы познакомились в поезде. Распределение было потом. - Понятно. А дальше? - Дальше… Снейп замолчал. Блэк повернулся, наконец. В нем ничего не изменилось – все тоже худое, и, как говорили, красивое лицо, только не злое и не надменное. Но произнес он совсем другие, не свои слова. Куда более не свои, чем завороженная речь под Imperio, чем привычное сюсюканье с Поттерами – сначала с отцом, а потом - с сыном. - Поговори со мной, - быстро сказал Блэк,- поговори со мной, Снейп, нормально поговори. Как всегда. И соскочил с подоконника. Конец 1 действия.
mavis_claire Мерлин, а Питер как был дурачок так и остался. Уж и народу кучу убил, лорда возрождал и еще чего то там, а все как в УА ... вдруг мы все еще сможем быть друзьями? Верю что ему нужна иллюзия, если не реалити. Стайное... как все Грифы. Снейп хорош.... ну что же дальше :-(
meg Непременно :) Aerdin *мрачно* Это вынос моего моска :) Zerkalo Погоди. При чем тут дурачок? Он вообще-то издевается. В меру своих сил :) Это ж как за все отплатить-то можно :)
mavis_claire Не знаю... увидим что дальше, а пока по моему он еще и от того кайф ловит что может... добирает когда то невозможное.... И опять не может посмотреть - а что дальше.. Точно Гриф. *думала ли я когда то, что 7 книга так грифов опустит*. mavis_claire пишет:
цитата:
- Поговори со мной, - быстро сказал Блэк,- поговори со мной, Снейп, нормально поговори. Как всегда.
Думаю, этого никому, кроме Джеймса, и не удавалось
Да уж ...теперь это ясно как день... Питер жалок... и вдруг стал вызывать жалость... это что же, опять никто не любил - недооцененная сила любви :-) Ладно не буду гадать. Интересно что дальше. Потому что Блэк mavis_claire пишет:
цитата:
пробивался через наложенные чары, так же настырно, как апрельская трава каждый год находила полоски земли между плитами, которыми вымощен двор Хогвартса
Вдруг оказалось что это единственный гриффиндорец который мне интересен и для которого все таки слово "честь" не пустой звук... в конечном итоге... (Питер какой же ты дурак Питер)
Мне Снейп здесь нравится до одурения Такой Снейп. Настоящий. Закрытая книга :-)
вот. Вот то, что мне было нужно! Мммм...... mavis_claire Оффтоп: "смерть персонажа" - только одного, да? и это Питер.... ну пожалуйстаааааААААААААА.....
О, господибожемой!)) Во-первых, просто спасибо, во-вторых, спасибо за присутствие в фике Петтигрю, в третьих - спасибо за "канон 7 книги", который мне так не хотелось читать в оригинале. %) Легкомысленная палочка Блэка - шик.)
kos Честно? Вот такой ракурс мне в голову не приходил :))) Дориана Грей Завтра :)) Zerkalo А откроешь книгу - и там олени табунами Rhanda Сорри, нет, это не Питер. В предупреждении сказано - канон. hatschi waldera Извините, - я пошла по пути наименьшего сопротивления. Но канон сам подлег под фик, грех было отказываться. И вам спасибо - за реакцию на Питера :)))
Так в каноне все они... того. Тут вопрос, выживет ли хоть кто-нибудь? А Питеру хорошо бы по носу дать, развыпендривался. Когда Снейп и Блэк начнут общаться друг с другом, кому он будет нужен-то, Питер этот? Блэку он, похоже, уже надоел.
А вот теперь время для них пошло по-разному. Для одного – медленно, хотя он-то как раз представлял себе всё по минутам. Для второго – влет, и отсчитывалось уже не хронометром, а дыханием, которое перехватывала ладонь на его губах. - Ну! – не выдержал Блэк, - что? Не сработало? - Вставай. - Зачем? - Надо ходить. Теперь надо ходить. - Что за чушь? - Мне все равно. Но если ты хочешь побыстрее – надо ходить. - Хороший вопрос, хочу ли я побыстрее, - огрызнулся Блэк, но поднялся и подошел к окну. Потом в несколько шагов пересек комнату, оказавшись у двери. – Уйди с дороги, что ли. Не мешай. Снейп сел на кровать. Черная фигура маячила перед ним туда-сюда. - Похоже на Азкабан. - Не знаю, тебе виднее. - И даже Белла недалеко. Все уже было. Как неизобретательно, тьфу. Сплошные повторы. - Когда все закончится, можешь предъявить претензии. - Убийственный юмор. - Какой есть. Блэк закусил губу, продолжая ходить: проводил ладонью по подоконнику, отталкиваясь от него, через несколько шагов прислонялся к двери спиной, опять отталкивался, как будто простых движений и поворотов было недостаточно. А потом оступился и подвернул ногу. - Хочешь, чтобы я себе все переломал? Давно костерост не варил? - Садись, - ответил Снейп. – Подействовало. - Новое зелье для переломов? - Ты когда-нибудь что-нибудь читал, кроме «Квиддич сквозь века» и маггловских журналов с голыми бабами? - Не помню, - усмехнулся Блэк. – К тому же, маггловские журналы с голыми бабами не читают, их и-зу-ча-ют. И оступился еще раз. - Да сядь же ты! Чувствуешь ноги? Снейп задрал ему штанину и сильно нажал ладонью на щиколотку. - Так. С разговора об обнаженных красавицах мы плавно переходим к домогательствам. Я ничего не чувствую, Снейп. Ты меня не возбуждаешь. - Заткнись. Блэк промолчал, рассматривая свои колени с удивлением – словно не ожидал от них такого предательства. - Уже недолго, - сказал Снейп и встал, уступая ему место на кровати.
Действие 2.
Сириус Блэк оказался перед ним – нос к носу, как пару лет назад на площади Гриммо, как давным-давно в Хогвартсе: «О. Воздух испортился. К нам пожаловал Сопливус... », «…если тебе так интересно, что происходит в Визжащей Хижине, то я могу показать, как туда пробраться...» Нормальный Сириус Блэк, тот самый, настороженный, опасный, и, увы, неуправляемый. - Ну, - повторил Блэк требовательно, - поговори. Снейп сделал шаг назад, доставая палочку. - Нам не о чем разговаривать. - Ублюдок. Дерьмо, слизеринское дерьмо …
Снейп уже стоял в темном коридоре, перед глазами после яркой комнаты плыли цветные круги, Блэк бесновался, наверное, за закрытой дверью, но чары, наложенные Лордом, избавляли от этого сомнительного удовольствия. Удовольствие, точнее, удовлетворенность, заключалась совсем в другом. Он угадал. Вычислил. Почувствовал. Неужели он мог чувствовать Блэка? Или всего лишь связанную с ним опасность? Запоздалая мудрость, пришедшая с опытом. Зато теперь можно было забыть про ощущения. Про крючок. И начать задавать вопросы, на которые не было ответов. Пока. Интересно, что происходит в комнате напротив по утрам, когда Лорд навещает своего «гостя»? Только подтверждение Imperio? Отчет о прошедшем дне? Легилименция? Но тогда Блэк – идиот, он не должен был срываться сейчас… И тут ему стало спокойно. Снейп заснул, больше не обращая внимания на орущих павлинов.
Но за завтраком, глядя на старшего Малфоя, застывшего в безмолвии и с поджатыми губами, похожего с такой физиономией на Нарциссу куда больше, чем можно было представить, он не смог удержаться. - Ты передал право голоса павлинам, Люциус? Сам молчишь, а они высказываются полночи? Беллатрикс фыркнула. - Совесть нечиста, Северус, если не спится? - Нет, миссис Лестрейнж. Не люблю шума. - Можно было привыкнуть, за столько лет в Хогвартсе. Дети всегда орут. - И что? Мне это нравилось, по-твоему? - Не думаю, что тебе вообще хоть что-то нравится. И… - Хватит, - негромко сказал Лорд. – Уйми своих птиц, Люциус, если они раздражают Северуса. Мне все равно… - Но почему бы не выполнить просьбу приятеля? – закончила его фразу Беллатрикс. Если бы она сказала «друга», Снейп точно выплеснул бы ей в лицо свою чашку кофе.
Парк, основательно промытый дождем за последние дни, выглядел иррационально-жизнерадостно. Полной противоположностью дому: белый камень потемнел от сырости, большинство окон закрыто ставнями, только – Снейп оглянулся, - ну, конечно, черный силуэт сидящего на подоконнике Блэка был заметен издали, наверное, с подъездной дороги. А поместье жило само по себе: напуганные домовиками павлины, заполошно хлопая крыльями, метались по клеткам, которые те же домовики левитировали куда-то по дорожкам, подальше от особняка. Снейп шел за ними, удивляясь тому, что птицы в кои-то веки молчат. Он не знал, зачем вышел на улицу, и куда именно собирался придти – он очень не любил слово «чутье», звериное, анимагическое, чуждое рассудку, но сейчас эту прогулку ничем другим объяснить было нельзя. Если только не желанием отдохнуть от милейшей компании, хотя к компании он привык, с волками жить, знаете ли… И тут мысль вполне логично свернула в сторону. Что бы сказал Люпин, узнав, что Блэк жив. Жив, но при таких раскладах? А ничего. И не сказал бы, и не сделал. Ах нет, высказал бы сожаление. Потом. Прочувствованные речи и пускание слезы – это гриффиндорский образ жизни. Снейпа не беспокоила возможная реакция Ремуса Люпина на явление своего старого друга – проклятье, кругом эти затертые до дыр, обесцененные, преданные «друзья». Он просто отметил это в голове. И переступил. Потому что память не подвела, и он вспомнил место, к которому вышел.
Регулярные французские аллеи давно закончились, домовики с павлинами свернули куда-то вбок, Снейп стоял на краю небольшого оврага. Перед ним был спуск, потом пологий противоположный берег, а между берегами… Пруд – не пруд, скорее все-таки пруд, чем болото, затхлый, затянутый тиной, поросший камышами и осокой, и вытекающая из него небольшая речушка. Снейпа не интересовала пастораль. И приглядываться тоже особо не пришлось. Невысокие зонтики трав по берегам реки можно было разглядеть и сверху. «Я оказался хорошим учеником, Альбус. Примерным. Что ты там говорил про душу? Примерным ученикам не положено думать о таких мелочах. Им положено думать совсем о другом».
*** Как выяснилось ближе к вечеру, за обедом, не он один сегодня воздавал должное красотам малфоевских владений. - Где ты был, Северус? Мы хотели пригласить тебя на прогулку. - Я следил за павлинами, мой Лорд. Люциус поджал губы. - А я собирался позвать Вызов. Вдруг ты… сбежал? Снейп улыбнулся в ответ на шутку, Лорд кивнул. - Мы показывали гостю поместье. - Прекрасно. - Хотя, оказывается, он здесь бывал. Как тебе прогулка, Белла? - Он прекрасен. - Парк? – не понял Снейп. - Блэк, - презрительно ответила она. - Приятно видеть, когда соединяются семьи, - заметил Лорд. - Соединиться с такой семьей – одно удовольствие, – уточнила Беллатрикс, вызывающе оглядывая сидящих за столом, – Нарцисса кивнула ей в ответ, и даже Люциус улыбнулся. - Я думаю, Беллатрикс, ты не расстроишься, если выяснится, что это ненадолго? - О нет, мой Лорд. Здесь есть, кому расстраиваться помимо меня. Питер заворожено смотрел на Вольдеморта. - У тебя есть время до сентября, Хвост. Поттера ищут, но, скорее всего, он проявится, когда начнется учебный год. Как примерный ученик. Снейпа бросило в пот – перекличка с его собственными мыслями в парке… нет, просто случайность. - У нас сейчас достаточно других вопросов, которые надо разрешить. До встречи с Поттером. Палочки и… Северус, ты готов вернуться в Хогвартс?
Вот так. Зачем? И Вольдеморт подтвердил его худшие опасения.
- Пост директора, Северус. Ответственная должность, - смешок. – Почти как Министр Магии, а уж если вспомнить, скольких Министров пережил твой предшественник…
Контроль уплывал, ускользал, выламывался из рук, как палочка при Экспеллиармусе, противоречить не имело смысла, и Альбус предполагал такое развитие событий. Альбус много чего предполагал, но сейчас об этом думать нельзя. - Северус! - Я польщен, мой Лорд. - И правильно польщен. - Благодарю. - Ближе к сентябрю появится приказ о твоем назначении. А пока я доволен. Почти доволен, если бы не… Неважно. Посмотрим, как Гарри Поттер встретит сентябрь. Мы готовы. Мне нравится даже не то, что Блэк управляем, но то, как он управляем…
Пока Снейп не опаздывал. Но и мешкать тоже не следовало.
И все-таки весь план предстоящего разговора, казавшийся таким логичным, таким правильным и убедительным под размеренные шаги в сырой тени старых лип, сейчас, в коридоре перед запертой дверью, выглядел апофеозом абсурда. Убедить – напрямую, разговаривая – можно было Альбуса Дамблдора. Убедить – косвенно, через спор с другими, - можно было и Лорда. Даже Корнелиус Фадж в свое время сдался под напором аргументов. Хотя более веского аргумента, чем Вольдеморт в стенах Министерства, было и не подобрать. Люпин, при всех своих недостатках, начиная от сущности и заканчивая сутью, всегда был готов к диалогу. Пусть для него тысячи слов в итоге оказывались важнее одного-единственного поступка, но он мог эти тысячи слов выслушать. И понять. Но в том, что Блэк и в лучшие дни был неспособен воспринять хоть какую-то идею, исходящую от Снейпа, сомневаться не приходилось. И именно в этом Блэк был объясним. Потому что такое же неприятие, на уровне не логики, не разума, на уровне физического отторжения, брезгливости, замешанной на ненависти, Снейп испытывал и сам. И вот теперь с этим надо было договориться. «Поговорить», - как сказал Блэк вчера. Ну что ж. И дождь кончился еще утром, и павлины больше не орали. Тишина в комнате была абсолютной, прозрачной. Как ненависть.
***
Полуголый Блэк валялся на кровати, изучая потолок. Рубашка, брошенная на подоконнике, выглядела одновременно и флагом капитуляции и вызовом – бесформенный черный комок с нагло свисающим на фоне белой стены рукавом. - Ты хотел поговорить, - осторожно начал Снейп. И пропустил рывок. Блэк вскочил и сильно схватил его за руку, прижимая рукав мантии к запястью. Да он дурак. Неужели он думает, что силой… Но Блэк, не отпуская его, уставился Снейпу в глаза, настырно и с каким-то отчаянным блядством. Это и выглядело именно блядством – так предлагали себя девицы в Лютном, не в борделе даже, а простые, уличные. Даже похоже цеплялись за рукав. Совсем сошел с ума. Горячие губы ткнулись ему в волосы, около уха, Снейп не разобрал быстрой фразы в собственных неудачных попытках освободиться, но – мертвый ли, воскрешенный ли, - анимаг был сильнее, не отстраняясь, а наоборот, подталкивая в угол, прилипая настойчиво, голой грудью к снейповской мантии, протискивая колено между ног, чтобы не вырваться, не дернуться, пока Снейп и в самом деле не оказался прижат к стене. Да что там прижат – распластан. - Тебе не хватает Петтигрю? Блэк усмехнулся, потряс головой, а потом, воспользовавшись паузой, опять посмотрел Снейпу в лицо. - Ну! – потребовал он. - Что – ну? – огрызнулся Снейп, не отворачиваясь и тоже глядя на Блэка в упор. И понял – что.
Вероятно, это было на площади Гриммо. Полутемная комната с высоким потолком и неразличимыми предметами в углах. Альбус Дамблдор сидел в кресле с высокой спинкой, наблюдал за Сириусом Блэком поверх очков без привычной располагающей улыбки. - Северус будет заниматься с Гарри, хочешь ты этого или нет. Ты не имеешь права голоса, Сириус – сколько раз тебе можно повторять? - Почему Снейп? Блэк остановился перед Дамблдором, сжимая кулаки – воплощенный праведный гнев, оскорбленная невинность. Очень плохо соображающая оскорбленная невинность. Снейп видел все со стороны – высокого худого человека в халате, нависшего над стариком в кресле, порыв одного и ледяное спокойствие другого, - Потому что Северус прекрасно владеет Окклюменцией, - терпеливо повторил Дамблдор, не обращая внимания на готового взорваться собеседника. – Как ты думаешь, чего ему стоит каждая встреча с Вольдемортом? Почему его до сих пор ни в чем не заподозрили? Мы не можем не использовать этого. Это – дар, Сириус. Это врожденное, с детства, талант, развившийся благодаря многим обстоятельствам… - А то мы не знаем эти обстоятельства! Ходячее пособие по темной магии, такое же отвратительное, как и она сама! - Я верю Северусу Снейпу, - холодно ответил Альбус. – И я принимаю эти решения. Вопрос закрыт. Тебя интересует еще что-то? - Да! Я… - Чему ты можешь научить Гарри, скажи мне, будь добр? - Зачем ты запер меня здесь? – Блэк обвел взглядом комнату, сморщил нос, как будто от стен воняло. - Все занимаются с Гарри, прекрасно! Ремус помогает с Патронусом, Снейп учит Окклюменции, а я? Что должен делать я? - Ты… И тут Блэк моргнул несколько раз, пытаясь разорвать зрительный контакт, но Снейп успел увидеть, как Альбус поднял голову, разглядывая Сириуса, словно видел его впервые, оценивающе и спокойно, и произнес – вынося приговор:
- А ты – реквием по Джеймсу. И ты знаешь, почему.
Блэк отпустил его, так и оставшись стоять, зажмурившись и закусив губу, как от боли. - Что-то еще? – спросил Снейп. Блэк кивнул.
Во второй комнате не было сна. Из-за этого она и казалась такой неестественной. Снейп в первый раз сталкивался с таким – обычно воспоминания были неперсонифицированы, ты видел происходящее немного со стороны, но у Блэка всё получалось иначе. Не из-за неумения или незнания, это было понятно. Отголоски его собственных чувств и впечатлений сохранялись даже в картинках из прошлого, как в предыдущей, предсмертной, по-другому её и назвать не получалось. Воспоминания же свежие - такие, как белая комната – просто оглушали. Снейп подумал об этой особенности отстраненно, она не мешала воспринимать суть происходящего. Просто он не хотел, очень не хотел эмоций Блэка – ни в каком виде. Но выбора не было.
В комнате не было сна, несмотря на разобранную кровать, на рассветные сумерки за окном, в комнате не было ни сна, ни покоя – только тоска, отражавшаяся в белых стенах, как в зеркалах, тоска и бессильная, скрученная жгутом, ярость внутри. Везде - в крови, в голове, в сжатом кулаке, который раз за разом пытался пробить стекло и так же методично наталкивался на неведомую преграду. - Ты не можешь причинить себе вреда? – не столько подумал, сколько подтвердил Снейп, проверяя – услышит ли Блэк вопрос. Тот поморщился, вероятно, такая форма разговора мешала ему сосредоточиться: картинка помутнела, становясь нечеткой, остались лишь горечь и злость, так хорошо знакомые самому Снейпу, они материализовывались между их лицами, делая их, вечных врагов, странно похожими.
А потом в воспоминании открылась дверь, тоска и ярость, как испуганные мыши метнулись по углам, Блэк поднялся навстречу Лорду – неестественно – для Блэка – спокойный и тихий. Мелькнула уже виденная Снейпом палочка. Та самая, легкомысленная. Еще одна издевка, смысл которой, как теперь выяснялось, был понятен обоим – и Лорду, и пленнику. - Может быть, поэтому ты можешь сопротивляться? – беззвучно спросил Снейп. Блэк пожал плечами. - Я … не всегда…
И Снейп увидел самого себя, во вполне естественной задумчивости бредущего вслед за клетками вглубь парка, издали, с подоконника третьего этажа он выглядел черным силуэтом, нарисованным на светлом песке дорожки как на бумаге. И эмоций не было никаких – только недоумение и тоскливая пустота. Может быть, где-то в голове у Блэка и прокручивались варианты, но воспоминание этого не отражало. А потом Блэк стоял внизу, у подножия лестницы, с Лордом, Беллой и Хвостом, хорошо знакомый, высокомерный Блэк, настолько подстать всем остальным… Хотя нет, в присутствии Лорда высокомерие мало кто мог себе позволить. Он молчал, оглядываясь с веселым недоумением, что-то спрашивал у Петтигрю, опять – нет, не спрашивая – снисходительно задавая вопрос. Как будто ему было все равно, кто вокруг, главное, что он – Сириус Блэк – в центре внимания. Домовик открыл двери, Лорд, приглашая, указал Блэку на крыльцо, тот сделал несколько шагов, оказавшись впереди. И все изменилось. Мир был другим. Точнее, Снейп никогда не видел мир таким. Такого мира не должно было быть в воспоминаниях, не могло быть. Но, тем не менее – он был. Полосы солнечного света, пробивающиеся сквозь кроны деревьев, и свежий ветер, и волны разнообразных, смешанных запахов, горькие и сладкие, вызывающе пряные и почти незаметные, душное летнее многообразие. Августовская листва – жирная, сытая, полная соков, света и дождя одновременно. Мягкая влажная трава, по которой проскальзывают собачьи лапы, и тогда пес смешно пытается затормозить, упираясь в землю. Темно-серые от сырости или коричневые стволы – кора каждого дерева пахнет по-разному, Снейп никогда не знал этого. Мир обрушился на вышедшего из дома Блэка всем своим тяжелым великолепием, воздух и ветер оказались осязаемыми как вода, ими можно было захлебнуться, - Блэк и дышал, захлебываясь, на крыльце, щурился на солнце, ловил запахи, ему было плевать на окружающих, когда вокруг был мир. И мир, хоть на мгновение был его, а Сириус Блэк был настоящим. И тут Лорд произнес: - И неужели ты откажешь в просьбе тому, кто вернул тебе все это, Сириус? Снейп прекрасно понимал, что произойдет – но все равно – не смотреть было нельзя. Блэк медленно повернулся и склонился перед Вольдемортом в поклоне.
- Я не хочу этого, - прошептал Блэк, - но если он будет рядом, я… Снейп кивнул. Блэк, как оказалось, мог удивить. Не столько ответом, сколько тем, что признал поражение. Хотя считал ли он это поражением? - Я хочу наебать его, Снейп. Эту тварь, которая вообразила, что может всё. Чтоб увидеть его мерзкую рожу… - Ты-то не увидишь. - Все равно. Я же буду знать.
Беллатрикс, стоявшая за спиной кузена, усмехнулась. - Не вспомнить ли детство, Сириус? Помнишь старую липу на третьей аллее? - Ты так красиво с неё падала, милая, - улыбаясь, ответил Блэк. – Не повторить ли нам? Белла рассмеялась. - Ты тоже умеешь неплохо падать, теперь-то я знаю. Пойдем. Она подхватила его за руку, за ладонь, как девочка, и они спустились с крыльца, направляясь в парк. Вольдеморт и семенящий Петтигрю проследовали за ними.
Блэк закрыл глаза. - Ты можешь понять мои мысли, просто так, не вспоминая? – подумал Снейп. Блэк молчал. Тогда Снейп прижался к нему, сам, четко представляя себе, как это будет выглядеть в воспоминании – нормальном, не блэковском воспоминании – необъяснимая близость, непредставимая, нереальная, и произнес шепотом: - Еще.
Вряд ли Блэк сделал это нарочно, может быть, он действительно думал об этом, пытаясь спасти и сохраниться, может быть, он только об этом и думал, оставаясь наедине с собой,
Наверное, это было начало октября. Джеймс Поттер сидел на крыльце коттеджа, не у парадной двери, а на заднем дворе; судя по всему, недавно прошел дождь, и в нелепую ярко-синюю бочку из водоотвода с крыши стекал ручеек, а Сириус Блэк, подставивший под него руку, стоял на залитом неярком осенним солнцем пятачке и молчал, разглядывая свои пальцы.
Он никогда не видел Поттера и Блэка такими - только на колдографиях в ноябрьских газетах 1981 года, но тут они были слишком живые, слишком молодые и слишком растерянные для того, чтобы в них стоило верить. Скотина. Скотина. Скотина. Конечно, это он делает специально.
Блэк потряс головой. - Мне плевать, что ты там воображаешь. По делу. Поттер и Блэк в воспоминании расплывались, как будто дождь стирал рисунок тушью. - Он никогда не пытался читать твои мысли? Смотреть в глаза? - Ты же видел, - пробормотал Блэк, - нет, только Imp… - Мне понадобится твоя кровь. Пальцы Блэка скользнули в снейповский рукав – теплые, сильные, гладкие пальцы, выше запястья, по Метке, пытаясь найти палочку. - Я не могу её применить. Priori Incantatem.
Блэк кивнул. - Ты просто выпьешь зелье. Но мне понадобится время. Примерно две недели. Столько у нас есть. У него много дел в Министерстве, и Поттер… пропал. На виске Блэка вздрагивала, проступая под кожей, синяя вена. Признаком жизни? Снейп сглотнул, перевел взгляд на лицо напротив - по-другому разговаривать не получалось, и пояснил: - Он жив. Но пропал. Не валяй дурака, по-другому – опасно. Я не могу рисковать. Пойми же ты, идиот.
Снейп физически ощущал, как его мысль, его непроизнесенная, подуманная фраза бьется об воспоминание, как мотылек об стекло, около огня, потому что там, после дождя, на пороге коттеджа, где молчали двое, было тепло, тепло и опасно, как и положено у огня, недосягаемого огня, хвала Мерлину. - Тело, - одними губами прошептал Блэк. - Поэтому и надо столько дней. Зелье разрушает. От тебя не останется ничего. - Ни-че-го. - Это можно будет списать на Завесу, понял?
Блэк опять покивал – как механическая игрушка и повторил: - Ничего. - Не сразу, но они все равно не смогут ничего сделать. Инфери не будет. Я возьму кровь завтра. - Ты скажешь, когда… - Зачем?
Снейп все понял по одной привычной и злой блэковской ухмылке. - Ты его не тронешь. - Ты не сможешь мне запретить. - Он обязан Гарри жизнью. Это может помочь, мы просто не знаем, как. - Мы? - А ты знаешь? - Нет. - Вот и не смей. Блэк явно хотел выругаться, но только дернулся и отстранился от Снейпа. Отпуская его всего – и руку, и затекшие ноги, и мысли тоже. Они не произнесли ни слова о сути их странного договора. И так всё было понятно.
Он вышел, оставив Блэка то ли в комнате, то ли у крыльца в Годриковой Лощине, скорее всего, это был тот самый дом. Какая разница - и там, и здесь выхода не было.
- Какого… я тебе доверил… Блэк не успел закончить фразу и быстро наклонился к краю кровати. - Evanesco. Лужа рвоты исчезла. Блэк вытер рот и жалко улыбнулся. - Иди отсюда. Я сам. - Нет. - Получаешь удовольствие? Его скрутил новый приступ. - Evanesco. Ты хочешь захлебнуться таким вот дерьмом? - Ты неправильно сказал: это – не дерьмо… … - Evanesco. Снейп приподнял голову Блэка и взглянул на осунувшееся, не бледное, а серое лицо. Зрачки расширились так, что глаза стали черными – и там, в глазах, утверждался в правах ужас. Не сработать не могло. - Скоро все кончится, - добавил Снейп, - и если ты хочешь сказать что-то… Блэк потряс головой. Черная прядь прилипла к подбородку, мокрому от пота и слюны. Снейп отвернулся и отошел к окну. - Дерьмо, - повторил Блэк. Его снова вырвало. - Evanesco. Больше всего ему хотелось, чтобы Блэк, наконец, потерял сознание. Смерть – это то, что происходит не с нами. Ведь так? Лучший в мире заговор от прошлого, и от будущего тоже. Не ужас и не скорбь, не гнев. Просто: это происходит не со мной. Это в нем, а не во мне поднимается все выше сладкая отрава, сваренная на его крови из собранных мною трав. Это Чарити смотрит в глаза змее, или не смотрит вовсе, а пытается посмотреть на меня, но это не со мной… Это старик на Башне говорит-говорит-говорит, призывая смерть, не останавливаясь, и его слова хуже ваты в ушах или прилипшей к рукам паутины. И там, и там, и здесь – это происходит не со мной. Действие 3.
У Блэка была горячая рука с сухой кожей. Нормальная сильная рука с выступающими венами – и взять кровь не составляло никакой проблемы. Но Снейп все время держал в голове картинку, взгляд со стороны, как в воспоминаниях, поэтому, по его прихоти – самозащите, они опять стояли у стены, чуть ли не прижавшись друг к другу. Блэк вопросительно взглянул, заглянул ему в лицо, почему-то снизу, хотя был выше почти на поголовы. - Тихо, - буркнул Снейп, колбочка в его пальцах теплела, наполняясь кровью. – Подожди. У него оставалось несколько минут, потом надо было заниматься зельем, и вплотную, полночи. Травы он принес в комнату в сумерках, когда Лорд опять о чем-то «беседовал» с Олливандером или кем-то еще в подвале, вечно шныряющий по дому Драко тоже был внизу (ты думал, малыш, от тебя ничего не потребуется? жри-жри), а Петтигрю прошмыгнул к Блэку. Теперь в его комнате пахло речной сыростью, августом и горьким соком болиголова, который в изобилии произрастал у запущенного пруда. Тратить эти несколько минут, объясняя что-то Блэку, Снейпу откровенно не хотелось. Но Блэк не отпустил его, опять вцепившись в руку и не отводя взгляд.
- Гарри, перестань! Что за идея – раздеть Питера? Сириус Блэк, смеясь, подхватил на руки крестника, который до этого дергал Петтигрю за мантию и только что не висел на ней. Это был уже другой дом – одноэтажный и очень маггловский, где-то в районе обыкновенной коттеджной застройки. И пространство вокруг было таким же – необязательным и равнодушным. - Потерпи, сейчас пойдем к маме, - Блэк вытащил прядь своих волос из кулака мальчишки и закинул его животом на плечо, придерживая за ноги. – Это ты летишь, ну-ка… Дай мне поговорить с дядей Питером. И, не меняя тона, как будто речь шла о пустяке, о «шалости», продолжил. - Они переедут со дня на день. - Я понимаю, - спокойно ответил Хвост. – В который раз? - Ну, это не проблема. Гарри вон даже нравится мотоцикл. Правда, Гарри? Вырастешь – полетаем по-другому, по-настоящему… Я не об этом, Питер. Мы тут подумали… Но без твоего согласия… - Моего?
Снейп замер. Блэк то ли выдохнул, то ли всхлипнул, но глаз не отвел.
И Петтигрю тоже замер, уставившись на детские ботинки, - Гарри лупил Блэка ногами по груди, и обоим это, кажется, нравилось. - Мы не можем рисковать с Ремом. Именно сейчас не можем. Не говори ему ничего, он обидится. Я тоже не могу. Я – как говорит Лили, - опасен. Не вообще, - Сириус улыбнулся, - а в этом вопросе. Мы хотим предложить тебе Фиделиус. Точнее, - Блэк прокашлялся, - попросить тебя о нем. - С Ремусом понятно, но почему не Альбус или кто-то еще? - Потому что нам нужен друг. - Друг, - машинально повторил Хвост, и еще раз: - друг, - как будто пробовал слово на вкус. И взглянул Сириусу в глаза.
- Ты не сделаешь этого, - повторил Снейп.
Блэк и Петтигрю всё разговаривали, уже совсем тихо, Гарри хихикал и повизгивал. - Ты же не струсишь, Хвост? - Но почему не ты? - Я же сказал: Лили считает, что меня вычислят сразу. Мне-то плевать, пусть вычисляют, а потом попробуют найти, но Лили… Мы хотели, чтобы были согласны все. А ты у нас - жена Цезаря. Вне подозрений. Сириус засмеялся.
- Я должен. - Это он должен Поттеру, и ты должен Поттеру, - если бы мог, Снейп ткнул пальцем в воспоминание, в голубой детский комбинезон. – Ты думаешь, ему поможет твоя месть? Что ты за болван! - А что изменится?
Блэк умудрился извернуться, удерживая Гарри одной рукой, и протянул вторую Питеру.
- Не знаю. Но долг не может не сработать. - У меня свой долг к… - Тогда живи, Блэк. Или ты подчиняешься, - Снейп сделал паузу и ухмыльнулся, - или ты подчиняешься мне, или… попробуй сдохнуть сам. Хотя можешь попробовать встретиться с Поттером и выполнить просьбу…
Хвост улыбнулся, махнул рукой Блэку и аппарировал. Гарри затих, заворожено глядя на место, где только что находился человек. - Ничего, малыш. Ты тоже так научишься. И куда раньше, чем дядя Питер, даю слово. Это уж никак не сложнее анимагии…
- Сволочь. Снейп, не отстраняясь, наклонил колбочку с кровью. До критического угла. - Сволочь!!! Блэк оттолкнул его так, что содержимое колбы действительно чуть не пролилось, и прошел к окну. - До завтра, Блэк.
Как будто он рассчитывал на ответ.
***
От зелья, тихо булькающего на подоконнике, по комнате расползался незнакомый сладкий запах. Вероятно, кровь была сильнее болиголова. Блэк побеждал. Ну, он всегда побеждал поначалу. Снейп принюхивался, присев на подоконник рядом с маленьким котлом – за температурой кипения надо было следить еще около часа, главная рутина зельеварения, ни отойти, ни помешать, только машинально наблюдать за всплывающими на поверхность пузырями. Семена болиголова, тщательно вылущенные из соцветий, лежали на ладони, прихотливо рассыпаясь по линиям жизни, удачи, любви. Все линии были длинные, а хиромантию Снейп никогда не признавал. Ни за науку, ни за достойное занятие – сколько бы раз Сибилла не пыталась предсказать ему будущее по руке, он фыркал и старался свернуть разговор. Думать было не о чем. Не о чем совсем, хотелось спать, потому что днем опять предстояли пикировки с Беллой, фарс от Петтигрю, а потом – ночной визит в комнату напротив. И второй день зелья. Очередь семян наступит на следующей неделе, тогда-то запах изменится. И последнее слово останется за ним. Зависимость Блэка не забавляла, а почему-то раздражала. Не потому ли, что Блэк огрызался. Не понимал, насколько он сейчас завязан на Снейпа? Не мог остановиться? Это у него в крови, той самой, что закипает в котелке? Или считает ниже своего благородного достоинства принять помощь от врага? Пусть хотя бы такую помощь. Да о чем можно рассуждать, если и было в мире что-то неизменное – так это их вражда. Гарантия того, что все правильно. Все на местах. Другое дело – Хвост, который, кажется, начинал сходить с ума. То, что с самого начала было игрой, издевкой разной степени изощренности, в его воображении отчетливо приобретало статус настоящей реальности. История Блэка, дружба с Блэком, обладание Блэком, и Снейпу было наплевать, кто из этих двоих главнее в не придуманной, а в абсолютно настоящей блэковской постели. Неужели настолько сильно хотелось, неужели настолько сильно хотелось всегда, что даже спустя двадцать лет возможность реализовать навязчивую идею была так самоценна? Проклятье. Он забыл. Он поцапался с Блэком и забыл. Как у этого типа получалось моментально, без малейшего усилия, отключать Снейпу мозг? Откуда он взялся такой, на снейповскую голову? Снейп знал – откуда, но легче от этого не становилось. Он дождался положенного срока, погасил огонь в маленькой треноге, на которой стоял котел. Старый набор алхимической техники, оставшийся от детских игр Драко, пришелся как нельзя кстати, но дело было не в наборе, не в Драко, ни в чем, кроме того, что он забыл.
Блэк привычно сидел на подоконнике. - Не спишь? – спросил Снейп, подходя и не слишком вежливо хватая его за подбородок. - Пошел в задницу! - Тихо.
Ткань рубашки скользила между пальцами, не желая закатываться до локтя, Блэк зло и настороженно следил за ним, полуприкрыв глаза. - Ну, - потребовал Снейп. Блэк оскалился и посмотрел ему в лицо.
- Мои мечты и чувства в сотый раз Идут к тебе дорогой пилигрима… - Джеймс Поттер висел вниз головой, зацепившись ногами за перила лестницы второго этажа, напротив дверей в спальни. Висел вниз головой, раскачивался, как обезьяна, и орал стихи. - И кажется великолепной тьма, Когда в нее ты входишь светлой тенью… На диване, где сидели Ремус и Питер, засмеялись. Блэк, оккупировавший кресло, смотрел куда-то в потолок, над Поттером. - Мне от любви покоя не найти. И днем и ночью - я всегда в пути! Джеймс подтянулся, забрался на перила, пригладил волосы, став почему-то еще более лохматым, и спросил, торжествующе поглядывая на друзей: - Ну, как? Классный стих, Рем. Спасибо за помощь. - А что потом? – улыбаясь, спросил Люпин. - А потом я скажу: «Пойдешь со мной на бал, Эванс?» - А она ответит: «Шекспир – это старомодно, Поттер! Фу!» Блэк сморщил нос и встал, оттолкнув кресло. - Ты просто завидуешь, Бродяга!
Это было хуже Визжащей Хижины. Хуже последних разговоров с Лили. Хуже всех, справедливых или нет, слов Дамблдора. Потому что Снейп оказался не готов к тому, что Блэк может ударить так. Но и не смотреть было нельзя. Как в детстве, когда раз за разом срываешь корку с болячки, чтобы обнаружить сукровицу, и ссадина никак не заживает, пока мать не наложит заклинание, потихоньку от отца, который не жалует ни магию, ни лечение пустяковых царапин. Только это вот - не царапина.
- Ты что-то хотел? – издевательски-вежливо спросил Блэк. - Ты, скотина. Я пришел залечить след от укола, чтобы твой ненаглядный любовничек ничего не заметил. Руку, тварь!
- А по-моему, поможет, - вмешался Питер. – Ну как она может тебе отказать? - Как-как. Обыкновенно, - Блэк уже стоял около выхода из гостиной. – Я на улицу. Джеймс, ты идешь? Или еще… порепетируешь? - Нет, я с тобой, - Поттер спрыгнул с перил вниз. – Подожди. Поговорим. Сириус пожал плечами. - Попробуй. Только я не Эванс. - Мы в курсе, - хихикнул Хвост. – Так ведь не тебя на бал приглашают.
Снейп провел палочкой по вене, убирая темную точку. Блэк опять смотрел в окно.
*** Только Блэк, наверное, мог изобрести такую месть. Понимал ли он, куда бьет? Вряд ли. Но звериная интуиция, особенно в том, что могло причинить боль, была у него всегда. Походя или специально – но в любом случае безошибочно. Говорить с ним, в воспоминаниях или просто так, смысла больше не было. Отрава, сладкая до слез, кипела на подоконнике, Снейп сидел на кровати, пестуя горечь. Блэк выпьет и сдохнет, как собака, один, и от него не останется никакого следа. Так правильно.
Нет, неправильно. Уничтожить зелье. Прямо сейчас, немедленно. Хватит. «Пусть Поттер выпутывается сам», - Снейп удивился такой простой и прекрасной мысли. Пусть выпутается, если сможет. Пусть друг Джеймса станет причиной смерти его сына, так же, как и отца, – вот где высшая справедливость, вот отличная шутка судьбы. Не шутка – шалость. «Шалость удалась» Удачи, Мародеры. Он всего лишь позволил себе помечтать. Легче не стало. Грош цена была их дружбе, и ничего не стоили их нелепые смерти. Они свалили, сбежали, смылись, оставив мальчишку, за которого теперь должен был отвечать он. Он нанимался?
Варево остывало, покрываясь ржавой пленкой. Снейп снял котел с треноги, сложил её, засунул в шкаф, подальше, к холщовому мешочку с болиголовом. Котел задвинул под кровать. Никто в его комнате не шарил, а найдут – так что ж. Все равно не разберутся, у коллег с зельеварением всегда были нелады, что в восьмидесятых годах, что теперь. Но сна не было ни в одном глазу. Этому хорошо, он и не человек, похоже. Какую неделю он не спит? Скотина. И с этой простой мыслью Снейп все-таки заснул.
Они не разговаривали больше. То есть, разговаривали втроем – под питеровские фантазии, относившиеся к прошлому, а потом, как с ужасом понял Снейп, и к будущему. Это было так дико, что он не удержался и спросил Хвоста в коридоре, перед блэковской дверью: - Ты, что, действительно считаешь, что он выживет, встретившись с Поттером? - Не знаю, - быстро ответил Петтигрю, - но… «Но» было понятно. Проблеском надежды в моментально опущенных глазах, выдернутой из снейповских пальцев руке и резкому движению к двери.
Днем Снейп обратился к Вольдеморту. - Хвост обольщается, мой Лорд. - Пусть, - равнодушно ответил тот. – Для этого я и отправил к Блэку тебя. Приглядывать за обоими. Гриффиндор – это Гриффиндор всегда. Ты же обойдешь эти сети, не так ли? Снейп кивнул. - Кстати, о Хогвартсе. Тебе надо показаться в Министерстве. Есть некоторые проблемы, связанные с деканами факультетов. И с грязнокровками. Свяжись в Лондоне с Яксли, он в курсе. Завтра же.
Но он совершенно не ожидал, что тема Блэка опять всплывет за обедом. - Северус считает, что ты уделяешь слишком много внимания нашему гостю, Хвост. Петтигрю не пискнул, не смог возразить или огрызнуться, ни даже посмотреть на Лорда - только на Снейпа, зло и обреченно. - Что, Северус, ты ревнуешь? Белле, как всегда, было больше всех надо. Снейп покраснел от злости. А увидев улыбку на её красивом и холодном, таком блэковском лице, и поняв, что его могут истолковать превратно, просто взбесился. - Он – песня песней, Беллатрикс. Само наслаждение. Как же ты пропустила такого смазливого кузена? Ах да, прости, судя по всему, ты не в его вкусе. Как и все присутствующие здесь дамы. - Извращенец! - Тебе видней, Беллатрикс. Он – твоя родня, а не моя. - Он вычеркнут… - Кровь не водица, дорогая. - Не смей так ко мне обращаться! - Конечно. Это его право, не моё.
*** Лондон не удивил его. Ни Косой переулок, ни Министерство. Именно это и подразумевал Альбус, когда говорил, что противостояние будет… противостояния не будет. Бараны, стадо баранов, не замечающие смены пастуха. Разве что овчарки стали лаять громче. Долохов сидел напротив Снейпа в «Дырявом котле», поглощал огневиски, и, надо отдать ему должное, громко не лаял. Вообще практически не разговаривал, иногда оглядывался по сторонам, выглядывая Яксли, который задерживался в Министерстве. Почему-то его настороженный взгляд напомнил Снейпу ту самую картинку его первой ночи в Малфой-мэнерс: Блэк и Петтигрю, ищущие или ждущие Поттера в кабаке. - Что ты так смотришь? Боишься, нападут? Долохов улыбнулся. - Не обращай внимания. Старые привычки. Кому тут нападать? Действительно – кому? На фоне общего бездействия отчаянное сопротивление Блэка выглядело… Выглядело, одним словом. Понятно, что тот заботился о своем, но хоть трепыхался, даже оказавшись глубоко на крючке. Он не собирался думать о Блэке. Просто вспомнилось не к месту, царапнуло непонятной тревогой, предчувствием. Как – опять-таки – в первую ночь. - Мне пора, - Снейп отодвинул стакан. – Яксли придет – извинись за меня. - А обмыть директорство? – Долохов подмигнул. - В сентябре в Хогсмиде, пойдет? Приказ еще не вышел. - Боишься спугнуть удачу? Это было действительно смешно. Они допили пиво, Снейп вышел из «Котла», поеживаясь и надеясь, что успеет аппарировать до появления Яксли. И он не знал, как справиться с холодом и страхом. Нет, в доме было спокойно – точнее, как обычно. С этой тревогой он справляться умел, может быть, даже – любил. Привычное, как зельеварение, занятие. Лорд выслушал рассказ о Лондоне. Да и рассказывать особо было нечего – согласование плана приема учеников с новыми приказами Министерства вряд ли кому-либо показалось бы захватывающим повествованием. Но Лорд выслушал, только вот когда Снейп собирался встать и уйти наверх – зелье на крови так никто и не отменил, негромко сказал ему в спину. - Маленькая ложь всегда подозрительна, Северус. И куда опаснее большой.
Вот оно. Снейп замер. Дальше надо было, необходимо было молчать – чтобы понять, что именно стало известно Вольдеморту. - Или Беллатрикс все-таки была права?
В чем, разорви эту безумную женщину дракон, в чем права? «Совесть нечиста, Северус?» - Повернись-ка. Снейп медленно повернулся. Взгляд Лорда всегда скользил – по крайней мере, Снейп воспринимал это так. Не пытался взломать, проникнуть, подсмотреть, скользил, как будто был холодным далеким лучом, или отсветом, попавшим на стекло. Если речь шла о Блэке…а больше сейчас речь ни о чем и ни о ком идти не могла… Надо попробовать так.
Блэк молчал, нависая над ним. Два пугала, два мужчины в черном у белой стены. Снейп прижался к нему, сам, одним быстрым и непристойным движением, и произнес шепотом: - Еще.
- И что вы не поделили с Хвостом? – спросил Лорд. Не заинтересованно, скорее брезгливо. – Зачем ты затеял этот разговор вчера? - Меня беспокоят не его отношения с Блэком. Меня и мои отношения с Блэком не беспокоят, - забавно, но он даже и не соврал. Почти. – Мне не нравится неуравновешенность Петтигрю. И больше ничего. - Хорошо, - Лорд согласно кивнул. – Следи за ними. Не увлекайся.
Чем там можно увлечься, Мерлиновы яйца? Что он увидел, что узнал? Проклятый кобель, что он ему вывалил? Снейпу казалось, что эти лихорадочные мысли уже материализовались в слова, так безостановочно они крутились в голове, пока он поднимался к себе, разводил огонь в треноге, ставил котел, принюхивался к зелью, помешивал – все автоматически, покручивая в голове варианты. Кровь была нужна через полтора часа, потом добавить – в первый раз – пятнадцать семян, потом еще полтора часа варить, следя за температурой…
Он прихватил колбу и вышел из комнаты.
*** Блэк – для разнообразия – на этот раз сидел на кровати, прижавшись спиной к стене. С закрытыми глазами. И лицо его было настолько пусто, что страх Снейпа замер где-то на границе настоящей паники. Неужели все оказалось провалено, просрано из-за этого…этого… - Что такое? Блэк поморщился. - Голова болит. Снейп перестал думать, в который раз за прошедшие дни он захотел убить Блэка на месте. Прямо тут – рассадить голову о стену, он мог обойтись и без палочки сейчас. Блэк, наконец, открыл глаза и скривился. А потом схватил Снейпа за шею, наклоняя, притягивая к себе.
- …Так вот значит, как Питер понимает службу и дружбу. Тонкий баланс, не правда ли, Сириус? Блэк пожал плечами. Вот нахал, однако Лорд только улыбнулся. - И все-таки? - По-моему, это несопоставимо, мой Лорд. - Мне нравится, как ты это произносишь. Наверное, они были правы насчет лучшего и преданного слуги. Блэк поклонился. - А Северус? - Что? - Что он делает у тебя по ночам, Сириус? Неужели ты думаешь, что от меня можно что-то утаить? Блэк улыбнулся и потряс головой. - Посмотри на меня, Сириус.
И тут Блэк тихо взвыл, а Снейпу показалось, что у него в голове лопнули все сосуды одновременно. Боль – точнее, отдача от боли, была такой, что представить себе состояние самого Блэка было трудно. Почти невозможно. Снейп пытался понять, что произошло, точнее, что именно произошло, он понял, но как Блэк умудрился сделать это перед Лордом, при Легилименции…
- Хорошо, Сириус. Иногда узнаешь много нового. Хорошо. Длинные пальцы легли на глаза Блэка, опуская веки. Как покойнику. Они так и стояли друг перед другом, Лорд и Блэк – в звенящей пустоте, где не было ни силы, ни слабости, ни добра и не зла, - только живое и неживое. И живым, - не понял, а почувствовал Снейп, - был не Лорд.
Блэк разжал руку, отпуская его, и хрипло сказал: - Это было здорово. - Здорово? - У ме-ня бо-лит го-ло-ва, - по слогам повторил Блэк. - Пожалуйста, - мрачно произнес Снейп. Просить о чем-то Блэка было последним делом, но не знать он не мог, не имел права. И добавил уже набившее оскомину: - Ну?
Это был Азкабан. Он никогда не был в Азкабане, но ничем иным это быть не могло. Вечная полутьма и въевшаяся в камни сырость, не столько слышимое, сколько угадываемое движение в коридоре и… слезы. Слезы не в прямом смысле слова – никто, насколько Снейп мог видеть и слышать, не плакал. Никто не кричал. Была тишина и безнадежная, выворачивающая наизнанку, слезная сырость. Тем более страшная, что в углу камеры лежал мужчина, и слезы были – его.
- Подожди, - сказал Снейп. – Подожди. Я только спрошу. Это важно. Что ты показал Лорду? - Тебе это вряд ли понравится, - усмехнулся Блэк ему в лицо. - Я должен знать. Идиот. Если мы сказали ему о разном… - А ты? Снейп замер. А потом почему-то соврал: - Как ты сидишь на окне. - Тогда нормально.
И дементоры были не такие, как те, что патрулировали Хогвартс. В Азкабане в них появлялось что-то от хозяев, пусть их и называли стражами – нет, они правили там бал, это была их вотчина, и дань они собирали щедрую. Тень перекрыла слабый свет из коридора, человек в углу приподнял руку, направляя на дементора палец, как палочку. И пролаял: - Expecto Patronum! Казалось, дементор оценил шутку. Он на мгновение прервал свое неотвратимое движение навстречу лежащему. Капюшон качнулся. - Expecto Patronum! – повторил человек и засмеялся. Или закашлялся. Снейп сам отвел взгляд. И вспомнил про кровь. Блэк равнодушно смотрел на колбу, зажатую между их руками, на стекающий в ней красный ручеек, на палочку, на волосы Снейпа, болтающиеся перед его лицом. - Завтра, - сказал Снейп. – Завтра, когда у тебя пройдет голова. Блэк опять привалился к стене и ничего не ответил.
Почему-то еще пару часов назад ему казалось, что Блэк будет разговаривать, не останавливаясь. Он настолько ожидал болтовни, лихорадочного и бессмысленного трепа, что тишина разочаровывала и злила. Интересно, что чувствуют те, чье время заканчивается навсегда? Этот вопрос никогда не интересовал Снейпа раньше – то ли потому, что уход других оказывался слишком быстрым, то ли потому, что его собственное время еще не прошло. И еще раз: смерть – это то, что происходит не с нами. Только один раз он не вспомнил эту старую мудрость, только один раз. Но и это никому не помогло в хеллоуинскую ночь восемьдесят первого года. Он так и подумал: никому. И удивился, потому что раньше всегда думал об одном конкретном человеке. И в этом тоже, скорее всего, был виноват Блэк. Блэк, который даже здесь, даже в таком положении умудрился… Факт оставался фактом – Снейп сидел рядом с ним. Снейп следил за ним, убирал, разговаривал. Сочувствовал, наверное– это было последнее, в чем бы он признался, но это было так. А ненависти не было. Была усталость от бессонницы. И тоска – потому что все протекало слишком долго, но Снейп сам выбрал способ. Опять-таки, не зная, как оно всё повернется. Но ведь действительно – он был хороший враг, Блэк. Честный. Тот, кто пер напролом, тот, чьи ловушки не трогали души, тот, чьи слова всегда значили именно то, что значили. Лучше многих других. Он не требовал от Снейпа ни преданности, ни доверия. Он просто был – всегда, почти всю сознательную жизнь, не в доме на Гриммо, не в бегах, не в Азкабане, а здесь, в голове, рядом. Может быть, этот враг заслуживал правды. - Послушай, - Снейп кашлянул. – Ты слышишь? Блэк открыл глаза и кивнул. - Мне понадобится совсем немного времени. И Снейп начал говорить – быстро, не сбиваясь, словно читал лекцию. Вываливая на Блэка все, что знал – о планах Альбуса, о том, что Поттер должен погибнуть, но это ничего не значит, мы не знаем, как все повернется, но только Гарри может победить и только так. Он говорил просто потому, что не мог остаться один на один с этим знанием, пусть на несколько минут его разделит другой. Пусть поймет, что это такое, каково это – носить в себе. Он поймет, потому что сказать об этом можно только Блэку, потому что он – один – тоже оттуда, потому что их истории похожи до отвращения, с которым ты смотришь на себя в зеркало по утрам. Сейчас на Блэка не надо смотреть. Можно смотреть в темное окно, видеть отражение белых стен – такую же ослепительную комнату в заоконной пустоте, и свое собственное отражение, а Блэка не видно, он же лежит, нет, его уже нет, и ты опять проговариваешь все это самому себе. Но Блэк был.
Действие 4. Снейп проспал. С одной стороны – рано или поздно, это должно было произойти. Без всяких зелий продержаться на нескольких, явно недостаточных, часах сна в течение недели было трудно. С другой – вряд ли он проспал что-то важное, понадобился бы – разбудили. Но то, что он просто выключился из реальности – без снов, без мыслей, без готовности, раздражало. Здесь, рядом с Лордом. Здесь, где несколько сюжетов никак не сплетались в один, приходилось удерживать в голове все одновременно, и поневоле можно было пожалеть об отсутствии Дамблдора. Хотя бы потому, что обычно это была его прерогатива – видеть все целиком. «Или предполагать, что видишь», - усмехнулся Снейп, вспоминая их разговоры в последний год. Питеровское вранье сегодня не выглядело особо фееричным. Никаких прожектов хотя бы на месяц вперед, никаких особо щепетильных воспоминаний. Если посчитать, Снейп за пару недель узнал столько «великих и ужасных тайн» Мародеров, что становилось тошно. А иногда – завидно, и это было совсем глупо. Один, обреченный, слушал вранье предателя, делая вид, что верит. Второй самозабвенно лгал, вставая, наконец, вровень с тем, кого хотел заполучить. В лучшие ли друзья, в любовники, в покровители – неважно. Хвост отдал Блэку свой титул лучшего слуги, Хвост отдал Блэку свое прошлое, Хвост отдал Блэку свою сомнительную заботу и, может быть, свою маниакальную привязанность – и получил взамен иллюзию, в которой захлебывался. Иллюзию обоюдную, как Блэк с его характером мог выносить этот обман день за днем – Снейп не представлял. Понятно, почему он так хотел убить Хвоста. Понятно, почему он так просил… Дожили. Ему понятны устремления Блэка. Снейп встрепенулся, прислушиваясь к неспешному разговору об оборотничестве и анимагии. - Мне не хватает Бродяги, - говорил Петтигрю, - и вообще, всех этих прогулок. Помнишь? Блэк кивнул, улыбаясь. Заметил, что Снейп слушает, и добавил: - Если Северус не захотел учиться тогда… поможем ему сейчас? Питер удивленно взглянул на Снейпа – как будто видел его в первый раз. Даже его красноречие испарилось. - Северусу? – переспросил он. - А почему нет, - довольно заявил Блэк, - всё должно получиться. Мало ли почему он не захотел тогда… я не помню… неважно. Но сейчас-то? Ты как, Снейп? Это просто. А мы поможем. - Непременно, - сдерживаясь, ответил Снейп. – Вот только разберемся с парой дел, и все попробуем. - Класс, - Блэк сказал это…как мальчишка. Как тот смазливый самоуверенный мальчишка с Гриффиндора. И вчера, когда он говорил: «Это было здорово» - он тоже был мальчишкой. Решившим трудную задачу. Научившимся перекидываться в собаку. Или что там еще. Неважно, просто Снейп никогда этого не замечал раньше. Точнее – ему всегда было на это плевать. А сейчас это не злило, более того – даже не раздражало. И когда Блэк подмигнул ему, Снейп кивнул в ответ.
- Какого черта ты выделываешься перед Хвостом? – спросил он все-таки ночью, набирая кровь в колбу. Почему-то сейчас Снейпу казалось естественным спросить это вслух. - А мне скучно, - неожиданно просто ответил Блэк. – Гулять не пускают, поручений не поручают, спать не могу. Мог бы – спал и видел сны. Ты видишь сны? - Нет. - В Азкабане, - Блэк опустил голову, наблюдая за снейповской рукой, - в Азкабане со снами тоже плохо. То есть, сначала хорошо. Они есть, всякие, цветные, ты в них живешь, так… просто. Живешь. Даже если там опасно или больно. А потом они уходят. Не сразу. Постепенно. Белла не рассказывала? – не меняя тона, вдруг спросил Блэк. - Белла? Мне? Нет, с чего бы. - Ну, так. Они выцветают. И ты выцветаешь вместе с ними. Вот когда снов не остается…
Странный разговор – Снейп никак не мог понять, что в нем правда, что игра – как упоминание о Белле, и главное – почему Блэк вдруг воспылал жаждой общения? - А Завеса? – спросил он. - Завеса? Там нет ничего, и вспомнить-то нечего… Блэк сидел на подоконнике, Снейп стоял рядом, и его реакция на «вспомнить» могла быть только одной.
Там и в самом деле ничего не было. Настолько ничего, что Азкабан с тенями дементоров на стенах выглядел гостеприимной школьной спальней. Совсем ничего – непонятно было, как это отражается в воспоминании, и на что это похоже… - На ублюдка, - прошептал Блэк, наклоняясь к его уху. – На кого? - На красноглазого ублюдка. Он там свой, куда больше, чем здесь. - Да. Ты обещал… - Не стоит. - Блэк! - Я предупредил, - Блэк пожал плечами.
Они уже только что не утыкались друг другу лоб в лоб. Новый способ Легилименции, чтоб её. Прямой контакт. Примитив.
Только потому, что перед этим была зазавесная пустота. Только поэтому все выглядело так контрастно – иначе и быть не могло. Снейп не увидел Лорда – он провалился сразу туда, в подделанное Блэком воспоминание. Белая комната и подоконник – привычные декорации. И он сам, склонившийся над рукой Блэка. Только не с колбой. И не… Вообще. Взгляд со стороны почему-то делал воспоминание неприлично реальным. Наверное, потому, что он сам, пытаясь поговорить с Блэком в мыслях, все время представлял себе, - на всякий случай, на всякий случай, не более того, - как бы это выглядело в чужих глазах.
Снейп не умел этого делать. Никогда. Но это он, неловко и почти грубо, целовал предплечье Блэка, стягивая с него гребаную черную рубашку. Блэк, упираясь затылком в стекло, жмурился и пытался по мере сил ему помочь. - Скотина! - Я же сказал. Хватит? - И до чего ты это все довел? - До логичного конца. А что мне оставалось? - Мать твою! - Ты предпочел бы, чтобы он увидел...? - Кобель! - Предлагай варианты – в следующий раз я покажу твою редакцию. - Самоуверенный болван!
Снейп хотел сказать еще что-то – но двое в комнате раздевались, оказываясь сначала не черными, а белыми, под стать стенам, белыми на фоне темного окна, а потом пришла боль. Та самая, вчерашняя, пульсировавшая в воспоминании и делавшая его еще реальнее, утверждая его в неведомых правах. Это нельзя было объяснить, только почувствовать, такую боль объяснить никогда нельзя, она рвалась в комнату извне, она хотела сама дотянуться, ударить, проверить подлинность, изобличить нахальный подлог, но двое не замечали её, и Снейп-там уже опускался на колени перед тем, кто сидел на подоконнике, и Блэк-там что-то бормотал, раздвигая ноги, и это почему-то перестало быть неприличным, а было сильным, сильным и настолько живым, что Снейп сглотнул и отвел взгляд.
Блэк скривился, потер лоб и заметил, в пространство: - Надеюсь, я тебе польстил. Кто бы мог предположить, о Мерлин. - А с Петтигрю кто-то мог предположить? – так же в никуда заметил Снейп. - Да ты никак ревнуешь, Сопливус? - Блэк заржал, Снейп не успел ни разозлиться, ни оскорбиться. – Вот к этому?
Блэк был прав – это можно было показывать кому угодно, вплоть до третьекурсниц Хаффлпаффа. Третьекурсницам даже нужно было – как противоядие от подростковой гиперсексуальности. Снейп опять не понимал. Почему тот, чьим наваждением Блэк являлся пес знает сколько времени, не вызывал ничего, кроме брезгливости даже в такие моменты. Впрочем, какие «такие»? Никакие, это понимал даже Снейп. - Почему? – спросил он, когда Блэк закрыл глаза. - А ему ничего не надо, я думаю, - Блэк так и говорил, слепо, - ничего из того, что я могу… мог ему дать. Ему нужен я. И всё. - Хотелось бы знать, что ты дал мне, - Снейп постарался, чтобы сарказма в голосе было даже больше, чем нужно. - А ты не понял? Тогда проваливай. Снейпу хотелось опять выразительно постучать по колбе, чтобы вразумить этого типа, претендовавшего на что-то и говорившего непонятно о чем, но Блэк сидел с закрытыми глазами. И прикладывать его почему-то не хотелось.
*** Это было глупо и обидно. Точно как тогда, в школе, и навсегда. Получи долг жизни Поттеру. Обеспечь защиту - Блэку. Формальная справедливость обязательств только подчеркивала их издевательскую сущность. Про главное Снейп вообще старался лишний раз не думать, а помогать мальчишке справляться с проблемами по мере их поступления и разрастания. И Дамблдор. Дамблдор, чья опека была легка до невыносимости. До такой невыносимости, что иногда Азкабан казался Снейпу счастливым исходом. Семена падали в зелье – третье, четвертое, пятое, кровь расплывалась темной лужицей по поверхности взвеси, а Снейп мечтал о том, как через пять, нет, шесть дней он избавится от Блэка и всего, что с ним связано. Тот одним махом, мановением руки, как хренов Посейдон, поднимал внутри всех, кто с ним общался, мутную волну, от самого дна, оттуда, где все зарыто и утрамбовано на веки вечные. «Самим фактом своего существования». Своего слишком живучего существования. Разве Блэк понимал хоть что-то? Он возникал из небытия, чтобы осложнить жизнь, и снова уйти в небытие. Как там сказал Альбус, в его воспоминании? «Ты – реквием по Джеймсу»? Старик умел отлично приложить. И это лицо – наш потрепанный красавчик пропускает удар. И… Зелье булькнуло недовольно, но Снейп не обратил внимания. Он стоял, уставившись в котелок, поняв, наконец, что зацепило его в первом воспоминании. Не вопли Блэка. Не то, что он явно не хотел запускать Снейпа дальше слов о Легилименции. Снейп слышал примерно то же самое. В другом месте и в другое время. Но «реквием по Джеймсу» мало отличался от того, что говорил Альбус ему самому. Если и отличался – то только выбором слов. Выбирать слова Альбус тоже умел. И Блэка Дамблдор не вытащил. Прошел мимо – то ли определив наказание и вычеркнув, то ли не разобравшись, то ли не доверяя. Черт с ним, с Альбусом. И с его доверием. Не нужно мне твоей любви, не нужно мне твое жало. Но этот… в Азкабане. Снейп выругался. Не из-за того, что на зелье взорвался пузырь и обжигающие едкие капли приземлились прямо на запястье. Он не хотел понимать Блэка. Он не хотел видеть сходства. Как будто его желание или нежелание могло хоть что-то изменить.
*** И все-таки Блэк не удержался. А удержался бы – не был Блэком. Кол на голове теши, предупреждай хоть сто раз – да пошли вы на …, мы поступим так, как считаем правильным. Снейпу оставалось только тихо выругаться: Хвост покоился на блэковской постели, больше всего напоминая неопрятную кучу тряпья, а Сириус Блэк стоял над ним, покачиваясь с пятки на носок, и разглядывал задумчиво – ну просто любитель живописи перед полотном выдающегося художника. - Не дергайся, - небрежно сказал Блэк, когда Снейп наклонился над Петтигрю, - он жив. Без сознания просто. Я немного… - Немного – что? – прошипел Снейп, убедившись, что Блэк прав. – Немного – что, идиот? Блэк улыбнулся и тряхнул головой. - В конце концов, можно сказать, что мы переусердствовали в койке. - Ты еще шутишь, придурок! - Я ничего ему не сказал, только… - Блэк с удовольствием взглянул на свои ладони, - только придушил немного. А еще… Опа, Снейп! Можно было догадаться. Ему в затылок, больно продравшись сквозь волосы, уткнулась палочка. - Не сходи с ума. Чего тебе надо? - Ну-ка, выведи меня отсюда. Быстро! Палочку под кровать. И к двери, ну? Снейп пожал плечами. - Ты не можешь выйти. Разве непонятно? - Непонятно. Меня прекрасно выводили гулять, так что не прокатит. Давай. Спорить с сумасшедшим не хотелось совсем. Единственное, чего он не сделал – не бросил свою палочку под кровать. Перебьется. Снейп положил её в ноги Петтигрю и сделал шаг к двери. Блэк схватил его за руку, больно стискивая локоть, и подтолкнул. Пусть попробует, ненормальный. В надежности лордовских чар Снейп почему-то не сомневался, - он спокойно дошел до двери, открыл её и вышел в коридор. Он не слышал звуков. Он только повернулся – и увидел искаженное болью лицо, больше похожее на маску, отчаянный взгляд и взметнувшиеся волосы – Блэк упал навзничь, на спину. Придурок, как и было сказано. Снейп вернулся назад, плотно закрыв дверь, не обращая внимания на Блэка, опять подошел к Петтигрю и забрал свою палочку. - Дай сюда его палочку, сейчас же. Надо стереть ему это воспоминание. Своей я не буду. - Может, мне убить тебя? Сначала Хвоста, а потом – тебя? - Не сходи с ума. Ты уже не убил его. И меня тоже. И тут ему стало страшно – липко и безнадежно страшно, с противным комком слюны во рту, с предвкушением…нет, не боли, небытия, которое мгновенно развернулось перед глазами – тем самым воспоминанием Блэка о Завесе. Надо было говорить, и говорить немедленно, защититься хотя бы словами, потому что этот маньяк убьет, не задумается и не остановится, его надо переключить на… на Поттера, что ли? - Послушай меня. Зелье почти готово. Если ты сейчас сделаешь что-то с нами – завтра на тебя опять наложат Imperio, Лорда тебе не убить, это тебе не по силам, а помочь тебе никто больше не сможет. Я не виноват в том, что ключи у меня. Ключи без права передачи, понимаешь? Мать твою, ну ты же чем-то занимался в Ордене, ну соображай ты хоть немного! Или ты хочешь рискнуть и попробовать не убить Поттера? Не привести к нему… Ты сможешь? - Я не шпионил. Никогда, - тихо ответил Блэк. Он не был растерян даже – он был пуст, в нем не было больше ни жара, ни тепла, только пустота, и пустота говорила со Снейпом. – Я не могу понять одного: почему ты? Почему это досталось тебе? Не мне, не Ремусу – тебе? За что? - Откуда мне знать, - огрызнулся Снейп. Брошенная в угол палочка Петтигрю позволила ему перевести дух. - Как он тебя повязал, Альбус? Чем? Почему ты выделен? - Скорее, приговорен. - То, что для других – дело чести, для тебя - приговор. Вот в этом ты весь. Блэк прошел к окну, небрежно пнув палочку Хвоста к снейповским ногам. - Я этого для себя не хотел! - Не сомневаюсь. Разве мы бы не смогли… Ну не упирается же все в твоего Патронуса! - Что? – переспросил Снейп. Точнее, смог из себя выдавить только это, - что? - Альбус провел у меня несколько дней, когда его убрали из Хогвартса. Несколько дней в разговорах. Малоприятных. Весьма. - Что?! - Ты повторяешься. Не психуй. Он пытался объяснить, почему именно ты достоин. Ты, единственный обладатель Патронуса из этой компании. – Блэк гостеприимно обвел рукой стены комнаты, - ты, то-сё, пятое-десятое и бла-бла-бла… Он был даже признателен Блэку за эту глумливую скороговорку. Слышать в его передаче разговоры с Альбусом - за его спиной, о нем, слышать, как Дамблдор во имя своих, неведомых, целей, предает, не задумываясь о том, предательство ли это, главное, что это целесообразно… - Не смотри на меня так. Это я должен завидовать тебе. У меня нет Патронуса после Азкабана. У меня ничего нет, Снейп, кроме Гарри. Точнее, и Гарри уже нет. - Поттер – жив. - И чтобы он был жив дальше, мне надо сдохнуть. Значит – нет, проще думать, что нет, ты не понимаешь? Снейп отрицательно покачал головой. - Проще думать, что нет, - повторил Блэк. - В тот раз умирать было веселее. Не ждать черт знает сколько дней, и хоть что-то успеть. Хоть как-то помочь. Ты, везунчик гребаный, ты просто не знаешь, что это такое – ничего не мочь, опять, как тогда, год назад… - Там страшно? – неожиданно спросил Снейп. Он не рассчитывал на правду, да и вообще на ответ, но не думать об этом не мог. - Там? Нет. Там пусто. И… отпускает, сразу всё. Да ты-то что беспокоишься? С тобой ничего не случится. С тобой давным-давно ничего не случается, Снейп. Смерть – это то, что происходит не с нами, ты в курсе? - Ты действительно так считаешь? - Нет. Как я могу так считать… после Джеймса? - Так почему ты отказываешь в этом мне? - А что ты потерял, Снейп? В тот Хеллоуин? Это? Он не успевал за Блэком – в таких вот спонтанных, непредсказуемых мелочах – секунду назад тот сидел на подоконнике, а теперь уже был рядом и смотрел Снейпу в глаза.
Это был Хогвартс, Хогвартс во всей его мощи и красе – огромный замок, тихий, только на совятне недовольно ухали птицы, Хогвартс теплый, живой и очень дружелюбный. Тот, кто смотрел на него, любил школу, и школа отвечала ему взаимностью. Вся – от высоких башен до темных камней у основания, от огромных ворот до маленьких тайных ходов и переходов. Сириус Блэк, сидевший на дереве во дворе, о тайных ходах знал больше, чем некоторые преподаватели, но Хогвартс он любил не за это. Просто – за всё, и сейчас он наслаждался моментом, абсолютно бесцельно и незамысловато. Как умел. И еще – он явно прогуливал урок, поджидая… ну кого он мог ждать? Поттера. Но во двор сначала высыпали студенты Хаффлпафа, кто-то кивнул Блэку, тот в ответ махнул рукой, сколько раз так бывало в школьном дворе? А потом появились гриффиндорцы. Одна из девочек крикнула Сириусу: - Блэк! Тебе влетит! Сириус покачал головой и крикнул в ответ: - Где Поттер? - Сейчас получит отработку, он опять… Блэку ответила не первая девочка, Вирджиния Крейн, а Лили Эванс. - Слагхорн там пыхтит так, что вот-вот взорвется. Ты почему прогулял? - Весна, - ответил Блэк и засмеялся. – Лениво. Ты же дашь мне списать, правда, Эванс? Ты же заботишься о нашей успеваемости? - Поттер даст, - отрезала Лили и показала Блэку язык.
Вот как – оказалось, можно было посмотреть на Лили чужими глазами. Просто девочка, две рыжие косы, чуть вздернутый нос и веселый, немного ехидный взгляд. Ничего особенного, и Снейп вдруг с ужасом понял – да, ничего особенного, и не было ничего и тогда, и – может быть – ничего вообще не было. Блэк смотрел на него внимательно и… странно. И тут застонал Петтигрю.
*** Потом они сидели втроем на кровати, ни дать ни взять – теплая дружеская компания, и Снейп выговаривал Хвосту, а Блэк заметил, гнусно ухмыльнувшись: - Всякое животное печально после соития, но ты даже не был печален. Ты просто отрубился, Питер. Петтигрю тер лоб, но Obliviate у Снейпа всегда получалось хорошо, поэтому они одновременно вышли из комнаты, под лицемерное тройное «Спокойной ночи». Снейп выждал несколько минут у двери – в коридоре было тихо, портрет давно не обращал внимания на ночные блуждания туда-сюда, и вернулся к Блэку. Ни зелья, ни крови никто не отменял. Было и еще кое-что. Разговоры вслух. Если до этого по репликам Блэка мало о чем можно было догадаться, хотя Снейп помнил пару проговорок, то сегодня слишком много было сказано. И вообще – слишком много, и именно сказано. Блэк понял сразу. - Не надо Obliviate, - сказал он. – Иначе завтра ты опять будешь его откачивать. - Я не могу рисковать. - Сколько дней осталось? Снейп протянул ему руку. Блэк кивнул, дотронувшись до каждого пальца, задержался на большом, потом хлопнул своей ладонью по снейповской, как будто подтверждал договор. - Я постараюсь. - А если тебя зайдут проверить? Блэк усмехнулся. - Можно выжить, только осторожничая? Ты… Ладно. Но, проклятье, я не могу. - Потерпеть немного? - Ты просто не понимаешь. Блэк дошел до двери, протянул руку, отдернул, посмотрел на пальцы так, словно они виноваты в том, что он не может выйти. - Ты слушаешь, что он говорит? Даже когда тебя нет. Он… Он заменяет Джеймса тобой. Тварь. Снейп тоже заметил это, но, честно говоря, ему было так плевать на ложь Петтигрю, она была так откровенно далека, что не задевала вообще. - И что? Ты же знаешь, как все было на самом деле, Блэк. Это мелочь. - Не мелочь. - Ты ведешь себя как мальчишка. Чего ты добьешься? Я не могу сохранить тебе сегодняшний вечер. Хотя он, безусловно, получился на славу. - Только из-за предосторожности? Или… - Из-за всего, - отрезал Снейп. – Мы слишком много наговорили. - Ладно. Стирай. Кто бы мог подумать – такая высшая целесообразность! - Похоже на Дамблдора, - заметил Снейп, пристраивая колбу к его локтю. - Ты не ожидал такого от старика, да? - Нет, - односложно ответил Снейп. Он не хотел думать об очередном альбусовском финте здесь, рядом с Блэком. Дело было не в страхе или вечной настороженности – дело было в том, что он чувствовал себя отвратительно уязвимым. Голым, как в этой блэковской фальшивке. Но фальшивка хотя бы была оправдана, а вот мотивы Дамблдора, как всегда, тонули в тумане. - Он взял с меня слово, что я никому не расскажу. Но ты не в счет. Тем более, при таких раскладах. - Почему ты не мог создать Патронуса…потом? Выкручивайся, Блэк, пусть мне хоть что-то компенсируется. - У меня ничего не осталось, Снейп, - Блэк говорил просто и ровно, не жалуясь, а констатируя факт, - я не врал, когда сказал, что ничего нет. - А Поттер? - За ним всегда стоит Джеймс. Поэтому смерть – это то, что происходит с нами, Снейп. Даже если она не твоя. Давай свой Obliviate и иди спать. А я еще посижу. - А кто был Патронусом раньше? - Тебе-то что за дело? – Блэк вдруг улыбнулся, вспоминая что-то, улыбнулся туда, внутрь, не Снейпу, - Патронус – лев. Ремус всегда говорил, что я выпендриваюсь. Снейп вытянул палочку из рукава, сначала загладил след укола, потом поднес её к голове Блэка.
За окном поезда было небо. Такое, каким видишь его в детстве и из окна поезда. Голубое и длинное – не высокое-глубокое, именно длинное, вдоль всего вагона, всей дороги, с вытянутыми, параллельными, плоскими облаками, и такими же вытянутыми тенями от них – на домах, на траве, на деревьях. Блэк смотрел в окно, стоя у двери купе, не обращая внимания на другого мальчишку, сидящего с ногами на диванчике, нет, не смотрел – он тонул в этом недоступном небе, в паузе между прошлым и будущим, которое и было для него свободой. Как совсем недавно – на крыльце Малфой-мэнерса, становясь одним целым со старым парком, с ветром и солнцем. - Вроде бы ступефая не было, - фыркнул тот, кто сидел на диване. – Тогда почему ты так стоишь? Блэк взглянул на соседа по купе – так же жадно, как в окно до этого.
Снейп примерно представлял, как оно произошло тогда. Как началась эта замечательная, знаменитая дружба, погибельная не только для двоих, но и для тех, кто оказался втянут в их орбиту, и все равно оказался не готов к вопиющей простоте этого выбора. Он не мог не вспомнить себя – и часы, когда он наблюдал за Лили Эванс, не решаясь подойти, и постоянные развилки, на которых он по собственной, по её ли глупости, делал неверный выбор. А тут… тут все решили несколько слов и один взгляд. Навсегда. Какая чушь, о Мерлин. Его не могла задеть чужая боль. Чужая симпатия и антипатия, не для этого он столько лет строил себя и свои собственные стены. Но он все равно – не смог. - Это не то, Блэк, - сказал он, сглотнув. – Подумай о том, что было сегодня. И добавил почему-то, - пожалуйста. Блэк кивнул, собираясь с мыслями, нахмурившись – Хвост смотрел на Снейпа, точнее - на Блэка полными страха, удивительно большими глазами. - Отлично. Obliviate. Он уже был у двери, когда все-таки решился добавить: - Я могу сидеть здесь вместо Петтигрю. Чтобы у тебя не было соблазнов. Меня-то ты не тронешь, надеюсь?
***** - Выродок, - тихо произнес Блэк и закашлялся. Сухо и похоже на лай. – Вы-ро-док. – произнес он по слогам, - а я – мудак, Мерлин, какой же я мудак. - Ты не понял… - Знаешь, что? – теперь Блэк зачастил, как будто боялся, что не успеет выговориться, - знаешь, что, Снейп? Ты живи. Ты живи долго, а лучше вечно, Сопливус. Пусть твой змеевидный урод сдохнет, а ты живи. Потому что я на том свете найду тебя – где угодно: в раю, в аду, найду и … будь ты проклят. Будь ты… Кашель не дал ему договорить, а потом кашель оказался судорогой, а потом все кончилось. Блэк опять его обошел. И в этом тоже. В любви и в смерти, двух главных для него, Блэка, забегах. А о снейповской дистанции он так и не узнал. Или - не захотел знать? Снейпу хотелось утереться. И одновременно – плюнуть в наглое, холодное и неживое лицо. Он встал, осмотрел комнату. Поправил простыню. Блэк, наконец-то, заснул – в первый раз за весь этот безумный август. Снейп подумал, что надо сделать – и вспомнил с трудом. Последний удар получился у Сириуса Блэка особенно хорошо. Не специально, но хорошо, судя по тому, как Снейп не мог собраться. Он забрал чашу, блестящую пустую посудину, и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Спустился вниз, на кухню, где все блестело, а стопки вымытой посуды высились на столах около огромной плиты. Завтра надо посмотреть, как тут обедает Люциус. На краешке стола, говорите? Снейп двинул локтем и равнодушно пронаблюдал, как пирамидка тарелок рассыпалась, разбиваясь вдребезги о плитки пола. - Evanesco, - сказал он, убрав осколки с одного квадрата – черного. - Evanesco, - со второго квадрата – белого. - Evanesco. Непонятно откуда возникший домовик, привлеченный шумом, рванулся было на помощь. - Я случайно задел тарелки, - сообщил ему Снейп, - принеси мне воды. Evanesco. На самом деле – пить хотелось. Он выпил несколько стаканов подряд, до сладкой тошноты и тяжести в желудке. Он убрал еще несколько осколков, не обращая внимания на суетившегося под ногами эльфа. Пусть проверяют палочку сколько угодно, на ней разбитые тарелки. И больше ничего. Ни-че-го.
Действие 5.
Минерва, конечно, никогда не оставит пост декана, и пусть хоть кто-нибудь попробует её выгнать… Только Минерва МакГоннагал могла диктовать ему условия так, словно он до сих пор был первокурсником на её ненаглядной Трансфигурации. Если уволить Минерву – кто справится с Гриффиндором? Нет уж. Гораций Слагхорн ответил письмом с вежливым и осторожным согласием. Сибилла, как всегда, что-то мямлила, и Снейпу очень хотелось спросить – было ли на его ладони с самого начала указано то, что он вернется в школу директором? И определиться с её трудоустройством после ответа.
Он вернулся в Хогвартс. Вот так. Август вальяжно перевалил свою середину, Малфой-мэнерс остался позади, впереди настырно маячил более чем неспокойный сентябрь, Поттер по-прежнему не обнаруживался, точнее – прятался на Гриммо, в этом Снейп был почти уверен. Никто из орденцев не пытался вступить с ним в контакт. Тем лучше. Он потянулся, чуть не смахнув с директорского стола пергаменты. Письма. От учителей и родителей. Завтра, завтра. Не в первый же день отвечать на письма, господин директор Северус Снейп. Минерва не тронула думосбор Дамблдора, он так и стоял в нише, изящная чаша на красивой подставке. Артефакт. Пустой, свободный – Альбус позаботился о нем в первую очередь. Где-то в Лондоне, в маленькой лавке, торгующей дымолетным порошком, спрятали еще один думосбор – на всякий случай. Забрать его он всегда успеет, надо только понять, почему Альбус так заботился о них. Снейп походил по кабинету. То, что казалось ему простым и необходимым пару дней назад, в поместье, теперь выглядело совсем необязательным. Никакой Легилименции в ближайшей перспективе не намечалась, и воспоминания вполне могли бы… Нет. Не могли. Потом он решил, что лучше сделать это в своих старых комнатах, внизу. Не здесь – в вызывающе ярком, закатно-алом помещении директорского кабинета. Думосбор уже левитировал у двери, когда он передумал и вернулся к нише. В конце концов, Альбус первый бы посмеялся над тем, что получилось. Снейп отчетливо представил его улыбку, всегда немного снисходительную, почти никогда – понимающую, но неизменно – приятную. - И что вышло? – повернувшись, спросил он у портрета Дамблдора, - что - с загубленной душой? Даже Блэк вывернулся. Даже Блэк… Портрет молчал и не улыбался. Что ж, и на том спасибо. Снейп взмахнул палочкой, разворачивая картину лицом к стене. Подумал и перевернул остальных директоров тоже. - То, чего вы не знаете, вам не повредит, - не без ехидства сообщил он. А потом все отсрочки сразу кончились. Осталась чаша. И его собственное отражение в её гладких стенках – хмурое лицо, крючковатый нос и вечно недовольные складки у губ. - Сейчас будет кое-что получше, - сообщил он думосбору. Как будто кто-то мог ему ответить. Уже никто не мог.
Белизна комнаты привычно резанула глаз, Сириус Блэк взглянул на него с интересом и спросил: - Как это тебе удалось договориться с Питером? Оставил малыша без сладкого? - Я его послал, - с мрачным удовольствием сообщил Снейп. – Почему ты никогда не сидишь на стуле? - Я на них раскачиваюсь и ломаю, а палочки нет, - фыркнул Блэк. – И на подоконнике видно хоть что-то кроме этого. Знаешь, если смотреть сверху, Белла бегает за лордом как собачка. Хочется кинуть ей кость. - Снизу это выглядит не лучше, поверь. А ты разговорчив. - Я могу молчать, но дело не в этом. Бросай стул, иди сюда. - Зачем? - Ты уверен, что Питер будет так же деликатен, как и ты? В отличие от тебя, он - лицо заинтересованное. - И что? - Ложись, - Блэк похлопал ладонью по кровати и стянул рубашку. – Да не шарахайся ты, мне что, жить надоело? Хотя… - он засмеялся, - неважно. Ложись. Можешь поспать, если хочешь. - Чтобы ты опять спер палочку и… - Я обещаю – ничего такого. Вообще ничего. Но диспозицию лучше соблюдать. И сними ты эту тряпку, ради Мерлина. Мантию Снейп повесил на стул. Он честно боролся со сном полчаса – но не заснуть было сложно. Постель была мягкой, а Блэка как и не было рядом – он не болтал, не сопел, просто у правой руки было расслабляющее тепло. И больше ничего.
Блэк растолкал его часа через полтора. - Спокойной ночи, Снейп. - А ты? - А я посижу. Иногда начинаешь жалеть, что прогуливал астрологию. Тут теперь видно звезды. Хотя и дождь мне нравился тоже. Конечно, ему нравилось всё.
*** Естественно, он опять ошибся. Точнее, понадеялся неизвестно на что. Прогнозировать поведение Блэка было равносильно попыткам увидеть будущее в шарах Трелони. Сколько ни заглядывай – все равно ничего в этой мути не поймешь. Пружина разжалась, и настоящее поперло из Блэка как издевательски подпрыгивающий клоун из детской игрушечной шкатулки. Гримасничающий и злой. То, что казалось Снейпу вполне естественным – сжать зубы и перетерпеть, взрослые же люди, то, что помогало собраться, - для Блэка оказалось невыносимым. Хвала Мерлину, он не орал. Он мрачно молчал, или выбирался из кровати и мерил комнату шагами – монотонно, размерено и тупо. Он приглядывался к Снейпу, скорее даже – принюхивался, раньше Снейп никогда не обращал внимания на то, как много в его поведении собачьего. На третий вечер, доведенный этим одновременно безмолвным и истеричным мельтешением до последнего, Снейп не выдержал. - С Петтигрю, конечно, было проще. - Как будто меня нет, - невпопад ответил Блэк, глядя сквозь него. - - Как будто меня нет. Хотя… меня на самом деле нет. Нет-и-не-будет… Знаешь такую сказку? - Нет. - Лили нам рассказывала. Осенью. Тогда. Смеялась и говорила, что она... как её звали? Венди. Есть такая страна Нет-и-не-будет, и там живут одни мальчишки… Что ты молчишь? - Заткнись. - Дурак. - …Как называется эта сказка? - Не помню. Только имя и название страны помню, это в Азкабане… - Там действительно не остается ничего от воспоминания? - Почти. Главное, чтобы они не снились, со снами еще хуже, они исчезают быстрее и сами по себе. Лежишь и думаешь – не спать, не спать, - засыпаешь, и тратишь сны, тратишь… Тебе повезло, Снейп. - Ты просто не знаешь, как мне повезло. - В любом случае – тебе есть, что вспомнить. - Тебе тоже, насколько я понял. - Нет, Снейп. Это – лохмотья. Обноски. У тебя было сто мантий, как у Малфоя, а потом не осталось ничего. Ни согреться, ни прикрыться. И того, что есть, не хватит на Патронуса. «Показательно», - как заметил Альбус. - Почему он так сказал про Поттера? Когда вы говорили об Окклюменции? - Тебе-то что? - Блэк, это не дружба. - Не дружба. Это – просто всё, Снейп. Это Нет-и-не-будет. Это ты можешь понять? - Нет. Скажи тогда – как получилось, что он… - Что – он? - Как ты допустил, чтобы он… - Ты можешь договорить? Снейп не мог. Имя упрямо булькало во рту, перекатывалось, упиралось в губы изнутри, не спросить было нельзя, а спросить – с именем - не получалось, поэтому он выдавил после минуты тишины: - Эванс. - Что – Эванс? – удивленно переспросил Блэк. - Джеймс и Лили? А что я должен был сделать? «Не допустить, - хотел сказать Снейп. – Как в этой Нет-и-дальше, оставались бы мальчишками и сгинули бы мальчишками, зачем было втягивать её в ваши дурацкие смертельные игры с Орденом, в эту бессмысленную галиматью…» Хуже всего было то, что он прекрасно понимал, что несправедлив. Теперь – понимал, развилка была пройдена давно, и Джеймс Поттер был виноват только в том, что он вообще появился на свет, а, может, и не виноват, нет, виноват, конечно. И Блэк был виноват, и сам Снейп. Просто он не задумывался, насколько виноваты все. Или – не виноваты? - Так что я должен был сделать? Эй, - Блэк помахал ладонью у него перед носом. - Если тот, кто для тебя – всё, уходит, что нужно сделать, а?! – прошипел Снейп прямо в его ладонь. - Отпустить, - быстро ответил Блэк. – Отпустить, чтобы остаться рядом. Как у него все просто, Мерлин. Как у этого идиота все просто, так, что можно лопнуть от злости. Увидел – о, это навсегда. Отпустил. Остался рядом. Как по нотам, Мерлин, как по нотам. А потом он услышал тихое: - Только это не помогло, Снейп.
*** Лицо Блэка кружилось в серебристом водоворотике думосбора – чуть удивленное и обиженное, мальчишеское, как будто кто-то давным-давно пообещал ему, что смерти не будет, нет, не смерти – предательства и грязи, да нет, не предательства и грязи, обыкновенной жизни, без всякого гриффиндорского пафоса и надрыва. А потом опять стало холодным и надменным – как будто быстро задернулась штора на окне, её опустили специально, чтобы ты не увидел того, что тебе не предназначено, и не нафантазировал лишнего.
- Так не бывает, - сказал тогда Снейп. - Так не бывает. - Смешной ты, Снейп. – Смерть – это то, что происходит не с нами. А теперь и жизнь тоже – не с нами? - Это не жизнь. Это – ненормальная жизнь. Неправильная. - Пффф, - Блэк фыркнул, как тюлень, и замолчал.
Снейп наклонился над чашей, новое воспоминание удивительно тонкой, дрожащей нитью соскользнуло в чашу. Он пригляделся – и оторопел, это был тот самый момент, когда Поттер читал стихи в гриффиндорской гостиной. Когда и как воспоминания Блэка превратились в его собственные? Что за сюрпризы Легилименции? Не было такого, и быть не могло, но Поттер все так же жизнерадостно голосил, заколачивая слова как гвозди в крышку гроба, Хвост и Люпин посмеивались, а Блэк злился. Отпустить, ты сказал? Отпустить, чтобы остаться рядом – так просто? Он передергивал, и знал это. Про «просто» подумал он сам, Блэк такого не говорил. Но мог же так думать? Снейп не знал. Он поморщился, и вытянул следующее – уже откровенно опасаясь, что там будет Джеймс Поттер в очередной своей незабвенной ипостаси, теперь ему казалось, что они все время говорили о Джеймсе Потере, что он, проклятый Поттер, даже после смерти мог отравить, сломать, уничтожить все, к чему прикасался. Но нет – это была белая комната и очередной невнятный разговор, фрагмент бесконечного диалога о смысле, которого нет, точнее, где-то был, конечно, но оказался недоступен обоим одновременно. И обоим было плевать на то, что думает собеседник. Все неожиданное сходство между ними начиналось с того, что долги надо было отдавать, и там же заканчивалось. Потому что «долги» они тоже понимали по-разному.
Снейп не рассказал о том, что был на Гриммо и о найденном письме, он вообще мало что говорил Блэку, тот строил свою собственную картину на обмолвках и догадках, на случайно прорвавшихся словах. Картина, наверняка получалась кособокой и кривой, но Блэк вглядывался в неё зачем-то. Примерно так же, как сейчас Снейп – в воспоминания.
Какой-то из директорских портретов глухо и недовольно крякнул. Снейп оглянулся, чувствуя себя мальчишкой, застигнутым с поличным за малопристойным занятием. - Что такое? – спросил он. - Ты – не директор. Что ты здесь делаешь? О, как он хотел, чтобы это оказался Найджеллус Блэк. Чтобы высказать хоть кому-нибудь всё, что он думает о последних отпрысках достойного рода, полутрупах, недолюдях, которые и на пороге смерти умудряются повернуться и приложить… Это был не Финнеас, а старикашка Абрахам Меррит, назойливый всезнайка с Равенкло. - Потерпите пару недель, сэр, - вежливо ответил Снейп, - и я стану директором. Вот тогда я буду в полном праве определить судьбу картин в этом помещении. Вместе с мистером Филчем. Портрет заткнулся. Филча, похоже, боялись даже покойные директора. Вот так можно попасть в зависимость и не заметив этого. Даже портретом. Никогда, как бы ни подшучивал Яксли, что бы ни придумали Минерва и Сибилла – никогда. Его портретов здесь не будет. И у Блэка не было портрета. Ни у кого из них – те, кто ушел на Хеллоуин, были слишком молоды, Блэк слишком спонтанен, Люпин – слишком осторожен, а Хвост не жил – существовал. От нас ничего не останется. Он не удивился тому, что подумал «нас». Он уже ничему не удивлялся. В том числе и своему болезненному любопытству. Он и так помнил эти разговоры наизусть, во всей их сумбурности и недосказанности. Не так их было много, разговоров, но, главное – они дергали что-то внутри, запускали пыльные шестеренки давно заброшенного механизма, давно отложенной в сторону… Господин директор Дамблдор сказал бы «души». Снейп давно не любил это слово.
Он отстраненно подумал, что бы мог отдать Гарри Поттер за то воспоминание, где Блэк и Петтигрю решали судьбу Фиделиуса, вот так, на крыльце, под детские визги и простой в своей предопределенности диалог. И еще - о чем молчали Джеймс Поттер и Сириус Блэк под дождем? И, почему-то ощущая себя вором, раз за разом смотрел на весеннюю Лили Эванс, выговаривавшую такому же весеннему Блэку. В весеннем дворе Хогвартса. Снейп не видел этих весен, не помнил. Это было не с ним. Но воспоминание оказалось - его.
Собственно, поэтому ему и был нужен думосбор: избавиться от отравляющей, чужой реальности, от «могло бы быть», а точнее - от Нет-и-не-будет. Чтоб ему провалиться, Сириусу Блэку, с его образным мышлением и детскими сказками! Прицепившееся название сказочной страны в думосбор отправить было нельзя – оно назойливо крутилось в голове, заевшей патефонной иглой, и так же царапало и портило. Портило настроение, мысли и всё на свете.
- … Ты не спишь, кончай придуриваться, Сопливус, - сказал Блэк, опираясь на локте и нависая над ним. – Или научись правильно дышать. Как ты выживаешь – ума не приложу. - Хвост вчера торчал в коридоре, - сообщил Снейп, признав поражение после короткой и почему-то совсем неунизительной паузы. - Поэтому изволь валяться. Можешь рассказать мне что-нибудь о здешних нравах. Я – могила, - Блэк улыбнулся. - Думаю, нам не о чем разговаривать. - Тогда спи. Не раздражай меня иллюзией близости. - Иллюзией чего? Снейп приподнялся и взглянул на Блэка в упор. - О. Это же классический расклад. Ну что ты, ты ж наверняка прочел кучу умных книг. Жертва – палач и все такое… - Не смей шутить над этим! - Я? Я не шучу. Совсем. Ты никогда не думал, что за интонацией может скрываться мысль? - У тебя – нет. - Не смей шутить над этим! - Блэк передразнил его, и это оказалось забавно. Не зло, не обидно. Забавно. - Придурок. - Придумай что-нибудь пооригинальней. Ты не видишь, как она создается, эта самая близость? Тонкие нити, незримо привязывающие… - Безответственное трепло. - А ты – озлобленный болван. У всех приговоренных есть право на последнее желание. Страшно подумать, какой силы оружие я получаю. - Я сплю!!!! - Когда спят – не орут. Спокойной ночи, Снейп.
*** Слова не значили ничего, они очень давно стали всего лишь прикрытием, удачным или не очень, но смысла в них не было. Оценивать поступки Блэка он не мог и не хотел; оставались воспоминания. Чужие, но не чуждые. И ведь Блэк не навязывал их, и почти не контролировал, это был просто способ передачи информации. Выворачивающий наизнанку, но очень эффективный. Очень. Альбус, наклонившийся над чашей. Блэк, отдающий память, сам того не желая. Способ. Он подумает об этом попозже, время в запасе еще есть. В том, что Поттер не появится на платформе 9 и ¾ с чемоданом для того, чтобы сесть в поезд и приехать в Хогвартс, – Снейп не сомневался. А сегодня оставалось совсем немного. Он никак не мог решить, нужно ли отправлять последний разговор в думосбор. Последний разговор, незадолго до того, как он передал Блэку зелье. Он не знал, что с ним делать, с эти воспоминанием, и что будет, если кто-то увидит… Не так. Никто не увидит – это он знал точно. Никто, потому что завтра чаша опять будет пуста и чиста, и от Сириуса Блэка не останется ничего, как и предполагалось. Ни майского школьного двора, ни длинной полоски неба за окном, ни парка, принявшего его с радостью, как своего. Ни бессонницы, ни смерти, ни любви. Он все опустил в чашу – спокойно и холодно, по крайней мере, внешне – спокойно и холодно. Но перед этим последним он остановился. Как скупой. Как скопец. Скопец – это могло быть смешно.
- Оно остынет и через час можно будет выпить. Снейп осторожно поставил чашу с прозрачной тягучей жидкостью на подоконник. Блэк заглянул через его плечо - с простым любопытством, как будто это происходит в школе, на уроке, и у одного зелье получилось, а у второго – нет. - То есть, у меня есть час? - Да, - неохотно подтвердил Снейп, - я останусь здесь. Только вот не надо душещипательных пафосных сцен. - Нет, - Блэк сел на кровать и закрыл глаза. – Спать хочется. Устал. Как ты это все выносишь? - Что? - Вранье. - Почему ты все время думаешь о пустяках? - Не знаю. - Блэк пожал плечами. - Для меня это не пустяки. Я… мне трудно сдерживаться. Снейп промолчал. Именно таких разговоров он и боялся. Сейчас начнется «позаботься о Гарри, передай ему, что я…» или что-нибудь подобное. Но Блэк ни сказал не слова, молчал, только худые скулы вздрагивали – словно там, внутри, постепенно вступала в свои права смерть. Это было страшно – именно потому, что Блэк всегда был живым. Слишком живым. Живучим и наглым, а сейчас… Он не мог не бояться, он должен был бояться этих десяти с лишним глотков, и Снейпу казалось, что его страх – предательство. Не для того он терпел столько дней, не для того, чтобы обрадоваться падению Блэка. Не такому падению, скотина. Не смей. Где твоя гребаная гордость? Снейп только подумал об этом, не сказав ни слова вслух – Блэк открыл глаза, запустил руки в волосы, потряс головой и встал. - Не думал, что придется вот так. - Мало ли, о чем ты не думал. Я тоже не предполагал. - Ты действительно встретишь Гарри? - Да. Мне это… необходимо. - А что ты ему скажешь? - Не знаю. - Он не станет тебя слушать. - Придется. - Это поручение Альбуса? - Вроде того. Они опять замолчали. - Я хочу тебя спросить… Нет, не буду. Может, ты хочешь спросить что-то? - Как выглядит Imperio – изнутри? - О. А ты никогда не…? - Нет. - Это – радость, Снейп. – Блэк помолчал. – Хуже всего то, что это – радость. Ты выполняешь команду. Ты выполняешь её хорошо и счастлив. А потом вдруг понимаешь, что это не радость вовсе. А потом пытаешься её вытащить и растоптать. А она живая внутри тебя и сопротивляется. А ты… - Понятно. Поэтому тогда было так больно? - Когда? - Когда ты пытался обмануть Лорда. - Я не пытался, я смог! В этом был весь Блэк – жить ему оставалось всего ничего, а он придавал значение словам. – Ты не ответил. - Не знаю. Я хотел защитить… тебя. Снейп выдохнул. Досчитал до десяти. Помогало плохо – только этого ему не хватало. Блэковской защиты. Всю жизнь мечтал. - Почему именно защитить? - Ты был мне нужен, - просто ответил Блэк. – А что я еще мог сделать? На то, чтобы изобразить приятельские разговоры, мне бы воображения не хватило.
Снейп никогда бы не подумал о том, что этим можно защитить. Он и сейчас сомневался, но факты оставались фактами. Его ни в чем не заподозрили, под ударом оказался Петтигрю, выкрутившийся только потому, что такое волшебство было ему явно не по зубам. Их всех собрали в белой комнате, и они стояли вокруг кровати как последний караул, - сомнительная почесть, смесь ужаса, отвращения и любопытства. У тебя не было выбора, Блэк. Интересно, что теперь сделает с этим помещением брезгливый Люциус? Запрет навеки, спрячет ключи? Сменит обстановку и обои? О чем думает Питер? А Лорд? Он почувствовал взгляд боком. Виском и ухом, если быть точным. Цепкий холодный взгляд. Ну-ну. Ты жалеешь о чем-нибудь, Северус? И тут он испугался. И не было времени решать – были ли они слишком уязвимы перед таким вот лицом смерти или же Лорд стал еще сильнее в Легилименции, но фраза, прозвучавшая в голове, на мгновение парализовала и волю, и разум. Он не стал поворачиваться, чтобы взглянуть на Вольдеморта. Он продолжать смотреть на то, что несколько часов назад было Блэком – стремительно разлагающаяся, чернеющая плоть, ничего живого, нигде, концентрация физической смерти. О чем ты думаешь, Северус? Он постарался подготовиться к вопросу. Все, что можно было сделать меньше, чем за минуту – это развернуть в памяти ту самую историю, лихорадочно выдуманную Блэком.
Со стороны это выглядело странно – то ли танцем, то ли чем-то совсем непристойным. Снейп никогда не был внутри… вот такого. Теперь он так и подумал – внутри, потому что там был свой мир, непонятный и жаркий, недоступный, и непредставимый. И живой, очень живой. Там были поцелуи, злые и горячие. Точнее, злился Снейп, а Блэк был горяч. Мантия путалась в ногах, они неловко топтались на ней, как третьекурсники на первом балу, сначала происходящее казалось нелепым, а потом… перестало.
Блэк толкнул его на кровать и встал на колени, и Снейп почему-то уже знал, что за этим последует, зачем он встал так, этот гордый и глупый Блэк, и в его позе не было ни унижения, ни даже подчинения, только непонятная сила. И так же – сильно и весело – Блэк посмотрел снизу вверх, а потом наклонился, целуя его щекотно и быстро – вниз, по животу, по волосам, задевая подбородком член. Свободно, бесстыдно и безответственно.
Беллатрикс смотрела на кузена, губы её шевелились, как будто она читала молитву, а может быть, проклинала.
Блэк встряхнул головой, и его волосы накрыли колени Снейпа, его черноволосый затылок мерно двигался, и губы тоже двигались – вверх и вниз. Горячо – холодно - горячо. Мокро – сухо – мокро. В воспоминаниях не должно было быть ощущений, но они почему-то возникали сами собой, одновременно с отчаянным желанием выжить. Иллюзия оказывалась реальностью, все получалось убедительно и просто.
Похабно и легко приподнятые бедра. Лицо Блэка – сосредоточенное и серьезное, когда это он был сосредоточенным и серьезным, а не злобным идиотом? Только сейчас. Их тела сначала сталкивались, потом слиплись на какое-то мгновение, потом начали покачиваться, словно они примерялись, привыкали друг к другу.
Если бы это происходило на самом деле, Снейпа давно бы вывернуло. Это было не его, и не его настолько, что помогало отрешиться от происходящего. Он даже не пытался проследить за тем, как ведут себя остальные. Он слышал всех – тяжелое дыхание Люциуса, и неразборчивый шепоток Петтигрю, и ровные вдохи-выдохи Нарциссы, через нос, чтобы справиться с дурнотой, но они все были вне, и Лорд тоже был вне, потому что… воспоминание защищало.
Блэк почему-то был везде – тяжело и тепло сверху, горячо и тесно внутри, слишком сильно и непонятно нежно – с закрытыми глазами и закушенной губой, из-за этого лицо искажалось странной жалкой гримасой.
- Тебе это дорого, Северус? Взгляд Лорда соскользнул с его виска, отпуская. Снейп пожал плечами вместо ответа, так и не повернув головы.
***
Тогда он не досмотрел воспоминание до конца. Да и Лорд, никогда не выказывавший ничего, кроме пренебрежения подобными сценами, тоже. Зато теперь Снейпа пробило запоздалым паническим ознобом, до дурноты и бессильной злости. Защита. На что он рассчитывал, дурак?
Блэк смотрел поверх его плеча, на белую стену за спиной, и достаточно было увидеть его лицо, такое же отрешенное как в купе Хогвартс-экспресса, достаточно было увидеть его лицо… И губы, которые кривясь, беззвучно повторяли одно и то же: «Джеймс».
Какая глупость. Какая глупость всё, что осталось от жизни Сириуса Блэка, большей части которой он, как ни странно, оказался свидетелем. От поезда до «будь ты проклят», от вечной вражды до прискорбного сходства. Конечно, можно тупо смотреть в думосбор. Даже не пытаясь осмыслить. Что-то опять прошло мимо, это не ты дружил, это не ты выбирал раз и навсегда, то есть, выбирал, но потом, когда «навсегда» не имело значения ни для кого, кроме тебя самого. Так и пошли они все – с их великими любовями и великими предательствами. С неведомыми страстями, не приносящими ничего, кроме боли. Он не знает, что сказать Поттеру, если они встретятся. Точнее – как сказать об этом Поттеру, сыну Джеймса. Его собственные воспоминания. Надо подумать об этом потом, над чистой и пустой чашей. Он не будет сидеть над думосбором. Он скажет «Evanesco» , и выполнит невысказанную просьбу Блэка. Ту самую, о Нет-и-не-будет. Если он правильно его понял. Снейп усмехается. Скорее всего, неправильно.
Я начала читать ещё вчера и весь день чувствовала себя ребенком, ждущим Нового года. Управляемый Блэк, Питер а ля Горн, придумывающий для слепца фальшивый мир, план Лорда – крестный-предатель для Гарри (за искусно сложенные фантики от моих любимых конфет – особое спасибо ). А потом настал вечер, и я прочитала остальное. Вот линия – Малфой-мэнерс, Упиванцы эти копошащиеся, которых уже нет, они трупы, и все такое тусклое и уже не настоящее, и вот Блэк, которого нет давно, а он тут самый реальный, и воспоминания его куда живее окружающего. И Снейп, неизвестно какому миру принадлежащий, и опять он прежний, тот, до седьмой… И он тут какой-то удивительно отстраненный - хотя всё действие связано с ним - будто он и не совсем здесь – ещё больше Блэка. И сколько прекрасного тут поместилось – и Питер Пэн (очень, очень правильно), и Блэк, ловящий ладонью капли (жаль это воспоминание Снейпу отдавать ), и ощущение от Империуса (я, когда раньше пыталась его представить, вспоминала «Обитаемый остров»…Радость, да), и весенняя Эванс, и трава, пробивающаяся во дворе Хога… У тебя получилась настоящая, правильная, сильная, глубокая история – о выборе и «всём миллиарде путей», о параллелях, о предательстве, о непонимании, о мирах, которые исчезают вместе с нами, о смерти и смерти, которой нет, и о чем-то большом, самом важном. И «Утраченное» Борхеса вспоминается. Спасибо за то, что ты взялась это писать. И за то, что дописала.
А Снейп теперь не отстраненный, он теперь фригидный :
Оболененный.
цитата:
Это, скорее, декларация о том, что Мародеры тоже люди :)))
Я о себе. *потирает нос* Блэк-предатель или, там, манипулируемый, и прочая АУшно-ООСная красота. Так и читается: это всё несерьезно, АУ тень, знай свое место. В общем, такой же превед, как Дама-слэшерка в "Женщинам видней".
Лис Я не знаю, если честно. У Нимори все очень убедительно - да, я о том-самом-драббле :) Но, по-моему, в нем дофигищи силы. И силы позитивной. Только загнанной обстоятельствами хз куда :)))
Роулинг прикончила всех мародеров и убрала с лица земли их вечный негативный раздражитель (Снейпа). Но ей, несмотря на то, что с момента прочтения ГП7 прошло уже больше месяца, все еще хочется сказать "не верю".
И если бы можно было выбирать, то отдавать приказ расстрельной команде, когда герои ГП стоят у стены, я бы доверила тебе.
mavis_claire Вау. Слушай, у тебя Блэк всегда жив. Даже когда умирает. И особенно по сравнению с Лордом и УпСами. Потому что он единственный всегда искренен и не умеет притворяться, наверное. Но, что самое интересное, его здесь не жалко. Он успел-таки сохранить себя в Снейпе. Но вот интересно, его проклятье - оно Снейпа спасет? Или канон - до конца канон? Очень понравилось.
Lecter jr Спасибо, маниак. Да то, что Ро убрала - это нормально, сразу ж было ясно, что они не жильцы. Вопрос, зачем их опускать? :( А про расстрельную команду - это ты зря. Рука дрогнет, и я-таки вынесу заводчика павлинов... Eide Нет, здесь канон совсем. Помирать - так помирать... Что, совсем не жалко?
mavis_claire Ааа!! Злобный ангстер! Неа, почему-то не жалко. Может, потому что его 1) вытащил Волдеморт, 2) он был лишним и остался нужен только Питеру?
Много эмоций, много впечатлений. Почти слишком. Очень впечатляющая вещь. Тяжелая и на одном дыхании не читается. Но однозначно очень интересная. Сюжет совершенно непредсказуемый и до конца держал, вызывая почти болезненное любопытство. И что самое неожиданное и приятное, финал отпустил. Снял скопившееся напряжение, позволил легко и счастливо выдохнуть с мыслью "так и надо"
Ludowig Спасибо :) А почему непредсказуемый сюжет? Во-первых, канон 7-ой :), а Сириус там в покойниках официальных И во-вторых, сначала же ясно, что не жилец (я про вставки с клинической картиной отравления )
"Так и надо" - да, так и надо. Но меня это надо убило напрочь...:(
Я не знаю, если честно. У Нимори все очень убедительно - да, я о том-самом-драббле
Я не о конкретных текстах, а о самих идеях - Сириуса-предателя, добровольного ПП/СБ, воскрешения. Ты с ними так легко расправилась... Просто у тебя чертовски убедительный текст, и видишь: это - настоящее, остальное - игрушки. Хех, а энцы тут всё-таки не хватает. Не снэка, а питероблэка, мееерзкого такого.
цитата:
Мне-то жалко, что никто не узнает, что он возвращался...
Пытаюсь представить, как бы отреагировал Гарри - единственный, кто ждал, если бы всё пошло, как Волдеморт задумал. Забыла сказать, как мне понравился блэков выпендрежный патронус. А как бы его боггарт выгладел? Дементор или мертвый Джеймс?
C меня хватило Снейп/Питер в Колокольчиках... Не, не штырит... Патронус мне самой понравился, и он даже логичен, вроде. Просто еще одного патронуса-оленя никто не выдержал бы...Был бы Шервудский лес, а не Хогвартс Лис пишет:
цитата:
как бы отреагировал Гарри - единственный, кто ждал, если бы всё пошло, как Волдеморт задумал
Я не знаю, честно. Я сразу знала, что до Гарри дело не дойдет Я думаю, боггарт все-таки Джеймс. Дементоры - это то, что он хоть раз смог победить-провести. А Джеймс мертвый - это навсегда.
И, кстати, непонятно - что случится с трупом любимого человека от Ридикулуса
А неизвестно. Вспомни, ведь боггарта Молли убирает Люпин (когда тот становится луной) - она сама не может. Я думаю, с этим ничего поделать нельзя... То есть, сваливать из помещения, где боггарт - и всё.
Лис Я думаю, она просто не могла. Ей сил на заклинание не хватало - она ж там тряслась и плакала :( Я думаю, это косяк очередной. Труп в Ридикулус - это сильная фигня, да. Кстати. Хороший эпизод для фика - если Сириус, допустим, может с этим справиться...
Блин, и впрямь, какой Блэк живой... и длинное небо за окном в поезде. Мне жалко их до слез. вполне таких настоящих. Хреново. Черт, почему-то мне всегда больно только за них. Потому что от них ничего не осталось. Сильно, что очевидно. Только сильно тяжко. В определенные моменты внутри поднималось "не хочу", "не хочу так", "слишком плохо". У меня бывает. Пугает. Вышибает. Но...а в голове набор картинок чужих воспоминаний)))
somebody Ну люблю я его, мерзавца :) Что ж поделать? Так я и хотела, чтоб тяжко. Баста, карапузики, кончилися танцы...то есть флаффы :)Смерть всем даром, и никто не уйдет, так сказать... Ангст это теперь канон, ваще...:) Спасибо :)
А-а-а-а-а-а, какой крышеснос! Вот так я сейчас сижу: Я еще с первой сцены демонстрации клинической картины отравления))) ждала, что вот, вот здесь будет такая альтернативная книга о смерти, про которую я смогу сказать, что смерть здесь - хэппи энд. Смерть как торжество, сорри за пафос. Смерть как "шалость удалась". И уже приготовилась, что вот сейчас Снейп примет последний вздох Блэка, и будет мне катарсис, и пойду я обливаться счастливыми слезами и повторять "как правильно". Блин, какие же они живые здесь оба: что Блэк, что Снейп. Враги до упора. Успели полаяться за пять секунд до смерти, обломав мне хэппи-энд. Вот это правильно. Это настоящее. Если б все закончилось, как я ожидала, было бы хорошо, но... как в кино. А вот вся эта маета, понимание-непонимание, опять Снейп один (а когда он не был-то один, все правильно, правильно) на один с воспоминаниями, с думоотводом этим гребаным дамблдоровским, и это:
цитата:
Ты живи долго, а лучше вечно, Сопливус. Пусть твой змеевидный урод сдохнет, а ты живи. Потому что я на том свете найду тебя – где угодно: в раю, в аду, найду и … будь ты проклят. Будь ты…
В общем, это уже другой уровень сознания))) Я достигла просветления, пойду теперь на этом новом уровне обживаться)). Как у меня от их общих воспоминаний мозг вынесло... Спасибо.
mavis_claire Нет, не хэппи))) Нет ощущения победы: что-то не завершено, Снейпу еще маяться))) Грызня эта их в момент агонии хэппиэндовость срубила. Вот если бы "умерли в один день" - то да))) Но это очень правильно было, без ХЭ. Слушай, а они же сами полаялись перед блэковской смертью, ты их не заставляла? Во-о-от, сами! Значит, правильно все.
Сам факт "общих" воспоминаний меня вынес. "Твоё-мое", когде Снейп их в думоотводе делит-не поделит.
*шепотом* Кажется, это идеальный снейпоблэк. В моем понимании. В моем теперешнем понимании. Здесь и сейчас. Нет-и-не будет.
шикарная история, очень смерть здесь безнадежная, на столько, что бессмертие особенно мерзко противоестесственно...очень впечатляет воображение
так больно было читать, они такие живые в происходящем, но так смертельно больны неотвратимо с каждым обзацем принятием того что смерть это здесь и сейчас и с ними, а вот жизнь это с кем-то другим, причем так далеко другим что остаются только воспоминания о ней делить на двоих... спасибо
Странно, но после прочтения именно этого фика мне как-то особенно сильно захотелось прибить мамашу Ро. Ибо такою он пронизан обреченностью, что просто выть охота. Надеешься, конечно, на лучшее, но в глубине души понимаешь, что надежда твоя глупа и бессмысленна. Ибо автор, как обычно, безжалостно правдив и при всем желании не может повернуть дело по-другому. Ей-богу, никого другого с такой шапкой не стала б даже и читать (это был самый большой комплимент, который смогла измыслить моя бедная голова). Спасибо.
Я не нарочно, честно - до 7 с этим же сюжетом все было не так тухло. Но как-то никакой позитив теперь невозможен, по-моему. В этом пейринге - точно (да и в остальных со Снейпом тоже) ИМХО, конечно.
Черт, черт, черт... Подписываюсь под всеми, кто назвал ЭТУ смерть ХЭ... Ненависть до конца, до последней капли... Долг, и смерть это не с нами...После таких вещей пару дней нужно приходить в себя и не читать ничего, даже ленты новостей...Спасибо... *грустно* и да, это идеальный Снейпоблек, пойду вытирать свой набросок...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 20
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
(Питер какой же ты дурак Питер) 
Такой Снейп. Настоящий. Закрытая книга :-) 
), и ощущение от Империуса (я, когда раньше пыталась его представить, вспоминала «Обитаемый остров»…Радость, да), и весенняя Эванс, и трава, пробивающаяся во дворе Хога… 
И за это особое спасибо - как и за все преведы (хотя некоторые можно воспринимать как щелчки по носу 
Не знала?
спасибо
- участник сейчас на форуме
