ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: Одинокие Боги Автор: mobius Бета: Я сам. И это видно. Pairing: Гарри/Рон, Снейп/Люпин Рейтинг: G Жанр: Darkfic Краткое содержание: Все умерли. Disclaimer: Никакой выгоды не извлекаю, пользуюсь чужим. Я всего лишь наглый слабоумный одноклеточный, паразитирующий на чужом таланте и славе, но надеющийся, что эта и другие многочисленные диверсии заставят мировую буржуазию корчиться в муках на костре адского огня. Вива ля революсьон, камрады. Размещение: Не надо
Никакие сны не могут быть похожи на это (с) Тарнум, Хроники Героев.
***************************
- Когда наше скоротечное лето начинает идти на убыль, - чарующим аккордом лился голос Снейпа, - и притихший лес замирает в томной неге еще жаркого солнца, на опушках, полянах, под лоскутным одеялом тени дубрав, среди спелых трав березовых рощ и под сумрачным пологом ельников появляются грибы - удивительные и таинственные создания. Классная комната была наполнена тяжелой тишиной, время от времени нарушаемой лишь Снейпом да унылыми затравленными вздохами Гриффиндорцев. Отовсюду тянуло сквозняками и запахами плесени. - …а потом я усёк, что вторая струна не вяжет с третьей на четвертом ладу. А потом у меня полетел хамбакер, - Гарри рубанул ладонью воздух. - Мне послышалось, или он сказал «томная нега»? Рон ничего не ответил. В силу серьезных причин, конечно. Он спал. - Не отдавая себе отчета в том, что лес без грибов существовать не может, большую часть грибного царства мы привыкли пренебрежительно называть «поганками», - шелково корил Снейп, прохаживаясь между рядами, - которые если и привлекают наше внимание, то лишь необычностью своего вида. - Слышь, ты? Слушаешь, да? - Гарри положил голову на парту. - А потом я сказал этой телке, чтобы она ждала, пока я прикручу хамбакер, а она уже и платье сняла, но еще в чулках и у нее такие дырки в лифчике... Он сказал «таинственные создания»? - Как уже догадались те из вас, в чьих головах имеется хоть грамм мозга, предназначенного для высшей нервной деятельности, об этих чудесах природы мы и будем говорить сегодня. И весь последующий семестр. - Снейп огляделся. - …я понял, что если сейчас зарублю дисторшн, эта телка моя навеки. Черт, у нее еще имя было такое… - Саркосцифа Ярко-Красная… - громко воскликнул Снейп и взмахнул палочкой. На доске появилась надпись: «Sarcoscypha coccinea». - …ноги не от ушей. Даже кривоваты. Но в целом фигура что надо. И… - …ее плодовые тела, которые называются апотециями, появляются с первыми теплыми лучами солнца уже в марте… - …была сверху, но только ничего в этом классного нет, когда девка ведет. Я потом неделю комбо усилитель из задницы выковыривал, вся спина в проводах, медиатор в ухе... - …на отмерших и лежащих на земле под лиственным опадом веточках… - …заявился ее папаша и сделал мне из Стратокастера испанский воротник… - …в ольховых и ивовых зарослях. Мистер Уизли. Рон так быстро выпрямил спину, словно вместо хребта у него была пружина. Гарри, который шептал ему на ухо, схватился за челюсть и с грохотом опрокинулся куда-то за скамью. - Мистер Уизли. - Ласково позвал Снейп. - Потрудитесь открыть глаза и скажите мне, что за слово написано на доске.
*******************************
- …стану Адамитом, - цитировал Гарри с мятой бумажки, которую в данный момент держал в руке. - Сменю имя на «Августин Аврелий». Утоплю Снейпа и… - В принципе… Снейп не тонет. - Грустно напомнил Рон. Он лежал на ковре их общей спальни. - «Адамитом»? Что за… - Хорошо. Сожгу на костре. Я же Августин Аврелий. Снейп у нас - чертова ведьма. Гореть ей в аду!! Снейпа – в ад на третий срок!! Кто «за»?! Спасибо, камрады. Очень тронут. Спасибо, спасибо. Всё, я закончил. У тебя что? Вместо ответа Рон протянул свою замызганную бумажку, на которой значился лишь заголовок «Мои Планы На Будущее Или Чего Я Хочу Добиться В Жизни» и пара клякс. - Ну и ну. - Гарри написал на листе Рона: «Перестать быть хреновым идиотом». Дверь спальни отворилась, вошли Симус и Невилл. - Что я вижу? - первым делом спросил Невилл. - Мистер Уизли, у вас назначено взыскание. Странно, что вы все еще здесь. - Поганка, которая трахается с электрогитарой, - поддержал Симус. - Кривые ноги от ушей и лифчик с медиатором. Невилл демонстративно повернулся к Рону спиной и принялся искать что-то в своей тумбочке. За бред, который Рон спросонья вывалил на уроке Снейпа, с Гриффиндора срубили двадцать баллов. Теперь их обогнал Хаффлпафф. Хорошо хоть, что Слизерин и вовсе плелся в самом конце наградного списка. Это случилось из-за того, что Драко и его компания взорвали кабинет МакГонагалл в начале октября. - Хорошо, Мистер Лонгботтом. - Невозмутимо отозвался Рон. - Гарри, пошли чистить котлы. - Нет. У меня встреча с Хьюлеттом Джонсоном. Буду выступать в Кентерберийском Соборе. Симус? - Я вас внимательно слушаю. - Симус, запиши Мистера Идиота ко мне на прием. - На следующее лето нормально? - Симус взял из рук Гарри лист Рона и дописал на нем: «Вылизать ботинки Финнигана». - Нормально. Рон? Вместо ответа Рон поднялся на ноги и вышел, хлопнув дверью.
Гарри догнал его уже в коридоре подземелий. - Августин Аврелий приказывает тебе остановиться, проклятый еретик! - крикнул он, вскидывая вперед руку. Рон обернулся на него через плечо: - Здравствуй, совесть. - На колени, убогий еретик! Склонись перед Авгу… Ни слова не говоря, Рон вцепился в галстук Гарри и сделал подножку. Гарри тут же вскочил и пихнул Рона головой в грудь. - Прекратите немедленно. - Мимо пронеслась черная мантия. - Мистер Уизли, за мной. Мистер Поттер, к себе. - Я с ним, сэр. - Крикнул Гарри. Поперхнувшись от собственной наглой смелости, тут же добавил: - С вашего позволения, сэр. Рон замер, прекратив вырываться из захвата «Мистера Поттера». Но реакция Снейпа оказалась обескураживающей. Ни секунды не раздумывая, он бросил на ходу: - За мной. Оба. Гарри и Рон переглянулись. Снейп был настолько не в себе, что жестко и сильно толкнул их, когда они замешкались у входа в темный холодный класс. - Мистер Рон, ваши горшки… котлы… левая сторона класса. - Снейп стоял на пороге, рассеянно и беспрестанно оглядываясь в коридор. - Мистер ты… это… как… Парри Готтер справа… горшки… Котлы. Все ясно? Я буду в кабинете директора. Отвечать не требовалось - Профессор не слушал. - А… - позвал Рон. Тут Снейп взмахнул рукой в сторону Гарри, пробормотал еще что-то, но внезапно рванул вон из комнаты, словно гнался за кем-то. - Если мы не умерли, - прикинул Рон (для уверенности ткнув Гарри кулаком в грудь), - и не стали призраками-которые-рабы-Профессора-Зло, то какого черта обращаться с нами подобным образом? - Твои котлы слева, «мистер Рон». Рон очень бережно достал из сумки тряпку и швырнул её в Гарри. Тот спрятался за партой, скомкал кусок бумаги и запустил в Рона.
- Августин Аврелий приказывает тебе выходить с поднятыми руками! - орал Гарри через полчаса, когда Рон утрамбовывал его голову в грязный котел Драко Малфоя. - Оружие в сторону, мордой в пол, ЧЕРТ, мои зубы!! - Какой-то поганый Адамит будет мне… - начал было Рон, но тут его прервал скрип отворяющейся двери. Ни один котел так и не был вычищен. Три парты в классе перевернуты, на доске паяльником намалеван план Барбаросса или что-то весьма напоминающее. - Черт! - воскликнул Рон, отпуская Гарри. - Погано, - полностью согласился тот. Но вместо Профессора-Из-Ада дверной проем заполнила массивная фигура Хагрида. - А где… О. Здорово, ребята. - Приветствовал Хагрид, вслед за своими словами протискиваясь в класс и нагибаясь поднять опрокинутую парту. - А где Профессор Снейп? - У дир… - Рон осекся, потому что локоть Гарри врезался ему под ребро. Пока Рон восстанавливал дыхание, Мистер Поттер поздоровался за двоих и соврал: - Понятия не имеем. А в чем дело? - Пустяки. Ладно. - Хагрид запустил пятерню в бороду. - Ладно. Пустяки. - Что у нас завтра? Девчонки говорят, привезли Алконоста. - Рон приблизился и Хагрид потрепал его по голове. - Не сейчас. - Хагрид нагнулся поднять еще один стол. - Завтра и узнаете. На Хэллоуин я припас нечто особенное. Тут Профессор Хагрид сложил пальцы, поднес их к губам и чмокнул, словно «нечто особенное» было еще и вкусным. Гарри вздохнул и почесал в затылке. - Как Севе… как Профессор Снейп явится, так вы ему передайте, что я заходил. И принес. - Тут Хагрид вышел, но только затем, чтобы немедленно вернуться и водрузить на преподавательский стол огромный каменный короб. Пока бывший лесничий тащил этот гроб, с него градом лил пот. - Не сомневайся. - Сказал Гарри, поправляя очки жестом законченного ботаника. - Ну, до завтра. - Хагрид вышел, даже не обернувшись. - До завтра, Профессор. - Крикнул вслед Рон. Гарри несколько раз обошел учительский стол, который изрядно просел под немыслимой тяжестью. Итак, Гарри обошел стол и сказал: - Ты только посмотри на это… - Итак, Мистер, который Поттер. - Голос Рона раздавался глухо, откуда-то из-под парт. - Быстро взял язык и вылизал котлы. - Иди сюда. - Лизать, я сказал. - Рон вынырнул из-под первой парты и проехался грязной щеткой по загривку Гарри. - Да посмотри на это! - Гарри отмахнулся от щетки и с яростью шлепнул ладонями о крышку резного короба. - Туда смотри!! - в жесте Рона было не меньше эмоций, когда он указывал на дверь. - Сейчас придет «Севе…» и сделает нам секир-башка.
- Мерлин… - обойдя загадочный короб со всех сторон, Гарри ласково погладил каменный бок, покрытый барельефами. - Держи с той стороны, я открою. - «Мерлин», - передразнил Рон, схватил Гарри за шиворот и потащил к ближайшему котлу. - Если мы потеряем еще хоть балл, Невилл затолкает нас головой в унитаз. - Достал!! - в сердцах воскликнул Гарри и взмахнул волшебной палочкой. Через мгновение замызганная классная комната сияла ярче только что отчеканенного галлеона. - Успокоился?! Ну, так иди сюда. - Гарри спрятал палочку и снова вернулся к преподавательскому столу. - Я должен оформить завещание. - Рон принялся полировать ногти о потертую школьную мантию. - Снейп убьет нас. Тебе я оставлю свои носки. Все три. Обращайся с ними береж… - Я не доставлю Снейпу такого удовольствия. Я сам тебе башку свинчу. Выдув из себя самый скорбный выдох, на который только оказались способны его легкие, Рон подошел к каменному коробу, подхватил первый попавшийся под руку котел и с размаху сбил им одну из сургучных печатей. Гарри отошел в сторону, наблюдая. Когда все печати были сколоты, - и Рон в сотый раз уточнил, кем он хочет стать на небесах, куда его сегодня же отправит Снейп, - Гарри ухватился за крышку и потянул ее в сторону. На первый взгляд казалось, что никакая человеческая сила не способна сдвинуть эту гранитную плиту ни на миллиметр. Рон скептически усмехался. Но неожиданно неподъемная крышка с оглушительным грохотом завалилась на бок, проехалась по столу, и в довершение всего рухнула на пол и раскололась надвое. Рон и Гарри молча переглянулись. - Черт с ней, - вздохнул Рон. - Что там? Мягко ткнув Рона кулаком в щеку, Гарри запустил руку в солому, наполняющую короб до краев. Солома была сырая и пахла мокрой шерстью. - Тут какие-то… - Гарри умолк на полуслове, вытаскивая на свет божий с полдюжины деревянных коробок одинакового размера. Дерево было покрыто облупленным лаком. Рон машинально ковырнул его ногтем: - Открывай, чего смотреть. - Да. - Кивнул Гарри, не делая и движения. - Точно. Открывай. - Доказано опытным путем, что Мальчик-Который-Выживает-Несмотря-На-То-Что-Давнопорабысдохнуть… - Черт побери, Рон! - Пыль на люстре? Да? Нет? А где люстра? Ой, Мерлин, кто-то стырил люстру. Пойду разбираться. - Дурак!! - Гарри обеими руками поднял коробку и встряхнул ее. Внутри что-то сухо громыхнуло. - У нас в руках бесценные артефакты. Доставшиеся нам лишь случайным стечением обстоятельств и волею судьбы. Возможно, это трупы нерожденных младенцев, которые нужны Снейпу для сатанинских обрядов, а еще лучше, если… - Зачем ему обряды, он сам Сатана. - Рон взял вторую коробку и тоже потряс её в воздухе. Гарри снова тряхнул свою. - А, ну тебя к лешему. - С необъяснимой досадой протянул Рон и ободрал очередную печать об угол профессорского стола. Коробка распахнулась и в руках Рона оказалась некогда белая маска с прорезями для глаз и окантовкой в виде замусоленных облезлых вороньих перьев. - …После битвы, Маха, облаченная в перья черного ворона, наблюдала, как перед ней в кучу складываются тела павших. Принадлежащих к избранной ею стороне хоронили со всеми почестями под огромными камнями могильников своих кланов. Трупы врагов расчленялись… - прочитал Рон на тыльной стороне маски. - Так, здесь все ясно. У тебя что? Гарри был разочарован. С кислой миной он вертел перед собой нечто, изображающее половину стилизованного глазного яблока. - …И она пришла в мир для отмщения. Сехмет. Ее сила и ярость не знали границ. Сводимая с ума жаждой крови, она высасывала жизненные соки своих жертв. Берега Нила были завалены ссохшимися телами, трупы лежали… - Хватит. - Перебил Рон. Он с раздражением приложил маску к лицу и, чуть погодя, опустил ее в футляр. - Репаро. Сургучная печать восстановилась и Рон небрежно затолкал футляр обратно в солому. - Фигня. - Пробубнил Гарри, размахивая руками. Его лицо закрывал огромный размалеванный «глаз». - Ничерта не видно. Я похож на вампира? Полная фигня. Рон снял маску с Гарри, так же аккуратно положил ее в коробку и восстановил печать. - Давай на место поставим. - Сказал Гарри, садясь на корточки перед разбитой крышкой короба. - Эйвбери - это где? - Недалеко от Стоунхенджа. - Рон покосился на Гарри. - Тут почтовая квитанция приклеена. - Изгадили памятник архитектуры. - Вот уроды.
Рон откашлялся и перевернул страницу. - Вот. Нашел. - Сказал он, поворачивая голову в сторону Гарри. Мистер Уизли и мистер Поттер валялись на кровати последнего и занимались исследованиями. Точнее, Рон с оглушительным шелестом ворочал страницами справочника, а Поттер время от времени драл глотку зевками. Шел третий час ночи. - Читай. - Приказал Гарри. Внезапно в опущенный полог кровати врезалось что-то тяжелое и мягкое. - Заткнитесь, сволочи!! - заорал Симус, который, судя по всему, и кинул подушкой. - Дайте поспать! - выл Невилл. - Идите трахаться в гостиную!! - Дин тоже швырнул чем-то. Хай и гомон тянулись бы остаток ночи, - потому как Гарри и Рон не обратили на призывы к тишине никакого внимания, - но тут Невилл нашарил свою волшебную палочку и додумался наложить заклятие звуконепроницаемости. Взорвался цветочный горшок на подоконнике. Дин и Симус для верности наколдовали еще пару барьеров сверху. - Эйвбери упоминается в связи с этими… - совершенно невозмутимо пробормотал Рон. - Захоронениями раннего неолита. - Что-нибудь особенное? - Женщины и дети хоронились в «прихожей» гробницы. Мужчины, как положено, покоились в основном помещении. И те и другие медленно разлагались. Это особенное? Ты когда-нибудь разлагался? - Зачем Снейпу этот дешевый маскарад? - Гарри откинулся на спину и заложил руки под голову. - Надеюсь никогда этого не узнать. - Бросил Рон, который был уверен, что до сих пор чует запах гнилых вороньих перьев. - «Сехмет» - это что-то про Нил? Египетское, нет? - Гарри снова сел и подтянул к себе справочник. - Тогда какого черта это прислали из Стоунхенджа? - Спать хочу. - Всего доброго. Перевернув пару страниц, Гарри почуял неладное. Он глянул на Рона и повторил с нажимом: - Всего доброго. - Самых страшных кошмаров, Мальчик-Который. Поскольку на лице Рона было выражение полной обескураженности, Гарри сдержал ответную реплику и просто ткнул кулаком в ткань полога. И тут же взвыл от боли. - Что за черт?! Рон, какого… - Поздравляю, Мистер Поттер, - Рон обеими ладонями схватил руку Гарри и принялся ее трясти, ежесекундно кивая головой. - Счастливого Рождества. Как? Не Рождество? Ай-яй-яй. Видимо, Хэллоуин. - Ты только подумай… - покачал головой Гарри и хлопнул Рона по плечу. - Счастливого Хэллоуина. Кельтский Новый Год, праздник мертвых и ночь почтения. Сутки, в которые потусторонний мир открывается реальному, мертвецы и духи выходят веселиться или рыдать, проведать родственников, взглянуть на свои могилы и увести за собой детей. Хэллоуин, в который все заклинания усиливаются тысячекратно. «Сайленцио» оказал эффект титановой стены. - У тебя одна? - Рон потянулся к подушке, но Гарри ударил его по руке. - Сегодня ночью тебя придут проведать все твои родственники. Вся усопшая Ирландия. - Гарри подтянул к себе единственные подушку и одеяло. - Господи, дай сил. Спокойной ночи. Вздохнув, Рон скомкал покрывало и засунул его под голову. - Спокойной ночи, чтоб ты провалился.
Снейп обошел ящик еще раз и в сотый раз спросил: - Точно? - Решил свести меня с ума, вот это - точно, - отозвался Люпин. - За… - Снейп умолк, но тут же быстро сказал: - Замечательно. Люпин был уверен, что Снейп хотел сказать «Заткнись». - Прислали из Эйвбери, из отдела Контроля. Разумеется, могли и поцарапать. - Ремус Люпин погладил пальцами длинную глубокую трещину, шедшую вдоль крышки короба. - Путь не близкий. Да и Хагрид не балетный танцор. - Какой дегенерат мог приклеить почтовую квитанцию на Святого Себастьяна? - Снейп склонился над барельефом, чуть не елозя по нему носом. Он аккуратно оторвал желтую почтовую бумажку от каменной поверхности. Люпин улыбнулся, наблюдая за сосредоточенными движениями Снейпа. - Какой дегенерат мог бы подумать, что под католическим святым он найдет такое? - Люпин взмахнул волшебной палочкой и каменная крышка плавно опустилась на пол, чуть не придавив Снейпу ногу. Тот заметил это, но ничего не сказал. Ремус вытянул из соломы первый попавшийся футляр, нежно провел по нему ладонью и открыл. Сургучная печать растворилась в воздухе. Снейп не выдержал и подошел ближе, заглядывая Люпину через плечо. - Нет, нет, нет. - Пробормотал он, когда Люпин потянулся надеть маску на лицо. Несмотря на предостережение, Люпин никак не мог противостоять своим неожиданным желаниям. Внезапно ему с такой силой захотелось накрыть кожу лица деревянной поверхностью маски, что ради осуществления этого намерения он мог бы сделать что угодно. Снейп грубо перехватил его руки и с силой отвел их в сторону. Маска брякнулась на пол. - И вас рекомендовали как ответственного специалиста. - Протянул Снейп, нагибаясь и подбирая. - Сколько платят? - Достаточно. Достаточно, чтобы ты подавился от зависти. - Да, Люпин. Конечно. Вы на пике популярности. - Эти штуки… творят чудеса. - Люпин протянул Снейпу раскрытый футляр и тот брезгливым жестом шлепнул туда маску. Люпин заметил, что после этого пальцы Снейпа дернулись, словно отряхивая грязь. Еще Люпин заметил, что слишком пристально следит за Снейпом. Скользкая Вольдемортовская проститутка, подумал Люпин. - Эти, как вы изволили выразиться, «штуки» щепетильно собирались по всему свету, прежде чем вы начали швыряться ими во все стороны. В процессе реставрации несколько человек были убиты, еще больше - ранены, а уж свихнувшихся вообще не счесть. Но вам это, безусловно, не интересно. Снейп листал страницы огромного фолианта, сильно смахивающего на гроссбух. Потирая подбородок, он выглядел рассеянным. Люпин остро почувствовал раздражение. - Так что это? - как можно беззаботнее спросил он. Снейп поднял на него тяжелый взгляд и некоторое время молчал, раздумывая. - Это «личины». - Произнес он наконец. - Глаза богов. - Я всегда считал тебя богохульником. - Религий, как и богов, вовсе не великое множество. Их мало, они одиноки, у них тысячи имен. - Теологический диспут? - А, - Снейп махнул рукой. - В мире слишком много необъяснимого, чтобы я мог позволить себе быть атеистом. - Новая песня. - Раздражение Люпина сменилось удивлением. - Никогда бы не подумал. - Надевая маску, ты становишься глазами бога в этом мире. Так, по крайней мере, сказано в инструкции. - Снейп попытался пошутить. - Но сегодня Хэллоуин. Черт знает, что это может значить. - Молока не дождемся. На утреннюю газету можно не рассчитывать. Снейп, пойдешь на бал в своем обычном костюме Бэтмена, или есть что… - Ха-ха. - Сухо каркнул Снейп. - Обхохотаться. Люпин, маггловский миг дурно на вас влияет. Раньше не думал, что такое возможно, но вы становитесь еще большим тупицей. - Как думаешь отметить это дело? - Люпин улыбнулся. - Настоящий шотландский виски. - Снейп выглянул в коридор: - Хагрид, отлично. Можете забирать. Утром вернется Альбус и найдет этому должное применение. Если есть что спросить - делайте это немедленно. Мы с Уполномоченным мистером Люпином будем где-нибудь далеко и будем пьяными.
Он посмотрел на часы. Оказывается, он не проспал и часа. Странно, потому что он чувствовал себя удивительно бодрым. Бодрым и алчущим движения. Он ткнулся в полог, но тот ответил ему стальной твердостью. Раздраженно рыкнув, он ударил в ткань еще несколько раз, но это не принесло никаких результатов. Внезапно он отвлекся на запах и тепло. Оглянувшись, он долго, не мигая, смотрел на Рона. Тот спал лицом вниз, накрыв голову рукой, вторую подложив под щеку. Мятое покрывало валялось поодаль. Гарри упруго развернулся, в одно движение оказавшись рядом. Аккуратно потрогал его за теплую шею. Рон не отреагировал. Его дыхание оставалось размеренным и глубоким. Неожиданно Гарри понял, что у него пересохло во рту. Его обуяла такая страшная жажда, что хотелось стонать от бессилия. В голове засело «Пить». Пить немедленно. Сейчас. Сейчас и навсегда. Чтобы струилось вдоль языка, грело зубы, ласкало десны… Пить - не воду. Гарри издал звук, сильно смахивающий на хныканье. Он ударил кулаками в матрас, потом еще раз и еще. Рон и тут не проснулся. Гарри принялся его тормошить, но Рон как будто погрузился в летаргию. «Тук» Гарри вздрогнул и прислушался. Звук повторился. Глухой, наполненный скрытой силой, резкий и непристойный, как раздвинутые колени. «Тук-тук». Гарри сглотнул и закрыл глаза. Медленно наклонился. Потянул Рона на себя, переворачивая его на спину. Откинул робу, задрал ему рубашку, расстегнул ремень брюк, приложил ухо к животу. Туда, где пульсировала, звала и гнала кровь нижняя полая вена. - Черт, черт, черт, - чуть не плакал Гарри. И тут словно что-то ударило его по затылку. Он отстранился и изумленно огляделся. Жажда притупилась. Гарри высунул язык и провел по нему пальцем. Рот взорвался горчичной болью. Упершись одной рукой в спинку кровати, Гарри навис на Роном, вглядываясь в его безмятежное спящее лицо. Ему казалось, что он впервые смотрит на человека, с которым дружит столько лет. В темноте рыжие волосы казались черными, блестящими как стекло. Гарри запустил в них свободную руку и сгреб жесткие пряди в кулак. Покачиваясь из стороны в сторону, Гарри тихонько постанывал от желания сжать кулак сильнее, поднять голову Рона и разбить ее о спинку кровати. Он стонал и не понимал, что мешает ему это сделать. Каждую секунду он ненавидел Рона всем сердцем, но в следующее же мгновение бесконечно стыдился себя за это. Неожиданно он осознал, что смотрит на Рона так, как смотрела бы незнакомая женщина. Он видел широкие скулы, приплюснутый нос и тугие мышцы, натянутые под кожей живота. Видел выпирающую кость как раз там, где были приспущены школьные брюки. Гарри наклонился, лизнул Рона в живот и тут же сильно укусил. Сквозь сон протянув «А-а-ай», Рон приоткрыл глаза. Казалось, он начинает просыпаться от звука собственного голоса. И первое, что он увидел, когда зрение обрело привычную четкость - это перекошенное лицо Гарри. Перепугавшись, Рон со всех сил толкнул Гарри в плечо. Тот ударился спиной о заколдованный полог и как будто бы пришел в себя. - Ты что творишь? - Рон осоловело оглядывался, лихорадочно пытаясь застегнуть брюки. - Останови меня. - Взмолился Гарри так жарко, что Рон испугался еще больше. - Останови меня!! Поскольку после этих слов Гарри бросился на него с кулаками, Рон ничего не ответил. Защищаясь от неожиданно яростных ударов, он ни секунды не воспринимал происходящее как розыгрыш. В голосе Гарри было что-то, что заставляло бить в ответ. - Сделай же что-нибудь, черт побери!! - кричал Гарри, разбивая Рону нос и ужасаясь содеянному. Густо и лениво потекла кровь, почему-то кажущаяся Гарри белой. Он навалился на Рона всем телом и принялся безудержно слизывать с чужого лица то, что тушило сокрушающую жажду. Как голодная собака, которая вылизывает уже пустую миску. Рон, опрокинутый на спину, обнаружил, что Гарри вдавил его руки в матрас, и вырваться нет никакой возможности. - Каж… - Рон закашлялся на полуслове и замер. Гарри чуть отстранился, продолжая жарко дышать прямо в чужую переносицу.
Снейп правил классом и учениками с бестактной начальственностью, не щадившей подросткового самолюбия. В этом было его удовольствие, но даже десерт набивает оскомину, если есть его постоянно. Поэтому сегодняшний вечер Профессор Зельеделия был намерен провести вне стен Хогвартса. - Вы чувствуете эту вонь? - спросил Снейп, принюхиваясь. Стоящие посреди коридора Люпин и Минерва переглянулись, но промолчали. Мрачно глянув на них исподлобья, Снейп признал на лицах окружающих ярко выраженную тактичность. - До встречи. - Невероятно холодно слил Снейп и развернулся на каблуках. Минерва сказала: - Стыдитесь, Ремус. Подростковый возраст уже давно покинул нас обоих. - Впрочем, в ее голосе не было укора и Люпин только усмехнулся. - Посмотрите в глаза фактам. Снейп ушел, а запах остался. Мы несправедливы к Северусу. - Тише, Минерва. - Люпин пожал ей руку. - До завтра. - До завтра. - Вздохнула МакГонагалл. Вонь начала казаться все более навязчивой. Люпин догнал Снейпа уже у ворот школы. Он приноровился к широкому шагу Северуса и молча пошел рядом. - Я не… - Молчите, Люпин. - Сегодня Хэллоуин. Будет обед. Праздничный обед, и не только в Хогвартсе. Если ты понимаешь, о чем я. Дети, тыквы, танцы. Тра-ля-ля и тому подобное. Северус? Снейп взглянул прямо в лицо Люпину: - Вы правы, в Хогсмиде тоже будет шумно. - Ну, так «Зиг-Зауэр»? - Ну, так. - И пиво там отличное. - Отличное пиво. Люпин, отпустите мой рукав.
*****************************
- Ну что, Веселый Роджер, с добрым утречком! - Даже не буду спрашивать, чем мы тут занимались, - глухо отозвался Рон, перекатившись спиной вверх и накрыв голову руками. - Отлично. Можно сделать вид, что ничего не бы… - Гарри провел ладонью по опухшему лицу, огляделся и вздохнул, перебивая сам себя. - Ох-хо-хо. - Заныл, посмотрите на него. - Крикнул Рон, подпрыгивая на развороченном матрасе. - Лучше подумай, что скажешь маме, сестренка. - Гарри почесал затылок. - Что меня оттрахал лучший друг. Надо бы сходить в туалет. Повеситься на простыне. - Не все так… печально. - Ура!! Какая радость!! Меня оттра… - Заткнись!! - Гарри отвесил Рону подзатыльник, но тот в долгу не остался. Несколько минут они мутузили друг друга. - Мы подумаем об этом потом. - Гарри перестал размахивать кулаками и Рон тоже оставил драться. - Надо выбраться отсюда. Рон со всей силы ткнул по пологу локтем и тут же истошно взвыл: «Да когда же это кончится?!». Гарри сделал было движение, чтобы сочувственно потрепать его по плечу, но Рон ударил его в бок. - Не приближайся ко мне!.. И… всякое такое. - Задолбал крыситься!! - уже по-настоящему разозлился Гарри. - Давай нормально поговорим. - А, ну да, - патетично произнес Рон. - Давай. Нормально поговорим о свадьбе. Гарри закрыл лицо ладонями, мрачно вздохнул, после этого запустил обе пятерни себе в волосы и потянул в разные стороны, словно надеясь, что голова отвалится и укатиться куда-нибудь на Антильские острова. Он сидел так и молчал довольно долго, потому что Рон наконец подал голос: - Ладно тебе. Вроде как… - Не знаю, что и думать. - Пожаловался Гарри. - Я тоже. - Забудем это. - Забудем это. Учитывая, что события прошлой ночи в головах обоих сынов Гриффиндора отпечатались весьма смутно, такое решение далось им легко и принесло несказанное облегчение. - Не знаю, что на меня нашло… - Начал было Гарри с энтузиазмом, но Рон взревел, затыкая уши: - НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ! - И не болит ничего? - Ах ты, крысё… - Пить хочется. - Перебил Гарри, тупо глядя перед собой. - Рон, я хочу пить. Рон перепугался так, что его пробил холодный пот. Он замер и через секунду истошно закричал. Щеки Гарри раздулись, лицо угрожающе покраснело, но тут он внезапно расхохотался и опрокинулся на спину. - Придурок!! - восхитился он.
Совесть. Зачастую это то качество, от которого мы предпочли бы избавиться в первую очередь. Муки совести можно сравнить с зубной болью. И если это сравнение прокатывает, то Невилл Лонгботтом сейчас мучился кариесом, гнилым нервом и цингой одновременно. Жизнь казалась ему отвратительно несправедливой. Он ходил вокруг кровати, глухо занавешенной пологом, из-под которого не доносилось ни звука. «Если хочешь, можешь выпустить их», - заметил Дин Томас, натягивая мантию утром. «Только помни, что из-за этих дятлов мы теперь предпоследние по количеству баллов, - Симус сказал это голосом, не терпящим возражений. - Хоть раз пусть получат своё сполна. Понял, Невилл? Если я увижу их на балу в честь Хэллоуина, я сильно огорчусь. Честно». «ВСЕ мы ОЧЕНЬ огорчимся», - признался Дин будто бы по секрету и Невилл удрученно повесил голову. Совесть, именно. Его уже начала третировать совесть. К полудню эти пытки стали невыносимыми. В конце концов, Невилл взмахнул палочкой и, проклиная свою мягкотелость, произнес рассеивающее заклинание. Спальня взорвалась криками и бранью. Невилл оторопело потянул в сторону ткань расколдованного полога и замер. По растерзанной кровати, среди рваных простыней и перьев из подушки, клубком метались две сцепившиеся фигуры. Невилла поразило, с какой яростью Гарри и Рон охаживали друг друга зуботычинами. - Лучшие друзья, подумать только… - Едва слышно пробормотал Невилл. Он был вконец обескуражен. - А! Доброго утречка. - Как ни в чем не бывало, обратился к нему Гарри, отдуваясь и откашливаясь. - Лучшие друзья, это ты верно сказал. - Так же пытаясь отдышаться, прохрипел Рон, демонстративно снимая перышко с носа Гарри. Гарри ударил его по руке. Рон утробно зарычал, и тут… Тут ноги Невилла подкосились и сердце пропустило несколько ударов. Потому что он увидел нечто, обрушившее все его представления об этом мире. Гарри, словно между делом, перехватил занесенный кулак «лучшего друга» и поцеловал Рона в шею. - А… - сказал Невилл. Рон вздохнул и запустил свободную руку в волосы Гарри, словно человек, смирившийся с неизбежным. И готовый получать от этого удовольствие. - А-а… - сказал Невилл. Гарри подался вперед всем телом, так и не выпуская крепко сжатого кулака Рона. - А-а-а!! - сказал Невилл.
***********************
Девчонки из Райвенкло помахали им, а Чанг даже улыбнулась. Прохладно, правда, но чего уж придираться. Гарри несколько натянуто хохотнул и взмахнул рукой в ответ. Они с Роном стояли у стены, спиной подпирая картину. Картина явно нуждалась в подпорках, потому что создавалось впечатление, будто она сейчас отвалится вместе со стеной. Холст топорщился и пузырился буграми в самых неожиданных местах. Во всяком случае, это очевидно шло вразрез с изначальной задумкой художника. Когда Чанг и ее фрейлины удалились за поворот, Гарри с Роном еще немного постояли для убедительности. Внезапно их вальяжность сменилась стремительностью. Они отклеились от картины, Рон молниеносно отодвинул холст в сторону и из-за него вывалился Невилл Лонгботтом. Гарри тут же подхватил его за ноги, Рон - за шкирку, и они бросились бежать. - Он сказал, что вполне способен доставить себя самостоятельно. - Тяжело переводя дыхание, на бегу заметил Рон. - Это было, пока он был жив, - Гарри чуть было не добавил: «придурок», но вовремя сдержался. Ему не хотелось в десятый раз за день чинить чертовы очки. - Пока он был жив и просил не трогать его. - Никогда бы не подумал, что он такой толстый. - Рон отпустил плечи Невилла и тот стукнулся головой об пол. - Я тоже. Давай подождем, пока он не закоченеет? Черт, ты только посмотри. Его задницей мы подмели весь коридор. - ТЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИ, что мы вообще наделали!! - взвился Рон. - Он же абсолютно мертвый!! Коридор… В жопу коридор!! Что нам делать с этим?! - Спокойно. - Похлопав Рона по плечу, примирительно пробормотал Гарри. - Могло быть хуж… А, ладно. - «ЛАДНО»?! - Рон не кричал, но его сдавленный шепот был не ниже по шкале энергичности. - Паникёр. - Гарри потирал подбородок и морщил лоб.
- Давай спрячем его в шкафу Снейпа?! Пусть наконец сделает с ним, что хочет. Хоть все баллы снимет, хоть ногти вырвет, хоть съест его к чертовой матери. - Звучит интересно. - Нет. Я передумал. Не хочу уроке по Зельям шинковать яйца Невилла… только потому, что Снейп по рассеянности принял их за почки саламандры. - А ну заткнись!! Проклятье!! - сдержанность Гарри как рукой сняло. Он смертельно побледнел. Рон замер и понял, что близок к панике. До его слуха донесся отзвук беседы и торопливых шагов. Казалось, вот он - грандиозный и позорный финал, но… - Сюда. - Рон схватил Гарри за шиворот и пнул стену ногой. Вопреки ожиданиям Гарри, нога Рона не превратилась в блин. Совсем наоборот – в глухой каменной стене открылся проем. Не тратя слов попусту, Гарри и Рон затащили тело Невилла в чулан и залезли следом. Едва это произошло, воздух затрепетал и словно бы сгустился. - Кладка вернулась на место. Снаружи нас никто не видит, но мы видим все, что происходит там. - Пояснил Рон, в доказательство своих слов опирая безвольного Невилла на невидимую стену. - А почему я ничего не знаю об этом месте? - Нас не видно, но отлично слышно. - А почему я бла-бла? - шепотом повторил Гарри, снимая очки и протирая их рукавом свитера. - Потому что я вожу сюда своих девчонок. Если бы ты знал про это место, Мальчик-Который-В-Расцвете-Полового-Созревания... - Составили бы расписание. - Пожал плечами Гарри. - Фиговый ты друг, прав был Невилл. Гарри потыкал Невилла носком ботинка. Поддерживать беседу Невилл мог только одним способом. Он стал пахнуть. - Борода Пендрагона! Да он обмочился!! - Гарри обхватил голову руками. - Выходит, он только сейчас и умер. - ЧТО?! - Тонус мышц - чпок - и нету его. - Пояснил Рон. - А раз до сих пор мышцы мочевого пузыря не расслаблялись, значит, пациент скорее был жив, чем чпок. - Ты откуда это все знаешь?! - взвизгнул Гарри, на что Рон загадочно промолчал, грубо зажал Гарри рот ладонью и оттащил в самый дальний угол чулана. Кто-то остановился прямо напротив их убежища. По закону подлости, это был именно Северус Снейп собственной персоной. - Вы чувствуете эту вонь? - спросил Снейп, принюхиваясь. «Нам кранты», - протянул Гарри, зажимая нос пальцами. Расплывчатые фигуры по ту сторону стены молчали. «Если ты возьмешь вину на себя, то я останусь на свободе и вызволю тебя из Азкабана. Ты вроде как привык страдать и всякое такое», - предложил Рон. Предложение было воспринято без энтузиазма. - До встречи. - Холодно раздалось голосом Снейпа. «Неужели пронесет?!» - замер Гарри, развернувшись и нюхая шею Рона. Он устал зажимать себе нос. К его удивлению, шея пахла приятно. Даже, можно сказать, притягательно. Минерва что-то сказала. - Тише, Минерва. - Люпин пожал ей руку. - До завтра. - До завтра. - Согласилась МакГонагалл. Еще немного потоптавшись, она медленно побрела по направлению к дортуару Хаффлпаффа. Рон тяжело и долго выдыхал счастливый вздох облегчения. - Еще немного и я бы сделал лужу, круче Невил… Эй, хорош уже! Можем идти. - Рон попытался отодвинуться от Гарри, но тот наступил ему на ногу и не двинулся с места. К изумлению Рона, Гарри обнюхивал его шею, ухо, затылок и даже волосы. Рука Гарри властно и жестко держала его за ухо. - Вы начинаете серьезно меня беспокоить, Мистер Поттер. - Для начала заметил Рон. - Куда спешить? - Можем оставить Невилла у порога лазарета. С запиской: «задолбал кашлять». - Да-да. Точно. - Гарри не обратил на слова Рона ни малейшего внимания. Он бесцеремонно задрал ему свитер и рубаху, и принялся водить ладонями по его спине. - Очумел!! - прошипел Рон, вздрагивая от холодных и жадных прикосновений. Гарри внезапно понял, что кожа, запах и тепло Рона погружают в то первобытное состояние, при котором он видел Рона глазами женщины. Властной и старой, капризной, возбужденной, не способной противостоять сиюминутным желаниям. Жажда возвращалась. Удивлению Гарри не было предела. Стоя за спиной Рона, он жестко вцепился ему под подбородок, заставляя запрокинуть голову и прижаться всем телом. Гарри осторожно поцеловал Рона там, где сквозь кожу рвался седьмой шейный позвонок. Во рту немедленно разлилась терпкая горечь.
Словно вы проснулись и поняли, что выздоравливаете после долгой и тяжелой болезни. Сегодня - первый день, когда мир снова пробуждает интерес и вы чувствуете слабость, нежность к самому себе, и присохшую к деснам соленую слюну. Вот что это было.
- Гарри! - позвал Рон, ударив его локтем в живот. Вместо ответа Гарри сплюнул. Ощущение чужой кожи на губах не исчезло. - Пошли. - Он подхватил Невилла за ботинки и выразительно наморщил нос. Рон, как в прошлый раз, со всего размаху пнул колеблющийся воздух и тот рассеялся, пропуская наружу.
- Нет. Есть в этом что-то неправильное. - Гарри в полном, на первый взгляд, одиночестве, сидел на пне и ныл. - Есть в этом что-то от навязчивой идеи. По сути, то, что я, как последний дебил, напялил на себя эту маску в Хэллоуин - это еще полбеды. Могло быть хуже. Я мог бы подцепить сифилис или… Ох-хо-хо. Как трудно жить. Рядом с пнем лежал Дин Томас, щеголяя перебитой шеей. - Понимаешь… - Гарри слез с пня и, кряхтя, нагнулся приподнять тело Дина. - Понимаешь, он тоже совсем «не вкусный». То есть… ты понимаешь, что я хочу сказать. НЕВКУСНЫЙ. Гарри тащил Томаса к кромке озера. Пятки Дина оставляли борозды на снегу. - Невилл? Так я подумал, что он пресный, потому что он во всём такой. - Гарри пинками загнал тело Дина в воду. Оно и не думало тонуть, мерно покачиваясь на поверхности. - Финниган? Ну, он тоже был… как сырое тесто жевать. Тогда я насторожился. - Гарри корягой оттолкнул тело от берега и оно направилось к плавающим неподалеку Лонгботтому, Симусу, Чанг и еще двум девчонкам, имена которых значения уже не имеют. Все вышеперечисленные были мертвы. - Но когда я понял, что они ВСЕ такие, - Гарри поднял несколько камней и принялся кидать их трупы. - Все, кроме тебя, Рон… ладно, что толку. Пойдем к Хагриду. Еще успеем посмотреть на Алконоста. Оставив свое унылое развлечение, Гарри развернулся и побрел к сторожке Хагрида, на занятие по Уходу за Магическими Существами. В полном безмолвии ему на плечо опустился огромный черный ворон.
Как и полагается в день всех святых, эти самые святые поминались сегодня особенно часто, потому что в условиях сокращенных уроков Гриффиндор получил в компанию Слизерин. Иными словами, все сегодняшние занятия проходили у неутомимо враждующих Домов одновременно. Гарри опоздал к началу урока и постарался незаметно втереться в толпу учащихся, окружавших Хагрида и его очередное термоядерное зверьё. В своей непривычной рассеянности, Гарри не сразу заметил, что эта часть толпы пестрит исключительно серо-зеленым. - Кого я вижу. - Манерно протянули прямо у него над ухом. Гарри не отреагировал. Тогда Малфой отвесил ему подзатыльник и произнес: - Тебя не учили здороваться со старшими по званию? По Слизеринским нестройным рядам пронесся хохоток. И тут Гарри сказал, ни к кому, в общем, не обращаясь: - Наверное, я выгляжу удивительно. - Что?.. - Наверное, я выгляжу как человек, который, получив желаемое, понял, что сильно переоценил это. - Это?.. - Драко был несколько растерян. - Это. Желаемое. Я сильно переоценил желаемое. Я как бы получил торт, но он как бы оказался соленым. - Ого. - Драко почувствовал, что окончательно сбит с толку. Гарри выглядел не просто несчастным - само по себе это стало бы приятным сюрпризом для принца Слизерина, - но нет, Гарри выглядел как человек, с наслаждением предающийся своему несчастью. И собирающийся мстить за это всему, что его окружало. Драко, будучи одним из того, что на данный момент окружало грустного Гарри, почувствовал себя несколько нехорошо. Тем не менее, он воскликнул с неприкрытой бравадой: - А это что за чучело? Ты продал свою сову, чтобы купить новые носки? Слизеринцы снова засмеялись. Гарри повел плечом, на котором сидел ворон: - Возможно, для тебя было бы лучше, если бы Рон и вправду оказался чучелом. Малфой. В этот миг ворон взвился и круто спикировал на Драко. На фоне белых деревьев птица показалась всполохом черного огня. Через секунду Драко замертво рухнул оземь. Наступила гробовая тишина. Остальные были живы, но ликования по этому поводу не испытывали.
Двери обеденного зала распахнулись и вошел Рон. При этом вид у него был - загляденье. Твидовые брюки гольф, полосатые носки и настоящие взрослые туфли, а не какие-то там подростковые ботинки. Прямые рыжие волосы ниспадали челкой на один глаз. Свитер был лихо обвязан рукавами вокруг пояса, узел школьного галстука приспущен. При этом он мурлыкал себе под нос увертюру из вагнеровского "Летучего Голландца". - Говорят, папаша этого балбеса когда-то с совладельцем держал магазин музыкальных товаров в Манеже, знаменитом театральном здании в центре Манхэттена, на углу Шестой авеню и 43-й улицы. - Поприветствовал его Гарри, замахиваясь хоккейной клюшкой. Мистер Поттер стоял на одном из длинных крепких обеденных столов и играл в хоккей. Произнеся свою приветственную речь, он со всего маху ударил по голове Грегори Гойла, которая в данный момент служила шайбой. Голова Драко Малфоя была нанизана на подсвечник на столе Дамблдора. Сам директор был прибит к креслу гвоздями и обмотан скотчем, чтобы не падал. - Мистер Поттер, сколько вы выпили за обедом? - весьма ловко имитируя тягучий выговор Малфоя, поинтересовался Рон, на ходу запрыгивая на стол и вооружаясь большой деревянной клюшкой. - Видал я его родителя. Это недоразумение не смогло бы произнести слова "Манеж", а не то, что там работать. Хоккейными воротами служили многочисленные руки и ноги, теперь уже и не сказать, чьи. Гарри опустился на колени и заглянул под стол. С хлюпающим жирным звуком он вытащил откуда-то голову Лаванды Браун. Голова была замечательна своими впалыми бескровными щеками, закатившимися глазами и гримасой ужаса на лице. Держа ее за волосы и размахивая ей во все стороны, Гарри сделал вид, будто снова целится: - А очисти-ка горизонт, девочка. В ответ на это Рон лишь переминулся с ноги на ногу, удобнее устраиваясь перед "воротами". Со склизким шелестом от конструкции отвалилась чья-то нога, и ворота приобрели вид буквы "г". - Но пасаран. - Сказал Рон, ничуть этим не смущенный. - Ты обедал? - Дай-ка вспомнить, - Гарри почесал щеку. - Перепробовал весь Слизерин и того бугая из Райвенкло. Знаешь, они тоже абсолютно безвкусные. Так, туда-сюда… Иногда пахнет горчицей, иногда лимоном. Знаешь, я думаю, все дело… - В чем? - Рон как следует размахнулся, отбил удар и голова Лаванды вылетела в окно. - В твоем ирландском духе! Ты очень вкусный ирландец. - Шотландец!! - громко воскликнул Рон, показывая Гарри крепко сжатый кулак. - Папа у меня шотландец. Отчасти. Мы галлы и каледонцы. - И верно ты, краса шотландских гор, сейчас станцуешь рил? - Скоро праздничный ужин. - Вздохнул Рон. - А ты поел всю школу. Никого в живых не осталось. Чем мы будем ужинать? Если бы ты пил кровь, нам бы хватило недели на две. Так нет - ему нужен дух! Энергия! Тьфу. - Нет. Я уверен, что кто-то еще остался. - Гарри отбросил клюшку в сторону и поковырялся ногтем в зубах. - К тому же, мой друг, ты не дашь мне умереть с голоду. Тон этого утверждения сильно насторожил Рона. Он запахнул ворот рубашки и спрыгнул со стола. - Ну нет! Иди-ка сюда. - Гарри соскочил на пол вслед за Роном, проворно забежал вперед и закрыл собою двери залы. - Mon Dieu. - Вздохнула голова Малфоя. - Que vais je venir? - Я потом над этим подумаю. - Через плечо бросил Рон, все еще обиженный за то, что накануне Драко обозвал его «чучелом». - Ничего хорошего не обещаю. Гарри поймал Рона за галстук и притянул к себе. То, что Рон был выше его как минимум на полголовы, в данный момент оказалось очень удобным обстоятельством. Рот Гарри тут же оказался у ложбинки ключицы. Когда Гарри начал «пить» гордый «ирландский дух», ноги Рона подкосились и он громко выругался. Гарри был рад, что Рон оставался рядом с ним. Таким же веселым, паникером и бессмертным. Бессмертным! Его можно было «пить» бесконечно и единственное, что могло случиться с Роном – это легкий обморок. Было бы чертовски скучно коротать вечность с Аргусом Филчем или, упаси боже, с какой-нибудь Парвати. Гарри не преминул высказать эту мысль вслух, искренне надеясь польстить. Чего, впрочем, ранее за ним не водилось. - "Вечность"! - усмехнулся Рон. - Предполагается, что я сдохну от счастья. Мистер Поттер, ты – бесполезная реинкарнация. Ничего больше. Мы с тобой давно умерли. Через пару дней наши личности станут воспоминанием, а тела окончательно оккупируются богами, которым мы по незнанию распахнули дверь в этот мир.
Да, так он и сказал. Необыкновенно длинная фраза для Рона.
И еще он вздохнул, стягивая рубашку через голову, не потрудившись даже расстегнуть ее. Сладко и терпко запахла его кожа. - Ну, пара-тройка дней у нас есть. - Гарри усмехнулся и стал резкими, нетерпеливыми движениями развязывать галстук.
- Почему ты назвал богов – одинокими? – снова спросил Люпин. - Не прошло и получаса, а вы уже нагнали на меня тоски. – Пожаловался Профессор Снейп. Судя по взгляду, направленному на потолок, жаловался Снейп именно ему. Наверняка, если бы одна из потолочных балок вняла жалобам и обвалилась на голову Люпина, это очень развеселило бы Снейпа. – Потому, что в итоге они всегда остаются одни, Люпин. И это делает их вечную жизнь невыносимой. - Нам пора возвращаться. Скоро полночь. - Потому что их чувства и мысли не имеют ничего общего с тем, что есть оные в исконном своем значении. Мысли и чувства – это привилегия и вымысел людей. Люпин взял Снейпа под локоть и помог подняться. Оба порядком набрались. - Да ты пьян, Снейп. - Иногда, когда они смотрят на людей и видят их копошащимися в своих радостях и бедах, они испытывают зависть. - Пьяный профессор Зельеделия. - Поэтому боги будут убивать друг друга за право единого владения душами людей, возможностью радовать и огорчать их, оделять их щедротами и равнодушием. Чтобы испытывать чувства, им приходится становиться смертными, крадя тела людей… Какой позор… Позор ведь, верно? - Какой чертовски пьяный профессор Зельеделия. - Боги, как олицетворения человека, его выдумка, могут жаждать только власти и выживания... И ради этого они будут убивать, убивать и убивать. Демонстрируя свою власть и подтверждая собственное право быть живыми. И когда они прикончат последнего человека, они примутся друг за друга… - Я сейчас поцелую пьяного профессора Зельеделия. - …Поэтому ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Боги ступили на почву нашего, этого мира. Они принесут с собой Апокалипсис и… Люпин, черт возьми, что вы делаете?!
********************************
Поздней ночью, почти под утро, Профессор Снейп и Уполномоченный Люпин возвращались в Хогвартс, беспечно не обращая внимания на вспышки молний над замком, тучи голодного воронья и тяжелый запах разложения.
У Англии нет постоянных друзей и врагов, есть только постоянные интересы (с)
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Отправлено: 09.10.05 01:48. Заголовок: Re:
Сюжет более чем закручен. Пришлось перечитать несколько раз. *задумалась* в оригинальности трактовки не откажешь. тем ни менее напоминает фарс. Фарс на день всех Святых.) Элементы юмора, философии и "дарка" смешаны воедино. Чем-то притягивает, чувствуется авторский стиль, но одновременно есть и некая рваность изложения (что вполне может быть задумкой.) Заинтересовало. Спасибо.
mobius очень понравилось)) изящный текст : настоящий экшн (умопомрачительная динамика и легкая цельная композиция) + здоровая доля цинизма (ирония в духе Хэллоуина, рассказов Генри Джеймса), мальчишки описаны правдоподобно, вкусно - и Вы ни разу не скатились в стеб!))
в финале подумалось, вот вселились бы боги в Снейпа и Люпина... как это господа опоздали)) и Снейп бы тоже с удовольствием кого-нибудь съел... масса пространства для полета фантазии...
в общем, прочитал на одном дыхании, и с большим удовольствием. спасибо, автор
Я ФИГЕЮ! Не, вы серьезно прочитали?! Я никогда в жизни не клался на форум, решил попробовать. Сел, нагнал пурги и, поскольку настроение питейное и философствующее, думал: ТАК. Ща мне тут все опустят, и тогда можно смело считать, что жизнь не удалась, жена красивая и изменяет (непременно, как же иначе?!), детей хорошо, что нет - были бы дебилами. Кошка - и та подалась в гебисты и стучит на меня. ОФИГЕТЬ!! Спасибо за такой ваш мазохизм над собой!!
АГА! Heldar, я тебя раскусил! Ты из общества "Психиатры в Помощь Убогим"!! Я ТЕБЯ РАСКУСИЛ! Не надо меня жалеть (*высокопарный жест рукой*), я обойдусь без ваших "прекрасных"! Хм... хотя... это... Знаете, доктор, меня мучают кошмары! Мне приснилась М. Спивак! Кстати. Если серьезно. Какой пайринг (не люблю это слово) тебе больше всего нравится?
Тока такое уже точно где-то было. "Мышиный король и Гарри", кажись : ) Не помню, чье, не помню, где. А что такого могут делать/не поделить/открыть Гарри и Щелкунчик - ОООО!
Гордость - это невидимая кость, которая не дает шее согнуться.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Отправлено: 10.10.05 21:31. Заголовок: Re:
В этом сумбуре безусловно только одно - стильность изложения. Все остальное чересчур. Даже в сюре прикалывает логика и стройность, тут все вальём. Впрочем, я не ценитель подобных текстов Рад, что рискнули кинуть текст на форум
Denatrisse НУ, так в том-то и дарк!! Разлагаемость молодежи, новое поколение совсем непотребное растет!! КАК ЖЕ вы не усекли, что это просто вопль социальный!! Аа-а-а, к черту!! Пойду, еще один напишу, там тоже все умрут и вот уж за то собес мне точно льготу отвалит. Как идейному и... слабоумному.
Casey, для тебя - ВСЕ!! Все, что хошь! Черт побери, как я в шоке, что ты это прочитал! теперь я знаю, что ради дружбана ты пойдешь на все.
Pale Fire НИФИГА СЕБЕ, елки-моталки, ТЫ?! это ТЫ?! Нет. Это глюк, стопудово, это глюк... так, собес мне должен двойную льготу...
Люциус Малфой СЮР?! Слышь, ты, мистер! Я в этом сюре уже шестой год живу! Я что, для того месяц в крематории отработал, чтоб потом мне сказали, что жизнь и разложенность нашей молодежи - это СЮР?! Может, ваще гротеском обложите О_+!! Да наша молодежь и не такое может! И ваще я против милицейских сериалов! Пусть лучше волшебники друг друга мочат.
А если серьезно, то какой чересчур может быть в бессмыслице? СПАСИБО ЗА ПОДДЕРЖКУ! Серьезно
Casey слышь... ты... это... вроде как мне тыщу бакинских должен... ГАГАГА! Лучше скажи, у стеба в плане фанфиков вообще есть будущее или все шутки давно написаны и уже ничерта не смешно и никада не будет? (А Пэйл мы отловим и заставим рассказать все, что прошло за те два года!)
mobius В том не дарк, в том правда жизни) Я здесь не заметила ни глубоких мыслей автора о распущенности нашей молодежи, ни его социального вопля - для меня фик не нес такой нагрузки. Но в любом случае, получилось у Вас неповторимо стильно
Должен, каюсь! Но не отдам! А отдам - когды приедешь! Будущее есть, но как всегда на актуальные темы. То бишь на то что модно! Отловим. Да! И ВСЕ ВЫСКАЖЕМ НА СЧЕТ ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА НАД ПЯТИКНИЖИЕМ!!!!!
Гордость - это невидимая кость, которая не дает шее согнуться.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Отправлено: 11.10.05 02:11. Заголовок: Re:
mobius Ну, хоть не на макаронной фабрике Я не сказал, что это сюр. Я сказал, что это "валье" А тема разложения молодежи мне как-то кажется слишком гламурной))
цитатаТока такое уже точно где-то было. "Мышиный король и Гарри", кажись...
удивился)) какая связь-то? щелкунчик - это типа *очарованный принц*, а мышиный король - это большая толстая мышь... с тремя головами... дьявольская разница!
ну да хрен с ним, хочется рождественского дарка - и все тут!
А мне понравилось - очень мрачно и очень сюрреалистично. Хотя, честно говоря, совершенно не в духе вселенной Роулинг. Ну, не пишет она в таких крупных масштабах (и спасибо ей за это), у нее не может быть богов и т.д. Хотя, все равно хороший ориджинал. Именно как ориджинал. И это не G, а PG-13 как минимум - столько секса и насилия...
Очень интересная вещь. Сначала читать не хотела, через три абзаца втянулась, потом к середине опять перехотела читать, а уж после - меня не смогли оторвать даже вопли моего кота о том, что ему надо давать кушать. Отлично! Впечатлило, понравилось. Даже кое-где заставило призадуматься.
а мне тоже чуется стеб в этой вещи. что я могу сказать? хорошо как обычно. правда, чуть хуже чем обычно прописанны характеры. но может, этого и добивался наш многоуважаемый автор? некой небрежности?
шикарная вещь на мой взгляд) Очень своеобразная, очень стильная, а потому нестерпимо интересная для меня. У меня только одно желание: пусть снейп с люпином хоть раз выживут. Нормально выживут - без сумасшествия, которого мне и так хватает, без еще чего-нибудь, что вы, автор, можете (уж в этом я уверена ))) придумать. Это к тому, что еще фики будут? И, кстати, на этот я тож разрешение прошу можно?)
Ну, и объясни мне этот феномен. Я еще не дочитала, особых проблем не замечаю, но феномен этот сам по себе слишком для меня феноменален.
Мне нравится твой Гарри. Мне только твой Гарри и нравится, чессслово. Впрочем, как и Рон. Они живые люди, а не роботы с миссиями спасти мир и быть предельно тупым, как в большинстве фиков. Я люблю фики, в которых Рон поумнее других будет. А к тебе мое отношение ты уже знаешь. :)
А я не пишу оригинального. Я одноклеточный паразит и... а,ну да. Я ж говорил. Да кто его читать-то будет! А так - наваяешь голимый стремный фанфик и с хорошей девчонкой познакомишься : ) Зачем оно - оригинальное? В стол? Не, лучче "глушить в луже рыбу динамитом" (с) Роза и получать удовольствие от издевательств над чужими героями. Еси тока специально для тебя, девчонка с АБАЛДЕНАЙ аватарой!
цитатаДва года назад Вы на мое письмо не ответели...
Два года назад моей дочке был год, и я не отвечала на огромное множество писем... Да и почта - зверь глючной, у меня тогда как раз почтовый ящик накрылся.
Грей НЕТ!! Я на это не согласен!! Я... я так хотел... так надеялся и верил... Тьфу на вас, пошел сам стирать. Спасибо за гвозди! Я как раз не завтракал. Так, разделишь ли со мной мои скромные колеса?! : )))))))
ооо, любимый автор:) И на форуме.....Приятный сюрприз! Комментировать фик не буду......ибо словами это не описать:) Как всегда -стильно. Выше всяких похвал
Здравствуйте! Позвольте выразить свое восхищение Вашим талантом. Обожаю ВСЕ Ваше творчество вообще! И этот фик не стал исключением и очень меня порадовал. Цинизм, Кровища, Юмор... вот три составляющих Ваших фиков за которые я их особенно люблю... В общем, восхищеннные оды я могу петь часами... Большой респект и так держать!
mobius Да не за что)))) А вот ложной скромности не надо) Она, конечно, как и шрамы, мужчину украшает и все такое, но слышать подобное от автора, от которого млеет весь ру-нет... За комплимент аватару -спасибо) ЗЫ: Ток я не милок А уж скорее "милка"
Никому не нравится Рон. А мне нравится! Не актер (хотя Гринт мордой вышел как раз свойский, тошта надо), а в книжке. И ваще, друзья главных героев - самые клевые чуваки!! У них и денег всегда в заначке есть и в шахматы играть умеют, и полконя отдадут, и девку от героя завсегда уведут, чтоб не мешала геройствовать. СПАСИБО!!
Плюс этого фика в красивых фразах. А минус – в замутнёности. Я здесь дарка не увидела, абсурд очевиден. Зато стёб неплохой. Я даже пару раз засмеялась.
Весьма оригинально. И занятно. Как начала читать про грибочки Снейпа, так и не смогла остановиться до слов "все умерли". А как всё хорошо начиналось...
А в чём тут дарк? Я понимаю, что все поумирали, но автор это так легко подал, будто ничего серьёзного и не произошло. Есть места где я смеялась, а это уже что-то значит.
О, нет! Чего-чего, а этого у тебя достаточно. ;) И знаешь? Тебе удается удержаться от дурного пафоса и фальши, которые я так ненавижу. А еще у тебя классный стиль: так здорово "прыгаешь" от "высокостей" к чуть не площадной лексике. Ритм этот рваный... И как можно, написав такое, опасаться недостатка страстей? Все есть.
Отправлено: 07.12.10 10:09. Заголовок: 1348 — время, когда ..
1348 — время, когда на континенте свирепствует чума, прозванная «Черной смертью». Деревни и только-только зарождавшиеся города вымирали до последнего ребенка, поля возделывали одни, а собирать урожай уже приходилось другим, улицы замерли, в порты перестали заходить корабли, церкви пустели так же, как и королевские дворы — никто не мог спрятаться, и только крысы бегали по грязным улицам. Казалось, они единственные обитатели Парижа, Рима, или Кастилии.
Это произошло в Англии за шесть-восемь лет до «Черной смерти». На британских островах о чуме не вспоминали вот уже почти пять веков. Власти успешно удавалось предотвращать большие эпидемии, и король Эдуард Третий, который был коронован как раз в 1340 году, так же как и его предшественники, старался делать все возможное, чтобы не пустить смерть на порог английских земель.
Солнце садилось, окрашивая уже слабым сиянием пустую площадь. Голодные собаки лаялись друг с другом за кусок заплесневелого хлеба, иногда водили носом по воздуху, вдыхая холод осеннего вечера. Площадь пересекали длинные тени голых деревьев; опавшие листья давным-давно унес ветер. Небо было серо-голубого цвета, какое всегда бывает поздней осенью, и сейчас по нему пролетала стая черных ворон, чьи крики вкупе с лаем собак только подчеркивали пустоту и заброшенность. Торговцы и бродяги, священники, и местные жители прятались кто где от необычайно холодного для осени вечера. Только городская охрана стояла на страже, невзирая на погоду.
Инквизитор стремительно пересекал площадь, черную рясу развевал пронизывающий ветер, норовя скинуть капюшон с низко опущенной головы. Собаки, еще издали завидев его, жались друг к другу. Они будто чуяли исходящую от него опасность. Служитель церкви был высок и худ, его черных глаз боялись все, кому не посчастливилось встретиться с ним взглядом. Светилась в них какая-то непонятная темная искра. Местные жители называли его дьяволом, священники — «Бич божий», и это было не случайно. Он мог в считанные минуты, без пыток, без угроз о геенне огненной заставить еретика признаться и молить о пощаде. Эта его способность помогала не только на допросах, но и в разговорах с братьями на богословские темы. Его не могли переспорить, Святое Писание и труды Отцов Церкви он знал наизусть, ему не надо было переходить на крик, чтобы доказать свою мысль. Сам образ его — угрюмый и холодный, лишал собеседника чувства уверенности. Хотелось поскорее закончить разговор, уступив ему, и уйти от него подальше.
Инквизитор направлялся вниз по склону к реке — в сторону городской тюрьмы, находившейся за площадью. Это было старое каменное здание с казематами в десять на двенадцать футов, и огромным подвалом, где проводились допросы и пытки. Многие обходили это место стороной, стараясь не прислушиваться к доносившимся оттуда воплям и стонам, и только бродяги подпирали старые обшарпанные стены, в надежде получить хоть какие-то вещи от тех, кто не выдерживал и умирал. Стража, которая обычно располагалась в одной из более-менее отапливаемых и оборудованных для жилья комнат, выбрасывала вещи, или то, что от них оставалось, на улицу. Большинство из них были окончательно испорчены после пыток огнем, но бродягам не приходилось выбирать — брали то, что им кидали.
Подходя к огромной дубовой двери, обитой железом, инквизитор посмотрел на небо — вороны, сопровождавшие его, летели дальше на запад, своим карканьем разгоняя тишину, накрывшую город. Сегодня было очень холодно, воздух будто звенел от мороза, все застыло в ожидании первого снега, и пар изо рта еще больше напоминал о неминуемом приходе зимы. Вздохнув, мужчина обернулся — собаки, те, которые были на площади, следовали за ним на почтительном расстоянии, наблюдая своими голодными, одичавшими глазами. Свора остановилась в самом начале переулка, не рискнув идти дальше: они тоже чувствовали своим звериным нутром, что в этом человеке есть что-то дьявольское. Инквизитор холодно усмехнулся, под стать осеннему вечеру, и зашел внутрь.
В коридоре было ненамного теплее, чем на улице. Факелы освещали низкий потолок, затянутый паутиной, и пол, усыпанный соломой, по которому бегали крысы. За первым поворотом вниз уходила большая каменная лестница. Она вела в комнату пыток. Обычно оттуда доносились крики и скрип металла, но сейчас было тихо. Открыв еще одну дверь и наклонившись, чтобы не удариться головой о перегородку, инквизитор зашел в небольшое помещение, где его уже ждал палач и первоначальный протокол допроса над молодым юношей из деревни.
— Святой отец, — тихо, с поклоном сказал невысокий коренастый мужчина в черном балахоне и протянул помятый свиток. — Он не признался.
Инквизитор протянул руку, чтобы взять документ и поморщился, увидев на нем пятна уже засохшей крови. Он вспомнил время, когда сам проводил пытки. Это было в самом начале его инквизиторской деятельности, и тогда он не гнушался любыми методами, чтобы вырвать признание. Сейчас он доверяет этот процесс палачам и их помощникам, а сам ведет уже непосредственно допрос.
— Не признался? — инквизитор тихо хмыкнул. Такое бывало очень редко. Мужчина, что стоял перед ним, хорошо знал свое дело, а значит, если заключенному есть в чем признаться, он непременно это сделает. У него просто не оставалось другого выхода. — Отведите его в камеру, я скоро подойду.
Коротко кивнув, палач вышел, а инквизитор, сев за большой стол, на котором было установлено несколько свечей, принялся читать.
Факелы освещали небольшую комнату, стены которой были увешаны странными орудиями. Свободного места почти не наблюдалось — все было заставлено различными железными приспособлениями, щедро обагренными кровью. Посередине стоял стол, на котором находись только чернильница и чистые листы бумаги. Воздух в комнате был очень спертым — пахло кровью, жар от небольшого камина, в котором калились длинные щипцы, не давал вздохнуть полной грудью, тут же опаляя легкие.
Это была самая теплая комната во всем здании.
Инквизитор зашел в камеру и внимательно посмотрел на заключенного. Юношу держал один из помощников палача, второй стоял возле входа. Казалось, юноша был рад, что его держат, иначе бы он упал, — настолько был вымотан. Увидев вошедшего, мальчик судорожно сглотнул и зажмурился. Инквизитор же не отводил от него взгляда, внимательно изучая нанесенные ему увечья. Ничего особенного: свежие следы от плети, которые еще местами кровоточили, и мокрая одежда — результат пытки водой. Достаточно глубокая царапина на скуле свидетельствовала о том, что мальчишка посмел огрызнуться. В протоколе было написано, что он — сын кузнеца, но теперь следователь сомневался в этом — подозреваемый был слишком щуплым для такой тяжелой работы.
Инквизитор сел за стол, положив перед собой протокол допроса, и, поставив на него локти, сплел пальцы в замок. Он, не отрываясь, смотрел на дрожащего юношу и ждал, когда тот откроет глаза. Тишину нарушал только треск поленьев, да тяжелое дыхание одного из стражников. Два помощника напряженно переглядывались между собой, желая поскорее уйти. Они боялись показного спокойствия следователя, его расслабленной позы и черного цепкого взгляда, ждущего, когда мальчишка посмотрит на него. Это был взгляд хищника, выжидающего свою жертву, взгляд, просчитавший все на несколько ходов вперед. Создавалось впечатление, что обладатель этого взгляда прекрасно знает, когда и где подсудимый сделает ошибку. Тот охранник, который держал мальчишку за плечо, хотел уже резко встряхнуть его, чтобы нарушить давящую тишину, но инквизитор не позволил — только посмотрел в глаза, и этого было достаточно.
Треск поленьев медленно отсчитывал минуты.
Наконец, когда тишина стала невыносимой, мальчик открыл глаза и со страхом посмотрел на сидящего перед ним мужчину. Увиденное напугало его еще больше, чем палач со своей плетью. Спокойная, почти расслабленная поза, легкая полуулыбка на тонких губах, длинные, паучьи пальцы, сплетенные в замок. Внимательный взгляд. Сердце начало бешено колотиться, мальчик не понимал, почему не начинается допрос. Чего хочет этот черный человек? А тот будто и не собирался ничего делать — сидел и ждал.
Это была часть допроса. В одном из ранних трактатов Ангелического Доктора инквизитор прочитал весьма интересное рассуждение — «О надеждах и желаниях страждущих». Конечно, речь шла не о процессе допроса, но, тем не менее, была там важная мысль, которая привлекла его — «верующий ждет от Бога знаков, чтобы ведать, как действовать ему — слепому и невежественному». Вот и этот мальчик ждал от хмурого мужчины хоть какой-то реакции, чтобы понять, как поступить ему дальше. Ведь перед ним был инквизитор — самый главный здесь, именно он вел процесс, но его молчание не давало юноше ни единой подсказки. Следователь молчал до тех пор, пока мальчик уже было не открыл рот, чтобы сказать хоть что-нибудь.
— Здесь написано, что твой отец кузнец. Но ты не похож на кузнеца. Ты что, не помогаешь ему?
На юном лице решительное выражение сменилось недоуменным — мальчишка уже настроился оправдываться, но неожиданный вопрос сбил его с толку. Мужчина слабо улыбнулся — именно этого он и добивался.
— Я… да… нет.
Во взгляде промелькнуло раздражение, и мальчик испуганно вздрогнул.
— Мой отец кузнец, но я не всегда помогаю ему. Редко… он говорит, что я недостаточно сильный для этой работы, и он мне позволяет только отвезти товар на рыночную площадь. Я в поле работаю, у господина Мальсибера.
— Значит, ты крестьянин. Хорошо…
Инквизитор посмотрел в свои листы, и мальчику тут же стало легче дышать. Все-таки это было страшно — смотреть в его черные пустые глаза. Он судорожно сглотнул — уж лучше его глаза, чем все те вещи, что стоят вокруг. Они притягивали взгляд своими страшными, непонятными формами. Мальчик не знал, что при помощи этих приспособлений можно сделать с человеком, и от этого становилось еще страшнее. Фантазия подбрасывала один образ ужаснее другого, а из-за бликов огня, что освещали железо, местами проржавевшее от постоянных контактов с человеческой кровью, казалось, что все эти машины живые, и им совсем не требуется рука палача, чтобы изувечить тело преступника.
— Читать умеешь?
От неожиданности мальчик вздрогнул и с трудом оторвал взгляд от шипастого кресла.
— Немного… Меня матушка учила.
— Ее имя?
— Так меня ведь уже спрашивал вон тот госпо…
— Ее. Имя.
Этот голос был настолько холоден, что мальчик поежился, несмотря на то, что довольно-таки близко стоял к камину. Один из стражников, тот, что был у двери, с каким-то непонятным выражением лица посмотрел на него. Видимо, был удивлен тем, что мальчик посмел перечить старшему.
— Лили, дочь Уильяма.
Инквизитор вновь посмотрел в свои записи. Он знал эту женщину: она, так же как и ее муж, торговала на рыночной площади. Крикливая, рыжая, с зелеными глазами — типичные признаки ведьмы. Собственно, из-за нее мальчишка здесь и оказался. Два дня назад его мать обвинили в колдовстве, и протокол ее допроса был сейчас перед следователем. Мучили ее недолго — слабое женское тело, не привыкшее к боли, позволило провести допрос быстро и, что наиболее важно, эффективно. Пробежав глазами еще раз ее ответы, инквизитор слабо улыбнулся — катарка. Они заполонили своей ересью почти всю Европу, обращая в дьявольскую веру добропорядочных прихожан. Святой Инквизиции приходилось вести по нескольку судов в неделю, за месяц сжигалось около сотни еретиков, и вот опять — перед ним сын женщины, уличенной в ереси и служении дьяволу. Инквизитор тяжело вздохнул.
— Она говорила с тобой о Спасителе?
— … д-да … говорила.
Мальчик был очень напуган и сбит толку. Он ожидал совсем не этого. От мальчишек из деревни он наслушался многого про пытки и издевательства, которые происходили в городской тюрьме. Эти мальчишки чаще него бывали в городе, и он им верил. И когда его привели сюда, он был готов ко многому. Например, к палачу с его плетью, но не к такому спокойному разговору. Правда сооружения, что стояли вокруг, не давали ему расслабиться. Он чувствовал, что, возможно, все еще впереди.
Внезапно, будто вспомнив что-то, он резко поднял голову и быстро заговорил:
— Нет, нет, она не ведьма! Это все наша соседка, она наговаривает на мою матушку! У нее дочь захворала, торговля совсем не идет — вот она и завидует! Она наговаривает, наговаривает…
Голос, такой звонкий поначалу, становился все тише и тише. Мальчик вновь опустил голову и стал рассматривать свою старую обветшалую обувь, не смея поднять взгляд на мужчину. Инквизитор посмотрел на него с интересом. Действительно, показания давала женщина, ребенок которой умер сегодня утром. Собственно, мужчина был склонен думать так же — что это всего лишь зависть. Но вот слова, вырванные под пытками, говорили о гораздо большем преступлении, чем сглаз.
— Что она говорила тебе?
Заключенный с надеждой поднял взгляд на следователя:
— Она… она сказала, что это моя мать виновата в болезни ее ребенка. Но это не так! Моя мать — не ведьма, и колдовать она не умеет!
Мальчик резко оборвал собственную речь. Так на него еще никто не смотрел — словно он грязь, прилипшая к святому алтарю. Его будто окатило неким смрадом, захотелось вжать голову в плечи и спрятаться за помощника палача, держащего его.
— Что тебе говорила твоя мать о Господе нашем?
Юноша решил, что инквизитор спрашивал об их соседке, а теперь растерялся и не знал, что ответить. Специально матушка не беседовала с ним на эти темы, ведь для этого есть священник и церковь. Но иногда, вечерами, она отводила его вглубь комнаты и рассказывала о жизни их Спасителя.
— Ну… иногда она рассказывала про его деяния, говорила, что Он такой же как и я, и она, и… и… и все остальные люди. Что Он жил так же просто, как мы живем, и тоже работал…
Мальчик чувствовал, что что-то не так. То, что он говорил, было правдой, конечно же. Зачем же ему перевирать слова матери? Но только сейчас, когда он произнес все это вслух, он понял, что ничего такого не рассказывал священник их церкви, куда мальчик исправно ходил.
— Она молилась при тебе?
— Да.
Дальше спрашивать не имело смысла — мальчик подтвердил все обвинения в ереси, предъявленные его матери. Катары не признавали церквей и молились прямо под открытым небом, или у себя в домах. И то, что мальчишка лепетал о Христе, тоже подтверждало ее вину. Сам того не ведая, он подписал ей смертный приговор. Завтра она будет сожжена.
Осталось выяснить только одно.
— А ты что думаешь о Спасителе?
То, каким тоном был задан вопрос, натолкнуло юношу на мысль, что от ответа будет зависеть его дальнейшее местопребывание и даже, возможно, жизнь. Что же ему ответить? Мальчик решил, что лучше всего сказать правду, и открыто посмотрел в глаза инквизитору:
— Я… ну, то есть, мне, если… если честно, мне кажется что… в общем, что это неправильно. Ну, то, что говорит священник, когда… когда мы приходим к нему в церковь.
Рука, держащая его за плечо, резко сжалась, вырвав болезненный вскрик. Инквизитор хищно прищурился и чуть наклонился вперед. Мальчик судорожно сглотнул, но отступать был не намерен.
— И что же он говорит?
— Что Бог-Творец благой, и любит нас. Но… но как же то, что схватили мою мать? Или вот еще… У нас в деревне есть несколько плохих мальчишек, я сам видел, как они кидались камнями в соседских собак. А когда я попытался, ну… сказать им, что так нельзя, то они и в меня начали кидаться. И много еще чего… Если Бог хороший, то почему он допускает дурные дела? Если он сотворил этот мир, то значит и зло сотворил тоже он. И если…
Инквизитор так резко поднялся, что стул позади него громко проехался ножками по каменному полу. Его черные глаза полыхнули яростью, бледные кисти рук конвульсивно сжались в кулаки, а тонкие губы превратились в линию. Заключенный, не ожидавший столь резкого движения, отшатнулся назад, и, если бы не рука, держащая его, то наверняка бы упал.
— Да как ты смеешь?!
Яростный вскрик пробрал мальчика до костей. Эхо от громкого возгласа еще не успело смолкнуть, как за ним последовал четкий и не предвещающий ничего хорошего приказ:
— Вон.
Для стражников это короткое слово прозвучало как благословление. Они до дрожи в коленях боялись инквизитора, и то, что он поднял голос, на их памяти произошло впервые. Они никогда не видели его в такой ярости.
Эхо их шагов уже смолкло, но мужчина продолжал молчать, встав напротив юноши и скрестив руки на груди. Все оказалось гораздо хуже — перед ним был не сын катарки, нет, мальчишка придерживался взглядов куда более опасных, чем те, в которых обвинили его мать. Слова юноши указывали на одну из еретических сект, которых в Англии было сравнительно немного — гностицизм, и, вполне вероятно, мальчишка был одним из них. Инквизитор нахмурился. Скорее всего, он принадлежал к манихейцам — несколько лет назад ему как раз довелось вести дело, связанное с этой ветвью еретического учения.
Следователя не только разозлил ответ мальчишки, но и испугал. Конечно, он, как представитель истинной веры, обязан истреблять неверных — в этом заключался его долг и как верующего, и как помощника Бога. Давая клятву инквизитора, составленную еще Бернардом Ги в его «Наставлении инквизиторам», он обещал Церкви и Богу, что полностью отрекается от заблуждений и ересей, а также от любого колдовства и ведовства, совершающегося или должного совершаться с помощью святынь или по отношению к Святому Телу Христову. Инквизитор еще раз глубоко вздохнул. Несмотря на все свои клятвы, иногда ему казалось, что манихейцы, эти представители гностической ереси, правы, и Бог действительно творил зло наравне с добром.
Но сейчас было время не для собственных сомнений в Святом Писании, нужно было решить вопрос с мальчишкой. С мальчишкой, который, похоже, не собирался отказываться от своих слов. Он смело смотрел ярко-зелеными глазами в черные и уставшие глаза инквизитора.
— Ты неправ. Еще Великий Августин говорил, что зло — это отсутствие добра, а не сила, равная ей. Зло происходит от свободной воли первого человека, которому запрещено было есть плоды с Древа Познания. И теперь, в наказание, все мы прокляты свободной волей. Это наш крест — делать выбор.
Мальчик нахмурился. Ему была непонятна речь инквизитора:
— Но ведь если делать выбор в ваших силах, то отпустите мою мать. Вы же свободны в своем выборе. Вы можете отпустить ее. Она не колдунья. Она… она всего лишь моя мама.
— Она еретичка! И будет наказана за свою ересь. И ты, мальчик, тоже… еретик.
— Нет. Нет!
Глаза юноши расширились от удивления и возмущения, он собрался спорить до конца, но продолжить свою речь не успел — мужчина резко развернулся и подошел к непонятному сооружению. Его глубокий, но холодный голос заполнял собой небольшую комнату. Инквизитор говорил громко и размеренно, будто читал лекцию.
— Знаешь, что это?
Мальчик отрицательно помотал головой, не сводя пристального испуганного взгляда с бледной руки, лежащей на длинном железном болте. Мужчина стоял рядом с небольшой скамейкой, к которой был прибит деревянный столб, с прикрепленным железным ошейником, на болте которого и покоилась рука инквизитора.
— Это гаррота. Преступник сидит здесь, а на его шею надевают этот ошейник. Края закручивают при помощи болта, и заключенный медленно задыхается. Только представь себе — быстро вздымающаяся грудь, крики отчаяния, хохот толпы, следящей за действиями палача.
Инквизитор начал медленно закручивать болт. Скрип ржавого железа разнесся по подвальному помещению. Мальчик побледнел.
— А вот это — пресс для черепа. Подбородок преступника находится здесь, на перекладине. А сверху, на голову, надевают это приспособление, видишь, оно похоже на крышку, полностью обхватывающую череп? Благодаря этому длинному винту расстояние между перекладиной и крышкой уменьшается. Сначала дробятся зубы и челюсть, затем… — Инквизитор посмотрел на юношу. Тот стоял совершенно белый, его трясло, а глаза были зажмурены. Мужчина слабо улыбнулся, еще немного, и мальчишка признается. Он пошел дальше.
— Вот это устройство, на которое ты старался не смотреть весь вечер, называется железная дева. — Инквизитор стоял рядом с большой фигурой в его рост, повторяющей телосложение человека. Он открыл железную дверцу, которая протяжно заскрипела, и отошел в сторону, чтобы мальчику было лучше видно. Внутри оказалось полое пространство, стенки которого были усеяны шипами. С внутренней стороны двери тоже были острые шипы, но подлиннее. Затравленный зеленый взгляд метался от шипа к шипу, будто пойманный в ловушку. — Преступник заходит внутрь, и дверь закрывают. Шипы устроены таким образом, чтобы не навредить смертельно. Такая пытка может продолжаться в течение дня.
Следователь медленно подошел к очередному приспособлению.
— Это кол. Палач, тот который бил тебя плетью, вводит его в задний проход, а потом ставит вертикально, и преступник медленно по нему съезжает под тяжестью собственного тела. Чтобы его крики не заглушали молитвы, ему одевают вот этот железный кляп. Видишь, здесь выступ, он заходит глубоко в горло, а на затылке фиксируется болтом, чтобы еретик не смог его выплюнуть.
Мальчик мелко и часто дышал, затравленно смотря на проржавевший остроконечный выступ.
— Дыба.
Мужчина поднял веревку, валявшуюся на полу, и перекинул через стол, заляпанный кровью предшествующих осужденных.
— Еретика привязывают за руки и ноги и растягивают. Растягивают до тех пор, пока не рвутся мышцы. Силу растяжения можно регулировать…
Мужчина внезапно запнулся. На короткий миг ему почудилось растянутое мальчишеское тело, с привязанными руками и обнажившимся торсом. Испуганно тряхнув головой, он развернулся к осужденному.
— Готов ли ты отречься от своей ереси и принять истинную веру Господню? Если ты скажешь, кто научил тебя таким мыслям, то твоя участь будет менее страшной. — Инквизитор пристально смотрел в глаза юноше. Видел в них страх… и уверенность в своей правоте. И хрупкое, почти на самой грани, доверие к его словам. — Тебе нужно лишь покаяться. Возможно, ты думаешь, что тебе не в чем каяться, но это не так. Ты поддался дьявольскому искушению, ты поверил, что Бог может быть злым. Мальчик, твоя душа отвернулась от света, и никто, никто, кроме Спасителя не поможет тебе.
Инквизитор ждал типичной реакции на свои слова — слезы, мольбы о пощаде, заверения в преданности истинной Церкви, обещание выдать всех, кого только захочет инквизитор, лишь бы спасти свою душу от геенны огненной и свое тело от невыносимой боли. Но в ответ получил только детский затравленный взгляд. И трясущуюся нижнюю губу.
— Но мне не в чем признаться. Я… я не виноват ни в чем. Вы же сами… сами попросили, чтобы я сказал то, что думаю.
— Мальчик, то, что ты думаешь — ересь, и противоречит Святому Писанию. Ты признаешь свою вину сейчас, или тебя будут пытать, и ты признаешь ее позже. Я предлагаю тебе первый вариант.
— Но я не виноват! Я не виноват, что так думаю! Оно само так выходит…
Глаза инквизитора расширились, и он резко вздохнул.
— Само выходит? Хочешь сказать, тебе дьявол нашептывает такие мысли? Хочешь сказать, что ты одержим бесами, и не несешь ответственности за свои слова? Полагаешь, что я поверю тебе, прочту молитву, изгоняющую зло, и отпущу? Ты действительно настолько наивен?!
Мужчина был в ярости. Этот мальчишка, этот жалкий тощий крестьянин, трясущийся как осенний лист на ветру, и смотрящий на него своими невозможными глазами, этот грешник смел ему перечить! Инквизитор разбирался с такими юнцами в два счета. Никто, никто за очень долгое время не перечил ему так, как сейчас этот мальчик. Более взрослые мужчины ломались уже от первого удара плети палача. А этот нет. Стоит, высоко подняв голову, и не собирается отступать. Безумец.
— Ты представляешь, что тебя ждет? Ты манихеец. — Мальчик растерянно посмотрел на него. Он понятия не имел, кто это. — Это хуже, чем катар. Тебя ждут часы и часы пыток перед сожжением. Надзиратели будут сменять друг друга, а ты не сможешь даже присесть, чтобы передохнуть. Или нет — ты будешь сидеть вон на том стуле с шипами. Хочешь, чтобы тебе загоняли раскаленные гвозди под ногти? Хочешь, чтобы испанский сапог раздробил тебе голени? Ты слышал когда-нибудь, как хрустят кости? Мальчик, мальчик, тебя ждут страдания. Вся эта ночь, завтрашнее утро, день, вечер, следующая ночь. И так — пока ты не признаешься. Или… пока не умрешь. Если ты не покаешься, твоя душа попадет в ад. Ты никогда не почувствуешь любви Господа — он не любит еретиков, он отворачивается от них. И от тебя отвернется, если ты не отречешься. Твоя душа… твоя смелая юная душа будет корчиться веками после того, как изуродуют твое тело. Никто… совсем никто, мальчик, не придет и не спасет… Ты в моей власти… В моей…
Голос мужчины становился все глуше и задумчивее. Что-то странное начало твориться в этом подвальном помещении и в душе инквизитора. Он сделал шаг к юноше, не прекращая смотреть в его глаза. И только сейчас он заметил, насколько в комнате жарко. И насколько ярок взгляд мальчишки. В них светилась смелость и отчаянная решимость. Это завораживало, инквизитор привык совсем к другим взглядам. Ему пришла в голову мысль, что, возможно, его мать действительно ведьма, и она смогла передать свой дар сыну. Инквизитор не сразу понял, что с ним происходило. Он вздрогнул от озарившей его мысли — это искушение дьявола. Потому что больше никак нельзя объяснить то непонятное чувство в груди, которое мешает дышать, и ту тяжесть внизу живота, которую он усмирял молитвами и постом на протяжении многих лет.
Но разве… разве дьявол может быть настолько прекрасен? Разве может быть у него такая чистая белая кожа? Разве бывает у него настолько открытый и доверчивый взгляд? Дышать становилось все труднее, в голове помутилось, и будто влекомый чужой волей, мужчина сделал еще один шаг к мальчику. Но тот не отшатнулся, он сам был словно околдован. Ему было страшно, и в то же время он непонятно откуда знал, что мужчина не сделает с ним ничего жуткого. Неожиданно для самого себя он доверился инквизитору. Правда, сам не понимал, откуда у него это доверие. От его обещаний не причинить вреда? От уверенности в собственной невиновности? От мысли, что если он доверится своему палачу, то тот не посмеет запятнать это доверие? От темных глаз, выражающих эмоции, которые мальчик видел впервые в жизни? Он не знал. Он просто потянулся своей еще детской, невинной душой к этим уставшим, все знающим, почти стариковским глазам, в поисках защиты и тепла. Он искал в них обещание, что все будет хорошо, и готов был отдать всего себя абсолютно бескорыстно, просто… наверное, просто потому, что рядом стоял именно он — тот, в чьих руках было его спасение. Мужчина шагнул ближе, и мальчик совершенно необдуманно облизнул пересохшие губы. Увидев это нервное движение, инквизитор на миг оцепенел, а затем… словно подчиненный чужой темной воле наклонился и прижался к ним своими тонкими и холодными губами. Сердце колотилось где-то в горле, колени подкашивались, ему одновременно хотелось прижаться плотнее, и в то же самое время отскочить, убежать как можно дальше и навсегда забыть ощущение этих юных губ. Когда он почувствовал робкое прикосновение — влажное и теплое, то резко отпрянул, широко распахнув глаза и удивленно смотря на приоткрытые губы мальчика. Юноша еще раз провел по ним языком, и взгляд инквизитора наполнился пониманием. Повторяя его движение, мужчина почувствовал кровь на своих губах. Эта кровь была из-за ссадины на щеке, он потянулся к ней, замечая, как дрожат кончики пальцев, и осторожно обвел запекшуюся корочку, непрерывно спрашивая себя, что же он творит. Совершенно неожиданно мальчик жалобно всхлипнул и уткнулся лицом в черную рясу. Это было странно — отец никогда не прикасался к нему так осторожно. Отец вообще никогда его не жалел. И теперь, испуганный и уставший, он жался к большому теплому телу, к человеку, проявившему к нему участие, всего лишь дотронувшись до щеки. А инквизитор был словно громом поражен — он невидящем взглядом смотрел в стену за спиной мальчика, и не смел вздохнуть, настолько страшно было от мысли, что он сейчас сделал. Он ждал, когда его поразит гнев Господень, но вокруг было тихо, минуты медленно текли, а маленький мальчик, тихо всхлипывающий на его груди, не превращался в дьявола, чтобы утащить его соблазненную душу в ад.
И вот, когда к нему пришла уверенность, что он не будет прямо сейчас испепелен, его мысли наполнили другие образы. Греховные, порочные и… такие притягательные. Однажды в монастырской библиотеке, инквизитор видел книгу, повествующую об одном из страшных грехов человечества — содомии. Там были миниатюрные гравюры, изображающие грешников, предающихся разврату. Он, в то время еще послушник, рассматривал эти картинки со смесью ужаса и тайного, грязного любопытства, боясь, что его увидит настоятель. Вот и сейчас, спустя столько лет, его наполнило чувство стыда вкупе с вожделением к юному и так доверчиво жмущемуся к нему телу. Желание осуществить то, что он увидел и запомнил, попробовать, почувствовать, каково это — страсть тела, стало настолько непреодолимым, что он коротко застонал сквозь зубы, зажмурившись и крепко прижимая к себе застывшего мальчишку. Наклонив голову, он на этот раз сам провел языком по теплым и мягким губам, слизывая остатки запекшийся крови. Мальчик в ответ резко выдохнул и еще крепче вцепился в жесткую черную ткань, запрокидывая голову и закрывая глаза, вверяя себя человеку, так несмело его целующему. Это было невероятно, с ним еще никогда такого не происходило — был ли виной пережитый страх или боль от плети, или может, все дело было в том, что мальчика целовали впервые, но он отдался мужчине полностью, ничуть не сопротивляясь даже тогда, когда тот начал срывать с него одежду, давя на плечи, чтобы мальчик опустился на пол. Было необычно и немного страшно чувствовать жадные, неловкие прикосновения холодных ладоней, мокрые неуклюжие поцелуи в шею и щеки, и даже тогда, когда в него уперлось что-то твердое и горячее, он не стал вырываться и кричать. Чтобы ни делал с ним мужчина, мальчик был уверен, что тот все делает правильно. А в инквизитора будто бес вселился. Сначала прикасаясь осторожно и робко, а затем неистово, он мял податливое тело, вдыхал запах юности, и не мог остановить собственных стонов. Для него это было впервые — прикасаться так к чужому телу, и теперь он не мог насытиться ощущениями, которые затмевали его разум яркими вспышками удовольствия.
Словно в бреду, он шептал какие-то бессвязные фразы благодарности и восхищения, целовал уже опухшие и покрасневшие губы, моля Господа о прощении и тут же благодаря Его за этого мальчика, так доверчиво смотрящего на него своими большими блестящими глазами. Опьянев от избытка так долго сдерживаемых чувств, инквизитор уже не замечал, что творят его руки и все его тело. Оно будто зажило собственной жизнью, не считаясь со все слабеющими доводами рассудка, предупреждающего о том, что нужно остановиться, что это грех, что Господь накажет его, что ему уже никогда не спастись. Но инквизитор уже был во власти охватившей его страсти, и когда его руки, те самые, которые утром подпишут приговор матери этого мальчика, резко перевернули распластанное под ним тело на живот, он перестал бороться с собой, и все его мысли превратились в один непрекращающийся поток: о Господи, спасибо, спасибо, спасибо, это прекрасно, Господи, я люблю тебя, это божественно, Господи, он мой, мой, мой, мой, МОЙМОЙМОЙ…
Отправлено: 07.12.10 10:12. Заголовок: *** Скоро рассвет…..
***
Скоро рассвет…
Инквизитор, с трудом дыша, лежал, прижимаясь щекой к молодому и гладкому плечу, рассматривая ножку стола. Стола, на котором лежит приговор этому мальчику, так крепко обнимающему его за шею. Приговор, который он должен подписать. Если он это сделает, то мальчишку сегодня же сожгут на костре вместе с его матерью. Эта практика — привязывать к столбу сразу двух-трех человек — появилась совсем недавно. Рассматривая пучок грязной соломы, так робко прижимающейся к деревяшке, он видел совсем другую картину: извивающееся юное тело, с ужасом глядящее на пламя возле его ног, толпу людей, гогочущую от вида перекошенных страхом лиц, молитвенное пение монахов, чтобы душа беспрепятственно достигла Бога. Картинка была настолько яркой, что инквизитор чувствовал его боль и ужас. Казалось, он сам сгорал на костре вместе с этим мальчиком…
Скоро рассвет…
Инквизитор, с трудом дыша, лежал, прижимаясь щекой к молодому и гладкому плечу, рассматривая ножку стола. Стола, на котором лежит приговор этому мальчику, так крепко обнимающему его за шею. Приговор, который он должен подписать. Если он это не сделает, то мальчишку придется прятать — было слишком много свидетелей его ареста и ареста его матери. Палач и его помощники наверняка догадаются, что что-то не так. Отпустить сына катарки, да еще обвиняемой в колдовстве — такого просто не может быть. Мальчишке придется скрываться какое-то время. Рассматривая пучок грязной соломы, так робко прижимающейся к деревяшке, он видел совсем другую картину: себя, ищущим мальчика по городским подворотням и притонам, и мальчика, наконец-таки найденного и живущего в аббатстве, неподалеку от его дома…
Отправлено: 12.12.10 14:15. Заголовок: А мне понравилось. О..
А мне понравилось. Очень. Люблю такие сюжеты: средневековье, инквизиция, христианские ереси (хотя манихейство - не совсем христианство). И Снейп в роли инквизитора очень даже. Браво, автор!
Отправлено: 12.12.10 14:49. Заголовок: Sandra-777 , это не ..
Sandra-777 , это не ориджинал. Это классическое немагическое АУ. Характеры, возраст и имена (хоть они и не звучат) сохранены.
whynot, спасибо. Но с манихейством не совсем понятно - его то к христианской ереси относят, то оно самостоятельная рилигия, то ветвь учения Зороастра. Так что это открытый вопрос.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 53
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Под завязку грустно....
: 
Рад, что рискнули кинуть текст на форум 
можно?)
- участник сейчас на форуме
